Куриные крылышки слетели со стола вместе с блюдом, за ними последовала и бутылка с виски. А бокалы остались. Они стояли, соприкасаясь тонкими стенками, и поэтому возбужденно звякнули, когда Марк усадил Альбину на стол. Халат он с нее снял, но передник оставил. Пусть все будет так, как должно было быть в то утро, когда он ее прогнал...
Дзинь-дзинь... Закрыв глаза, девушка возбужденно ловила ртом его губы. Она уже горячая, и тело вибрирует в ожидании. Долго ждать не придется...
Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь... Альбина откинула голову назад, глаза закрыты, на лице истома. И волосы качаются в такт движениям.
Дзинь-дзинь-дзинь, дзинь-дзинь-дзинь... Бокалы звенят все тревожней, ведь стол трясется, и тот самый миг так близок. И с каждой секундой становится все ближе. А секунды эти все короче, все напряженней...
Бамц!.. Бамц!.. Летит на пол один бокал, за ним другой. И все вокруг разбивается вдребезги. После чего наступает звенящая пустота.
– Теперь ты можешь спрашивать все, что угодно, – расслабленно прошептала ему на ухо Альбина.
Марк неподвижно прижимался к ней, и она не спешила выбраться из его объятий.
– Тебе было хорошо?
– Банальный вопрос. Но это лучше, чем если бы ты спросил про Мишу.
– Я про него и спрашиваю. Со мной лучше, чем с ним?
– С тобой лучше, чем со всеми, вместе взятыми... Зачем он тебе нужен?
– Не нужен он мне. Просто хочу знать, где он живет.
– Это я тебе не нужна. А он тебе нужен... Он к тебе приходил, ты сам должен знать, где он живет.
– Должен, но не знаю. А ты знаешь, только говорить не хочешь. Почему? Он тебе угрожал?
– Нет, не угрожал. Но он какой-то мутный. Улыбается, а глаза такие холодные. Да, он еще сказал, чтобы я забыла его адрес... А как я его могу забыть, если я его не знаю? – пожала плечами Альбина.
– То есть как это не знаешь? – Марк оттолкнулся от нее, озадаченно посмотрел ей в глаза.
– Я же говорю, тебе этот адрес важней, чем я, – уныло улыбнулась она. – Только ты не думай, я тебя держать не стану. Не нужна, ну и черт с тобой. И со мной... У тебя свои черти, у меня свои... Адрес я не знаю. Знаю только, что это где-то в Куркино, на окраине. Там таунхаусы, много-много...
– Что, и номера на доме не было?
– Был номер. Наверное. Но зачем это мне нужно? Знаешь, я помню, как возвращалась. Он мне сказал прямо идти, пока остановку не найду. Была остановка. Я на маршрутку села. Лучше бы пешком до Кольцевой пошла, так быстрей было бы. Там такие пробки, мама не горюй... Кстати, если туда ехать, то лучше сейчас, ночью... И проветримся, и дом я тебе покажу. Если найду...
– Найдешь. Если захочешь найти.
– А может, и не захочу... Может, ты убить его хочешь.
– Хочу. К тебе ревную, поэтому и хочу.
– Врешь, не ревнуешь. Но так уж и быть, я поверю. Только ты его сильно не убивай, – засмеялась она.
– Договорились, убью не сильно.
– Это он мне подсказал, как много денег заработать. И с фотографиями мне помог. У него камера профессиональная. Сделал несколько снимков, их потом в Интернете разместили.
– Не буду спрашивать кто.
– Да это и не важно... Славик его зовут. Козел еще тот. Больше половины забирал. Много, только недолго. Потом Петр Николаевич появился. Славик сюда сунулся, так ему по рогам дали. Он же не простой, мой Петя, у него телохранитель есть... Только ты не бойся, завтра его не будет и послезавтра тоже.
Марк мрачно усмехнулся. Не хотел бы он встречаться с телохранителем Петра Николаевича. И без того руки в крови...
2
Утренняя пробежка вредна для здоровья. А разве нет? В чем и убедился Миша-Жук. Сегодня он проснулся рано, вышел на крыльцо своего дома, спросонья, но жизнерадостно глянул на солнце, что едва поднялось над лесом, двумя-тремя движениями размял плечи и трусцой выбежал на пустынную дорогу. Он надеялся получить заряд бодрости, но получил кулаком по шее. Ну и где здесь польза?
Альбина смогла найти нужную улицу, но где именно находился его дом, не вспомнила. Марк отвез ее домой, вернулся на место, дождался утра, и вот сюрприз – Жук сам заполз к нему в руку. Осталось только его слегка прижать.
Он тенью следовал за ним до самого леса, куда вел его протоптанный маршрут, там и напал на него со спины. И пока Жук приходил в себя, он затащил его в самую чащу, куда ни любитель трусцы не заглянет, ни собачник со своим питомцем. От посторонних глаз их скрывал куст жимолости.
Разговор на природе – идеальный вариант. Здесь нет скрытых видеокамер, и тревожная кнопка отсутствует.
– Марк, ты?! – оторопело смотрел на него посредник.
Его можно не бояться: и руки связаны скотчем, и ноги.
– Ну здравствуй, Миша.
Марк сидел перед ним на корточках и пожевывал сосновую колючку.
– Я не Миша.
– Да, но Альбине ты сказал, что Миша.
– Сказать можно все, что угодно, – сквозь зубы процедил Жук. – И вообще, что случилось? Зачем ты меня нашел? Почему я здесь?
– С одной стороны, ты задал много вопросов, с другой – все они сводятся к одному: почему ты попал, да? Но я думаю, ты сам можешь ответить на этот вопрос. Или еще не вышел срок, который ты мне установил?.. Только не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь.
– Понимаю, – удрученно кивнул Жук. – Я все понимаю... Срок вышел вчера, а ты в отказе.
– А ты знаешь, что это за срок? Настю нужно убить до того, как она родит. Она должна родить моего ребенка. Моего! Ребенка! И ты хотел, чтобы я убил своего ребенка?
– Я не знал! Мое дело – передать заказ.
– И проконтролировать его исполнение.
– Да.
– И принять меры, если вдруг исполнитель уйдет в отказ.
– Ты все понимаешь правильно.
– И какие меры ты принял?
– Никаких.
– Не успел еще прописать мне свинцовые пилюли?
– Только сегодня собирался.
– А кто Настю должен сделать?
– Никто. Пока никто. Срок вчера только вышел. Я не успел принять решение... Опередил ты меня, дружище, опередил... Как знал, что зря связался с этой шлюхой! – сквозь зубы процедил Жук.
– Теряешь квалификацию, Миша.
– Я не Миша.
– Какая разница? Если я тебя похороню, то крест на могилу ставить не буду. Безымянной будет твоя могилка...
– Не надо мне угрожать. И убивать тоже не надо. Я ни в чем перед тобой не провинился. Я давал тебе работу, ты ее делал, получал за это хорошие деньги. Какие могут быть ко мне претензии?
– Я убивал людей, Миша.
– Я понимаю, киллеры тоже люди. У каждого своя точка закипания. Ты закипел, но при чем здесь я? Не я заказывал тебе людей...
– Ты заказал мне Настю. Ты знал, что у меня был с ней роман. Может, я любил ее?
– Но ты же убил ее отца.
– Это совсем другое. Хотя мне придется отвечать за это. Перед ней. И я не смогу оправдаться. Знаю, что не смогу...
– Ну, извини, если я в чем-то был не прав.
– Дело не в том, прав ты или нет. Дело в том, что ты должен принять меры. А я не хочу стать твоей жертвой.
– Не хочешь – и не надо. Мы же давно знаем друг друга и легко можем договориться. Не буду я принимать меры...
– В том-то и дело, что мы не знаем друг друга. Но договориться можем. Ведь у нас теперь одна общая задача. Ты прокололся, Миша. Ты нарушил правила конспирации, ты стал моей жертвой. Если хозяин узнает об этом, ты труп. Или нет?.. Кстати, кто у нас главный босс?
– Думаешь, я знаю?
– Тогда скажи, кто следующая ступенька после тебя?
– Ты долго меня искал?
– Не очень.
– Да, но у тебя была зацепка. А у меня такой зацепки нет. Я даже не знаю, как его зовут...
– Кого «его»?
– Следующую ступень.
– А почему ты думаешь, что это следующая ступень? Может, это конечное звено. Зачем городить огород из промежуточных звеньев? Кому это нужно?
– Но это промежуточное звено. И нужно это хозяину. Чем длинней лестница, тем сложней до него добраться.
– Хорошо, мы с тобой выйдем на это звено. Затем пойдем дальше... Чтобы выжить в одной берлоге с медведем, нужно его убить. А мы попали. В эту берлогу. И ты попал, и я.
– Но как хозяин узнает, что я прокололся? – подавленно спросил Жук.
– Я ему об этом скажу. Через твою голову. Поможешь ты мне или нет, но я все равно выйду на него. С твоей помощью это будет быстрей, что мне, конечно, на руку... А если я справлюсь без твоей помощи, то скажу ему, как ты прокололся с проституткой. Только тебе уже будет все равно. Потому что ты будешь лежать в земле... Какой-то замкнутый круг получается, – посетовал Марк. – Узнает хозяин, что ты прокололся, тебе не жить, не узнает – все равно умрешь. Если, конечно, не встанешь на мою сторону. Спокойной жизни я тебе не гарантирую, но какой-никакой выбор предоставляю. Покончим с хозяином, с его системой, и выберемся из этого замкнутого круга. И жить будем как люди.
– Как ты с этой системой покончишь? Это целая сеть, в каждом переплетении – киллер или целая группа. Тебе всей жизни не хватит, чтобы с ними покончить.
– Особенно если жизнь короткая.
– Ты так и хочешь, чтобы ее тебе укоротили...
– Хочешь не хочешь, а я уже вне закона. И обратного пути нет.
– Мы же договорились – никаких мер я не принимаю, и ты продолжаешь работать, как прежде, как будто ничего и не случилось.
– Особенно если жизнь короткая.
– Ты так и хочешь, чтобы ее тебе укоротили...
– Хочешь не хочешь, а я уже вне закона. И обратного пути нет.
– Мы же договорились – никаких мер я не принимаю, и ты продолжаешь работать, как прежде, как будто ничего и не случилось.
Марк с удивлением смотрел на Жука. Слишком убедительно тот вещал, а ведь ясно же, что это игра. Причем грубая.
– Кого ты лечишь, Миша? Не будет уже как прежде. И ты сам прекрасно это знаешь. К тому же ты вышлешь нового киллера по Настину душу.
– Мы можем решить и этот вопрос.
– С тобой мы можем решить только один вопрос. Уничтожить нашего самого большого босса и его систему. Но ты не хочешь мне помочь.
– Это бесполезно. Говорю же, там целая сеть.
– Сеть. Паутина, из которой не выбраться. Если не убить паука. Убьем паука, Миша, – паутина засохнет и рассыплется.
– Легко сказать, – хмыкнул Жук.
– А может, ты и есть тот самый паук, Миша? – Марк хищно и назойливо смотрел ему в глаза.
– Нет. Мне до него далеко, – занервничал тот.
– Насколько далеко?
– Есть еще одно звено...
– Кто?
– Он просил, чтобы я называл его Фим Фимыч. А как зовут его на самом деле, без понятия...
– Давно ты с ним работаешь?
– Восемь лет. Но встречаемся очень редко. Раз, максимум два в год... Только в экстренных случаях...
Марк хорошо помнил, как попал в организацию. Связался с бывшим сокамерником, который предложил ему работу, дал согласие, а потом появился Жук. Первое время Марк работал в группе, из которой в лицо знал только двух человек, что непосредственно выводили его на цель. Затем перешел в автономный режим, стал зарабатывать большие деньги. Но так до сих пор толком и не знал, что представляет собой система, в которую он позволил себя втянуть. И сокамерника ни разу больше не видел, и людей, с которыми когда-то работал. Но так и должно быть. Потому он и не пытался ничего выяснять. Меньше знаешь – крепче сон. Но теперь все изменилось. Теперь ему нужно было вскрыть этот нарыв, чтобы не захлебнуться гноем.
– Как он выглядит?
– Ну, высокий такой. Худощавый. Возраст около сорока, но виски уже седые. Только виски, а остальное все – плешь, – нервно засмеялся Жук. – И лоб очень морщинистый. Может, потому, что хмурится часто. Манера у него такая – когда говорит, брови хмурит. А брови густые, косматые... Глаза навыкате, карие, переносица узкая, нос треугольный, ноздри широкие. Мешки под глазами – видно, проблемы с почками. Губы широкие, тонкие, он их кривит на правый уголок, когда говорит...
Марк слушал и качал головой. Жук говорил о человеке, который по своему описанию ничем не напоминал ему сокамерника. А он грешным делом думал, что Савелий находится где-то в средней части, а то и на вершине созданной кем-то пирамиды. Впрочем, такая вероятность не исключалась.
– Хотел бы я посмотреть, как он кривит губы, – усмехнулся Марк.
– Я не знаю, как на него выйти, – нервно мотнул головой Жук.
– А если хорошо подумать? Пойми, от этого зависит твоя жизнь...
– Но я правда не знаю. Он сам приходит, когда ему надо. И связь через компьютер. Или абонентский ящик. Ну, ты в курсе...
– Что, и никаких зацепок? Может, что-то личное? Может, в ресторане где-то гуляли? Может, в гольф друг с другом гоняли? Может, бабу не поделили? Ты думай, думай, Миша. Время у тебя еще есть...
Марк не стал выдергивать из рукава «ПСС», но достал из-за пояса «вальтер», накрутил на него глушитель.
– Есть у тебя еще время. Есть.
– Ну, может, я назначу ему встречу? – с паническим ужасом смотрел на него Жук.
– Это долго, – отозвался Марк. – Думай, Миша, думай...
– Я не знаю, я, честное слово, не знаю!
– Жаль. Очень жаль. – Марк огорченно вздохнул, скручивая с пистолета глушитель.
Похоже, запугивание ничего не даст. Или Жук очень крепкий орешек, или он действительно не знает, как выйти на Фим Фимыча. А может, просто растерялся от страха, может, не может вспомнить какую-то маленькую, но очень важную деталь. Марк готов был к такому исходу, но в его джентльменском наборе была только одна ампула с так называемой сывороткой правды. Препарат уникальный и действенный, но только в одной дозе. И то за ней нужно идти к машине.
Несильным, но резким ударом в шею он вырубил Жука, заклеил ему рот, привязал к основанию куста. До машины идти недолго, обратно еще быстрей, но все-таки это время, в течение которого пленник и в себя прийти успеет, и освободиться, если будет связан недостаточно крепко. Жук не дилетант, он тоже когда-то служил в спецназе, и ему известно многое из того, что недоступно среднестатистическому обывателю.
С виду неспешным, но достаточно быстрым шагом он вышел из леса, заигрывающе-ироничной улыбкой поприветствовал бегущую навстречу толстушку с густо накрашенными глазами, та скорчила недовольно-пренебрежительную мину – обычная реакция женщины на хронического алкоголика, а именно за него и приняла Марка. Что ж, неудивительно. Третьи сутки в работе, и вид у него несвежий, даже малость помятый. И еще утром из-за куста выходит – что там он, спрашивается, делал, если не отсыпался после бурных возлияний? А то, что перегаром не разит, так ведь никто и не принюхивается...
По тропинке он вышел к первой, а если точней, то последней линии танхаусов, добрался до своей машины; на ней он вдвое сократит расстояние до леса, а дальше уже пешком. И не с пустыми руками.
Он сворачивал с одной улицы на другую, когда увидел подъехавший к дому «Форд». Казалось бы, ничего такого: ведь вокруг столько машин. Но все-таки он остановился, полез в сумку за передним креслом, выудил оттуда бинокль.
Высокий плешивый мужчина с морщинистым лбом подошел к невысокому прозрачному забору, остановился возле калитки, через которую Жук вышел на утреннюю пробежку. Нажал на клавишу звонка, раз, другой. Сунул руку в карман серого, непритязательного на вид пиджака, вынул оттуда телефон, набрал номер, после чего долго, с непроницаемо спокойным лицом ждал ответа. Но молчит Жук, а по-другому и быть не может.
Мужчина скривил губы, выражая недовольство. Ну вот, и эмоциям волю дал. Посмотрев на часы, вернулся к машине, сел за руль. Но уезжать не торопится. Жука ждет. Надо бы объяснить, что смысла в этом нет.
К «Форду» Марк приближался походкой спешащего на работу человека. В конце улицы – автобусная остановка, и его маневр не мог вызвать подозрение. Но сам по себе он мог привлечь внимание плешивого, если тот, конечно, знал его в лицо, что вполне возможно. И если это Фим Фимыч, словесный портрет которого нарисовал Жук... Если это следующее промежуточное звено в сложной системе машины смерти...
Марк изображал не просто спешащего, но еще и опаздывающего человека. И делал вид, что переживает до нервного тика. То плечом подбородок потрет, то рукой волосы на лбу поправит, то губой кончика носа коснется, мигал, щурил глаза, дергал щекой. И голову низко склонял, глядя себе под ноги, что наряду с нервозной мимикой должно было помешать мужчине рассмотреть его лицо. Должно было... Но могло и не сработать.
Впрочем, объект настолько был занят своими мыслями, что просто не замечал его. И даже двери не заблокировал. Видно, расслабила его спокойная сытая жизнь. Или он вообще, как говорится, не при делах?..
Марк шел, как будто не замечая машину, но, поравнявшись с правой передней дверцей, вдруг резко взял влево, ловким движением распахнул ее и внес тело в салон. И пистолет из рукава запрыгнул в ладонь, стволом уткнулся мужчине в бок.
– Почку прострелить – мгновенная смерть, – громко, с нажимом на первые звуки слов прошептал он.
– Э-э... А-а... – дикими глазами смотрел на него мужчина.
– Ну здравствуй, Фим Фимыч!
– А-а... Э-э...
– Удачно ты зашел. Для меня... А Жук тебя не ждал. Ты, наверное, из-за меня к нему приходил?
– Я не Фим Фимыч, – пробормотал потрясенный мужчина.
– И Жука ты не ждешь.
– Не знаю такого...
– Да? Ну, тогда извини. Раз ты не тот, кто мне нужен, придется тебя убить. Работа у меня такая, что нельзя свидетелей оставлять... Ты верующий или атеист? Если атеист, стреляю сразу, если верующий, минуту на молитву дам.
– Э-э, погоди, погоди...
– Что, верующий? Минута пошла... Один, два, три... Десять секунд. Двадцать...
– Да постой ты, постой! – не выдержав напряжений, простонал плешивый. – Ну Фим Фимыч я!
– А то я не знаю... Зачем к Жуку пришел? Из-за меня?
– Я даже не знаю, кто ты такой.
– Киллер я. Заказ у меня в Тепломорске. Срок вчера вышел, а результата нет. Почему? Вот ты и хотел узнать почему. У Жука. Обидно, когда репутация страдает. Ты же главный, ты больше всех в деньгах теряешь.
– Я не главный...
Марк не очень расстроился, услышав это. И без того удача широко улыбнулась ему. Шел за «сывороткой правды», а наткнулся на самого Фим Фимыча. И пусть он не самый главный, но через него он выйдет в самый центр паутины. Обязательно выйдет.
Вот что значит ввязаться в драку на самом стыке событий. Не исполнил заказ, вышел на одного посредника и тут же – на второго, которого также интересовала его бунтарская персона. Он, Жук, Фим Фимыч – состыковались в одном треугольнике, и третий здесь совершенно не лишний.