Человек с ником Кошечка Ми ничем не походил на свою ава— тарКу. Это был невысокий, крепкого телосложения китаец лет тридцати, с коротко подстриженными темными волосами и цепким взглядом внимательных карих глаз. Сейчас эти глаза смотрели на Лауреата с едва заметным презрением.
— Ага, — огрызнулся гость, — посмотрел бы я на вас после того допроса, который учинил мне Свиридов!
Китаец закрыл дверь и жестом пригласил Лауреата пройти на кухню.
— Так значит, встреча все-таки состоялась? — он тщательно пытался скрыть свое волнение. — По чьей инициативе?
— Мне надоело гоняться за ним по всей Москве, — сказал Лауреат. — Я дождался, пока он зайдет в ресторан, и подсел к нему за столик.
— И что? — прищурился китаец. — Все прошло так, как мы и предполагали?
Гость пожал плечами.
— Ну да. Он почти сразу же начал допрашивать меня. Зачем, мол, я первым пошел на контакт. Этот его Орел, должен сказать вам, мощнейшая штука! Я физически чувствовал, как он заставляет меня говорить правду…
Он замолчал. Китаец поощрительно улыбнулся.
— И что же вы ему сказали?
— Черт, я все время боялся, что проболтаюсь о нашей договоренности! Но почему-то, несмотря на страшное давление со стороны Орла, я ни слова об этом не сказал!
Китаец похлопал его по плечу. Открыл холодильник, достал бутылку минералки, налил в стакан и кинул туда таблетку «Алька-Зельцера». Протянул гостю.
— Успокойтесь. Я же говорил вам — под воздействием Орла вы Расскажете генералу самое сокровенное. Правду, в которой вы, быть может, не признаетесь даже себе. Говорить правду — высокое искусство, друг мой. Теперь все будет хорошо. Свиридов верит вам — ведь никто не в состоянии сопротивляться Орлу, а значит, мы можем скормить ему еще одну порцию правды.
Глаза Лауреата испуганно расширились.
— Не волнуйтесь, — усмехнулся китаец. — На этот раз ничего личного. Вам нужно будет осторожно сообщить Свиридову, tjTo неподалеку от того района, куда направляется экспедиция Арктического клуба, вы с помощью Спрута видите огромное хранилище предметов. Ведь это так, господин профессор?
— Д-да, — запинаясь, проговорил Лауреат. — Но вам-то откуда об этом известно?
— Мы знаем многое. Знаем, что Спрут показал вам такое же хранилище в сибирской тайге, там, где исчезла Ева. Ведь вы же для этого хотели наладить отношения со Свиридовым, не так ли? Чтобы, заручившись его помощью, отправиться в тайгу и спасти Еву?
— Идите к черту! — взорвался Лауреат, выплескивая стакан с минералкой в мойку. — Вы мысли мои читаете, что ли? Что у вас за предмет, а? Признавайтесь!
Он схватил китайца за отвороты просторной черной рубашки. Тот даже не сделал попытки высвободиться — рубашка поползла вверх, и гость увидел торчащую из-за пояса китайца рукоять пистолета. Вид оружия мгновенно протрезвил Лауреата. Он разжал руки и, бормоча извинения, опустился на стул.
— Догадаться не так уж сложно, — пожал плечами китаец. — Вот только Еву вы сейчас в тайге не найдете, даже с помощью конторы Свиридова. Для того, чтобы найти ее, вам придется отправиться на Северный полюс вместе с Гумилевым.
— С Гумилевым? — лицо Лауреата исказила гримаса злости. — С чего бы этому надутому нуворишу ехать в Арктику?
— Об этом позаботится генерал. А нам с вами нужно сделать так, чтобы Свиридов не только поверил в существование Чер' ной Башни в Арктике, но и взял с собой в экспедицию Орла' Впрочем, он и так почти никогда с ним не расстается…
Проводив Лауреата до дверей, Чен вернулся в комнату, сел на пол и некоторое время посидел в позе лотоса, делая дыхательные упражнения и приводя в норму слегка участившееся сердцебиение. К его удивлению, профессор не оплошал и проделал все в полном соответствии с полученными инструкциями. Теперь у Свиридова появился новый ценный осведомитель, а у него, Чена, — агент, с помощью которого можно влиять на генерала и направлять маршрут арктической экспедиции. Его заказчики могут быть довольны — отныне русские спецслужбы будут играть по партитуре, которую напишет для них Братство Небесного Огня.
Но успокаиваться было рано. Никто не мог поручиться, что Свиридов не устроит профессору еще один допрос, и тот все— таки расскажет о таинственном китайце, предложившем ему выгодную сделку. Жизнь и любовь Евы Гумилевой в обмен на небольшую помощь в передаче информации ГУАПу. Ничего криминального, просто дружеская услуга. В общем-то, Чен был готов и к такому повороту — согласно легенде прикрытия, детально разработанной профессионалами из Братства, он был ученым-биологом из Шанхайского университета, работающим в области клонирования человека. Он хорошо знал Еву Гумилеву (проверить это все равно было невозможно) и искренне хотел помочь ей в изучении аномальных предметов. Узнав от Евы, что один из ее друзей обладает подобным предметом, молодой ученый познакомился с ним и убедил рассказать о принадлежащем ему сокровище государству. Версия, конечно, шита белыми нитками, но Чен искренне надеялся, что до очной ставки Дело не дойдет. А если генералу все же захочется испытать действие Орла на нем… что ж, ему есть, чем ответить.
И Чен осторожно дотронулся до висевшего у него на шее амулета — фигурки морского конька, сделанного из серебристого Металла.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Маленький длинноухий кролик Июль 2009 года, Арктика. Северный Ледовитый океан. Борт станции «,Земля-2»
1
— Все получилось, — сказал Андрей Илюмжинову, когда они встретились в условленном месте на верхней палубе. — Спрут у меня.
Кирсан странно взглянул на друга.
— А что с генералом?
— Его тоже пытались убить. Но, к счастью, не убили — когда я уходил из его каюты, он был жив, и, мне кажется, шансы выкарабкаться у него довольно неплохие.
— И ты забрал предмет, воспользовавшись его беспомощностью?
— Ну, в общем, да.
Илюмжинов подумал.
— Не знаю, будет ли он работать в таком случае. Может, нам лучше вернуть его Бунину?
— А если Бунин замешан в этих убийствах? Хотя бы в одном?
— Ну, Спрут все равно не даст ему никакого преимущества. У него чисто информационные функции.
— Да, но правды мы все равно не узнаем.
Кирсан нехотя кивнул. Потом полез в карман и вытащил своего Единорога.
— Дай-ка мне Спрута. Попробую соединить силу двух предметов. Вдруг это все-таки сработает.
Андрей протянул ему серебристую фигурку. Сам он несколько раз пытался «разговорить» Спрута, но безуспешно — ничего, кроме легкого холодка, распространяющегося вверх по руке, он не чувствовал.
Илюмжинов осторожно взял Спрута, положил его на ладонь рядом с Единорогом и сжал пальцы. Закрыл глаза и некоторое время стоял неподвижно, прислушиваясь к исходившим от фигурок вибрациям.
Гумилев терпеливо ждал. Прошло несколько минут, прежде чем Кирсан разжал кулак. Вид у него был такой, словно он только что пытался поднять двухсоткилограммовую штангу.
— Не получается, — проговорил он сквозь зубы. — Что-то я чувствую… от Спрута явно исходит мощный поток информации, я вижу его как широкую сиреневую ленту, на которую нанесены схематичные рисунки. Но рассмотреть их у меня не выходит. Картинка плывет, не фокусируется…
— Все равно тебе повезло больше, чем мне. Я вообще никакой картинки не вижу.
Калмык взвесил на руке обе фигурки.
— Возможно, это оттого, что у меня большой опыт общения с этими предметами. Знаешь, если ты не против, оставь пока Спрута мне. Я немного приду в себя и попробую снова. Единорог явно мне помогает, нужно только потренироваться.
— Хорошо, — кивнул Гумилев. — А что это значит — «приду в себя»? Честно говоря, выглядишь ты сейчас хреново.
Илюмжинов криво усмехнулся и вытер со лба капельки пота.
— Как ни странно, это довольно тяжело физически. Как будто приходится преодолевать сильное противодействие. Что там говорил Бунин? Владение предметами вредно для здоровья?
— Нет, как-то не так. Он говорил, что чем больше у человека предметов, тем труднее ему выдерживать их влияние. И что вроде бы это как-то негативно отражается на умственных способностях.
Кирсан спрятал фигурки в карман.
— Ну, в худшем случае, я больше никогда не буду играть шахматы.
Андрей не мог не оценить силу духа этого человека.
— Все-таки, постарайся не переусердствовать. И вот что — если ты что-то узнаешь — пожалуйста, сразу же сообщи мне. Хор0, шо?
— Договорились.
Когда Андрей вернулся к себе, на часах было уже четыре утра. Марго спала, уткнувшись лицом в подушку. В каюте было жарко, и одеяло сползло — или было сброшено — на пол. Гумилев смотрел на смуглую спину девушки, на ее длинные стройные ноги и думал о том, как хрупка и беззащитна человеческая жизнь. Неведомый убийца уже расправился с Алферовой, Жанной и генералом Свиридовым. Что помешает ему обрушить мощь Морского Конька на спящую Марго? Или на безмятежно посапывающую в своей кроватке Марусю?
«Надо спасать девчонок, — подумал Андрей. — Станцию жаль, но теперь, когда я собственными руками сделал Фраму лоботомию, «Земля-2» не больше, чем очень дорогое транспортное средство. Надо уходить со станции. Спасатели могут прилететь за нами в любой район Арктики. В конце концов, я попрошу Санича связаться лично с Шойгу…»
«И как это будет выглядеть? — спросил внутренний голос. — Миллиардер спасается бегством вместе с дочерью и любовницей, бросая всех на произвол судьбы?»
«Я попрошу, чтобы вывезли только Марусю и Марго, — ответил голосу Андрей. — А сам вернусь и отыщу убийцу. Отыщу его, во что бы то ни стало…»
Он присел на край кровати и осторожно, чтобы не разбудить» погладил Марго по темным волосам.
— Не бойся, девочка, я не дам вас в обиду.
Марго повернула голову и сонно прошептала:
— Как хорошо, что ты пришел… иди ко мне…
— Сейчас, — шепнул Гумилев, наклоняясь и целуя ее в ложбинку между ухом и шеей, — только взгляну, как там Маруська.
Маруся крепко спала, обняв плюшевого мишку, которого еще два года назад подарил ей Арсений Ковалев. Мишка с тех пор прошел огонь, воду и медные трубы, мех у него местами повытерся, а вместо одного глаза была пришита пуговица, но девочка не променяла бы его ни на какие новые игрушки. Насколько помнил Андрей, мишку звали Пушок — странное имя для медведя, но детская логика всегда была для него еще загадочнее женской. Андрей поправил сбившееся одеяло, убрал с края кровати готовую свалиться на пол книжку про динозавров и вернулся к Марго.
«Посплю хотя бы часика три, — решил он. — Если уж уходить со станции, то делать это лучше на свежую голову».
Но поспать ему, разумеется, не удалось. Марго немедленно обхватила его горячими ногами, обвила руками шею и уткнулась лицом в плечо.
— Там случилось что-то страшное, да? — спросила она шепотом.
— Свиридова пытались убить, — прошептал Андрей в ответ. — Я принял решение — мы должны уйти с «Земли-2». Утром соберемся и высадимся на лед. Я свяжусь с ледоколом, нас заберут через несколько часов.
— А как же твоя станция? Ты ее бросишь?
Гумилев заколебался. Говорить или нет Марго о том, что он отправит на Большую Землю только их с Марусей, а сам верится на станцию?
— Вы для меня важнее, — сказал он.
Глаза Марго подозрительно заблестели.
— Спасибо тебе, родной мой… я так боюсь за Муську…
Он поцеловал ее — очень нежно, очень благодарно.
— Девочка моя… прости меня, я только здесь понял, как мно го ты для меня значишь. Я никогда тебя не оставлю. Никог да…
Гумилев и сам не понимал, что с ним происходит. Он никогда не был любителем высокого стиля и красивых фраз. Но сейчас слова будто бы сами рвались из глубины души, и произнося их он чувствовал себя непривычно легко.
— Ты правда… правда так ко мне относишься?
— Ты, наверное, хотела спросить — правда ли я тебя так люблю? — улыбнулся Андрей. — Да, малыш, это чистая правда. Я люблю тебя. Я никого и никогда не любил так, как тебя. И знаешь, что, малыш…
Он помедлил, последний раз взвешивая на воображаемых весах то, что хотел сказать.
— Что? — одними губами спросила Марго.
— Я хочу от тебя ребенка, — твердо сказал он. — Очень хочу.
Глаза Марго удивленно расширились.
— Ты… Андрей, ты самый лучший мужчина на Земле…
— На «Земле-2» уж точно, — пошутил он, чтобы избежать излишнего пафоса. — Мы вернемся в Москву и заживем нормальной спокойной жизнью. Пусть терраформирующие станции испытывает кто-нибудь другой. Я хочу семью, Марго. Я хочу, чтобы у меня была семья.
«Когда-то я говорил нечто подобное Еве, — некстати подумал Андрей. — И даже пытался выдвинуть ей ультиматум. После чего она исчезла в своей тайге…»
— У тебя же есть семья, — тихо проговорила Марго. — Маруся и Марусина мама. Мне нет места в твоей жизни, Андрей.
Тон, которым были произнесены эти слова, насторожил Гумилева.
— Глупая, — он прикоснулся губами к ее ресницам, — ты сама не понимаешь, что говоришь. Ева бросила нас с Марусей. Я не знаю, какие у нее на то были причины, но что сделано, то сделано. Не хочу вдаваться в детали, но если она вдруг решит вернуться… я не приму ее.
— Почему? Ты больше ее не любишь?
Андрей горько усмехнулся.
— Любишь — не любишь… причем здесь это? Она предала меня, предала Маруську. А я не могу себе представить жизнь с человеком, способным на предательство.
Марго вдруг с силой оттолкнула его ладонями, отвернулась к стене.
— Значит, все-таки любишь?
— Малыш, — Андрей положил ладонь ей на бедро, — я люблю тебя. И хочу строить новую жизнь вместе с тобой. Что касается Евы… какие бы чувства я к ней не испытывал, ее предательство перечеркнуло все.
Он замолчал — что еще можно было сказать? Молчала и Марго.
— Прости меня, — проговорила она глухо. — Я должна… мне нужно все это переварить.
— Я просто хочу, чтобы ты знала. То, что я тебе сказал… это очень серьезно. Вот и все.
Еще несколько минут томительного молчания. Наконец, Марго спросила:
— А что там со Свиридовым? Ты сказал, его пытались убить?
— Да, — ответил Андрей, несколько удивленный такой переменой темы разговора. — Но на этот раз у убийцы что-то пошло не так.
— Как это выглядело?
— Ну, у него не были переломаны кости, как у Надежды с Жанной… вообще мне показалось, что его пытались задушить.
— Ты разговаривал с ним?
В голосе Марго звенели какие-то новые, незнакомые Андрею нотки.
— Нет, он был без сознания. А почему это тебя так волнует?
— С чего ты взял? — резко спросила девушка. — Просто страшно…
— Не бойся, — Андрей внезапно понял, что ему расхотелось утешать Марго. — Утром мы покинем станцию, и весь этот кощ— мар закончится.
Он убрал руку с бедра девушки и лег на спину. Прикрыл глаза, позволяя усталости взять над ним верх. «Три часа, — подумал он, — всего три часа. А потом нужно будет действовать».
Он провалился в сон мгновенно, будто упал в глубокую черную яму. И не видел, как смотрит на него, спящего, приподнявшаяся на локтях Марго.
В глазах ее были любовь и боль.
2
Его разбудил стук в дверь. Стук был громкий, раздраженный. Стучали, видимо, долго — Андрей все никак не мог выкарабкаться из липкой паутины сна.
Наконец, он открыл глаза, повернул голову — Марго рядом не было. Наверное, ушла спать к Марусе.
— Минуту!
Он поднялся, пошатываясь. Босиком прошел по пушистому ковру, застилавшему пол каюты.
— Откройте, господин Гумилев!
Голос был ему незнаком. На всякий случай Андрей накинул на дверь цепочку, и только после этого нажал кнопку, открывающую замок изнутри.
На пороге стоял один из людей Свиридова.
— Господин Гумилев, вас срочно просят к генералу.
— Кто просит? — Андрей все никак не мог проснуться. — Свиридов?
— Нет, товарищ генерал еще без сознания. С вами хочет поговорить подполковник Поздняк.
— Передайте Поздняку, что я поговорю с ним позже.
Андрей попытался закрыть дверь, но незваный гость успел просунуть в щель тупорылый ботинок.
— Никаких «позже», господин Гумилев. Это очень срочно.
— Идите к черту! — рассвирепел Андрей. — Совсем совесть потеряли!
В руках у визитера неожиданно появился небольшой пистолет.
— Откройте дверь, господин Гумилев. У меня приказ доставить вас живым, но никто не запрещал мне прострелить вам ногу.
Что-то подсказало Андрею, что человек выстрелит в него, не задумываясь. А если его ранят, на плане спасения можно будет сразу ставить крест.
Он снял цепочку и отошел на шаг назад.
Посланец Свиридова не стал терять время зря. Он ткнул Андрея стволом под ребра и заставил встать лицом к стене. Еще мгновение — и на запястьях Гумилева защелкнулись наручники.
— Где Спрут? — спросил человек так буднично, словно интересовался, сколько ложечек сахара класть в чай. — Отвечайте быстро, Андрей Львович, это в ваших интересах.
— Какой Спрут? — удивился Андрей.
— Не валяйте дурака! Предмет, который вы украли у генерала!
— Я? Украл? Милейший, вы меня с кем-то путаете!
— Жаль, бить мне тебя запретили, — сказал вдруг гость совсем Другим голосом. — Гнида буржуйская… нахапали добра и думают, что они теперь везде хозяева…
— Ого, — сказал Гумилев, — это что, классовое чутье проснулось?
— Хватит болтать, — в голосе визитера зазвенел металл. — Говорите, где Спрут!
За спиной Андрея послышался какой-то шум. Гумилев по— Вернул голову и увидел Илюмжинова, с интересом разглядывавшего бездыханное тело незваного гостя. В руках у Кирсана был утюг, которым Марго гладила Марусины вещи.
— Извини, что вошел без стука, у тебя открыто было, — сказал калмык. — А это что за таинственный незнакомец? И почему у тебя на руках эти красивые металлические браслеты?