– О господи!
Второй раз она уже читала послание Алика не спеша, стараясь вникнуть в детали. Все это было слишком неправдоподобно.
«Не могу уехать, все тебе не объяснив. Мы больше никогда не увидимся, поэтому я могу быть с тобой откровенным. В последний раз ведь. Я знаю, что после этого письма ты меня возненавидишь, но, может, это и к лучшему. Прокляни меня, ибо я уже мертвый. И, скорее всего, гореть мне в аду.
У меня еще есть полчаса. Я какое-то время бродил по здешнему аэропорту, все думал: стоит или не стоит тебе писать? Но потом все же решился. Купил виски в дьюти-фри, накатил для храбрости, перед тем как исповедаться. Сел, открыл планшет, попытался собраться с мыслями. Черт возьми, как же это трудно!
С чего начать-то, а? Наверное, надо сказать, кто я и что я такое на самом-то деле.
…Все началось много лет назад, когда не сложилась моя карьера автогонщика. Я родился не в то время и сейчас с завистью смотрю на двадцатилетних парней, у которых хотя бы есть шанс. Они могут выехать за границу, найти спонсоров, поставить на кон свою жизнь и рискнуть. Как же я мечтал принять участие в международных автогонках! Но у меня такого шанса не было. В то время когда у наших соотечественников появилась наконец такая возможность, я уже был слишком стар для скоростной трассы. И к тому же травмирован. Попав как-то в аварию, серьезно повредил позвоночник, долго лечился, потом восстанавливался, на какое-то время выпал из обоймы. А потом молодые подперли, и с гонками пришлось завязать.
Какое-то время я был в депрессии, даже попивал, от меня ушла жена, забрав дочку. То есть не так: я ушел. Квартиру, как порядочный мужик, оставил ей, равно как и большую часть совместно нажитого имущества. Снял угол и целыми днями лежал на диване, бессмысленно глядя в потолок. Скоро кончились деньги.
У меня был друг, мы когда-то вместе учились. Леха Пяткин. Однажды он пришел ко мне и сказал:
– Что лежишь-то? Надо жить дальше. – Мат я опущу, хотя большая часть Лехиной речи не поддается цензуре.
Смысл ее был таков: мужик ты или нет? Давай! Соберись! Могу устроить тебя на работу. Сначала я отнекивался, не могу, мол, быть холуем, шестеркой. Леха предлагал мне пойти работать водилой к одному олигарху. Мол, мужик хороший, не жадный, за верную службу может и хату отстегнуть. Деваться мне было некуда, алименты же надо платить, дочку поднимать. И в конце концов я согласился.
Александр Иванович и в самом деле отказался классным мужиком…»
Евгения коротко вздохнула, почувствовав, что в горле пересохло. Во второй раз именно в этом месте ей стало дурно. Она подошла к холодильнику и машинально взяла оттуда банку пива. Пальцем выбила крышку, даже не почувствовав, как сломала ноготь. Отхлебнув из банки, она снова уткнулась в письмо.
«…Александр Иванович и в самом деле оказался классным мужиком. А вот баба его меня достала. Она, похоже, сразу положила на меня глаз. Скажу, не хвастаясь, что я всегда пользовался успехом у женщин. Что-то такое во мне есть, как они говорят. Я вполне мог бы заделаться альфонсом, но мне всегда это претило. Потому что в душе я мужик. Мне просто не повезло. Знаешь, кто больше всего времени проводит с хозяином? Его водитель. Чего я только не наслушался! И все время думал: ну почему я так не могу? Ведь у меня тоже была квартира. Я тоже мог бы взять кредит под ее залог, начать свой бизнес, раскрутиться. Но я все время слушал свою бабу, которая говорила: зачем тебе это надо, Андрей? Зачем рисковать? У тебя же семья! То есть то, что я рисковал своей жизнью, участвуя в гонках, было нормально, но хату не тронь! Никаких долгов! А то еще придут разбираться…
Ах, да! Забыл представиться! По паспорту я Андрей. Андрей Васьков. Водила. Шестерка. А вовсе не олигарх. И в Доминикане я ни разу не был, как ты поняла. Был в Турции и в Египте, а больше нигде. И то в дешевых отелях, по системе «олл инклюзив». А все эти истории… Ну да ты уже поняла, откуда. Хозяин любил травить байки, вспоминать свое боевое прошлое. А что еще делать в пробках? Они, хозяева жизни, все это любят. Подчеркивать свою исключительность. Я, мол, мужик, настоящий герой. И это притом, что я трахал его бабу! Я не хотел, клянусь! Но она на меня насела. Она обращалась со мной, как со своей собственностью. Как с вещью. Я таскался с ней по шмоткам, по массажным салонам, возил ее на встречу с подружками, такими же крашеными овцами. Тогда-то я и возненавидел всех этих богатых дамочек, обвешанных дорогими побрякушками, самодостаточных, высокомерных. За десять лет такой жизни меня от них стало тошнить.
Я превратился в бессловесного истукана, забыл, что такое иметь собственное мнение. Помню, как шел по магазину, нагруженный пакетам, и вдруг поймал на себе взгляд продавщицы. В нем было такое презрение! Холуй при богатой вздорной бабе! Жене олигарха! По сути, ее вещь. Сам себе противен.
И так я жил почти десять лет. Чувствовал себя дерьмом в сортире. Мне еще хозяин зажигалку на «юбилей» подарил, в форме гаечного ключа, с гравировкой: «За верность». Правда, за десять лет его баба ко мне остыла. На охранника стала коситься. Потом на тренера по фитнесу. Ну да я был только рад «передать эстафету».
И вот накануне того дня… Дня, который изменил всю мою жизнь, как ты поняла. Накануне хозяин сказал мне, что ждет важную гостью из столицы. Из Москвы то бишь. Всем стоять по стойке «смирно», дамочка не подарок, надо ей угодить. Ты бы видела, как он суетился, мой босс! Я и сам напрягся.
Занял место на стоянке у ресторана, а когда привезли эту суперначальницу, уехал подальше, чтобы не светиться. Потом видел, как она в машину садилась. Ух и баба! Прямо картинка из глянцевого журнала! Я еще подумал: «Кто-то же таких трахает?..»
Евгения опять почувствовала, как вспыхнули щеки. Как жаль, что он ее тогда не рассмотрел как следует! Темно ведь было. Водитель Александра Ивановича… Васьков… Господи! Ну почему он ее тогда не разглядел?! Ничего бы этого не было… Да разве Алик мог узнать важную московскую гостью в туристке с обгоревшим носом, одетой в дешевые тайские шмотки?! Поистине, роковая цепь событий, начиная с потерянного багажа! И вот к чему это привело….
Она опять принялась читать.
«…в общем, завелся я. Да так завелся, что все ночь не спал. Все думал о своей никчемной жизни и о том, какое я ничтожество. Сорок лет – ни денег, ни жены, ни, похоже, ума. Раз даже баба смогла преуспеть, блондинка, а я в свои сорок так и шоферю. Еле уснул. А на следующий день нам с Лехой предстояло важное дело. Хозяин мне доверял безоговорочно. Лехе тоже. Вот и поручил нам Александр Иванович передать одному важному чиновнику из городской администрации лям баксов. Типа взятка. Мое дело маленькое, я за рулем. Мы должны были остановиться на шоссе, увидев их машину. Номер знал Леха, мне сказали только, что это будет черный «БМВ». Деньги лежали в канистрах, по пятьсот тысяч. Якобы мы им с бензином помогаем. Время такое, что все шифруются, вот и чиновник наш очковал.
В общем, выехали. По дороге Леха сказал:
– Дай мне свою зажигалку, курить охота.
– А твоя где? – спросил я.
– Похоже, посеял, – ответил мой друг, и тут я увидел, что он нервничает. Прямо трясется весь.
Но тогда я подумал, что это из-за взятки. В общем, я дал Лехе свою зажигалку, подарок хозяина, и, прикурив, Леха машинально, как я думаю, засунул ее к себе в карман. Я на это внимания не обратил, потому что увидел на шоссе черный «БМВ».
– Это они? – спросил я у Лехи.
Тот пригляделся и кивнул. Я притормозил на обочине.
– Сиди здесь, – велел он, затушил сигарету и вылез из машины.
Меня сразу что-то насторожило. Зрение у меня орлиное, и даже сквозь тонированные стекла я определил, что в машине не два человека, а один, хотя мне сказали, что должно быть двое. Я видел, как Леха подошел к «бэхе» и из нее вылез мужик. Они перекинулись парой слов и посмотрели в мою сторону. И тут я узнал мужика! Это был Лехин друг, можно сказать, что и мой тоже. Бывший спецназовец, мы раза три втроем выпивали и футбол смотрели. А для мужика это и есть дружба. Меня в момент пот прошиб. Реакция у меня отменная, а у мужика на шее болтался автомат. Я понял, что сейчас меня будут убивать. Машина подставная. То-то Леха вчера вел себя странно! Все выспрашивал меня, насколько я верен Александру Ивановичу и не хочу ли разбогатеть? Видать, сначала они хотели взять меня в долю, но потом передумали. Все правильно: они мужики серьезные, а Васьков – тряпка. И они решили этот лям поделить на двоих. А меня, значит, слить.
Как только я это понял – развернулся и дал по газам. Когда-то я был неплохим автогонщиком, чего они не учли. Мне даже удалось от них оторваться. Я гнал обратно, к хозяину. Сказать ему, какую змею он пригрел на своей груди. Когда Леха с друганом поняли, что им меня не достать, они принялись по мне палить из автомата. Одна пуля пробила колесо, и меня занесло. Машина упала в кювет, и я уже попрощался с жизнью, тем более что загорелся бензобак. Но очнувшись, я понял, что на этот раз не случилось и надо выбираться. Рядом лежали канистры с деньгами, и я прихватил одну. Не знаю, зачем я это сделал. Тогда, возможно, хозяйское добро спасал. А вообще, мне некогда было думать. Просто хотелось выжить.
Выполз я из машины и стал карабкаться вверх, на обочину. Слышу – они подъехали. Сначала они хотели меня добить, но потом решили спасти деньги, а после уж разделаться со мной. Жадность поборола здравый смысл. Я же из последних сил швырнул свою канистру в мусорный бак, вроде как спрятать хотел, а вдруг выживу? Потом лег на землю и закрыл голову руками. Приготовился, в общем. И тут я услышал, как рвануло! Меня обдало жаром, какое-то время я не мог дышать, потом понял: жив! Я жив!
Я привстал и посмотрел: что там? Их обоих, Леху и его сообщника, похоже, накрыло взрывом. Во всяком случае, убить они меня больше не пытались. На обочине стояла их машина, подойдя, я увидел, что в замке зажигания торчит ключ. Поскольку моя машина догорала в кювете, я вытащил из мусорного контейнера канистру с деньгами и сел за руль той тачки, которая осталась целой. Скажу, не кривя душой: сначала я ехал к хозяину, доложить о том, что случилось. Потом вдруг вспомнил о своей зажигалке, оставшейся у Лехи в кармане, и подумал: а вдруг? Сразу не хватятся. Машина моя, зажигалка моя, друг мой. Кто узнает, что не я лежу там, мертвый, в сгоревшей машине? Они ведь канистры с деньгами искали, торопились, поэтому оба залезли в салон. Должно быть, их тела сильно обгорели.
Вспомнив об этом, я притормозил. Включил аварийку, встал на обочине и крепко задумался. А дальше… Вспомнил вдруг всю свою жизнь, пустую, никчемную. Ну, вернусь я, доложу, как дело было. Верну хозяину деньги. Тот скажет «молодец», похлопает по плечу и подарит еще одну зажигалку с гравировкой «за верность». Может, по выслуге лет получу я в подарок от него хату. Однокомнатную халупу в пригороде Питера. И буду также шестерить. Жить от зарплаты до зарплаты, облизываться на красивых телочек, слушать рассказы хозяина о той жизни, которая мне не светит и о которой я давно уже мечтаю. Пожить бы так, хоть недельку! Я как представил себе это, дух захватило! У меня же в машине полмиллиона баксов! И никто не знает, что они у меня! Пока не знает. Но этого пока мне хватит красиво погулять.
И я повернул в другую сторону. А дальше… Дальше я забронировал шикарную виллу на Пхукете, кинул деньги на карточку, потом завел в другом банке еще одну… В общем, половину пристроил. И в Тае встретил тебя. Мне хотелось отыметь одну женщину так, как всю жизнь они имели меня. Отомстить, если хочешь. Я швырялся деньгами, позволял себе все… Ну, да ты знаешь.
Скажу сразу: я ни о чем не жалею. У меня был такой секс, о котором я и мечтать не смел. Как вспомню…
Брюлики можешь оставить себе на память. Ты их заслужила. И воспоминания тоже. Правда, классно было? Все, что мог. На что фантазии хватило. Я ведь не олигарх. С чужих слов, так сказать, старался. Ну и по инету кое-что вычитал. В частности, про тот спа-салон. Списался с менеджером, все разузнал. И все время напрягался: как бы ты не заметила, что я не тот, за кого себя выдаю.
У меня был план: остаться на Пхукете. Я же не знал, что ты поедешь со мной в аэропорт! Даже здесь, у стойки регистрации, я все еще хотел от тебя отвязаться. Ну, нельзя мне возвращаться в Питер! Они далеко не дураки, уж я-то знаю, кто работает в службе безопасности у Александра Ивановича и какие у него связи! Рано или поздно они поймут, что Андрюха Васьков жив и спрятался он далеко не случайно. То есть далеко, но не случайно так далеко. Вот видишь, даже шутить начал! Это все виски… Эх, еще, что ли, глоточек? За удачу. Авось, выкручусь. Хотя вряд ли. Слишком уж долго мне везло. Но все когда-нибудь кончается.
В Питере меня наверняка уже ждут. Будут разборки, итог которых, скорее всего, известен. Сколько мне надо работать на хозяина, чтобы отдать эти деньги? Половину-то я спустил. Если только почку из меня вынут и продадут. А что? Вариант! Или глаз… Извини, что я так жесток, но тебе ведь это нравится?
Из-за тебя я пропал, моя Ева. Мне надо было набраться смелости и рассказать тебе все, всю правду, еще до регистрации на рейс. И тогда я остался бы здесь, на Пхукете. Пристроился бы к кому-нибудь из наших, их здесь много. Но я как представил себе этот разговор… Здрасьте, я Андрюха Васьков, не олигарх, а вор, в недавнем прошлом шестерка, шоферюга. Помню, как ты с презрением сказала, когда мы плавали в каноэ по мангровым зарослям: кто, интересно, отдыхает в Тае? Бомбилы? А я и того хуже. Еще и трус. В общем, решил до конца остаться героем. Хотя умирать я буду, как трус. Я и пью потому, что мне страшно.
Объявили посадку. Все, я пошел. Еще два слова. Не поминай меня лихом…
Черт! Сплошная банальщина лезет в голову!
…….
Я не знаю, что сказать. Я пошел».
На этом письмо заканчивалось. Евгения вскинула руку с часами и выбежала на улицу. Самолеты на Пхукете приземлялись и взлетали один за другим. Но ей показалось, что в воздухе сейчас именно этот самолет. Рейс Пхукет – Пулково.
Она заметалась: надо что-то делать! Но что?!
Алик десять часов будет в воздухе. Недосягаем ни для кого. Она все еще звала его так: Алик. У нее есть целых десять часов. Это много.
В конце концов это из-за нее. Сегодня в аэропорту оба повели себя, как идиоты. Она не решилась отдать ему конверт с деньгами, он не смог сказать, что ему нельзя возвращаться в Питер. Оба решили сохранить лицо. Вот и доигрались.
Она метнулась обратно в номер, рывком распахнула холодильник и на этот раз взяла из мини-бара бутылочку с виски. Сорвала пробку и жадно глотнула. Тайский виски оказался дрянным. Но она выпила все, до дна. В голове до сих пор не укладывалось: так вот как оно все было! Банальное ограбление! И как вывернулось!
Она не могла понять своих чувств. С одной стороны, разочарование. Так он не миллионер! Сразу надо было догадаться. Только бедняки, в руки которых случайно, словно заблудившись, угодило богатство, тратят деньги так бессмысленно, с такой спешкой и жадностью.
«Боже, где были мои глаза?!» – корила она себя. Если бы она раньше узнала, что Алик живет в Питере, она бы вспомнила, где впервые услышала эти такие до боли знакомые рассказы о Доминикане, о персиках, о начале строительного бизнеса. Но, во-первых, Александра Ивановича она слушала тогда не очень внимательно. Скорее из вежливости, погруженная больше в свои мысли. Во-вторых, дело было в ресторане, а потом в ночном клубе. Так, сопровождение десерта: хозяин старается занять пустой болтовней важную гостью и расположить ее к себе. В-третьих, проклятая пхукетская жара! От которой мозги плавятся.
Она стала ругать себя последними словами. Какая же дура! Повелась, как девчонка! Вилла, яхта, украшения с бриллиантами. А главное, классный секс. Вот чего она не могла забыть! Ведь ей было с Аликом хорошо. В благодарность она хотя бы может спасти ему жизнь.
…Она ждала этого звонка, но все равно вздрогнула и схватилась ледяными от страха ладонями за пылающие щеки: спокойно, только спокойно. Питер вызывает на связь. Теперь уже точно Питер. Александр Иванович только что поговорил со следователем. Интересно, что удалось выяснить?
Евгения собралась с мыслями и взяла себя в руки. Выпитый ею виски помог. Она приняла игривый вид и встретила питерского партнера в накинутом прямо на купальник парео.
– Приветствую, – с усмешкой сказал Александр Иванович.
– Доброе утро… – кокетливо пропела она.
– Да, можно сказать, что доброе. Хотя, как посмотреть…
– Что удалось выяснить?
– Да все. Эй? Что это с вами? – спросил он подозрительно. – Вы, никак, того…
– Да, я выпила. Последний день отпуска, к тому же вы сказали, что волноваться мне не о чем. Проблемы в Питере, а не в Москве.
– Радуетесь, значит, – усмехнулся он. – Что ж, повесьте убытки на меня. Мои люди во всем виноваты. Один оказался вором, а другой, похоже, дурак.
– Может, вы мне расскажете, что случилось? – сделала она невинное лицо.
– Короче, я изначально ошибся. Сказал, что охранника опознали по приметному шраму, а водителя по зажигалке. Оказалось, что все это было у одного человека, и шрам, и зажигалка. У охранника. А второй труп – это не Андрюха Васьков. Это сообщник охранника.
– Вот как? – Она сделала вид, что еще больше удивилась.
– Я не могу сказать в деталях, как развивались события. По факту: мой водитель прикарманил деньги. И скрылся за границу. Кстати, по моим сведениям, на Пхукет. Вы там часом не повстречались?
Она невольно вздрогнула, но взяла себя в руки и игриво сказала:
– Если вы мне его опишите, я, может быть, и узнаю его среди своих новых знакомых.
– Он, скорее всего, снял дом. С такими-то деньгами, и в отель? Я собирался послать кого-нибудь на Пхукет, на поиски Васькова, а теперь думаю: стоит ли игра свеч? Гм-м… Миллион баксов… – Александр Иванович задумался. – Разве что на органы его разобрать, этого гада, и продать по запчастям?
– Ну, зачем же так? Отработает.
– Вы шутите? Такие деньги ему не поднять. Впрочем, это уже не актуально.
– Почему?
– У меня свой человечек в авиакомпании. Я только что узнал, что этот придурок Васьков зарегистрировался сегодня на рейс Пхукет-Пулково. Не знаю, может быть, это фишка такая? Но своих людей я на всякий частный случай в Пулково пошлю. Если Васьков и в самом деле прилетит, то на выходе из стерильной зоны его встретят.