Путешествие оказалось более чем приятным. Несмотря на принятое ею скромное имя, «госпожу Михайлову» все узнавали и всюду приглашали. За границей она встретилась со многими замечательными людьми: Дидро, Вольтером, Губертом, и на всю жизнь подружилась с леди Гамильтон, супругой английского посла лорда Вильяма. Подаренный ею шарфик Дашкова хранила до конца своей жизни как святыню. После двухлетнего путешествия, посетив Германию. Австрию, Англию, княгиня вернулась в Петербург, где её встретили очень ласково. Орлова — заклятого врага Дашковой — уже сменил подле Екатерины Потемкин. Сразу по приезде княгине было пожаловано 70 000 рублей для покупки недвижимой собственности. Но Дашковой уже не жилось в России, ей не хотелось ловить мимолетные знаки внимания со стороны императрицы. Она привыкла находиться в центре общества, привыкла везде быть почетной и желанной гостьей.
Под предлогом дать высшее образование своему сыну она через некоторое время снова испросила высочайшего соизволения уехать за границу. Ее не удерживали. Княгиня выдала замуж дочь за бригадира Щербинина и, захватив с собой молодых, уехала опять за границу — на десять лет. Княгиня поселилась в Эдинбурге в старинном королевском замке Холлируд, где занимаемая ею часть непосредственно примыкала к апартаментам, в которых когда-то жила Мария Стюарт, несчастная королева Шотландии.
В Эдинбургский университет княгиня определила своего сына и вплоть до 1779 года вела безоблачную, спокойную жизнь в Холлируде, наполненную чтением книг, музыкой и беседами с высокообразованными ан-глийскими и шотландскими аристократами.
В 1779 году молодой князь Дашков заканчивает образование, и они с матерью отправляются в долгое и неторопливое путешествие по Европе. Королева Мария Антуанетта, папа римский, лорд Гамильтон, император Иосиф Австрийский, прусский король Фридрих великий — вот лишь немногие из тех знаменитых людей, с которыми встречалась княгиня Дашкова в тот период. В Париже скульптор Гудон изваял её бюст. Во Флоренции великий герцог подарил ей ряд бесценных экспонатов из своего домашнего музея естественной истории… Нет, решительно не получается портрет несчастной изгнанницы, который так старательно создала в своих мемуарах княгиня Дашкова. Просто богатая русская аристократка, объехавшая чуть ли не всю Европу с единственной целью — развлечься.
В 1782 году княгиня вернулась в Петербург. Екатерина встретила её милостиво: за десять лет многое оказалось забытым. Она приняла под покровительство сына Дашковой, а самой княгине предложила стать президентом Академии наук и художеств. Очень характерный для императрицы поступок: без лишних затрат вознаградить человека достаточно изысканным способом. До сего дня женщин в академии не было вообще ни в каком качестве. А теперь ученым мужам предлагали в президенты даму. Но ведь против воли императрицы не пойдешь.
Даже сама Дашкова вначале испугалась такой милости: ответственность на неё налагалась не маленькая. Но уже через несколько дней, на заседании академии, с председательского места княгиня Дашкова говорила торжественную речь. А впоследствии княгиня всецело отдалась своей новой обязанности, едва ли не с той же страстью, с какой в свое время «помогла» Екатерине взойти на престол.
Десять лет она управляла академией. Погасила неоплаченные долги, увеличила доходы, привела в порядок академическую типографию, умножила число учащихся, открыв три новых курса — математический, геометрический и естественно-исторический. Причем чтение этих курсов она поручила русским профессорам. что также было в новинку, открыла второе словесное отделение Академии наук, так называемую Российскую Академию, где был напечатан первый словарь русского языка.
В 1796 году умерла Екатерина II, и для Дашковой наступили тяжелые времена. Тотчас по вступлении на престол Павел I отрешил княгиню от всех её должностей, приказал удалиться в имение Троицкое в Калужской губернии. Уже в дороге княгиню настиг новый приказ: ехать в одну из деревень её сына в Новгородскую губернию и там ожидать дальнейших распоряжений. В далекой, заброшенной деревне, лишенная самых элементарных удобств, не имея возможности даже писать столько, сколько ей хотелось — не было бумаги, княгиня провела несколько мучительных лет. Наконец император Павел смягчился: о княгине горячо хлопотала императрица. Дашковой позволено было ехать в калужское имение. Тоже ссылка, но в усадьбе, а не в крестьянской избе.
С восшествием на престол императора Александра 1 княгиня была возвращена ко двору. В старомодном платье, с манерами времен Екатерины она казалась смешной и ничем уже не напоминала прежнюю гордую княгиню Дашкову, президента Академии наук. Она и сама скоро поняла, что её время прошло, и удалилась в деревню, где занялась мемуарами.
В 1807 году умер её сын, не оставив наследников. С дочерью же Дашкова давно прервала все отношения из-за её легкомысленной жизни и мотовства и вычеркнула из своего завещания. Немалое наследство вместе с именем перешло к двоюродному племяннику, графу Михаилу Илларионовичу Воронцову-Дашкову. Произошло это уже после смерти самой княгини — в 1810 году.
Отзывы современников о княгине поражают своей противоречивостью. Одни превозносят её до небес, другие смешивают с грязью. Но что бы ни говорили о Екатерине Романовне Дашковой, она заслуживает того, чтобы о ней знали потомки.
Из грязи — в князи Разумовские
Алексей Григорьевич РАЗУМОВСКИЙ (1709–1771)
Сын обыкновенного малороссийского казака по прозвищу Розум, Алексей Разумовский прожил удивительную, яркую и почти фантастическую жизнь. До двадцати лет Алеша Розум пас свиней, а в свободное время пел в церковном хоре. Был он необыкновенно хорош собой: статный, высокого роста, брови — как сабли, а уж голос… Когда в церковь малороссийского села Лемеши, где пел Алексей, случайно попал столичный полковник, судьба юноши была решена. Алексея увезли в Санкт-Петербург, определили в придворную церковь императрицы Анны Иоанновны и дали фамилию Разумовский. Именно в церкви первый раз услышала его царевна Елизавета Петровна — и влюбилась.
Надо сказать, что самой Елизавете тогда жилось несладко. Венценосная тетушка её Анна Иоанновна, попавшая на престол не столько волею случая, сколько вследствие интриг высших вельмож России, боялась законной дочери и наследницы Петра Великого. И ненавидела её за красоту, легкий характер да ещё за то, что простой народ в «Лизке» души не чаял.
Посему и доставалось Елизавете изрядно: и по щекам её тетушка охаживала, и за волосы таскала, и монастырем грозила. А незадолго до встречи Елизаветы с Разумовским распорядилась сослать очередного возлюбленного цесаревны на Камчатку, «дабы Лизка не блудила». Единственное утешение оставалось — церковное пение послушать.
До того по сердцу пришелся красавец-певчий цесаревне, что не побоялась она пойти на поклон к грозной тетушке и попросить Алексея себе, в свою церковь. Придворный, ведавший церковным хором, только плечами пожал: забирайте, ваше высочество, кого хотите. И пошагал Разумовский с бандурой через плечо в цесаревнин дворец возле деревни Смольной. Только пел он не в церковном хоре, а для самой цесаревны Елизаветы. И не только пел. Позже, уже став императрицей, Елизавета Петровна признавалась, что годы, прожитые с Алексеем Разумовским в стороне от царского двора, были самыми счастливыми в её жизни.
И в какой-то степени — роковыми для… её фигуры. Истинный хохол, Разумовский предпочитал украинскую кухню и приобщил к ней свою возлюбленную. Борщи с салом, каши с салом, галушки со сметаной не сходили со стола Елизаветы. Смолоду цесаревна «поехала» вширь — платья трещали на её пышной фигуре. А у Алексея от сытой, спокойной жизни голос пропал. Пришлось сделать его управляющим несколькими имениями цесаревны и её небольшого двора. По-детски наивная Елизавета полагала, что тем самым надежно скрывает свои интимные отношения с красавцем-певчим.
Удивительно, но Алексею удалось остаться цесаревниным фаворитом на долгие годы и не нажить себе врагов. Даже жестокая и подозрительная императрица Анна Иоанновна ни разу не обратила на него свой «престрашный зрак». Придворные даже не пытались подстроить бывшему пастуху какую-нибудь пакость или отправить вслед за его предшественником «куда Макар телят не гонял». Возможно, это объяснялось исключительно дружелюбным и приветливым характером самого Разумовского, полным отсутствием у него каких-либо амбиций и откровенным нежеланием вмешиваться в политические интриги. Смолоду выучившись грамоте у деревенского дьячка, Алексей Григорьевич все свободное время отдавал чтению и постепенно стал одним из самых образованных людей России. К тому же он стремился окружать себя умными и талантливыми людьми: дружил с поэтом Сумароковым, архитектором Елагиным и многими, многими другими…
Государственный переворот 1741 года и восшествие на престол Елизаветы вознесли Разумовского на поистине головокружительную высоту. Он стал генералом, обер-егермейстером, хозяином многочисленных имений в России и на Украине. На характере Алексея Григорьевича это, однако, никак не сказалось: императрица Екатерина II в своих мемуарах отметила, что он «оставался… простым, добродушным, хитроватым и насмешливым хохлом, любившим свою родину и своих земляков».
Осенью 1742 года в подмосковном селе Перове императрица Елизавета тайно обвенчалась со своим многолетним возлюбленным. Впрочем, тайной это могло быть только от простонародья: придворные были отлично осведомлены о происходившем. Поговаривали, что основную роль в заключении брака сыграл будущий канцлер России Бестужев-Рюмин, стремившийся таким образом заручиться поддержкой Разумовского. Но тот продолжал чураться политики, хотя влияние на свою «Лизоньку» имел колоссальное. Ни одного важного решения Елизавета не принимала без совета со своим супругом. С ним вместе они подбирали невесту для наследника престола, племянника Елизаветы великого князя Петра Федоровича. И у того же Разумовского спрашивала императрица, что ей делать с наследником, который по умственному развитию застрял на уровне десятилетнего ребенка, зато пил, как кавалерийский драгун-ветеран.
— Ну, пьянством на Руси удивить трудно, — кручинилась императрица. — А вот глупость наследника меня в оторопь великую вводит. Что с ним делать-то будем, Алешенька?
— Учить надобно, голубушка наша ясная, — с полным знанием дела ответил ей Алексей Григорьевич. — А ученья без мученья, сама ведаешь, не бывает. Зато потом, Бог даст, толк будет.
Он ошибся. Учение наследнику впрок не пошло, как был обормотом, так и остался. А вот женитьба великого князя на немецкой принцессе Софии-Фредерике-Августе оказалась весьма удачной. Для принцессы, принявшей православие под именем Екатерины Алексеевны и ставшей впоследствии императрицей. Но это произошло почти двадцать лет спустя…
Положение супруга императрицы не слишком изменило характер Разумовского. А вот двор изменился, в нем появилась мода на все украинское: музыку, танцы, еду. Во всех аристократических домах появились собственные бандуристы и няньки-украинки. Сам Разумовский, правда, с возрастом стал отдавать предпочтение итальянской опере, тем более что язык этот, наряду с несколькими другими европейскими, выучил самостоятельно. И вообще бывший свинопас в конечном итоге оказался куда более образованным и культурным человеком, нежели его венценосная супруга.
В 1744 году Алексей Разумовский был пожалован в графы Римской империи, то есть получил сугубо декоративный титул. Но вскоре и ему, и его младшему брату Кириллу было пожаловано уже российское графство. Одновременно Алексей Григорьевич получил звание фельдмаршала, совершенно ему не нужное: в военном деле он разбирался ничуть не лучше, чем в политике. Точнее, не имел ни малейшего желания разбираться.
Говорили, что у Елизаветы было восемь(!) детей. Серьезные историки признают существование двух: сына от Разумовского, который получил фамилию Закревский, и дочери от последнего фаворита Шувалова, фамилия и судьба которой остались неизвестны. Сын же прожил ничем не примечательную жизнь, что, впрочем, было типичным для внебрачных детей коронованных особ России.
Дочь — от Шувалова? Да, Елизавета в последние годы своей жизни дала отставку законному супругу и приблизила к себе нового любимца: Ивана Шувалова. Этот в отличие от Разумовского обожал заниматься государственными делами и столь в этом «преуспел», что сразу после смерти Елизаветы вынужден был уехать за границу: врагов при дворе он нажил немереное число. Первым из них был наследник престола. Впрочем, и его супруга не слишком благоволила к последнему фавориту своей тетки-свекрови. К Разумовскому же, напротив, Екатерина сохранила теплое и почтительное отношение до самой его кончины.
Это отношение было подкреплено расчетливым и красивым жестом, который Алексей Григорьевич сделал при восшествии Екатерины на престол. Беспрестанно понуждаемая своим любовником, графом Григорием Орловым, к вступлению с ним в законный брак (супруг Екатерины, недолго процарствовавший под именем Петра III, был убит не без содействия родных братьев Орлова), Екатерина заготовила проект двух манифеста. В первом она сообщала о своем венчании с Григорием Орловым, во втором — давала Алексею Григорьевичу Разумовскому титул «Его императорского высочества» как законному супругу покойной императрицы. Этот манифест, несмотря на яростное сопротивление придворных, она и отправила Разумовскому, который уединенно жил в Аничковом дворце в Санкт-Пегербурге.
Орловы торжествовали: именно брак Елизаветы с её фаворитом создаёт желанный прецедент для венчания Екатерины с Орловым. Но замысел Екатерины оказался не более изощренным, чем реакция умудренного в придворных затеях Разумовского. На глазах у посланного к нему с манифестом канцлера Воронцова Алексей Григорьевич вынул из тайного ларца брачные документы, перевязанные розовой атласной лентой, перечитал их, поцеловал, дал взглянуть канцлеру и… бросил бумаги в огонь.
— Передай государыне, — добавил он, — что я не был ничем более, как верньм рабом Елизаветы Петровны, осыпавшей меня благодеяниями сверх заслуг моих. Теперь ты видишь: нет у меня никаких документов, посему и не могу именоваться высочеством.
С тем Воронцов и отъехал к Екатерине, которая, услышав о поступке Разумовского, разорвала манифест о собственном бракосочетании с Орловым и заявила:
— Не было в России случая, чтобы императрица со своим верноподданым в супружестве сопряглась. Не было — и не будет!
«Мы друг друга понимаем, — заметила она после своей подруге и наперснице Екатерине Дашковой. — Тайного брака не существовало, хотя бы для усыпления боязливой совести. Шепот о сем всегда был для меня неприятен. Почтенный старик предупредил меня, но я ожидала этого от свойственного малороссиянину самоотвержения».
Алексей Григорьевич пережил свою «Лизоньку» на одиннадцать лет, хранил ей абсолютную верность и при её жизни, и после её смерти, более чем снисходительно относился к своим соперникам. По словам современников, Разумовский «чуждался гордости, ненавидел коварство и, не имея никакого образования, но одаренный от природы умом основательным, был ласков, снисходителен, приветлив в обращении с младшими, любил представительствовать за несчастных и пользовался общей любовью».
Для своего века, менее всего почитавшего скромность, ум и целомудрие, — явление почти уникальное.
Кирилл Григорьевич РАЗУМОВСКИЙ (1728–1803)
Младший брат Алексея Григорьевича до того, как стать графом и последним гетманом Украины, пас отцовский скот в том же самом селе Лемеши. В 1743 году, когда уже был заключен брак Елизаветы с Алексеем, Кирилл инкогнито отправился в Германию и Францию, чтобы получить настоящее образование, титул и звание. Два года спустя в Россию вернулся граф и действительный камергер… семнадцати лет от роду. В восемнадцать лет Кирилл Разумовский стал президентом Императорской Академии наук «в рассуждении усмотренной в нем особливой способности и приобрегенного в науках искусства». Елизавета питала почти суеверное уважение к людям образованным, поскольку в число её добродетелей любовь к учению и наукам отнюдь не входила.
Екатерина Вторая писала в своих мемуарах о графе Кирилле: «Он был хорош обой, оригинального ума, очень приятен в обращении и умом несравненно превосходил брата своего, который, однако, был великодушнее и благотворительнее его». Она забыла добавить, что в отличие от своего старшего брата Кирилл Григорьевич был без памяти влюблен в молоденькую великую княгиню и, по слухам, пользовался одно время взаимностью. Императрица и её муж негласно поощряли этот роман, поскольку надежд на племянника-наследника в плане продолжения рода у Елизаветы не было. По большому счету ей было глубоко наплевать, от кого родит её невестка, лишь бы у престола был законный наследник и не настали опять смутные времена междуцарствий и свар из-за короны. Так что не исключено, что будущий император Павел был сыном не придворного красавца Сергея Салтыкова, а Кирилла Разумовского. То есть являлся родным племянником Алексея Григорьевича, что, разумеется, его царственную супругу вполне устраивало. Не исключено, но и не доказано.
Известно, что Елизавета жаловала младшего брата своего мужа сверх всякой меры. Она сама сосватала ему свою родственницу — Елизавету Нарышкину, и была посаженой матерью на их свадьбе. В качестве одного из подарков 22-летний граф Кирилл получил ни много ни мало — малороссийское гетманство, упраздненное в свое время Петром I.