Но то в шахматах. Там играют двое — один на один. И никто третий не вмешивается.
Третий! Некто третий! Не видно, но слышно. Шаги по коридору. И сквозь дверную щель понизу — мелькающая светотень, чьи-то ноги. Он, этот третий, скорее всего — лиловый негр-охранник, совершающий рутинный обход. Больше некому. Ступай дальше, лиловый негр! Да не привлечет твоего внимания дверь кабинета №42!
Оно бы и так, дверь не привлечет, а вот сам лиловый негр своими нежданными шагами привлек внимание. Внимание агента Скалли. Вернее, отвлек агента Скалли — от Железного Винни. Всего на секунду-другую.
О, Скалли! Секунда-другая — более чем достаточно для Уолтера Скиннера! Даром что Винни по легенде медлителен и неуклюж! Так то по легенде…
В общем, когда агент Скалли боковым зрением поймала движение на диване и мгновенно снова поймала близкого человека Скиннера на мушку, то…
…сама ты теперь на мушке, агент Скалли!
Откуда только близкий человек Скиннер успел пистолет выхватить?! У него же руки были под… под… Короче, сидел он всем своим весом на своих ладонях, всей своей массивной задницей. Ну не там же он пистолет прятал, не в заднице! Хотя… А где?!
«Мексиканская дуэль», срань господня! Наставили друг на друга стволы и застыли, испытывая нервы друг друга на разрыв.
Бывают секунды, когда все решают минуты, и это может длиться часами…
Тот самый случай, м-да.
И — в полной тишине, дабы не привлекать внимания гипотетического лилового негра-обходчика.
Свидетели нам нужны, Скалли?
Свидетели нам не нужны, Скиннер.
А тогда шепотом:
— Бросьте оружие, Скалли! Бросьте! И она шепотом:
— А что потом? А что потом? И он шепотом:
— Сначала бросьте, а потом будет потом.
И она шепотом:
— Ни за что! И он шепотом:
— Стоит мне сейчас повысить тон, и на голос входит… кто-нибудь, а вы — вот так…
И она шепотом:
— Попробуйте только! Убью на месте! Это вы, вы меня подставили!
И он шепотом:
— Я пытаюсь вам помочь, Скалли! И она шепотом:
— В таком случае, Скиннер, засуньте пистолет туда, где он у вас был, и сядьте в прежнюю позу.
И он шепотом:
— Ни за что! И она шепотом:
— Вы же сказали, что не желаете моей смерти! Докажите! Опустите оружие!
И он шепотом:
— И снова очутиться беззащитным на прицеле у психопатки? Знаете, Скалли, мой альтруизм не беспределен!
— Я — психопатка?! Я?! Да я тебе сейчас мозги вышибу!!! — а вот это вот уже не шепотом, а в полный визгливый голос… от избытка нахлынувших чувств.
— И все-таки опустите оружие, Скиннер! — вот он, третий, посунувшийся таки в дверь.
Третий! И не лишний! Не лиловый негр, но вождь краснокожих. Типичный hombre, срань господня! Чингачгук! Виннету! Большой Кахуна!.. Ладно что не с томагавком! А то еще ка-а-ак томагавкнет по черепу, не разобравшись…
Тьфу, срань господня! Это ж Молдер! Фокс Молдер!
Молдер, да. Без томагавка, да. Но с бо-о-оль-шим пистолетом:
— Опустите оружие, Скиннер, опустите. Один ваш ствол против наших двоих — заведомый проигрыш.
— Молдер?! Вы как здесь?! Вы же… Что за фокусы?!
— Привет от Дэвида Копперфилда, Скиннер. И вот я здесь!.. Скалли?
— Молдер!!! Я знала, я знала!!!
— Кажется, я вовремя. Нет?
— Я знала, я знала!!!
— Ты в порядке, Скалли?
— В полном! Теперь в полном!
— Тогда займись делом. Отложим эмоции. Прими у Скиннера пистолет и передай мне… Ну же, Скиннер, не вынуждайте леди ждать. И меня тоже не вынуждайте. Скула зажила?
— Вашими молитвами, Молдер!.. Да нате, нате! Кстати, он и с предохранителя не снят.
— О как! Ну-ка? А ведь да, не снят… Что ж, поговорим, коллеги? Хотелось бы ясности. Скалли?
— Он хотел меня убить!
— Он? Скиннер? Тебя?
— Да, да!
— С чего ты вдруг взяла?!
— Вот и я ей то же самое…
— Помолчите, Скиннер. Я вам слова не давал… Итак, Скалли? Да опусти ты свой-то пистолет!
— Он назвал меня психопаткой!
— О как! Дай-ка пистолет, дай. И не нервничай. Во-от… Так-то спокойней. А то не ровен час…
— Молдер! Я не психопатка!
— ХОЧУ ПОВЕРИТЬ. Не нервничай… Между прочим, как вас обоих занесло в мой кабинет?
— Он привел меня сюда, Молдер! Он хотел убить меня!
— В моем кабинете? Зачем?!
— Вот и я ей то же самое…
— Скиннер! Повторить? Я вам слова не давал!.. Итак, Скалли? Сосредоточься. Скиннер, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын. Зачем ему покушаться на тебя? И непременно в моем кабинете?
— Он не наш сукин сын! Был наш, а теперь не наш!
— Чей же?
— В его кабинете пахнет табаком, Молдер. М? Ни-ко-ти-ном. М?
— О как! Скиннер? Это так? Даю вам слово. Это так?!
— Так да не так, Молдер! Я объясню!
— Не надо. Мне достаточно вашего тона. Похоже, дело — табак, Скиннер. Нет?
— Нет. Просто похоже. Но — нет.
— Угу. А ты что скажешь, Скалли?
— Я была на похоронах твоего отца, Молдер…
— Отложим эмоции.
— Я без эмоций. Один пожилой джентльмен довел до моего сведения, что меня собираются убить. И один из способов — подослать близкого человека, которому я верю.
— Что за пожилой джентльмен?
— Такой… ходячий скелет. Назвался Ган-тенбайном. Потом Нопфлером. М?
— Это мне ничего не говорит.
— Мне тоже. Мы из-за него повздорили с твоей матерью, Молдер.
— Отложим эмоции.
— Я без эмоций. Я его вообще впервые видела! Но, кажется, изрядная сволочь.
— Молдер?
— Да, Скиннер?
— Позволено мне будет кое-что уточнить у агента Скалли?
— Валяйте!
— Агент Скалли, поправьте меня, если я ошибусь. Вы поверили незнакомцу и изрядной сволочи, что вас намеревается убить близкий человек, которому вы верите?
— Он был очень убедителен.
— Я для вас менее убедителен? Я — близкий человек, которому вы верите? Агент Скалли, а вашему напарнику вы верите? Он ведь для вас тоже близкий человек, еще более близкий? Включили и его в число потенциальных убийц,а?
— Ну я не знаю!
— Сейчас я залезу к себе в карман…
— Медленно, Скиннер, медленно! Вы на мушке!
— Я медленно, Молдер. Я медленно лезу к себе в карман и достаю… Во-о-от. Узнаёте, агент Молдер?
— Дискета!
— Она.
— Та… самая?
— Откуда она у вас, Скиннер?
— Из вашего стола. Вы довольно небрежно спрятали, Молдер. Профессионалам нашего с вами уровня найти ее — раз плюнуть. Я нашел. До того, как все здесь у вас было аккуратно перерыто другими профессионалами нашего с вами уровня. Догадайтесь с двух раз, кого я имею в виду.
— Скалли, ты?
— Молдер, я же знала про тайник! И он был уже пуст, когда я в него заглянула.
— Тогда… ваш приятель, Скиннер?
— Он не мой приятель.
— Но он не ваш неприятель.
— Мы все трудимся на благо страны Бога и моей, Молдер.
— Полагаю, наш разговор об одном и том же человеке, не так ли?
— Полагаю, да.
— Так вот! Ваш не приятель, но и не неприятель, трудящийся на благо страны, ваш Мистер Никотин убил моего отца ради этой дискеты. Потом он убил меня.
— Вы живы.
— Я был мертв. Но воскрес. Точнее, родился заново. Но мертв был. И убил меня он, ваш Мистер Никотин.
— Все из-за этой дискеты?
— Риторический вопрос, не находите, Скиннер?
— Полагаете, мне не следовало ее изымать и оставить на произвол Мистера Никотина?
— Еще один риторический вопрос, не находите, Скиннер?
— Что на дискете?!
— А вы ее даже не пытались раскрыть?
— Как раз собирался — здесь и сейчас, в присутствии и с участием агента Скалли. В одиночку я боялся повредить. Как понимаю, агент Скалли, с вашей легкой руки, знакома с содержимым дискеты и степенями защиты.
— Уолтер… мои извинения…
— За что, агент Скалли?
— Ну… в общем… ну…
— Вы на редкость членораздельны, агент Скалли!.. Ладно, забыли!.. Что на дискете, коллеги? Чисто конкретно?
— Икс-файлы Министерства обороны. Гриф «Совершенно секретно». Правда о заговоре молчания, поддержанном правительством. Заговор молчания о внеземных цивилизациях.
— Опять ваша идея-фикс, Молдер!
— Возможно, идея-фикс. Но — моя. Так что верните дискету мне, Скиннер.
— Она останется у меня.
— Нет, не останется.
— Посудите сами, Молдер! Если вы правы, и она содержит то, что содержит… Это содержимое достаточно ценно, чтобы ради них жертвовать человеческими жизнями.
— Человеческая жизнь! Безделица какая, право!
— Простите, Скалли?
— Ничего-ничего, Уолтер. К слову пришлось… Так говаривал один… пожилой джентльмен.
— Вот видите! Сами все понимаете. А вы, Молдер?
— Меня уже убили, Скиннер. Дэйне Скалли пригрозили тем же.
— Вот видите! Что получается? Про вас обоих они знают. Про меня даже не подозревают. И единственный, кто способен ущучить и осудить их по справедливости, — я. Так получается. И моя должность… И связанные с ней преимущества…
— О! Помощник директора ФБР выше подозрений! О!
— Не зубоскальте, агент Скалли. На меня, во всяком случае, покушений не устраивают и не обещают. Во всяком случае, пока… А попади она, дискета, в другие руки — ничего доброго не принесет тому, в чьих она руках.
— Не зубоскальте, агент Скалли. На меня, во всяком случае, покушений не устраивают и не обещают. Во всяком случае, пока… А попади она, дискета, в другие руки — ничего доброго не принесет тому, в чьих она руках.
— Не убедили, но авторитетом подавили, Скиннер. Пойдем, Скалли?
— Куда, Молдер?
— Кое-куда. Истина не сосредоточена лишь на этой дискете. Кое-где есть кое-что, чем мы займемся помимо расшифровки навахо-текста.
— Э-э! Коллеги! Молдер! Скалли! Куда вы? Что за кое-где? Что за кое-что?
— Право, Скиннер, не пытайтесь объять необъятное. У вас остается дискета. Довольствуйтесь малым. Пойдем, Скалли?
— Э-э! Коллеги!
— Ну что еще?!
— А мой пистолет?
— Ах да, конечно. Возьмите. Пойдем, Скалли?
— Э-э! Коллеги! Молдер!
— Становитесь несносны, Скиннер! Как скула?
— Я только хотел спросить напоследок… Из чистого любопытства… Почему вы в таком виде, Молдер? Что за одежды?
— Только ради вас, Скиннер. Только ради удовлетворения вашего любопытства. Под большим секретом… Подрядился на съемки в эпизоде у Джима Джармуша. Полная телеверсия фильма «Мертвец». Надо же чем-то на жизнь зарабатывать… Но, Скиннер, это строго между нами?
— Могила, Молдер!
— Пойдем, наконец, Скалли?
— Э-э! Коллеги! Скалли!
— Та-ак! Вы меня достали, Уолтер!
— Я только хотел напомнить вам напоследок. Из чистого альтруизма… Насчет эпи— графа к фильму Джима Джармуша. «Желательно не путешествовать с мертвецом»…
— Аи, бросьте! Вызови лифт, Молдер. В лифте? В лифте ехать интересно.
— Молдер… М-м… Я хочу тебе сказать…
— Я знаю, что ты сейчас скажешь!
— Не знаешь.
— Знаю.
— Ну-ка?
— «Я так рада, Молдер!»
— Так нечестно!
— Не боязно путешествовать с мертвецом, партнер?
— Чтоб все были так мертвы, как ты жив.
— Партнер? Я не уловил нюансы в интонации.
— Кому не дано, тому не дано, партнер.
— Так нечестно! Скалли?
— Не бери в голову, партнер. Чужие сны никому не интересны.
— Сон разума рождает чудовищ.
— О, да! Пока тебя не было, мне приснилось такое чудовище, та-акое чудовище! Мертвец и его чудовище!
— И снова не уловил… А что ты, собственно, улыбаешься?
— А ты?
— Я? Улыбаюсь?
— До ушей!
— Тебя, как в зеркале, я вижу.
— Молдер, черт побери, где ты был так долго?!
— На дорогах ужасные пробки, дорогая!
— О! Дорогая?
— А как же! Гм-гм… Ты для меня очень дорога… Вдумайся в смысл, Скалли… Ты для меня очень дорога.
— Ах, ты паршивец!
— А что я такого сказал?!
— Вот и найди себе кого-нибудь подешевле! Нет, но какой паршивец! Всегда знала, что ты такой!
— Я уже не такой. Я переродился. Жизнь моя… Или ты, в свою очередь, приснилась мне?.. Я теперь скромнее стал в желаньях.
— Еще скромнее?
— Скромность — признак ума. Когда других признаков нет. У меня — есть.
— Паршивец!.. А куда мы сейчас? К тебе? Или… ко мне?
— Мы… кое-куда. Кое-где есть кое-что, чем мы займемся помимо расшифровки навахо-текста.
— Молдер! А пояснее?
Кое-где Вашингтон 21 апреля, ночь
Кое-где — это в гнездилище интелей, обобщающе именуемых «Одиноким стрелком». Хип-парь-Лэнгли, Яппи-Карл, Шляпа-Фрохики. Худо-бедно — источник информации. За отсутствием источника Бездонной Глотки, навсегда покинувшего этот лучший из миров, и «Одинокий стрелок» — источник информации.
Интели, в соответствии с дурацким пристрастием ко всякого рода конспирации, избирают для своего гнездилища нечто подвальное или чердачное, лучше трущобное, нежели комфортабельное. Оно и есть — гнездилище. Полутьма. Убогая мебель. Минимум комфорта. Но, конечно и конечно, — компьютерный парк на уровне!
Впрочем, для данного случая конспирация вполне уместна, вполне.
Здравствуйте, Карл. Здравствуйте, Лэнгли. А Фрохики?
Должен вот-вот быть.
Ну? Что скажете, друзья?
По поводу?
Хотя бы по поводу фотографии, изъятой агентом Молдером в отчем доме. Знаком ли вам кто-либо на ней? Кроме, разумеется, того, что слева. Слева — почтенный профессор Вильям Молдер.
Итак?
— Карл?
— Когда сделана фотография, Молдер?
— Примерно в 1973 году.
— Гм-гм… Ого! Лэн! Ну-ка глянь!
— Что, узнаёте кого-либо?
— Встречный вопрос. Вам знаком проект, затеянный почти сразу после Второй Мировой под кодовым названием «Скрепка»?
— Н-н…
— А вам, мисс Скалли?
— Предоставление убежища нацистским ученым в обмен на их багаж знаний. Ист?
— Да. У вас отнюдь не девичья память, мисс Скалли. Именно — убежище за багаж знаний. Своеобразный бартер.
— Бартер?! Вы сказали «бартер», Лэигли?!
— Я сказал «бартер». А в чем дело? Довольно цинично, согласен. Однако я лишь повторил слэнговое обозначение, принятое в среде тогдашних создателей проекта. А в чем дело-то?
— Не обращайте внимания, Лэнгли. Неконтролируемые ассоциации. Итак?
— Странно… Вроде бы узнаю вот этого, рядом с вашим отцом. Виктор Клемпер. Наци. Не самый выдающийся ученый. Не Вернср фон Браун, словом. Но… самый страшный, если учесть род его занятий.
— То есть?
— Он занимался экспериментами над, с позволения сказать, недочеловеками… Ну, евреи, цыгане… Известная история… Газовые камеры, вакцинация и все такое…
— Вакцинация?! Вы сказали «вакцинация», Лэнгли?
— Я сказал «вакцинация». А в чем дело? Молдер? Мисс Скалли?
— Нет-нет, продолжайте. Снова неконтролируемые ассоциации. Итак?
Газовые камеры, вакцинация и все такое. Во имя торжества пауки, само собой! Если отвлечься от средств, то цели они достигли блестяще!
— Иронизируете, Лэнгли?
— Эмоционально — да. По сути — нет. Клемиер и фон Браун помогли, по сути, выиграть нам гонку с русскими в космосе. Астронавты высадились на Луну раньше Советов. Как говаривал старина Ней л Армстронг, «маленький шажок и гигантский шаг для человечества». О, историческая фраза!
— Простите, Лэнгли, с фон Брауном и его космическими разработками понятно более-менее. Но при чем тут Виктор Клемпер?
— Думаете, в категорию недочеловеков наци включали только евреев и цыган?
— Думаю, нет.
— Вот и мы так думаем. Мы, «Одинокий стрелок». С точки зрения наци, какие-нибудь, например, пришельцы на летающей посуде — тоже ведь недочеловеки. Всяко не сверхчелове-ки. Для наци сверхчеловек — это только наци.
— Лэнгли?!
— Да, Молдер?
— Вы что-нибудь знаете о вакцинации пришельцев нацистскими учеными?!
— Не знаю, Молдер. Но — думаю. Подумаю, что знаю. В общем, я знаю, что думаю. Клемиер готов был пожертвовать и собственной женой ради своих экспериментов. И ведь пожертвовал. Они работали вместе. Та еще сладкая парочка! Виктор и Елизавета Клем-перы! Не расставались ни на миг.
— На фотографии нет женщин, только мужчины.
— Я же сказал: пожертвовал. Официальное медицинское заключение — сердечный приступ. Но что там на самом деле — темный лес!
— Выйдем из лесу, Лэнгли. Кто-либо на фотографии вам еще известен?
— Пожалуй, нет. Извините, Молдер, нет.
— А где могла быть сделана фотография, по вашему мнению, Лэнгли? По месту? Ангар за спинами всей компании — не приходилось видеть его раньше?
— Приходилось.
— Где?! Когда?!
— Право слово, Молдер! Где угодно и когда угодно. Тривиальный ангар. Без особых примет. Можно встретить хоть в пригороде столицы, хоть в дремучей глуши типа индейской резервации. Кстати… гм-гм…
— Да, Лэн?
— Вы, как я понимаю, вернувшись из небытия, поставили задачу пока не «засвечиваться»?
— Точно.
— Вам не кажется, что избранный способ маскировки отчасти сомнителен? Быть незаметным, слиться с толпой, уйти от «хвоста» в этой… одежке…
— Лэнгли! Давайте не будем затрагивать тему моего костюма. Я так скажу: производственная необходимость. И оставим эту тему.
— И тему моих глаз!
— А что у вас с глазами, мисс Скалли?
— Я же попросила!
— Но вы сами о них заговорили… По-моему, нормальные глаза. То есть красивые глаза.
— Правда?!
— Мисс Скалли, я никогда не делаю комплиментов, я только информирую. Красивые глаза! Хотя, конечно, немного…
— Что?!!
— …усталые.
— И всё?!
— А что вы хотели бы услышать еще?
— Нет-нет!.. Разве что… Давайте вернемся к фотографии и посмотрим внимательней, в четыре глаза — моих и ваших.
— В шесть глаз, мисс Скалли. Я Очкарик. Шутка.
— Смешно, да. Фотография, Лэнгли, фотография. Вот этот, за Клемпером? Ходячий скелет? Вспомните, Лэнгли, вспомните!
— Извините, мисс Скалли, нет. — Гантенбайн? Нопфлер?
— Я не могу вспомнить того, что не знаю. Этого человека я не знаю. А вы?
— Нет-нет, продолжайте. Вы обронили «странно» при взгляде на фотографию. Что — странно?
— Проект «Скрепка» намеревались свернуть к середине пятидесятых… Но если вы, Молдер, уверяете, что фото датировано 1973 годом…
— Уверяю.
— Ну, не знаю… Мисс Скалли?