У меня прямо-таки зудели пальцы от желания дотронуться до его маленького аккуратного уха, погладить закругленный угол челюсти. Дело сделано, и теперь уже можно не сдерживать себя. Что бы я себе ни позволила, хуже не будет ни мне, ни ему. Я потянулась и легонько дотронулась до него.
Он спал очень чутко. Внезапно, так, что я подпрыгнула на месте, он перевернулся и оперся на локти, готовый вскочить; но, увидев меня, сразу опомнился и рассмеялся.
— Мадам, вы застали меня врасплох!
Он отвесил короткий поклон — весьма ловкий для человека, растянувшегося во всю длину на ложе из папоротников и не прикрытого ничем, кроме множества солнечных пятен. Улыбка еще сохранялась у него на лице, но выражение его изменилось, едва он взглянул на меня, нагую среди папоротников. Голос внезапно сделался хриплым.
— Мадам, я весь в вашей власти…
—В самом деле? — очень тихо спросила я.
Он не пошевелился, когда я снова протянула руку и провела ею вниз по щеке, по шее, по освещенному солнцем плечу — и ниже… Он не двигался, но закрыл глаза.
— Милостивый Боже, — проговорил он. И шумно втянул в себя воздух.
— Не беспокойся, — сказала я. — Тебе не будет больно.
— Слава Богу за милосердие.
— Лежи тихо.
Его пальцы глубоко воткнулись в мягкую рыхлую землю, но он повиновался.
— Пожалуйста, — произнес он немного погодя, и я, взглянув на него, увидела, что глаза у него открыты.
— Нет, — ответила я, забавляясь от души. Он снова опустил веки.
— Ты мне за это заплатишь, — сказал он. Бисеринка пота сверкнула у него на переносице.
— Неужели? — отозвалась я. — Что же ты собираешься сделать?
Он так притиснул ладони к земле, что на предплечьях проступили сухожилия, и заговорил с усилием сквозь сжатые зубы:
— Я еще не знаю… но клянусь Господом Христом и его ангелами, что… придумаю… Боже! Ну пожалуйста!
— Ладно уж. — Я отпустила его.
Я невольно вскрикнула, когда он перекатился на меня, прижав к папоротникам.
— Твоя очередь, — заявил он с откровенным удовлетворением.
Мы вернулись в гостиницу на закате, задержавшись на вершине холма до тех пор, пока не убедились, что лошади Стражи больше не бродят по двору.
Гостиница выглядела приветливо, в окнах горели огни, полоски света пробивались и сквозь щели в стенах. Лучи солнца все еще сияли позади нас, и все предметы на холме отбрасывали двойные тени. Поднявшийся ветерок нес с собой вечернюю прохладу, и тени трепещущих листьев танцевали на траве. Я вообразила, что это феи пляшут на холме среди теней, прокладывая себе путь между стройными стволами деревьев в темную глубину леса.
— А Дугал еще не вернулся, — заметила я, когда мы спустились с холма.
Крупного вороного мерина, на котором Дугал обычно ездил, не было в маленькой конюшне гостиницы. Отсутствовало и еще несколько лошадей, в их числе — лошадка Неда Гоуэна.
— Нет, он, может, и завтра не вернется, а то и послезавтра. — Джейми продолжал поддерживать меня за руку, потому что на склоне, по которому мы спускались, торчали там и сям в короткой траве острые камни.
— Куда же это его унесло? — Захваченная событиями последних дней, я ни разу до сих пор не поинтересовалась отсутствием Дугала, даже не замечала этого отсутствия.
Джейми помог мне перебраться через перелаз на заднем дворе гостиницы.
— Заканчивает дела с мелкими арендаторами поблизости. У него, как ты помнишь, оставалось всего два дня до того, как его обязали привезти тебя в Форт. — Джейми сжал мне руку, подбадривая. — Капитан Рэндолл не слишком обрадуется, когда Дугал сообщит ему, что тебя он не заполучит, так что после этого Дугалу здесь особо задерживаться не стоит.
— Это очень благоразумно, — сказала я. — И, кроме того, весьма любезно с его стороны, что он оставил нас тут и… дал возможность поближе познакомиться друг с другом.
Джейми фыркнул.
— Никакой любезности. Я ему поставил это как одно из условий моей женитьбы на тебе. Сказал, что женюсь, если надо, но черт меня побери, если я соглашусь совершить это под кустом да еще в присутствии двадцати клансменов, которые начнут давать советы.
— Одно из условий? — медленно выговорила я. — А какие еще?
Уже настолько стемнело, что я не видела лица Джейми, но почувствовала, что он смущен.
— Еще только два, — ответил он наконец.
— Какие же, какие именно?
— Ну, — заговорил он, отбросив с дороги камешек, — я сказал, что свадьба должна быть по чину, в церкви, и чтобы нас венчал священник. А не только по контракту. Потом еще он должен был найти для тебя подходящее платье. — Джейми отвернулся, избегая моего взгляда, и говорил очень тихо, так что я едва его слышала. — Я… я знал, что ты не хочешь идти за меня. И хотел сделать так, чтобы тебе было по возможности приятнее. Думал, что так тебе… словом, хотел, чтобы у тебя было красивое платье, вот и все.
Я было открыла рот и собиралась заговорить, но Джейми резко повернулся и зашагал к гостинице.
— Идем скорей, Саксоночка, — проговорил он сердито. — Я голоден.
Ужинать придется в большом обществе — это нам стало ясно, едва мы переступили порог главного зала в гостинице. Нас приветствовали хриплыми выкриками, чуть ли не силой усадили на места за столом; ужин был в разгаре.
На этот раз я была более или менее подготовлена к такой встрече и поэтому не обращала особого внимания на разухабистые шуточки и развязные жесты. Первым долгом забилась подальше в уголок и предоставила Джейми самому справляться с грубым поддразниванием и непристойными предположениями насчет того, чем мы с ним занимались целый день.
— Спали, — ответил Джейми на заданный ему об этом вопрос. — Ночью-то мы глаз не сомкнули.
Взрыв хохота, сопровождавший эти слова, сменился еще более оглушительным взрывом, когда Джейми добавил:
— Она, знаете ли, храпит.
Я шлепнула его по уху, а он притянул меня к себе и звонко расцеловал под общие аплодисменты.
После ужина состоялись танцы под аккомпанемент скрипки. Я никогда не отличалась особым умением танцевать, а если волновалась, то и вообще начинала спотыкаться. А тут, в длинном платье и нелепых туфлях… Вряд ли у меня вышло бы что-нибудь приличное. Однако, сбросив башмаки на деревянной подошве, я, к своему удивлению, обнаружила, что танцую легко, и это меня радовало.
Число женщин ограничивалось мною и хозяйкой гостиницы, и мы с ней, подобрав юбки, плясали без отдыха джиги, рилы и стратспей[28], пока я не свалилась на скамью, не в силах перевести дух.
Но мужчины были неутомимы, кружились и кружились в своих тартанах парами и поодиночке. Наконец они выстроились в ряд у стены и смотрели, хлопая в ладоши и выкрикивая одобрения, как Джейми, держа за обе руки, неистово вертит меня в безумной пляске под странным названием «Северный петушок».
Наконец Джейми, обхватив меня за талию, покружил и остановился у перил лестницы. Стоя здесь, он произнес короткую речь, мешая гэльский с английским; речь вызвала новые аплодисменты, усилившиеся после того, как Джейми вытащил из споррана замшевый мешочек и протянул его хозяину, наказав подавать всем виски до тех пор, пока не кончатся деньги. Я узнала мешочек — это была доля Джейми от пари за сражение в таверне Туннайга. Похоже, то были единственные его деньги, но, на мой взгляд, он нашел им наилучшее употребление.
Мы уже поднимались к себе на галерею, сопровождаемые нескромными добрыми пожеланиями, когда чей-то голос, перекрывший все остальные, выкрикнул имя Джейми.
Обернувшись, я увидела широкое лицо Руперта, скалившегося, глядя снизу вверх на нас; толстые щеки над зарослями черной бороды так и пылали.
— Нехорошо, Руперт, — отозвался Джейми. — Она моя.
— Досталась тебе, парень. — Руперт вытер лицо рукавом. — Слабаки они, эти молодые парни, — обратился он ко мне. — Вам, барышня, нужен мужик, , который не станет тратить время на сон, уж я-то знаю. Ну да ладно, держите… — Он подбросил что-то вверх.
Туго набитый маленький мешочек звякнул о пол у моих ног.
— Свадебный подарок, — объявил Руперт. — С поклоном от мужчин из Стражи Шими Богил.
— Что это? — Джейми нагнулся поднять кошелек.
— Кое-кто из нас не валялся на солнышке целый день, не терял время, лежа на бережку на зеленой травке. — Руперт похотливо выкатил на меня глазищи, делая этот выговор. — Денежки заработаны тяжелым трудом!
— Ах вот оно что! — рассмеялся Джейми. — Кости или карты?
— И то и другое. — Нахальная ухмылка раздвинула черные заросли. — Обчистил их до костей, парень! До костей!
Джейми открыл было рот, но Руперт вытянул вперед широкую мозолистую ладонь.
— Нет, парень, не благодари. Просто сделай ей подарок от меня, ладно?
Я прижала пальцы к губам и послала ему воздушный поцелуй. Он хлопнул себя по щеке, словно бы потрясенный, откинулся назад с громким возгласом и ринулся в распивочную, раскачиваясь на ходу, хоть и не был настолько уж пьян.
После шумного веселья внизу комната казалась воистину прибежищем мира и тишины. Джейми, все еще посмеиваясь негромко про себя, растянулся на кровати перевести дух.
Я расслабила чудовищно тугой корсаж и присела расчесать растрепавшиеся во время танцев волосы.
— У тебя чудесные волосы, — сказал Джейми, глядя на меня.
— Что? — удивилась я. — Вот эти? — Я дернула себя за гриву, о которой обычно только из вежливости можно было сказать, что она «в некотором беспорядке».
Он засмеялся.
— Ну, другие мне нравятся тоже, — заявил он с обезоруживающей прямотой, — но я имею в виду именно эти.
— Но они… — я слегка покраснела, — такие кудрявые.
— Да, конечно. — Джейми, казалось, удивился. — Я слышал, как одна из дочерей Дугала говорила своей подружке в замке, что ей приходится целых три часа возиться с нагретыми щипцами, чтобы добиться этого. И добавила, что готова выцарапать тебе глаза за то, что тебе для этого и рукой шевельнуть не надо.
Он сел и потянул меня за одну кудряшку; выпрямил ее, и она дотянулась почти до моей груди.
— У моей сестры Дженни волосы кудрявые, но не настолько, как твои.
— У твоей сестры волосы такие же рыжие, как у тебя? — спросила я, пытаясь представить себе, как выглядит эта загадочная Дженни. Джейми, как мне казалось, часто вспоминал о ней.
Он покачал головой, все еще перебирая мои кудряшки между пальцами.
— Нет, у Дженни волосы черные. Как ночь. Я рыжий в мать, а Дженни у нас в отца. Его называли Брайан Дью, то есть Черный Брайан, за черные волосы и бороду.
— Я слышала, что капитана Рэндолла называют Черным Джеком, — рискнула заметить я.
Джейми невесело рассмеялся.
— Да, это правда. Но это относится к цвету его души, а не волос. — Джейми обратил ко мне посерьезневший взгляд. — Ты ведь не боишься его, милая? Не бойся. — Он оставил в покое мои волосы и властным жестом обнял меня за плечи. — Я имел это в виду, — сказал он негромко. — Я защищу тебя. От него и от кого угодно. Буду защищать до последней капли крови, mo duinne.
— Mo duinne? — спросила я, немного обеспокоенная страстностью его слов, — я вовсе не хотела быть ответственной ни за одну каплю крови Джейми, будь то последняя или первая.
— Это значит «моя темно-русая». — Он поднес мой локон к губам и улыбнулся с таким выражением в глазах, от которого все капельки моей собственной крови быстрее побежали по жилам. — Mo duinne, — повторил он тихонько. — Мне так хотелось назвать тебя этими словами.
— Мне всегда казалось, что это какой-то нелепый цвет волос, — заметила нарочито трезвым голосом я — с намерением задержать развитие событий. Мне казалось, что они закручиваются быстрей, чем мне бы этого хотелось.
Джейми снова покачал головой, улыбаясь.
— Нет, я бы этого не сказал, Саксоночка. Нисколько не нелепый. — Он обеими руками поднял копну моих волос и распустил их веером. — Они как вода в ручье, когда он прыгает по камням. Темные в глубине волн и блестящие там, где на них попадает солнечный свет.
Я волновалась и дышала чаще обычного, когда, отстранившись от Джейми, нагнулась поднять упавший гребень. Выпрямившись, я обнаружила, что Джейми смотрит на меня твердо и спокойно.
— Я обещал тебе, что не стану спрашивать о том, о чем ты не хочешь говорить, — сказал он. — Я и не стану, но ведь мои собственные заключения я могу делать, верно? Колам предполагал, что ты английская шпионка, но не мог себе представить, что ты при этом не знаешь гэльского. Дугал думает, что вроде бы ты похожа на французскую шпионку, возможно, работающую в пользу Стюартов, но тогда непонятно, почему ты была одна.
— Ну а ты? — спросила я, ей-богу, доведенная до изнеможения всей этой чепухой. — Ты за кого меня принимаешь?
Он наклонил голову к плечу, как бы что-то прикидывая, и некоторое время пристально разглядывал меня.
— На первый взгляд ты вроде бы француженка. У тебя изящные и тонкие черты лица, это напоминает женщин из Анжу[29]. У французских женщин обычно желтоватые лица, и у тебя кожа словно опал.
Он провел пальцем по моей ключице, и я почувствовала, как теплеет кожа от его прикосновения.
Палец поднялся к лицу, прошелся от виска по щеке и пригладил волосы за ухом. Я оставалась неподвижной, стараясь даже не вздрогнуть, когда его рука коснулась моей шеи сзади, а большой палец щекотнул мочку уха.
— Золотистые глаза, я видел такие однажды — у леопарда. — Джейми покачал головой. — Нет, моя милая, ты похожа на француженку, но ты не француженка.
— Откуда тебе знать?
— Я много разговаривал с тобой и слушал, как ты разговариваешь с другими. Дугал считает тебя француженкой, потому что ты хорошо говоришь по-французски, даже очень хорошо.
— Весьма признательна, — насмешливо поблагодарила я. — А по-твоему, тот факт, что я говорю по-французски, и говорю хорошо, доказывает, что я не француженка?
Он засмеялся и крепче сжал мне шею.
— Vous parlez tres bien[30] — но далеко не так хорошо, как я, — добавил он, переходя с французского снова на английский, причем неожиданно отпустив меня. — Я провел год во Франции после того, как оставил замок, а потом еще два года с армией. Мне легко узнать того, для кого французский язык родной. Для тебя это не родной язык… — Он медленно покачал головой. — Испанка? Возможно, но откуда же? У Испании нет никаких интересов в наших горах. Немка? Конечно же, нет. — Он пожал плечами. — Но кем бы ты ни была, англичанам захочется это узнать. Они не желают мириться с присутствием непонятных незнакомцев в то время, когда кланы неспокойны, а принц Чарли того и гляди пустится сюда из Франции на всех парусах. Но приемы их дознаний не слишком мягкие, уж мне-то это хорошо известно!
— Но откуда тебе опять-таки знать, что я не английская шпионка? Дугал так думал обо мне, ты же сам это говорил.
— Это возможно, но ты ведь и по-английски говоришь немного странно. Но если бы ты была англичанкой, зачем тебе предпочесть брак со мной, а не просто возвращение к собственному народу? И это еще одна причина, по которой Дугал заставил тебя выйти за меня, — чтобы проверить, не сбежишь ли ты, когда дело дойдет до точки.
— Но я не сбежала. И что же это доказывает? Он засмеялся и откинулся спиной на кровать, загородив рукой глаза от света лампы.
— Дьявол меня забери, если я знаю, Саксоночка. Дьявол меня забери. Я не могу придумать для тебя никакого разумного объяснения. Может, ты из Маленького Народца? — Он покосился на меня из-под ладони. — Нет, думаю, не так, ты для этого слишком крупная.
— А ты не боишься, что я, неизвестно кто такая, убью тебя ночью, пока ты будешь спать?
Он не ответил, но отвел руку от глаз, и улыбка его расплылась очень широко. Я подумала, что глаза он унаследовал от Фрэзеров: они не были глубоко посажены, как у Макензи, но расположены под необычным углом, а из-за высоких скул казались немного приподнятыми.
Не поднимая головы, он распахнул рубашку, так что грудь оказалась открытой чуть ли не до пояса. Вытащил из ножен кинжал и бросил его мне. Сталь звякнула о пол у моих ног.
Он снова прикрыл рукой глаза и закинул голову назад, открыв горло до того самого места, где уже не росли волоски его немного отросшей бородки.
— Рази сюда, прямо под грудную кость, — посоветовал он. — Быстро и аккуратно, хоть и требует немалой силы. Перерезать глотку легче, но это очень грязно.
Я нагнулась за кинжалом.
— Уж я бы сделала все как надо, — заметила я. — Нахальный ты ублюдок!
Усмешка, заметная сквозь раздвинутые пальцы, превратилась в широкую улыбку.
— Саксоночка?
Я все еще стояла с кинжалом в руке.
— Ну?
— Я умру счастливым человеком.
Глава 17 МЫ ВСТРЕЧАЕМ НИЩЕГО
На следующее утро мы спали очень долго: солнце поднялось высоко, когда мы покинули гостиницу, направляясь на этот раз к югу. В конюшне почти не оставалось лошадей, и поблизости не было видно ни одного человека из нашего отряда. Я громко выразила удивление по поводу того, куда они все подевались.
Джейми усмехнулся.
— С уверенностью не скажу, но предположить кое-что могу. Стража направилась вчера в ту сторону, — он указал на запад, — стало быть, Руперт и все прочие двинулись вон туда, — и он указал на восток. — Скот, — пояснил он, заметив, что я не поняла. — Владельцы поместий и арендаторы платят стражникам за охрану и в этом случае получают назад скот, украденный во время набега. Но если Стража отправляется на запад в сторону Лаг Круйма, стада, пусть и ненадолго, остаются без охраны. Ниже этого места лежат земли Грантов, а Руперт — самый ловкий угонщик скота из тех, кого я знал. Скотина пойдет за ним куда хочешь, даже и не мычит. А поскольку здесь у нас не предстоит больше никаких развлечений, Руперту не сидится на месте.
Казалось, Джейми тоже не сидится на месте, потому что он сделал широкий шаг. Через вереск вела оленья тропа, идти по ней было легко, так что я успевала за ним без труда. Немного погодя мы вышли на обширную вересковую пустошь, где можно было идти рядом.