– Вы где находитесь? – донеслось из мембраны.
– У Западных.
– Ясно. Буду через сорок минут. – Виталий Федорович дал отбой.
– Во-первых, от Восточных проще добираться до базы! – положив прибор в карман, пояснил Петр Васильевич.
– А во-вторых?
– Не стоит «светить» ребят раньше времени. Умирающий Голубев, похоже, заманил нас в ловушку. (Хотя мотив мне непонятен!) Так или иначе, но в морге не все чисто и… В общем, ты понимаешь!
– Понимаю, – кивнул я и предложил: – Давай заберем автомат с винтовкой. Могут пригодиться по дороге.
– Думаешь, «культурная программа» не завершена? – сощурился Логачев.
– Уверен!
– И я того же мнения. Пошли…
* * *Центральная аллея Худяковского кладбища тянулась не прямо, а зигзагами – будто пьяная. Под ногами поскрипывал тонкий слой недавно наметенного снега. Луна в небе по-прежнему светила неестественно ярко. (Никогда прежде такого не видел! – Д.К.) А многие из встречных могил были испоганены сатанистами. Намалеванные на памятниках пентаграммы, вывороченные с корнем и воткнутые обратным концом кресты[16], изуродованные трупики кошек на некоторых из них… Периодически где-то вдали тоскливо выла бродячая собака. В воздухе почти физически ощущалось дыхание Зла…
Мы двигались гуськом, след в след, внимательно осматриваясь и прислушиваясь. Логачев нес в руке трофейную «СВД»[17]. Мне достался автомат. На десятой минуте хода мы вышли на кладбищенский перекресток.
– Стой!!! – вдруг прошипел Васильич.
Порыв ветра донес отзвуки возбужденных голосов.
– От Северных ворот идут, не таясь. – Седой богатырь дослал патрон в патронник. – Не иначе очередное злодейство готовят!
– Думаешь, сатанисты? – Я подавил усилием воли некстати нахлынувшую вялость.
– Они, сволочи!!! – Светлые глаза Логачева гневно блеснули. – Причем идут… – он окинул взглядом окрестности, – по-моему, вон туда, – дуло винтовки указало в правую от нас сторону. Там, посреди могил, виднелась просторная площадка, явно приготовленная для жертвоприношения. Ограды одиннадцати захоронений были выдраны из земли и бесцеремонно свалены, куда придется. Могильные холмики сровнены и утоптаны. А надгробные плиты (тоже вывороченные) сложены в прямоугольник, перед которым торчал перевернутый крест и возвышался небольшой, сколоченный из досок помост.
– Рассредоточиваемся. Действуем по обстоятельствам. Услышишь крик сойки – прекращай огонь, – скороговоркой прошептал Логачев и тенью скользнул прочь.
Голоса между тем приблизились, стали отчетливее. Уже можно было разобрать отдельные слова, а именно: «повезло», «девственница» и «Люцифер».
«Они, твари! Не ошибся Васильич!» – подумал я, поспешно убрался с хорошо освещенной дороги и залег метрах в пятнадцати от площадки, за небольшим сугробчиком, наметенным рядом с безымянной могилой без ограды. Спустя примерно минуту на перекрестке появились тринадцать фигур в наброшенных поверх одежды черных балахонах.
Двое из них тащили извивающийся пластиковый мешок. Одна – низкорослая, тщедушная – гордо шествовала впереди. Некоторые весело переговаривались:
– …Отличная добыча попалась!.. Еще бы – дочь священника, девственница, красавица, шестнадцати лет…
– Да идите вы! Не может быть!..
– Серьезно! Вытащим из мешка – сам убедишься…
– В чем? Гы, гы!!!
– Во внешности, придурок! Девчонка предназначена в жертву Люциферу. Она должна умереть невинной. Такая кровь, как тебе известно, обладает особыми свойствами!..
– Ну, а потом, когда сдохнет?..
– Не знаю, надо спросить у шефа. Мастер, мертвую можно будет трахнуть?
– Можно, – изрекла передняя фигура. – Наберитесь терпения. И хватит болтать! Мы прибыли на место!
Сатанисты мгновенно умолкли. Коротышка-«мастер» первым зашел на площадку, неуклюже взобрался на помост и вынул из-за пазухи пухлую книжицу в черном переплете. Остальные начали приготовления к ритуалу.
Семеро высыпали из рюкзаков колотые дрова, сбрызнули их бензином из большой фляги и быстро развели костер. Двое достали из-под балахонов связки кинжалов и раздали всем присутствующим. Один бережно развернул холщовый сверток, в котором оказались серебряная чаша и железный поднос. А упомянутые выше носильщики уложили мешок на плиты и расстегнули молнию. Я увидел крепко связанную светловолосую девушку – в длинной юбке, в куцем пальтишке на «рыбьем меху» и с заклеенным скотчем ртом. Она жалобно стонала, плакала и тщетно пыталась освободиться. «Дальше нельзя тянуть. Бедняжка одета явно не по сезону! Того гляди, воспаление легких схватит!» – подумал я, аккуратно прицеливаясь в нелюдей.
– Оголите жертву! – надменно распорядился главарь. – Пора приступать!
Носильщики, гнусно лыбясь, потянулись к пленнице, но сорвать одежду не успели.
Т-р-р-р-р-р, – повел я стволом «АКМБ».
Обоих сатанистов с силой отбросило назад. Прошитые насквозь длинной очередью, они треснулись башками о край «плиточного» прямоугольника и застыли без движения.
Т-р-р… Т-р-р… Т-р-р… – продолжил я выкашивать нелюдей. Одновременно заработала «снайперка» Логачева. Спустя несколько секунд в живых остался только главарь: замерший в шоке, беззвучно хлопающий ртом и, похоже, не понимающий – что, собственно, произошло. Громко крикнула сойка. Я опустил автомат, и в следующее мгновение на площадку влетел огромный живой шар. Сгруппировавшийся в прыжке Васильич обрушился всей массой на «мастера», подмял его под себя, заломил руки за спину и позвал:
– Иди сюда, Дмитрий. Я наручники забыл взять.
– Не беспокойся, Петро. Они тебе не понадобятся, – приблизившись и присмотревшись к коротышке, сказал я.
– ??!
– Да он же «двухсотый». Неужто не видишь?!
– То есть как! – опешил Логачев, рывком перевернул сатаниста мордой вверх и проверил у него пульс на шее.
– Действительно… сдох, – растерянно пробормотал седой богатырь. – Но почему?! ПОЧЕМУ?! На нем же нет ни единой царапины и… Кости целы!
– Вероятно, от страха, – усмехнулся я. – Слуги дьявола, как правило, невероятно трусливы. Вспомни осенние события в Сосновске… (см. «Инквизитор») или, допустим, колдуна Маркаряна[18]…Короче, твоей вины здесь нет. Не унывай. А займись-ка девушкой! Она, по-моему, здорово замерзла, да и нервы… сам понимаешь!
Тяжело вздохнув, Логачев поднялся на ноги и вместе со мной подошел к несостоявшейся жертве. Юная блондинка была без сознания.
– Оно и к лучшему, – проворчал Васильич. – «Проконтролируй» уродов. А я позабочусь о бедном ребенке…
Глава 5
Черный внедорожник с Белоярскими номерами на бешеной скорости несся по предрассветному городу. За рулем сидел Ерохин. На заднем сиденье расположился Логачев со спящей девушкой, закутанной в его пальто. А я устроился на переднем, рядом с Виталием Федоровичем, и устало смотрел в окно.
Луна уже перестала свирепствовать и теперь постепенно таяла, как мороженое в душной комнате. Встречных машин попадалось мало. А гаишники даже не высовывались из своих будок. Впрочем, как я помнил, они вообще не решались цепляться к Ерохину[19]. Почему? Ума не приложу!.. Чувствовал я себя неважно. Вялость, подавленная мною в начале недавних «приключений», сейчас взяла полный реванш, вдобавок притащив с собой тошноту и головокружение. На кладбище, правда, я еще держался. Добросовестно произвел контрольные выстрелы в головы всем тринадцати сатанистам, стер наши отпечатки пальцев с винтовки и с автомата, бросил их на помост и подошел к Васильичу, склонившемуся над бесчувственной девочкой:
– Помощь нужна?
– Нет, спасибо. – Седой богатырь сделал ей какой-то укол в шею, влил в рот несколько капель из маленького флакончика, скинул с широких плеч пальто, бережно укутал дочь священника и легко поднял ее на руки. – Идем, Дмитрий. Ты – первым. Подстрахуешь на всякий случай!
Вернувшись обратно на Центральную аллею, мы быстрым шагом направились на восток.
– Что за лекарства ты использовал? – на ходу спросил я.
– Успокаивающее и согревающее. Новейшие разработки конторских эскулапов. Принцип действия объяснять долго.
– А эффект?
– Проснется часа через четыре. В более-менее нормальном состоянии. По сторонам смотри! – судя по закаменевшему тону, Логачев начал терять терпение.
Я прикусил язык и принялся старательно выискивать глазами потенциальную угрозу. Однако обошлось. За всю дорогу мы больше никого не встретили. А когда достигли конечной цели нашего маршрута – сразу увидели Ерохина. С «валом» в руках он стоял за капотом джипа «Чероки» и жестким взглядом фиксировал выход с Худяковского…
Выехав на окраину Белоярска, внедорожник заметно снизил скорость и вскоре притормозил у покрытых ржавчиной ворот в бетонном заборе.
– Открывай, это мы, – бросил Ерохин в прибор связи.
– Открывай, это мы, – бросил Ерохин в прибор связи.
Ворота с лязгом раздвинулись. Машина вкатила вовнутрь и остановилась у длинного, неказистого строения, очень похожего на заброшенное овощехранилище. Захламленная всякой дрянью территория донельзя усиливала сходство.
– Ну и ну! – присвистнул Логачев.
– Камуфляж! – с улыбкой пояснил Виталий Федорович. – Для отвода любопытных глаз. Сама же база находится под землей. – Он выпрыгнул наружу, подбежал к «камуфляжу» и приглашающе махнул рукой.
Покинув вслед за ним джип, мы вошли в здание. Ерохин включил свет. Под потолком загорелась единственная лампочка без абажура. Желтое пятно света вычленило из темноты кусок поломанного конвейера, заплесневелые бочки, рассыпанную по полу мерзлую картошку… В воздухе висел густой аромат испорченной кислой капусты. «Маскировка на высшем уровне», – сонно подумал я. Между тем Виталий Федорович нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Фрагмент дальней от входа стены бесшумно отодвинулся, открыв ярко освещенное помещение без окон: с кабиной лифта и с пожарной лестницей за стеклянной дверью.
– Прошу за мной! – вновь улыбнулся Ерохин. – Комната отдыха для вас обоих и санчасть для юной дамы на минус четвертом этаже…
* * *Дохлый сатанист распластался в снегу, обильно оплывая кровью. Пули «АКМБ» изрешетили ему грудную клетку, пробили сердце и легкие. Противная хлыщевая физиономия застыла в предсмертной гримасе. Из уголков рта стекали алые, пузырчатые струйки. Стопроцентный «двухсотый»!…Однако контроль есть контроль. Не стоит нарушать неписаные правила. В жизни-то всякое бывает. Помните фильм «Иллюзия убийства»?!.
Аккуратно прицелившись в восковой лоб с вытатуированными на нем тремя шестерками, я плавно нажал спуск, но… не услышал привычного «П-ф-ф». «ПСС» дал осечку?! Не может быть!!!
Я проверил пистолет. Все в порядке, магазин полон, патрон в патроннике… Так в чем же дело?! Или померещилось?!
Я повторно нажал спуск и… опять то же самое! По спине поползли мурашки озноба. А мертвец вдруг гадко ухмыльнулся и, как ванька-встанька, вскочил на ноги.
– Попался, проклятый христианин, – страшным, рычащим голосом произнес он. – Бежать-то тебе некуда. Осмотрись по сторонам!
Я медленно обернулся. Оставшиеся двенадцать трупов обступили меня плотным кольцом.
– Попался!.. Попался!.. Попался! – протягивая скрюченные руки, злобно шипели они. – Не выкрутишься! Теперь ты на-аш-ш-ш-ш-ш!!!
– Точно, наш! Наш! Наш! – вразнобой закаркала налетевшая стая воронья.
– Наш, вау-у-у-у! – подтвердила издалека бродячая собака.
Озноб резко усилился, и я отчетливо услышал, как стучат мои зубы.
– Впрочем, есть один выход, – шагнул вперед главарь-коротышка. – Отрекись от Распятого, прими нашу печать и будешь жить!
– Ну уж нет! – вышел из оцепенения я. – Проваливай, нечисть!
– Ах так?!! – окрысился «мастер». – Ну что ж, пеняй на себя!
Он пошарил пятерней в воздухе, достал из пустоты клубок змей и, дико захохотав, швырнул в меня. Скользкие гадины мгновенно оплели тело, заползли под одежду и принялись беспощадно жалить куда придется. Чудовищная, запредельная боль охватила все мое естество. Каждый нерв завибрировал в невыносимой муке. Внутренности стали скручиваться в узлы, рваться на части. Кожа загорелась огнем. Голова разбухла до невероятных размеров. Глаза вылезли из орбит.
– Го-о-оспо-ди И-и-су-се! По-мо-ги-и-и!!! – из последних сил выдавил я.
Яростно завизжав, окружающая нежить исчезла. Змеи отцепились, рассыпались в прах. Глаза вернулись обратно в орбиты и… раскрылись. Я лежал на обитом кожей диване в комнате отдыха нашей секретной базы в Белоярске – весь разбитый, с больной головой. В углу мягко светил ночник. Часы показывали восемь утра. Проспал-то, оказывается, совсем немного! Но, как водится, успел «насладиться» кошмаром[20]…
Соседний диван пустовал. Логачева в помещении не было. Я с кряхтением сел, достал из кармана заветную баночку с лимонником, тщательно разжевал порцию сушеных ягод и выждал, сколько положено. Но прилива сил не произошло. Привыкание?! Да, скорее всего. А может, «приливать» стало неоткуда? Исчерпал отпущенный мне лимит? Что ж, ничего не попишешь!!!
Усилием воли я заставил себя подняться на ноги, включил верхний свет и прошел в ванную. Белый кафель на стенах. Большое зеркало с полочкой под ним и с застекленным, подвесным шкафчиком рядом. Две новые зубные щетки, мятная паста, наборы бритвенных принадлежностей, два чистых полотенца, вешалка для одежды…
Раздевшись догола, я почистил зубы. С отвращением глядя в зеркало, побрил бледную, помятую физиономию с синевой под глазами. И несколько минут простоял под горячим душем. Затем вытерся насухо, спрыснулся одеколоном «Natural», оделся и вернулся обратно в комнату. Там меня дожидался Васильич – мрачный, как грозовая туча.
– Ларчик-то просто открывался! – вместо ответа на приветствие процедил он.
– Ты о чем?
– О Голубеве! О его странном, как казалось, поведении перед смертью!
– ??!
– Идем, увидишь собственными глазами.
Васильич провел меня в соседнее помещение: просторное, светлое, с дымящимся кофейником на низеньком столике, сервированном на две персоны. С видеодвойкой на тумбочке у стены и с несколькими креслами.
Жестом указав на одно из них, седой богатырь устроился рядом, пододвинул к нам столик и нажал кнопку «лентяйки».[21]
На экране появилось изображение кабинета начальника ведомственного морга. Голубев сгорбился возле двери, прильнув ухом к замочной скважине. Он не шевелился и не издавал ни звука. Словно каменный!
– Я перемотал пленку, – шепотом пояснил Логачев. – Остальное неинтересно.
– А что там? – я потянулся к кофейнику.
– Вошел, уселся за стол и не менее двух часов тупо таращился в одну точку… Ты смотри, смотри!
Прошла минута, другая… Майор вдруг разогнулся, подбежал к окну и распахнул обе створки. Потом вернулся обратно, вытащил из-под одежды сатанистский ритуальный кинжал, с размаху всадил себе в живот и опустился на пол. В процессе самоубийства на застывшем, как гипсовая маска, лице Голубева не дрогнул ни один мускул. И лишь когда стала открываться дверь, на нем (на лице) отразилось неподдельное страдание.
Далее последовала сцена, известная читателю из предыдущей главы…
– Твое мнение? – по завершении просмотра спросил Логачев.
– Зомби!
– Это понятно. Но какой именно?!
– Гм!.. Судя по некоторым признакам…..чипированный!
– Точно! – громыхнул Петр Васильевич. – Мы с Ерохиным пришли к аналогичному выводу! Но скажу больше – полчаса назад я связался с полковником Ротановым и тот сообщил:
1. Никакого приказа о кремации трупов ментов-«партизан» он не отдавал.
2. Пока мы «развлекались» на кладбище, Артур лично прибыл в морг. (Тоже подозревал неладное.) Он осмотрел тело Голубева и при помощи специального сканера обнаружил на лбу майора вживленный микрочип. Отсюда следует: Ротанов все-таки не предатель, а взбесившиеся менты…
– …тоже были чипированны, – хмуро завершил я…
Глава 6
Для тех, кто не читал шесть предыдущих книг,
вынужден вкратце пояснить
Микрочип – программное микроустройство со встроенной антенной, которое принимает, обрабатывает, хранит и передает информацию (через спутник в Управляющий компьютер и обратно). Вживленный под кожу микрочип с личным кодом носителя преобразует импульсы нейронов нервной системы (одинаковые у всех людей) в цифровые электронные сигналы и мгновенно передает в Управляющий компьютер. А тот распознает по ним мысли и чувства пронумерованного… (система управления сознанием людей британского кибернетика Кевина Варвика. – Авт.)…в соответствии со своей программой принимает решение и посылает через чип в головной мозг командные электронные импульсы. Проще говоря – компьютер как бы видит глазами чипированного, слышит его ушами и способен отдать ему любой приказ, который тот не может не выполнить, поскольку утратил свободу воли и является уже не личностью, а придатком компьютера. В случае необходимости Управляющий компьютер с легкостью уничтожает придаток, вызвав специальным импульсом остановку сердца или кровоизлияние в мозг. Но самое главное, личный код носителя чипа обязательно содержит в себе число Зверя – 666. Это три пары длинных тонких «разделительных» линий в начале, середине и конце кода. Каждая из них означает шестерку на компьютерном языке. Такой чип и есть знаменитая печать антихриста, предсказанная в Апокалипсисе. Вживляется он всегда на правую руку или на лоб. (Откровение святого Иоанна Богослова. XIII, 16—18.) Насильно вживить чип нельзя. Некоторые пробовали, да не получается. Как всегда при передаче души дьяволу, здесь требуется обязательное (пускай вынужденное) согласие «клиента» и его подпись под неким документом. Принявшие подобный чип не только утратили свободу воли. Они навсегда потеряли милость Божию и Царствие Небесное! Отныне для них одна дорога – в ад!