— По поводу дискеты, которую вы ищете.
— А я ищу дискету?
— А не ищете?
— А вы?
— Я не ищу. Я нашел. Так она интересует вас или нет?
— Скиннер! Что за кошки-мышки! Она… у вас?!
— Скажем так: похоже, я знаю, где она.
— Похоже?
— Именно похоже. И, похоже, что она могла бы попасть в руки тех, кто преследует цели, противоположные нашим. А мне этого не хочется.
— Гм! Цели, противоположные нашим… У нас общие цели, Скиннер?
— Мы все трудимся на благо страны Бога и моей. Нет?
— Гм! Правильно ли я вас понял, Скиннер?
— Смотря что вы поняли…
— Это предложение сделки?
— Предположим.
— Так вот, я не терплю компромиссов, Скиннер.
— Не могу не предупредить вас о возможных последствиях.
— Прекратите ходить вокруг да около! Дискета у вас?!!
— Зачем же так громко? Не стоит повышать на меня голос.
— Мои извинения. Нервы…
— У вас — нервы?
— Сигареты кончились. Не запасся на сегодня. А за новой пачкой сходить — ни на минуту не оторваться от работы.
— Много работы?
— Мы все трудимся на благо страны Бога и моей.
— О, да!
— Скиннер! Дискета у вас?
— Я же сказал: похоже, я знаю, где она.
— Черт побери! У вас или нет?!
— Все зависит от того, найдем мы общий язык или нет.
— Играете в покер?
— Никогда не пробовал.
— И не пробуйте, Скиннер. Вы плохой игрок, не умеете блефовать… Повторяю, я не терплю компромиссов. Вам всё ясно?!
— О, да.
— По-моему, не очень. По-моему, вам вообще ничего толком не ясно.
— Отчего же! Я вполне и вполне в курсе…
— Тогда будьте внимательны и осторожны, Скиннер. Всякое может случиться…
— Угроза?
— Предостережение, Скиннер. Чисто по-приятельски.
— Мы приятели?
— Мы ведь не неприятели? Пока…
— Играете в покер?
— Часто.
— Наверное, всегда проигрываете.
— Я никогда не проигрываю. Никогда!
— Ну, когда-то это должно случиться.
— Только не теперь. Я не блефую, Скиннер!
— Я тоже.
— Берегите себя, Скиннер. Себя и своих людей.
— Стараюсь.
— Ваши старания не всегда увенчиваются успехом или, в лучшем случае, имеют оборотную сторону, не находите?
— Объяснитесь!
— Сестренка вашего человека, вашего агента. Скалли, так? Несчастная девочка! Ее-то за что?.. Явная ошибка, явная. Не думаете ее навестить, Скиннер?
— Думаю. Но вам-то какое дело?
— Да я вот тоже думаю… Вдруг еще кто-нибудь решит ее навестить?
— Объяснитесь!
— Малотш… Родственники. Друзья. Недруги…
— Объяснитесь!
— Вдруг, думаю, она придет в себя и назовет убийцу? Или опишет его? Такая, знаете, мысль родилась. Как полагаете, не может эта же мысль родиться у того, кто в нее стрелял?
— И это мне — вы? Вы — мне?
— А почему нет?
— Покер, говорите?
— Покер не покер, но на вашем месте, я бы выставил у палаты несчастной девочки охранение. Госпиталь — людное место в наше неспокойное время. Ходят всякие — туда-сюда, туда-сюда…
— Конкретней? Кого вы имеете в виду?
— Никого. Просто соображения вслух.
— Спасибо. Приму ваши соображения к сведению.
— Примите, примите.
— Принял. Всё? Я вас больше не задерживаю.
— Еще бы вы меня задержали!
— Покиньте кабинет!
— Ухожу, ухожу, ухожу.
Госпиталь действительно людное место. Госпиталь «Бедная Лиза». Не столь людное, как в сериале «Скорая помощь», но не пустынное. Время-то какое страшное! Год активного солнца. Автокатастрофы, несчастные случаи, обострение хронических болячек… И по коридорам всякие — туда-сюда, туда-сюда. То ли медицинский персонал, то ли ходячие больные, то ли навещающие. Поди пойми — все в халатах!
Коридоры коридорами, но вот сюда нельзя. Сюда: «Интенсивная терапия. Посторонним вход запрещен».
Ничего не изменилось за сутки. Те же мониторы. То же мерное попискивание. Та же капельница. То же забинтованное-перебинтованное нечто на койке. Та же недвижимая миссис Скалли в кресле у изголовья: «Девочка моя, девочка моя…». Состояние пациентки стабильно тяжелое. Без изменений.
— Миссис Скалли?
— Доктор? Доктор! Что?!
— Посетитель, миссис Скалли.
— Кто? Дэйна? Пришла Дэйна?
— М-м… Вряд ли. Это мужчина. Причем неординарный… С… мешком… И он наотрез отказывается надевать халат. Впустить? Он говорит, что не столько вы ему нужны, сколько он вам.
— Он так говорит? Как его имя?
— Меня зовут Алберт Хостин, миссис…
— Ой!
— Кто вам позволил войти?! Куда вы претесь со своим септическим мешком?! Я ведь сказал: ждите! И халат! Наденьте халат! Сюда нельзя! Это я вам как врач заявляю! Здесь — больная!
— Молчи, белый человек. Ты бессилен. Ты бессилен ей помочь. Я — попытаюсь.
— Что у вас в мешке?
— Трава. Много травы.
— Вы наркоман!
— Я собрал эту траву на рассвете.
— Да хоть на закате! Уйдите сейчас же! И заберите мешок! Антисанитарию мне тут разводить!
— Я пришел потому, что меня призвали. Я не уйду. Уйди ты, белый человек.
— Да как вы смеете?! Кто вы вообще такой?!
— Меня зовут Алберт Хостин.
— А меня Майк Тайсон! И что?!
— Уйди.
— Доктор… Простите, но, может, вам действительно пока…
— Миссис! Вы хотите, чтобы я оставил вас одну с этим обкуренным… вождем краснокожих?
— Я не одна. Я с Мелиссой.
— Как знаете!.. Но халат все-таки наденьте, вы! Я к вам обращаюсь!
— Уйди.
— Черт-те что! Проходной двор!..
— Он ушел. Я вас слушаю, Алберт Хостин.
— Я здесь, чтобы помочь вам и вашей дочери. Она призвала меня.
— Мелисса?! Когда?! Она без сознания!
— У вас есть еще одна дочь.
— Дэйна!
— Которая работает в ФБР.
— Дэйна!
— Она призвала меня.
— Дэйна! Вы ее видели?! Вы с ней говорили?!
— Можно сказать и так. Она призвала меня. Она просит прощения, что не пришла сюда. Она очень хочет быть с вами и с сестрой в такую тяжкую минуту. Но пока у нее не получается.
— Она… в порядке?
— Насколько я могу судить, да. Во всяком случае, ваша старшая дочь чувствует себя лучше вашей младшей… Позвольте, я возьму ее за руку… О-о, очень слаба. Очень.
— Врачи заверяют, что делают все возможное. Они наблюдают ее двадцать четыре часа в сутки.
— Что они понимают, ваши врачи! «Все возможное»! Здесь надо совершить невозможное.
— Вы… Вы способны?!
— С помощью святых-здешних и Гилы-мон-стра… Если не возражаете, я останусь подле нее…
— Но вы поможете? Поможете?!
— Мне нужны четыре дубовые жерди…
— Где же я вам их?..
— …и лист жести, чтобы развести на нем костер.
— Но доктор… он будет возражать.
— Он будет возражать — и я не спасу вашу дочь. Даже с помощью святых-здешних и Гилы-монстра.
— Простите, Алберт Хостин… Вас действительно призвала Дэйна?
— Иначе почему бы я оказался здесь?
— И все-таки — где вы с ней виделись и когда? Последний раз?
— Пять дней назад. На земле индейцев, называющих самих себя дене, но отзывающиеся и на навахо.
— Алберт Хостин! В мою девочку, мою Мелиссу стреляли тридцать шесть часов назад! Как же вы узнали об этом от Дэйны, если — пять дней назад..?
— Я сказал, что видел ее пять дней назад, женщина. Чтобы знать, где она и чего хочет, мне нет нужды ее видеть.
— Алберт Хостин! Простите, но… трава у вас в мешке — действительно просто трава?
— Не просто трава, женщина. Трава, сорванная на рассвете. Тебе не дано знать, что это за трава. Но это не та трава, о которой думаешь ты, о которой думает человек в халате, называющий себя врачом. Ты не веришь мне, женщина?
— Даже не знаю…
— Ты не веришь мне, женщина. Плохо. Если ты не.веришь мне, женщина, значит, ты не веришь святым-здешним и Гиле-Монстру. И я не смогу помочь. Белый человек из ФБР поверил мне — и он жив. Ваша старшая дочь поверила мне — и я здесь.
— Я верю! Я верю, верю! Но тогда скажите, Алберт Хостин… если вы знаете, где Скалли и чего она хочет… то — где сейчас Скалли и чего она хочет?
— Сейчас она в Западной Вирджинии. Она желает странного.
— Алберт Хостин! Вам кажется странным, что Скалли желает выздоровления своей сестре?!
— Ты сказала «сейчас», женщина. Она хочет выздоровления своей сестре, сильно хочет. Но сейчас она желает странного.
— Алберт Хостин?!
— Она желает узнать истину.
— О чем? Правду о чем?
— Не правду. Истину.
Штат Западная Вирджиния Горнодобывающая компания 22 апреля, вечер
Степь да степь кругом.
Путь далек ли?
Уже близко… наверное. Или — нет…
Прав хиппарь Лэнгли из «Одинокого стрелка»: тривиальный ангар без особых примет можно встретить хоть в пригороде столицы, хоть в дремучей глуши типа индейской резервации.
— Срань господня! Бензин жжем впустую!
— Молдер?
— Да нет, этот чертов ангар мы найдем — кровь из носу! Дотянем! Но вот на обратный путь…
— Заночуем в машине? Романтика!
— Я давно не романтик, Скалли. Я реалист.
— Жаль.
— Скалли?
— Ты не так меня понял. Просто подумала, хорошо бы закрыть глаза на мгновение и оказаться там, где…
— Если я на мгновение закрою глаза, окажемся в яме. Отвратительная дорога! Срань господня! Две вечные беды в Америке — романтики и дороги!
— Не гневи бога. Дороги у нас — ничего!
— Бога нет.
— Если ты в него не веришь, это не значит, что его нет.
— Ага! ХОЧУ ПОВЕРИТЬ. А ты? Если ты не веришь в пришельцев, значит ли это, что их нет?
— Опять за свое, Молдер?! И после этого кое-кто будет говорить мне, что он реалист!
— Ну не романтик же! Не из тех, кто мечтает: хорошо бы закрыть глаза на мгновение и оказаться там, где…
— Я же не буквально! Я отвлеченно!
— Хорошо тебе! Тебе-то хорошо. А мне отвлекаться никак.
— Хочешь, сяду за руль? Подменю?
— Женщина за рулем — страшнее пистолета у виска.
— Лучше — сразу, чем бесцельно колесить и колесить…
— Дать тебе пистолет?
— Спасибо, у меня есть.
— Ну так и?
— Не дождешься.
— Тепло поговорили, душевно.
— Старалась тебя отвлечь.
— Срань господня! Сказал, мне отвлекаться нельзя! Не мешало нам еще и заблудиться!
— Уже целых два часа склоняюсь к мысли, что это свершилось.
— Напарник!
— Да, партнер?
— Помолчала бы! Насчет партнера.
— А что такое?
— О-о, сама невинность!
— А что такое? Нет, что такое?
— Или я не видел, как ты вела себя с этим престарелым наци?!
— А как я себя вела?
— О-о, как ты себя вела! Бедная моя мама, как она была права. Скалли, ты геронтофилка?
— Я его вела, глупый. Я из него вынула максимум информации!
— Вот-вот. Благодаря этому максимуму мы и здесь, в полной… глуши. Пойди туда, не знаю куда.
— Мы здесь, благодаря топологическому кретинизму одного моего знакомого. Догадайся с трех раз, которого.
— У тебя столько знакомых, что я теряюсь.
— Заметь, не я сказала.
— Что?
— «Я теряюсь». Признаешь, что заблудился, партнер?
— Срань господня! Я же не буквально. Я отвлеченно.
— Не отвлекайся. Следи за дорогой.
— Нет тут никакой дороги, срань господня!
— Потому что кое-кто за рулем с нее сбился!
— Потому что кое-кто не за рулем постоянно отвлекает того, кто за рулем!
— Может, все-таки тебя подменить?
— Нет.
— Молдер, вопрос? По аналогии.
— Валяй!
— Там, в пустыне Нью-Мексико, как ты оказался в километре от вагона?
— Вот-вот! Был свет — зажмурился в вагоне, открываю глаза — в пещере.
— Тебя хотели сжечь.
— Это был другой свет, не напалм. Это был свет, который я уже видел однажды… когда исчезла Саманта, сестренка.
— Но ты не исчез!
— Я исчез в одном месте и очутился в другом. Нуль-транспортировка.
— Нуль-транспортировки не бывает, Молдер.
— Если ты в нее не веришь, это не значит, что ее нет.
— Не хочешь же ты сказать, что и тебя перенесли пришельцы — во времени и в пространстве!
— Сказать не хочу, но ХОЧУ ПОВЕРИТЬ.
— Знаешь, я уже тоже ХОЧУ ПОВЕРИТЬ в нуль-транспортировку после нашего блуждания! Но…
— Скалли! Вон там! Вон!
— Что?!
— Ангар!!! Он!!!
Он. Ангар. В сравнении с тем, что на фотографии, — почти не изменился. Разве что обветшал. Позабыт-позаброшен.
Гофрированная жесть.
Металлическая лестница по стенке — вперед и вверх.
Черные дыры проемов на высоте трех метров.
Бесконечный коридор без окон, без дверей.
Нет, вот дверь. Сталь. Кодовый замок.
Табло: «Опасно!»
Если табло «Опасно!» зажигают, значит, это кому-нибудь нужно? А если табло «Опасно» давным-давно не горит, значит ли, что опасности никакой?
Тривиальный ангар горнодобывающей компании, выработавшей свой ресурс…
— Как думаешь, Молдер, чем здесь мог заниматься твой отец?
— Понятия не имею. Он никогда не приходил домой в каске горняка.
— Не открыть ли нам дверь?
— Чем? Пальцем? Знаешь код?
— Молдер! Ты помнишь, что сказал Клем-пер в оранжерее?
— Он много чего сказал. Философ с фаллосом!
— Он сказал про трансцендентное число Непера, про основание натуральных логарифмов. Дал понять!
— Мне он ничего не дал.
— Ты просто не понял! Число Непера! 2, 71828… Попробуем набрать?
— Попробуй. Хотя…
— Что — хотя?!
— Да нет, пробуй, пробуй. Ну?
— Не открывается.
— Вот видишь!
— Погоди! Число Непера — 2, 71828… Далее — …18. Сейчас-сейчас!.. Нет… Далее — …28. Нет… Далее — …45. Нет…
— Тран-цен-ден-таль-но! Подскажи-ка мне, гуманитарию, число Непера бесконечно, не так ли?
— Бесконечно.
— Познание бесконечного требует бесконечного времени. Представляю, сколько ты промудришь над этими кнопками!
— Не сбивай! Далее — …90. Нет.
— Была бы фомка! Или лом! Вскрыл бы без всяких логарифмов!
— Как это по-русски!
— При чем тут русские?
— Их излюбленный метод — с помощью лома и обесчещенной матери.
— Чем тебе не угодила моя мама, Скалли?!
— Я не про… твою мать! Я про русских. Не сбивай! Далее — …45.
— Лом бы!
— Молдер! Есть!!!
Есть. 2718281828459045. Мудреный код, замысловатый. Могло быть и хуже, транс-цен-ден-таль-ней.
— Пошли?
— Пошли!
— Момент, Молдер. Давай условимся… Что бы мы там ни нашли… Даже если там окажется что-то, что заставит тебя усомниться в безупречности твоего отца… Просто знаю, как это повлияет на меня и могу предположить, как это повлияет на тебя… И хочу заранее предупредить…
— Скалли?
— В общем… не нервничай.
— Я не нервничаю.
— Нервничаешь.
— Только вместе с тобой.
— Я не нервничаю.
— Договорились! Мы оба не нервничаем…-Т-тоже мне, комната Синей Бороды!
Свет здесь включается?
Включается. Столько лет здесь ни души — а свет включается, стоит лишь тумблером щелкнуть. Электропроводка исправна.
Да будет свет!
И стал свет. И осветил…
Не комната. Не Синей Бороды.
Коридорный лабиринт с рядами стеллажей вместо стен. Нескончаемый лабиринт — вплоть до узкоколейки, проложенной вдоль стен-стеллажей.
— Что скажешь, Скалли?
— Похоже на архив.
— Архив чего?
— Судя по внешнему виду, архив медицинских карт.
— Я бы сказал, что их здесь… немало.
— Весьма и весьма немало! Глянь, Молдер. Каждая секция стеллажей расставлена по годам. Ящики на стеллажах — по алфавиту.
— Начнем с «А»?
— Почему с «А»?
— Надо же с чего-то начать! Начнем с начала.
— Нет. Начнем с буквы «С». Год 1964-й.
— Ищешь дело на себя?
— Уже нашла!
— Дай посмотрю!
— Не лезь. Я сама.
— Ну дай. Пусти.
— Не лезь, сказала. Это, в конце концов, нетактично — заглядывать в медицинскую карту дамы.
— Мы напарники.
Даже если партнеры — все равно нетактично. Пойди найди себя на букву «М» и смотри на здоровье!
— Что я там не видел!
— А у меня что ты не видел?!
— Кое-чего так-таки не видел.
— И не увидишь.
— Ну и пожалуйста! Было б на что смотреть!
— Не хами.
— Не нервничай.
— Не нервничаю.
— Не хамлю. Дай посмотрю.
— Да не на что тут смотреть! Действительно! Стандартная медицинская карта. Свидетельство о рождении. Список проведенных вакцинаций — с указанием дат. Капсула в полиэтиленовом пакетике, прикрепленная скотчем к медицинской карте, — капсула с образцом ткани… пациента? подопытного?
— Оп-па!
— Скалли?
— Черт побери!
— Скалли?!
— Молдер! Капсула!
— Скалли?!!
— Капсула пластмассовая! Нового образца! Раньше их делали из стекла! Этот образец ткани — совсем недавний! Не помню, чтобы у меня в недавнем времени брали образец ткани! То есть… помнить не помню, но…
— Скалли?!! Объясни!
— Чтоб я сама понимала! Мрак! Полный мрак!
Что мрак, то мрак. Свет погас — как провода обрубило. Полный мрак!
— Молдер!
— Здесь я, здесь. Стой и не двигайся. Я сейчас.
— Ты куда?! А я?!
— Стой и не двигайся.
— Но ведь темно!
— Боишься темноты?
— Нет. Но… темно.
— Фонарик при тебе?
— Нет.
— Срань господня! И при мне нет! Тем более стой и не двигайся. Я сейчас вернусь.
— Молдер!!!
— Что еще?!
— А как ты меня найдешь? Здесь так просто заблудиться…
— Про «заблудиться» я уже слышал.
— Молдер, но все-таки!
— Ориентир — буква «С», год 1964-й.
— Но ты куда все-таки?!
— Посмотрю, что со светом. И — не заперли ли нас, пока мы в бумажках рылись.
— Кто?!
— Вот и посмотрю, кто.
— Думаешь, здесь кто-нибудь еще?! Здесь же никого, кроме нас… Кажется…
— Вот и посмотрю.
Молдеру-то хорошо — выбравшись из тьмы, имеет возможность посмотреть…
Нет, никто их не запер. Массивная дверь с мудреным Непер-кодом приоткрыта, как и была.
А свет — да. Свет, срань господня, отрубился. Щелкай тумблером, не щелкай…
Снаружи, правда, развиднелось — в оконные проемы бьет ослепительно. Это свет, который я уже видел однажды… когда исчезла Саманта, сестренка.