И вот когда я была размещена в положении на спине, Дьяр присел рядом на корточки и начал просто смотреть. Вышла одна из двух местных лун, и теперь я была очень хорошо видна, как, впрочем, и он. Так мы друг на друга и смотрели… с минуту.
— Не будем терять время, — вдруг произнес воин и рывком содрал с меня платье.
А под платьем красное кружевное бельишко, выданное мне Джем за хорошее поведение и на удачу. Дьяр так и застыл с обрывками несчастного золотого наряда в руках. Выдохнул, резво поднялся и начал раздеваться на ходу, а ход его был направлен к озеру. И вот туда он и нырнул, с разбега фактически.
Глядя на это дело, решила, что и мне самое время сваливать. Попыталась сесть. С четвертой попытки даже удалось, начала осторожно разминать затекшие ноги затекшими же руками. Ненавижу это мерзкое ощущение мурашек по потерявшему чувствительность телу. И встать сейчас совсем не получится, но я все равно продолжала разминать конечности.
— Куда-то торопишься?
Вскинув голову, увидела, что Дьяр уже вышел из воды и теперь неторопливо направляется ко мне… голый. Весь. Не могу сказать, что увидела что-то новое для себя, мы же с Микой по интим-магазинам гуляли неоднократно, но у воина было на что посмотреть. Например, на кубик на прессе, четвертый в ряду слева, — он какой-то асимметричный был.
— Невероятно, — Дьяр подошел и теперь стоял в двух шагах от меня, — где смущение, Киран? Порозовевшие щечки, испуганный взгляд, трепет хоть какой-то?
— Ой, — задумчиво отозвалась я, разглядывая теперь шрам, пересекающий его грудь, — было б тут чего смущаться…
И почему-то мне на это ничего не ответили. И тихо так стало. Вскинув голову, удивленно смотрю на воина и вижу перекошенную от ярости рожу.
— Что? — решилась я спросить. — Правда опять бесит?
Дьяр продолжал стоять молча, с ненавистью глядя на меня.
Затем последовал вопрос:
— Значит, голый мужчина для тебя не новость?
— Шутишь? Мы трупы еще в лагере препарировали, так что и голые не новость, и в разрезе, как поперечном, так и продольном, тоже не в новинку. Кстати, — я вновь уставилась на живот тар-эна, — вот твой пресс я бы с удовольствием изучила… в поперечном разрезе. Там у тебя асимметрия странная.
Промолчал.
Но медленно, не отрывая взгляда, снова присел на корточки… голый весь, что его совсем не смущало, протянув руки, расстегнул сначала один мой сапог, потом второй, затем оба аккуратно стянул. И его левая рука осторожно взяла мою ножку, а пальцы правой начали ее поглаживать, легко массируя пальцами.
— Ты б оделся, — уперевшись руками для сохранения сидячего положения, предложила я.
Дьяр не ответил, продолжая почти невесомо массировать мою ногу Только массировать, легко пробегаясь пальцами по пяточке, так что вроде и чувствительно, но не так чтобы щекотно, чуть сжимая стопу и поглаживая икры, и все это так интригующе смотрелось.
— Мм, это прелюдия? — полюбопытствовала я. — А когда будет моя очередь массажем развлечься?
— Хм? — Он изогнул бровь. — Имеешь желание прикасаться к моему телу?
— Нет! — слишком поспешно, но совершенно искренне ответила я.
— Я так и подумал, — спокойно произнес воин, продолжая манипуляции с моей конечностью.
Конечность не возражала, а меня никто не спрашивал, и я решила оглядеться, пока некоторые тут мануальную терапию практикуют, заодно и путь к побегу продумаю. Да и вообще смотреть на голых мужиков нет никакого желания.
И я начала разглядывать гору, точнее, ту ее часть, что была в моем поле зрения, и деревья, и озеро, кажущееся с моего места кривой лужицей… а потом что-то случилось! Сначала я как-то не поняла что, а когда вторая волна тепла пробежалась по телу, замерев где-то в районе живота, мне как-то разом поплохело. Стремительно повернув голову, взглянула на Дьяра и успела уловить хитрую усмешку, которую он столь же стремительно спрятал в уголках губ.
— Что-то не так?
Он задал этот вопрос таким невинным тоном, что я сразу поняла — да все не так!
— Только массаж, Кира, я же ничего плохого не делаю, — на сей раз Дьяр не сумел сдержать улыбку, — или тебе не нравится?
Воин приподнял мою ногу и осторожно, едва ощутимо прикоснулся губами к пальцам — волна тепла вновь прошла по всему телу…
— Не надо так делать! — испуганно вскрикнула я и попыталась отобрать конечность у этого ненормального.
Бесполезно. Руки, которые мгновение назад были нежными и едва прикасались, внезапно сжали так, словно я попала в стальные тиски! И нога при всем моем желании не сдвинулась ни на миллиметр.
— Я только массирую, Киран. — Он даже не пытался скрыть свою ложь. — И ничего больше. Что же ты испугалась?
Я поджала губы, чтобы не выговорить «Себя!». Да потому, что я действительно испугалась себя и того, что чувствую. Потому, что это не нормально! Потому, что я ненавижу конкретно этого индивида, и потому, что не могу чувствовать к нему такое! Не могу!
— Я тебя по-хорошему прошу — прекрати, — попросила я Дьяра.
Действительно попросила. А он улыбнулся, отпустил мою правую ногу и… принялся за левую! Я прикусила губу до крови, на этот раз пристально следя за каждым движением сильных пальцев загорелых рук… И отследила! Это не было просто массажем! Дьяр под видом простых поглаживаний, чуть надавливая, касался определенных точек. Точек, о которых знал! И от этих манипуляций все тело словно напряглось, стало чувствительнее… И желание, какое-то чисто физическое, сродни сильному голоду, сформировалось в нижней части живота и теперь неуклонно росло.
— Дьяр, — я предприняла еще одну попытку вырваться, пока не нанося ему никаких ударов, — я сказала — прекрати это!
Смешок, и очень спокойное:
— Киран, Киран, я еще даже не начал. — Он метнул на меня тяжелый, темный взгляд и добавил: — Но уже недолго осталось.
У меня дыхание перехватило и от очередной волны уже жара, пробежавшей по телу, и от его слов. Хотя кое-чего я так и не поняла:
— Дьярррр, — от злости его имя практически прорычала, — а за каким бракованным навигатором тебе мое желание, а? Мне просто интересно!
Его руки скользнули по обеим моим ногам, нежно провели по всей длине и коснулись бедер… В тот же миг обе конечности перестали мне подчиняться! Сердце пропустило удар! Но вот его пальцы пробежались чуть выше — и снова жар, а я невольно выгнулась от дикого, словно пронзившего тело желания. И уже затуманенными глазами и с затуманенным сознанием смотрела на его хитрую победную улыбочку, как, впрочем, и на индикатор его желания… он зашкаливал.
— Киран, Киран, — тар-эн подался ко мне, и теперь наши лица были совсем рядом, — знаешь, что мне доставит истинное удовольствие?
Я могла бы предположить, но не хотелось подыгрывать уроду.
— Видеть, как ты страдаешь, — произнес воин.
Не дождешься! Но говорить ничего не стала. Ждала его слов. Ждать пришлось недолго. Дьяр усмехнулся, придвинулся еще ближе и выдохнул:
— Я заставлю тебя изнывать от желания, Киран.
Я вздрогнула даже не от слов — от уверенности,
с которой это было произнесено. От абсолютной, спокойной уверенности. А еще от того, что Дьяр был рядом и это меня… волновало. В чисто физическом смысле. Ощущение кожи, дыхания, тепла его тела. Бред! Разумом я понимала отчетливо — манипуляции тар-эна каким-то образом вызвали прилив крови к определенным органам. Допустим, такое возможно, допустим… Но неужели это может так влиять на меня?!
— Дьяр, — нервно сглотнула и попыталась отодвинуться, чувствуя себя безногой калекой, — что ты творишь?
Воин хмыкнул, и голодный, жадный поцелуй заставил меня вздрогнуть… но отторжения не вызвал! Вообще! И вот это напугало еще сильнее. Тар-эн остановился, чуть отстранился от меня, окинул насмешливым взглядом и поинтересовался:
— Уже не тошнит?
«А чтоб тебя инверсией прокатило, мразь!» — подумала я, проклиная себя же за тяжелое дыхание и за то, что взгляд «поплыл».
Он вновь сел рядом, и теперь его пальцы скользнули выше, и прикосновения стали значительно откровеннее. Да совсем откровенными они стали. Как и воин!
— Понимаешь, Кира, — он мимоходом коснулся кружева на белье, — на Иристане женщины считают нормой испытывать удовольствие с тар-эном, не вдаваясь в моральные аспекты происходящего. Для женщин удовольствие априори норма. И твоя мать, изнывая от желания под моим отцом, не считала это неправильным. А ты, — насмешливый взгляд, — не иристанка. И я для тебя брат, враг и, да, убийца твоего зверя. Ты ненавидишь меня, да, Кира?
Даже не стала подтверждать очевидное. Дьяр усмехнулся и, поглаживая, продолжил:
— Моя гордая, своевольная, самоуверенная пантера… А теперь ответь мне, Киран, что останется от гордой тебя после того, как ты будешь умолять меня взять тебя снова и снова. И сможешь ли ты смотреть в зеркало на себя, отчетливо вспоминая все стоны и слова страсти, которые произнесешь подо мной?
У меня внутри все похолодело. Тар-эн улыбнулся, вновь наклонился ко мне и прошептал:
— Я мог бы сломать тебя физически, но это не так интересно, а потому я сломаю тебя морально,
Киран, и получу океан удовольствия, наблюдая за тем, как ты возненавидишь себя.
Звучало жутко. Особенно на фоне нарастающего ноющего желания. Очень жутко… Совсем.
Тар-эн, пристально наблюдающий за выражением моего лица, усмехнувшись, произнес:
— Лично мне нужно охладиться снова. Никуда не уходи, я быстро. И приступим к самому интересному.
Поднявшись, он снова отправился к озеру… Не могу сказать, что я пялилась на него, но взгляд отвести не смогла точно! Поплывший, рассредоточенный, рассеянный взгляд!
Но как только воин прыгнул в воду, на этот раз уже без разбегов, кадет Киран МакВаррас молча развернулась на живот и стремительно поползла прочь по-пластунски, благо опыта после военных учений было много! И ползать я умею быстро!
И вот ползу я, вся сосредоточенная, злая и в то же время ну очень возбужденная, шагов на двадцать отползла, и вдруг над головой голос:
— Какая ты сссверху сссссимпатичная.
Я сначала сама зашипела, а потом…
— Тени Нрого! — Мой шепот и удивленный взгляд на две тени, темными колеблющимися призраками зависшие надо мной. — А вы здесь откуда?
Хмыкнули, но не ответили. Опустились ниже, и их морды оказались напротив моего лица, после чего странные реалии Иристана продолжили беседу.
— Не чувствуешь ноги от пояса или ниже? — спросила правая тень.
— Повреждения есть? — вторила ей левая.
Задумалась, прислушалась к своим ощущениям и
ответила:
— Я их чувствую, в смысле ноги, но пошевелить не могу. Повреждений никаких нет.
Правая тень взглянула на что-то над моей головой и прошипела:
— Уже идетсссс!
— Не успеемссссс, Нрого далекосссс.
Я бы взвыла, но не дали. Мокрые руки подхватили меня, подняли, перевернули, и Дьяр насмешливо произнес:
— Какая шустрая. Далеко собралась?
Но ответа не ждал, мне в его глазах, наверное, вообще полагалось быть бессловесной тварью, и воин унес меня обратно под навес. Снова не особо заботливо уложил на спину, лег рядом и начал медленно, с интересом разрывать пальцами мой кружевной лиф. И вот смотрю я на это дело, и не только ж я смотрю — тени тут как тут. Нависли над нашим интимом и с интересом разглядывают.
— Долго молчать будешшшь? — поинтересовалась правая.
— А ничего, я не против, есть на что посссмо-третьсссс, — ехидно вставила левая. И уже мне: — Отвлеки его, спроси про мать, например, — предложила она и добавила: — Он твою мать ненавидит.
— Тяни время, я приведу Акаши, — шепнула правая и растворилась в лунном свете.
Я повернула голову к хитро улыбающемуся Дьяру и решила за жизнь поговорить:
— Нравлюсь?
Мой вопрос вызвал лишь мимолетную гримаску отвращения, после чего тар-эн ответил:
— Пока нет. Ты сейчас похожа на встрепанного детеныша пантеры в подростковом возрасте. Забавная, на такую приятно смотреть, но желать сложно.
Выразительно смотрю на показатель его желания, который опять зашкаливает. Воин улыбнулся шире и пояснил:
— Сама ситуация крайне заводит. Я получил самую желанную женщину в хассарате. Это приятно. — И его рука рванула остатки лифа, полностью избавив меня от данного приспособления. — Ты красивая, — продолжил Дьяр, — слишком худая, но мы это исправим.
— Мой вес соответствует норме, — вставила я. — У нас проверки четыре раза в год, у меня все параметры в пределах…
— Видел твои снимки в форме, — вдруг перебил Дьяр, а его рука плавно двинулась вверх, — синяя с черным воротником и манжетами, забавная.
Да, у нас в квартире везде были мои снимки в форме, так что он точно насмотрелся. И вообще насмотрелся, а теперь медленно склонялся ко мне, снова начиная свой эротический массаж.
Бросаю беспомощный взгляд на тень, левый выдает одно слово: «Мама!»
В этот момент кое-кто приступил к очень-очень нескромным прикосновениям, и дыхание перехватило, потом с огромным удивлением я услышала протяжный стон… причем свой собственный!
— Дьяр, — вскрикнула я, чувствуя, что теряю нить повествования, — а моя мать…
Он остановился мгновенно. Резко вскинул голову и, глядя в мои глаза, не скрывая ярости, произнес:
— Твоя мать — шлюха!
У меня от подобного все наваждение с голодом желания схлынуло мгновенно. Приподнявшись, насколько позволяла ситуация, я как рявкну на него:
— Не смей оскорблять мою мать!
Черные глаза, так напоминающие папика, мгновенно сузились, все его мышцы напряглись, даже вены проступили, уж думала, и рычать начнет, но вместо этого услышала:
— Твоя мать, Киран, сбежала от нашего отца и отдалась главнокомандующему вражеской армии. Сама! Позволяя ему брать себя снова и снова! Как тьяме.
Левый хмыкнул и задумчиво пояснил: «Насколько я понял, ей понравилось с ним значительно больше, чем с твоим отцом. Кстати, не удивлен».
Не совсем понимаю, о чем речь, но реплика тени позабавила.
Воин мрачно проследил, как на моих губах расплывается ухмылочка, и отреагировал странно.
— Ты считаешь это нормальным? — приходя в бешенство, прохрипел Дьяр.
— Я? — невольно пожала плечами. — Я считаю, что между любимыми и любящими возможно все, на что хватает их фантазии. И если она его любила, то почему бы и нет. В этом случае неважно, как именно там все было, главное, чтобы это доставляло обоюдное удовольствие. У тебя другой взгляд на отношения?
Мой вопрос явно поставил его в тупик. Дьяр сел, задумался, потом нехотя произнес:
— Обязанность женщины — ждать ласки воина, Киран.
— Да? — искренне удивилась я. — И что, женщине полагается лежать бревном под воином и не рыпаться?
Тихое ругательство на незнакомом мне языке и очередная порция морали:
— Женщина не говорит о подобном.
Нормально.
Искоса взглянув на Дьяра, задумчиво спросила:
— Чувство собственного превосходства не жмет?
Тар-эн наглядно продемонстрировал, что именно
жмет, а про чувство превосходства спокойно ответил:
— Нет.
— А должно было бы… — не стала молчать я.
Насмешливый взгляд и спокойное:
— Поговорим о тебе.
Тень, висящая в данный момент прямо над Дья-ром, вдруг столь коварно ухмыльнулась, что мне стало жаль… воина. И словно почувствовав мой взгляд, тень прошептала:
— Возврррращай разговор к матери.
Это был хороший совет. Устроившись чуть удобнее, я миролюбиво улыбнулась Дьяру и поинтересовалась:
— А ты давно маму мою знаешь?
Очередная судорога ненависти на его лице, и все же воин ответил:
— Мне было тринадцать, когда я увидел ее впервые. Даже не ее — их. Твоя мать вечно была рядом с братом. — Он снова чуть скривился, лег на бок и, вырисовывая пальцем узоры на моем запястье, продолжил: — Это был мой первый бой. Летние состязания в Шоданаре, первый отбор для посвящения. Понимаешь, о чем я?
Отрицательно покачала головой. Дьяр нахмурился, мрачно пояснил:
— Два этапа перед посвящением — от трех и до тринадцати лет, затем от тринадцати и до семнадцати. В семнадцать посвящение в воины.
В общем, я сообразила, что это как отборочные туры, и просто кивнула, не желая вдаваться в подробности, так как совсем другое интересовало сейчас.
— Риган и я победили в тот день, — продолжил воин, — отец был очень горд за нас, своих старших сыновей, хотя и не сомневался в нашей победе. Мы сомневались, но не отец. Он тренировал нас сам и всегда говорил, что мы будем на шаг впереди любого противника… со временем мы поняли, о чем он. А затем МакЭдл подошел поздравить с победой, с ним были его дети — сын и дочь, то есть твоя мать Киара.
Все интереснее и интереснее, одно непонятно:
— А что мама делала в толпе перекачанного мяса?
Рык, очень гневный, и я мгновенно исправилась:
— В смысле разве дочери воинов посещают Шо-данар вместе с отцами?
Очередная недовольная гримаса и нервное:
— Твоя мать не совсем… женщина.
Каюсь, подумала о самом страшном…
— Она почти воин, — добавил Дьяр и тут же уточнил: — Была.
Все, я срочно хочу побеседовать с мамой! Срочно, немедленно и сейчас же, пока не погибла смертью храбрых от банального любопытства.
— И что было дальше? — Интересно же.
— Киаре было четырнадцать, — продолжил Дьяр.
Маме было четырнадцать, этому было тринадцать… Он всего на год младше мамы? Всего на год?! А папашке тогда сколько? А Нрого? А вообще, я этому кретину в дочери гожусь! А…
— Что? — хмуро спросил воин.
— Ничего-ничего. — Я даже постаралась улыбнуться. — Продолжай.
И Дьяр продолжил:
— Твоя мать не была красивой — слишком худая, слишком резкая, волосы коротко стриженные, никакой женственности, да и вела себя… неподобающе.