– Чтоб ему пусто было! Это отец.
– Камилла! – прокричал он. – Открой чертову дверь!
У отца заплетался язык. Значит, напился.
Я повернула ручку, но не успела открыть дверь, как отец ворвался внутрь и накинулся на меня. Я пятилась до самого проема, выходящего в коридор.
– Камилла, меня достало твое поведение! Думаешь, я не знаю, в чем дело? Думаешь, я буду сквозь пальцы смотреть на такое неуважение?
Трентон тут же встал рядом со мной, вытянул руку и уперся ладонями в грудь моего отца.
– Мистер Кэмлин, вам лучше отойти, – проговорил он спокойным, но твердым голосом. – Сейчас же.
Отец сперва удивился, что в квартире находится кто-то еще, потом качнулся в сторону Трентона.
– Кем ты себя возомнил, сопляк? Это личное дело, так что можешь проваливать! – Отец кивнул в сторону двери.
Я покачала головой, безмолвно умоляя Трентона не оставлять меня одну. Когда я была маленькой, отец мог шлепнуть меня, а еще пару раз давал мне пощечину, но мама всегда была рядом и отвлекала его гнев на себя. Со времен средней школы я не видела его таким агрессивным. В тот день мама сумела постоять за себя и сказала ему, что следующий раз, когда он так напьется, станет для них последним. Отец знал, что она не шутит.
Трентон нахмурился и нагнул голову, в его глазах появилось знакомое выражение – так он смотрел перед тем, как напасть на противника.
– Мне не хочется с вами драться, сэр, но, если вы сейчас же не уйдете, придется вам помочь.
Папа бросился на Трентона, и они вдвоем врезались в стол рядом с диваном. На пол полетела лампа и они оба. Отец замахнулся, но Трентон уклонился и попытался скрутить его.
– Нет! – закричала я. – Прекрати! Папа! Прекрати!
Пока они дрались, я стояла, прикрыв рот ладонью.
Отец вырвался из хватки Трентона, поднялся на ноги и двинулся на меня. Трентон встал и перехватил его, но тот продолжал тянуться ко мне. Взгляд отца был свирепым, и впервые я поняла, через что пришлось пройти маме. Ужасно оказаться объектом такой ярости.
Трентон повалил отца на пол и навис над ним, тыкая в него пальцем.
– Не рыпайтесь, черт побери!
Отец тяжело дышал, но тем не менее упрямо поднялся на ноги, покачиваясь из стороны в сторону.
– Я убью тебя, мать твою! А потом покажу ей, что бывает, когда ко мне проявляют неуважение!
Все произошло стремительно быстро. Трентон замахнулся и ударил отца кулаком в лицо. Тот покачнулся, из носа хлынула кровь, и он с грохотом рухнул на пол. На несколько секунд повисла тишина. Отец не двигался, просто лежал ничком на полу.
– Боже мой! – Я подбежала к нему.
Я испугалась, что он мертв, но не потому, что волновалась за него, а из-за проблем, которые могли бы тогда возникнуть у Трентона. Потянула отца за плечо, переворачивая его на спину. Из ссадины на переносице струилась кровь, голова упала на бок. Он был без сознания.
– Слава богу! Жив, – сказала я. Снова прикрыла рот ладонью и взглянула на Трентона. – Прости. Мне так жаль.
Он присел на корточки, потрясенный произошедшим:
– Что за хрень сейчас была?
Я покачала головой и зажмурилась. Когда братья об этом узнают, быть войне.
Глава 17
– Боже! – воскликнула мама, открыв дверь. – Что ты сделал, Феликс? Что случилось?
Отец застонал.
Мама помогла нам перенести его на диван, побежала за подушкой и одеялом и устроила отца поудобнее. Затем обняла меня.
– Он выпил, – сказала я.
Мама отстранилась и с нервной улыбкой обдумала услышанное:
– Он больше не пьет. Ты сама знаешь.
– Мама! Понюхай. Он пьян.
Она посмотрела на своего мужа и дрожащими пальцами прикоснулась к губам.
– Папа ворвался в мою квартиру. И напал на меня.
Мама резко повернулась и посмотрела на меня большими глазами.
– Не будь там Трентона… мама, он вышиб бы из меня дух. Тренту пришлось сдерживать его, и он все равно пытался наброситься на меня.
– Он разозлился из-за того, что ты не пришла на обед. – Мама снова посмотрела на отца. – Да еще Чейз подлил масла в огонь. О боже! Семья разваливается на части.
Она нагнулась и выдернула подушку из-под отца. Его голова ударилась о подлокотник. Мама хлопнула его подушкой, потом еще раз.
– Будь ты неладен! – закричала она.
Я схватила ее за руки, она выронила подушку и зарыдала.
– Мам, если ребята узнают, что это сделал Трент… Боюсь, они придут за ним.
– Детка, я справлюсь с этим, – сказал Трентон, протянув ко мне руку. – Не беспокойся за меня.
Я отмахнулась.
– Мам?
– Я об этом позабочусь, обещаю. – Она кивнула.
По ее взгляду я поняла, что настроена она серьезно. Мама вновь посмотрела на отца и чуть не зарычала.
– Пойдем-ка лучше отсюда, – сказала я, кивая Трентону.
– Какого хрена?! – воскликнул Коби, выходя из темного коридора в гостиную в одних шортах. Его глаза покраснели и опухли.
– Коби, – бросилась я к нему. – Послушай. Трент не виноват.
– Я слышал, – нахмурился Коби. – Он правда напал на тебя?
– Он пьян.
Коби посмотрел на маму:
– И что ты будешь делать?
– Что? – сказала она. – Что ты имеешь в виду?
– Он напал на Камиллу. Он же взрослый человек, а напал на твою дочь, которой двадцать один год. Что ты будешь с этим делать?
– Коби! – предостерегла я.
– Дай угадаю, – сказал он. – Пообещаешь ему, что уйдешь, а сама останешься. Как и всегда.
– На этот раз не знаю, – сказала мама и опустила взгляд на отца. Несколько секунд она смотрела на него, потом вновь ударила подушкой. – Какой же он дурак! – произнесла она надломленным голосом.
– Коби, прошу, не говори ничего, – умоляюще произнесла я. – Разве нам нужна разборка Мэддоксов и Кэмлинов стенка на стенку?
Коби сердито глянул на Трентона, потом кивнул мне:
– Я перед тобой в долгу.
– Спасибо, – выдохнула я.
Трентон отвез нас к дому своего отца, припарковался, но не стал выключать двигатель Смурфика.
– Боже, Кэми. Я до сих пор не могу поверить, что ударил твоего отца. Прости меня.
– Не извиняйся, – сказала я, закрывая глаза ладонью. Невозможно было терпеть это унижение.
– В этом году мы отмечаем дома День благодарения. В смысле, как и каждый год, но на этот раз с праздничным ужином. Готовим настоящую индейку. Салаты. Десерт. Весь антураж. Ты обязана прийти.
Я разревелась, и Трентон притянул меня к себе.
Я шмыгнула носом, вытерла слезы и открыла дверцу:
– Мне пора на работу.
Я выбралась из машины, Трентон тоже, оставив дверцу открытой, и обнял меня, защищая от холода.
– Тебе стоило взять отгул. Останься со мной и отцом. Посмотрим старые вестерны. Это будет самая скучная ночь в твоей жизни.
Я покачала головой:
– Мне нужно поработать. Отвлечься.
– Хорошо, – кивнул Трентон. – Я приеду, как только смогу.
Он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал в лоб. Я отстранилась:
– Сегодня не приезжай. Вдруг братья узнают, что произошло.
– Я не боюсь твоих братьев. – Трентон усмехнулся. – Даже если будут все четверо.
– Трент, они – моя семья. Может, братья и придурки, но они единственные, кто у меня есть. Не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал.
– Они не единственные, кто у тебя есть. – Трентон крепче обнял меня. – Теперь все иначе.
Я уткнулась лицом ему в грудь. Он поцеловал меня в макушку.
– К тому же с этим не стоит шутить.
– С чем? – Я прижалась щекой к его груди.
– С семьей.
Я с трудом сглотнула ком в горле, поднялась на носочки и прижалась губами к губам Трентона.
– Мне пора.
Я прыгнула за руль Смурфика и хлопнула дверцей.
Трентон подождал, пока я открою окно, а потом сказал:
– Хорошо. Сегодня я останусь дома. Но я позвоню Коуди, чтобы он присматривал за тобой.
– Только не говори ему, что случилось.
– Не буду. Знаю, он расскажет Рейган, та – Хэнку, и тогда твои братцы все узнают.
– Именно так, – сказала я, подмечая, что кто-то еще понял, как оберегает меня Хэнк. – До встречи.
– Не против, если я подъеду, когда ты вернешься домой?
Я немного подумала.
– Будешь там к моему возвращению?
– Я надеялся, что ты это скажешь, – широко улыбнулся Трент. – Я буду в отцовском внедорожнике.
Трентон постоял во дворе, глядя, как я сдаю назад. Я направилась в «Ред дор» и вскоре благодарила небеса за то, что они послали, пожалуй, самый загруженный воскресный вечер за несколько месяцев.
Наработавшись до потери пульса, я отправилась домой. Как и было обещано, Трентон сидел в принадлежавшем Джиму пикапе бронзового цвета, припаркованном рядом с моим местом.
Трентон завел меня внутрь и помог убрать беспорядок, который мы учинили, пока несли отца до джипа. Осколки лампы со звоном полетели в мусор. Трентон поставил столешницу на сломанные ножки.
– Завтра починю, – пообещал он.
Я кивнула и ушла в спальню. Трентон ждал на постели, пока я умывалась и чистила зубы. Когда я забралась под покрывало, он притянул меня к себе. Он уже разделся до боксерских трусов и за какие-то пять минут успел согреть простыни. Я задрожала, и он крепче обнял меня.
Несколько мнут мы молчали, и наконец Трентон вздохнул:
– Я думал про завтрашний ужин. Наверное, нужно еще немного подождать. Просто все кажется каким-то… Ну не знаю. Давай повременим.
Я кивнула. Мне не хотелось омрачать наше первое свидание мыслями об этом скандале.
– Эй, – шепнул Трентон тихим, уставшим голосом. – Эти рисунки на стенах… Твои?
– Ага.
– Очень хорошие. Почему бы тебе не нарисовать что-нибудь для меня?
– Я больше не рисую.
– Стоит начать. У тебя же есть мои рисунки, – сказал он, кивая на рамки.
В одной был нарисованный карандашом мой портрет с татуировкой маков, во второй – рисунок углем, изображавший истощенную девушку с черепом в руке. Когда Трентон закончил этот рисунок, мне захотелось во что бы то ни стало забрать его.
– Хочу получить оригиналы и от тебя.
– Возможно, – сказала я, устраиваясь на подушке.
После этого мы оба замолкли. Дыхание Трентона выровнялось, и я сама провалилась в сон, прижавшись щекой к его мерно вздымающейся и опадающей груди.
* * *Следующие десять вечеров внедорожник Джима можно было заметить на разных парковочных местах возле моего дома. Может, и стоило волноваться, что нагрянут братья и станут поучать меня или же снова придет отец, но еще никогда в жизни я не чувствовала себя в такой безопасности. Как только «интрепид» починили, Трентон стал приезжать в «Ред дор» к закрытию и провожать меня до джипа.
Рано утром в День благодарения я лежала, повернувшись спиной к Трентону, а он легонько водил пальцами по моей руке.
Я шмыгнула носом и смахнула слезинку, которая собиралась упасть с кончика носа. Отец по-прежнему жил дома. Знавшие о случившемся предпочли промолчать и сохранить мир, по крайней мере в праздник. Мне же предстояло отметить его в другом месте.
– Мне жаль, что ты огорчена, – вздохнул Трентон. – Если бы я мог что-нибудь сделать…
– Мне грустно из-за мамы. Это первый День благодарения, в который мы не увидимся. Она считает, это несправедливо, что он будет там, а я нет.
– Тогда почему не прогонит его?
– Она думает об этом. Но не хочет поступать так с мальчиками во время праздников. Она всегда делала то, что лучше для всех нас.
– Это отнюдь не лучше для всех вас. Никто не выигрывает. Ей всего лишь надо дать ему пинка под зад и позволить тебе провести День благодарения с семьей.
– Трент, ребята обвинят во всем меня. Она знает, что делает.
– А они не спросят, где ты?
– Я уже несколько недель не приходила на семейный ужин. Мама думает, что отец не позволит им задавать лишние вопросы.
– Кэми, приезжай к нам. Пожалуйста. Съедутся все мои братья.
– Все?
– Да. Мы впервые соберемся вместе с тех пор, как Томас переехал из-за работы.
Я достала из коробки на тумбочке салфетку и вытерла нос.
– Я уже вызвалась поработать в баре. Там будем лишь мы с Коуди.
Трентон вздохнул, но не стал спорить.
Когда взошло солнце, Трентон поцеловал меня и уехал домой. Я поспала еще часок, затем заставила себя встать и нашла Рейган в кухне – подруга готовила яичницу. На долю секунды мне показалось, что я увижу Коуди, но там была лишь она. Выглядела Рейган потерянной.
– Празднуешь сегодня вечером у родителей? – спросила я.
– Ага. Прости, что всю работу взвалили на тебя.
– Я сама вызвалась.
– Почему? Твой отец что-нибудь выкинул?
– Это первый совместный День благодарения Хэнка и Джори у них дома, и да, Феликс кое-что выкинул.
– Ах, это мило с твоей стороны, – сказала она, перекладывая со сковороды себе на тарелку жареные куриные зародыши. – Хочешь? – спросила она, заранее зная ответ.
Я поморщилась.
– Итак, – сказала подруга, засовывая в рот вилку с едой. – Трентон почти к нам переехал.
– Он просто… хочет убедиться, что со мной все в порядке.
– Что это вообще значит? – спросила она, сердито глядя на меня.
– Ну, возможно, на прошлых выходных Феликс заявился сюда после собрания. И возможно, пытался напасть на меня…
Вилка в руке Рейган замерла на полпути ко рту, а недоуменное выражение на лице сменилось потрясением и злостью.
– Что?
– Трентон тоже был. Теперь я… не общаюсь с отцом, да и с остальной семьей.
– Что? – повторила Рейган, заводясь сильнее с каждой секундой. – Почему ты мне ничего не сказала? – взвизгнула она.
– Потому что ты стала бы горячиться. Как сейчас.
– А как именно я должна отреагировать? Феликс был в нашей квартире, напал на тебя, что бы это ни значило, и ты решаешь ничего мне не говорить? Вообще-то, я тоже здесь живу!
Я нахмурилась:
– Ты права. Боже, Рей. Мне правда жаль. Я не подумала, что ты можешь вернуться домой и наткнуться на него.
– Трент сегодня вечером остается здесь?
– Нет, он будет с семьей.
– Я не оставлю тебя одну.
– Рей…
– Замолкни! Поедем к моим родителям.
– Ни в коем случае…
– Поедем! И ты будешь веселиться! Это тебе наказание, раз не сказала, что твой психопат-отец, любитель поднять руку на жену, ворвался в нашу квартиру и напал на тебя, да к тому же остался безнаказанным.
– Мама держит все под контролем. Не знаю, что именно она сделала, но он больше не появлялся, а Колин, Чейз и Кларк ни о чем не догадываются.
– Трент надрал ему задницу?
– Очень похоже, что сломал нос.
– Вот и хорошо! Собирай шмотки! Выезжаем через двадцать минут.
Повиновавшись, я собрала самое необходимое. Мы забросили сумки в багажник к Рейган, а когда отъехали от дома, чирикнул мой мобильник. Я подняла телефон и уставилась на экран.
– Что там? – спросила Рейган. Взгляд ее метался между мной и дорогой. – Это Трент?
– Ти-Джей. Спрашивает, могу ли я подвезти его завтра в аэропорт.
– Разве его отец или еще кто-нибудь не может этого сделать? – нахмурилась Рейган.
– Я-то уж точно не могу, – сказала я, набирая на экране ответ. Затем бросила телефон на колени. – Поступи я так, все бы пошло наперекосяк.
– Умница. – Рейган похлопала меня по колену.
– Не верится, что он приехал в город. Он не сомневался, что его не отпустят домой на День благодарения.
Телефон снова чирикнул. Я взглянула на экран.
– Что пишет?
– «Знаю, о чем ты думаешь, но я только пару дней назад узнал, что смогу приехать».
– Я сбита с толку. – Рейган прищурилась, глядя, как я набираю краткий ответ.
– Не понимаю, какое отношение имеет к его работе «Икинс», но, вероятно, это правда.
– Почему ты так говоришь?
– Иначе бы он не приехал.
Когда мы добрались до родительского дома Рейган, ее мама и папа удивились при виде меня, но и обрадовались, даже распахнули объятия. Я села на темно-синюю кухонную столешницу, слушая, как Сара подшучивает над Рейган – в детстве ту было не разлучить с ее любимым одеяльцем – и рассказывает истории о Бо, ее отце. Интерьер в их доме был выполнен в красных, белых и синих цветах, с американскими флагами и звездами. На стенах висели черно-белые фотографии в рамках, повествующие о карьере Бо в качестве морского пехотинца.
Когда я направилась на свою вечернюю смену, Рейган и ее родители помахали мне рукой на прощание. На парковке почти не было машин, и те немногие посетители, что наведались в бар, вскоре разошлись. Хорошо еще, что я была единственным барменом. Чаевых едва хватало, чтобы окупить эту смену.
Трентон несколько раз присылал мне эсэмэску с просьбами приехать к нему. Они собирались играть в домино и смотреть фильм. Я представила, каково это – свернуться рядом с Трентоном на диване в доме его отца, и слегка позавидовала Эбби, которая сейчас была с Мэддоксами. Мне отчасти хотелось там оказаться.
После закрытия я проверила сообщения и увидела эсэмэску от Трентона: Трэвис и Эбби расстались. Когда казалось, что огорчаться уже дальше некуда, телефон зазвонил и на экране высветилось имя Трентона.
– Алло?
– Я ужасно себя чувствую, – тихо произнес он. Голос у него был не менее ужасным. – Вряд ли я смогу сегодня улизнуть отсюда. Трэвису совсем плохо.
– Все в порядке. – Я сглотнула ком в горле.
– Нет. Как угодно, но только не в порядке.
Я слабо улыбнулась, надеясь, что он каким-то образом почувствует это по телефону.
– Приезжай ко мне завтра.
– Кэми, прости. Не знаю, что и сказать.
– Скажи, что мы увидимся завтра.
– Увидимся завтра, обещаю.
После того как мы заперли бар, Коуди проводил меня до машины. В свете уличных фонарей виднелись облачка пара от нашего дыхания.
Коуди обнял меня:
– Кэми, с Днем благодарения.
– С Днем благодарения, приятель. – Я раскинула руки, чтобы обхватить его могучие плечи.
– Передавай и Рейган мои поздравления.
– Хорошо.
Как только я отошла, Коуди стал набирать эсэмэску.
– Полагаю, это не Рей?
– Нет, – крикнул он. – Это Трентону. Он просил написать ему, как только я доведу тебя до джипа.
Я улыбнулась и прыгнула за руль. Жаль, что ехала я сейчас не к Трентону.