Этого я и боялась. Мне и самой трудно было отказаться от мысли, что Куракин замешан в том, что случилось с Золотовой. До встречи с ним я просто была уверена в этом. Но как я могла поверить ему на слово? Правда, Куракин держался очень уверенно и спокойно. Я обратила внимание на его реакцию, когда мы задавали ему вопросы. И ничего подозрительного не заметила. Хотя, может быть, он умело скрывал свое волнение? Закралось сомнение и не отпускало.
— Хорошо, мы все перепроверим, — тут же отозвался Валера. — Я прижму к стенке Валерия Яковлевича и поговорю с кем-нибудь из агентства Куракина. Если виновником пожара стал кто-то из работников фирмы «Небоскреб», то не думаю, что это удалось скрыть от любопытных сотрудников.
— Ты один справишься? — поинтересовалась я.
— Конечно, тут ничего сложного, — хмыкнул Валерка. — Мне сопровождение не нужно. К тому же я сегодня работой не загружен.
Уже через несколько минут Гурьев, допив кофе, вышел из нашего кабинета. Как только дверь за ним закрылась, Галина Сергеевна подсела ко мне и зашептала тоном заговорщика:
— Ирина, я, кажется, догадалась, кто так жестоко отомстил Золотовой. Ты даже не представляешь, как все просто.
— Кто же? — насторожилась я.
— Жена Лапова, — коротко ответила Галина Сергеевна и замерла, ожидая моей реакции.
— Жена? С чего это вы взяли? — искренне удивилась я, так как сама до этого момента даже и не подумала о таком повороте.
— Ирина, представь: ты замужем за красивым, высоким, солидным мужчиной, — мечтательно произнесла Моршакова, закатив глаза к потолку. — Представила?
— А чего мне представлять? Так оно и есть. Володька у меня самый умный, самый красивый мужчина на свете.
— Я такого ответа и ожидала, — кивнула Галина Сергеевна. — А теперь представь, что ты толстая, некрасивая, старая женщина, на которую никто не обращает внимания. Ты очень переживаешь по этому поводу, так как даже твоему мужу на тебя наплевать.
— Такого никогда не будет, Володька меня любит…
— Я же не о вас с ним, а о Лаповых! При таком донжуане муже вряд ли жена останется довольной своей жизнью. Денис Владимирович меняет любовниц как перчатки, если не чаще. А вот с Екатериной Николаевной у него были необычные отношения. Он же сам говорил, что без ума влюбился в эту женщину. Думаешь, такое устраивало его супругу? — коварно спросила Галина Сергеевна и, не дожидаясь моего ответа, продолжала: — Это ее не устраивало. Она не хотела терять мужа, который всю жизнь кормил ее, одевал, детей обеспечивал.
— Денис Владимирович до сих пор о семье заботится, — заметила я.
— Ирина, но у этой женщины нет самого главного! Женского счастья! Она в отчаянии! А отчаявшаяся женщина способна на многое. Она не могла мириться с положением брошенной жены и отомстила Золотовой.
— Галина Сергеевна, мне так не показалось, когда я с нею виделась. Жена Лапова держится вполне нормально. Она, конечно, недовольна мужем, но чтобы дойти до такого!.. — отвергла я предположение Моршаковой. — На данный момент Денис Владимирович уже не встречается с Екатериной Николаевной. Если бы жена Лапова хотела ей отомстить, то сделала бы это гораздо раньше. Зачем через полгода ворошить старое?..
— Ну, не знаю, — растерялась Моршакова. — Может быть, раньше ей не представлялось удобного случая. Может быть, только теперь она дошла до такой степени отчаяния.
— Тогда бы жена Лапова озлобилась на его нынешнюю любовницу, — предположила я. — А Дарья, насколько я успела заметить, не подвергалась ее нападкам. Валерий следил за Лаповым, и в разговорах между любовниками не было ни намека на мстительную жену.
— Как это не было?! — вспыхнула Галина Сергеевна. — Дарья же предположила, что и ей в лицо могут плеснуть кислотой…
— Это была шутка, — настаивала я на своем. — Нет! Жена Лапова ни при чем. Такие истории больше походят на детективный роман, чем на реальную жизнь.
— Ирочка, в жизни еще и не такое бывает, — вздохнув, сказала Моршакова. — Женщины могут быть настолько жестокими, что нам и не снилось. А когда речь заходит о любимом мужчине…
— Нет, Галина Сергеевна, жена Лапова ни при чем, — уже более уверенно отозвалась я.
Надо же было Моршаковой додуматься до такого! Жена мстит бывшим любовницам мужа, поливая их серной кислотой! Полный абсурд! К тому же жена Лапова чувствовала себя, по моим наблюдениям, вполне нормально, а раздражение поведением мужа вполне логично в ее положении. Удивляюсь, как она вообще еще не развелась с ним. Хотя это объясняется просто: Денис Владимирович не отказывается обеспечивать семью материально, заботится о дочери. На что еще может рассчитывать постаревшая женщина?! Тем более что теперь Денис Владимирович и в самом деле расстался с Золотовой. К чему возвращаться к старому? Галина Сергеевна всегда выдвигала фантастические версии, и, хотя сейчас ее размышления были более приземленными, я отрицала ее предположения. Может быть, если бы я не виделась с женой Лапова, версия Галины Сергеевны и заинтересовала меня, но мне слишком много уже было известно о семейной жизни четы Лаповых.
* * *Валерка вернулся в редакцию через несколько часов. В принципе, раньше я его и не ждала. На осуществление его планов и так ушло немного времени. Отчитался он передо мной по полной программе.
Здание на пересечении Советской и Чапаева на самом деле находилось в аварийном состоянии, как и большинство домов старого жилого фонда города. Эту информацию удалось выбить из Валерия Яковлевича. Он сначала разговаривал неохотно, говорил, что ему ничего не известно о заключении комиссии, но после настойчивых вопросов Гурьева пришлось сознаться в том, что он сокрыл содержание документа от Золотовой.
В местных новостях можно было нередко слышать о том, что ветхие постройки рушатся. В большинстве случаев это случается с жилыми домами, где располагаются коммунальные квартиры, и местные власти не принимают никаких мер, чтобы выселить жильцов. Дома рушатся, как карточные домики, подобные факты становятся важными событиями в жизни горожан, но на них мало кто обращает серьезное внимание. Гурьев пригрозил Валерию Яковлевичу милицией и заставил показать управляющему фирмы Золотовой все необходимые документы.
Николай Федорович, как выяснилось, о пожаре в собственном агентстве сказал нам правду. Валере удалось встретиться с одним из постоянных сотрудников фирмы «Небоскреб», и тот рассказал, что на самом деле после переселения в другой офис Куракин уволил своего заместителя, и в агентстве поговаривали, что именно он по неосторожности устроил пожар. Эта информация тоже теперь не подлежит сомнению. Помимо всего прочего, сотрудник подтвердил, что Николай Федорович теперь планирует расширение офиса и подыскивает еще одно помещение.
После рассказа Гурьева Куракин предстал передо мной беленьким и чистеньким. Обвинить его было не в чем. Честно говоря, я даже не ожидала, что Валере удастся найти подтверждение тому, что Николай Федорович был с нами честен и откровенен. И теперь мне даже было неудобно за то, что мы так грубо обошлись с ним: затолкали в машину, обыскали документы… И Николай Федорович даже не возмутился! Такому терпению и спокойствию можно было позавидовать! Хотя теперь, конечно, стало очевидным, что бояться Куракину нечего: он не причастен к тому, что случилось с Золотовой.
— Ирина, это тебя, — Галина Сергеевна протянула мне трубку, зажав микрофон. — Кажется, Тареева. Можешь ей сказать, что мы уже нашли достойную кандидатуру для участия в программе. Надеюсь, после этого она, может быть, отстанет?
Я взяла трубку, приложила к уху.
— Ирина Анатольевна, я к вам домой звонила, а тот мужчина… ну, у которого голос приятный, мне сказал, что вы на работе, поэтому я решила в редакцию, — затараторила Лидия Петровна.
— Это мой муж, — напомнила я. — Кажется, я вам говорила.
— Ах да, да, — спохватилась Тареева и как ни в чем не бывало продолжала щебетать: — Я вам звоню из больницы. Катеньке немного лучше. Она уже и говорить может спокойно, без срывов. Врачи даже разрешили ей свидания с родственниками. Но я ее близкая подруга, поэтому мне тоже разрешили зайти в палату. Иван тут…
— К Екатерине Николаевне пускают посетителей? — уточнила я.
— Только родственников. Организм ее пока еще очень слаб, ей нельзя волноваться, нервничать.
— Мне нужно с ней поговорить, — решительно заявила я.
— Зачем? — не удержалась от вопроса Тареева. — Боюсь, что у вас это не получится. К ней даже сотрудников правоохранительных органов не пустили, чтобы снять показания. Иван все крутится вокруг нее… бедненький…
— Лидия Петровна, мне нужно поговорить с Екатериной Николаевной, — повторила я на сей раз безапелляционным тоном. — Это очень важно. Мы сейчас подъедем.
Тареева ничего не успела ответить, так как я, не прощаясь, положила трубку. Валера поехал со мной. Поговорить с Золотовой мне и в самом деле было необходимо: накопилось множество вопросов, ответить на которые могла только она. Точнее говоря, с помощью Екатерины Николаевны мне нужно было проверить всю полученную информацию. Почему она рассталась со своим любовником? Действительно ли конфликт с Куракиным можно считать исчерпанным? Кого сама Екатерина Николаевна подозревает в случившемся?.. Хотя на последний вопрос я уже, в принципе, знала ответ. В тот злополучный вечер, в пятницу, она пробормотала, что ничего не знает и никого не подозревает. Но об этом она говорила почти в беспамятном состоянии. Теперь же Екатерина Николаевна наверняка обдумала произошедшее, не исключено, что и ей самой что-то пришло в голову.
— Ирина, и ты собираешься пугать больную женщину своими вопросами? — спросила Галина Сергеевна, когда я сообщила о цели своей поездки. — Тебе ее не жаль? Она еще настолько слаба, что вряд ли от нее можно добится чего-то конкретного. Не думаю, что Екатерина Николаевна готова возвратиться к ужасным воспоминаниям.
— И тем не менее, Галина Сергеевна, нам с Золотовой нужно увидеться, — поддержал меня Гурьев. — К тому же это в ее интересах. Екатерине Николаевне ведь не все равно, кто покалечил ее. — Да, ей сейчас надо подумать о себе, — вздохнула Галина Сергеевна. — К тому же предстоит перенести еще столько операций. Сейчас, уверена, ее больше волнует будущее, чем прошедшее. Да и вряд ли вас врачи пустят к ней…
— Попробовать надо, — ответил Гурьев и посмотрел на меня. — Ну, едем?
Я согласно кивнула и схватила со стола свою сумку. Галина Сергеевна вышла с нами. Она поехала домой, мы же с Гурьевым сели в автобус, чтобы добраться до ожогового центра при областной больнице.
* * *Белые халаты на меня всегда производят удручающее впечатление. И это не потому, что я боюсь врачей. Нет, просто люди этой профессии появляются в жизни каждого человека не в самый счастливый момент. В больнице я всегда чувствую себя неуютно.
Уже зайдя в регистратуру, я и на этот раз ощутила какой-то своеобразный дух, витающий в этом заведении. Может быть, виной всему невыветривающийся запах лекарств. В регистратуре практически никого, кроме нас, не было. На единственном стуле в коридоре сидел престарелый мужичок, склонивший голову набок. Кажется, он вообще уснул.
В окошке регистратуры я заметила довольно миловидное личико молоденькой медсестры. Она с интересом посмотрела на нас, ожидая, когда мы сообщим о цели своего прихода, и когда Валерка сказал, что мы хотели бы навестить больную Золотову, девушка подняла на нас удивленный взгляд.
— Вы знаете, это очень тяжелая больная, — заметила она, порывшись в своем журнале. — Врач не рекомендует частые посещения. Только близкие родственники. Поэтому я не могу вас пропустить.
— А мы и есть родственники, — не моргнув глазом, соврал Валерка.
— Родственники? — недоверчиво посмотрела на нас девушка.
— Я ее сестра, — подтвердила я.
Я вынуждена была пойти на ложь, иначе нас бы не пропустили. Я очень редко говорю неправду, но теперь без этого было не обойтись, тем более что и Гурьев начал с того же.
— А вы, молодой человек? — обратилась сестра к Гурьеву. — Кем вы приходитесь больной?
— Он мой муж, — поспешно ответила я.
— Вас, молодой человек, я пропустить не могу. А вы проходите. — Девушка ткнула в меня пальцем, но я нисколько не обиделась на такое обращение. — Халат есть?
— Ой, совершенно забыла. Мы так спешили, — затараторил Валерий.
— Девушка, возьмите этот, — медсестра показала мне на один из халатов грязно-серого цвета, висевших в углу регистратуры. — У нас без них нельзя. С этим строго.
— Хорошо, спасибо большое, — поблагодарила я, и Валерка накинул мне на плечи халат, от которого противно пахло лекарствами. — Ты здесь подождешь?
— Конечно. Удачи тебе.
Я прошла через регистратуру, и уже сзади послышался голос девушки.
— Тринадцатая палата! — крикнула она.
Меня почему-то передернуло при упоминании этого числа. Я, вообще-то, не очень суеверная. Например, если кошка перебежит дорогу, я не обращу на это никакого внимания, даже плевать через плечо не стану. Но сейчас упоминание этой цифры связалось с чем-то зловещим. И сразу вспомнилось, что за границей в иных больницах и салонах самолетов этот номер вообще исключен из нумерации.
В коридоре, в который выходили двери палат, стояла тишина. Врачей не было видно. Я заметила у стены каталку, накрытую целлофаном грязно-зеленого цвета. В окно рассеянно смотрела немолодая женщина с перевязанной рукой. Наверное, пациентка больницы, решила я. Женщина повернулась ко мне лицом, и я заметила, что правый глаз ее прикрыт марлевой повязкой.
— Вам кто нужен? — поинтересовалась она довольно строго, осмотрев меня с ног до головы.
— Мне в тринадцатую палату, — сообщила я.
— Последняя дверь в конце коридора, — объяснила женщина и опять отвернулась к окну.
Надо же, какая добрая! Я к ней за помощью не обращалась, а она мне все объяснила. Хотя нужную палату я бы и сама нашла без труда: нумерация шла по порядку. Я остановилась перед дверью с цифрой «13» и легонько постучалась. Ответа не последовало, поэтому решилась заглянуть.
Палата была одноместной, как я успела заметить. Разглядеть что-то подробнее я не успела, так как сразу же ко мне подскочила Тареева, до этого сидевшая около кровати.
— Ирина Анатольевна?! — изумленно воскликнула Лидия Петровна, не сдержав удивления. — Как вы-то прошли? Пускают же только родственников!
— Ну, вы тоже не родственница, — заметила я, оглядываясь.
В палате было светло, но воздух не отличался свежестью. Рядом с кроватью стояла небольшая тумбочка, а с другой стороны у стены — столик и холодильник. На тумбочке, как и водится в больницах, стояла упаковка сока, лежали фрукты.
Екатерину Николаевну узнать было тяжело в накрытой до подбородка одеялом женщине с перебинтованной головой. Цвет кожи был неестественно розовым, а губы, наоборот, белесыми. Золотова при моем появлении не издала ни звука, зато Тареева уже щебетала мне на ухо:
— Катенька только уснула. Ей сделали укол успокоительного. Медсестра оставила меня с ней, чтобы никто не потревожил ее сон.
— А где Иван Михайлович? — спросила я шепотом.
— Ваня уехал домой за продуктами и вещами. Он и так здесь все дни и ночи напролет, измотался весь. Я его сменила…
Тареева замолчала, так как с кровати донесся еле слышный звук: как мне показалось, Золотова проснулась. В тишине голос Екатерины Николаевны звучал отчетливо, но был еще настолько слаб, что мне пришлось подойти поближе, чтобы что-то расслышать.
— Лида, кто здесь? — бормотала несчастная пересохшими губами.
— Это Ирина Анатольевна Лебедева, — затараторила Лидия Петровна. — Она тебя навестить пришла…
— Ирина… Лебедева… — рассеянно пробормотала Золотова. — «Женское счастье»? Передача…
— Да, Екатерина Николаевна, это я. — Мой голос оказался неожиданно громким по сравнению с бормотанием женщины, хотя я старалась говорить как можно тише. — Мне с вами нужно поговорить.
— Поговорить?.. О чем?..
— Ирина Анатольевна, ей больно даже разговаривать, — зашипела мне на ухо Тареева. — Может быть, ее не надо беспокоить?
— Я недолго, — виновато произнесла я. — Это очень важно.
Екатерина Николаевна еле заметно дернулась, а я подошла ближе.
— Вы до сих пор не предполагаете, кто мог вам в лицо… — Я запнулась, так как от волнения не смогла продолжить фразу, но Золотова тут же все поняла.
— Я, кажется, его узнала, — неожиданно ответила Екатерина Николаевна. — Это тот паренек… Он работал… В охране…
В этом несвязном ответе я не могла ничего толком разобрать, поэтому попросила Золотову сказать что-то еще. Екатерина Николаевна вздохнула и продолжила говорить только через какое-то время:
— Он у нас работал в доме. Охранял… Мы жили за городом… Особняк… Иван его нанимал.
— Ваш муж знает этого охранника? — удивилась я.
— Да… но, может быть, не очень. Я не помню, как его зовут… Кажется, это был он.
— Вы не уверены?
— Бешеный взгляд… Он… Не знаю… Мне показалось…
— Екатерина Николаевна, вы сможете его узнать, если увидите еще раз? — поинтересовалась я.
— Его… Увидеть? Нет, я не хочу, — более громко сказала Золотова. — Я не могу… Не хочу…
— Ирина Анатольевна, может быть, хватит? — робко поинтересовалась Лидия Петровна. — Ей сейчас опять плохо будет, я уж знаю, она начинает нервничать. Придется врача вызывать.
— Хорошо, — согласилась я, услышав, как Екатерина Николаевна начала тихонько постанывать.