— Откуда у Маруси единорог?
— Может быть, имеет смысл спросить у Маруси?
— Она сказала, что ты попросил его забрать.
— Неожиданный поворот! — рассмеялся Бунин.
— Хочу выслушать твою версию.
— Я понятия не имею откуда у нее единорог.
— То есть, она врет?
— Можешь доказать обратное?
Такой наглости Андрей не ожидал. Почему-то он думал, что внезапное нападение испугает профессора и он, как минимум, начнет оправдываться, на чем его и можно будет подловить.
— Она не врет мне, — уверенно сказал Гумилев.
— Только не ты… Андрей. — Бунин сделал трагичное лицо и разочарованно развел руками. — Ты же такой умный человек… Я понимаю, что это твой ребенок. И у тебя прекрасная дочка, но ключевое слово «ребенок».
— Решил поговорить про детей?
— Решил напомнить про украденную ручку.
Андрей изменился в лице.
— Сколько дней назад? Пять-шесть? Что сказала Маруся? Ммм? Дядя Степан подарил?
— Да, было дело, — сухо согласился Андрей.
— Извини, что пришлось напомнить. И особенно хочу напомнить, что никто ее в воровстве не обвинил, потому что она ребенок. Об этой истории вообще никто не услышал — все осталось строго между нами…
Андрей молчал.
— Увидела красивую ручку, сунула в карман, а когда папа припер с расспросами, испугалась и соврала.
Шах и мат. Сражение было проиграно, а проигрывать Андрей не любил.
— Ты прав. Я должен извиниться.
— Она чудесная девочка. Очень смышленая, симпатичная, ее все любят, но она фантазерка.
Андрей потер висок. То, что ему напомнили не самую красивую историю, которая произошла с Марусей, было неприятно. То, что ее напомнил Бунин — было неприятно вдвойне. Но еще более противно было от уверенности в том, что Бунин врет. Умело разыгрывает козырь или, что еще более вероятно, зная, что у него теперь есть козырь, умело воспользовался им, втянув Марусю.
— Не мое дело давать советы, но если девочка украла единорога — его лучше как можно быстрее вернуть. Боюсь, Кирсану не понравится, если он узнает…
— Это действительно не твое дело.
— Да и зачем он ей, считать она еще не умеет, — усмехнулся Бунин, пропуская слова Андрея мимо ушей.
Андрей встал и направился к выходу.
— Ты, кажется, собирался извиниться? — мягко напомнил Бунин, выходя из-за стола.
Андрей остановился и некоторое время стоял, глядя перед собой и пытаясь побороть злость. Ему хотелось убить Бунина. Не потому, что он подлец, а потому, что он так ловко сделал его. Немыслимо…
— Извини.
— Да, ничего страшного! — рассмеялся Бунин. — Не стоило твоих извинений.
Этот измывательский тон только подхлестнул Андрея.
— Ты ведь врешь.
— Тебе, по-моему, понравилось извиняться… — тон Бунина резко изменился.
— А тебе, по-моему, понравилось искать себе проблемы.
— У меня нет проблем, — Бунин подошел к Андрею вплотную, — проблемы есть у тебя… Поэтому Ева от тебя и сбежала.
Этого нельзя было делать ни при каких условиях, и Андрей никогда бы не сделал того, что сделал его кулак. Бунин отлетел назад и упал, ударившись спиной о стену.
— Извини, — с брезгливостью бросил Андрей и вышел из каюты.
Когда однообразные арктические пейзажи наскучили собравшейся на верхней палубе публике, решено было перейти в кают-компанию. Там, удобно устроившись в мягких креслах, пассажиры продолжали вести разговоры о предстоящем переходе к Северному полюсу. Кто-то достал сигареты, но тут Белении щелкнул пальцами, и один из сопровождавших его «референтов», высокий жилистый татарин Рашид, принес массивный хьюмидор из испанского кедра. Олигарх щедрым жестом предложил собравшимся угощаться его сигарами, и скоро все курильщики с удовольствием дымили ароматными кубинскими Cohiba. Не стала исключением и подруга Журавлева-Синицына Жанна, хотя она явно не была знакома с ритуалом курения сигар и со стороны выглядела довольно забавно.
— А вы знаете, что кубинские женщины крутят сигары прямо на своих бедрах, — с видом знатока заявила она.
— Прямо-таки на своих? — удивленно спросил Ковалев.
— Ну а на чьих же? — немедленно растерялась Жанна.
— Конечно же на бедрах своих кубинских мужчин! — с уверенностью сообщил Ковалев.
Жанна испуганно вытащила сигару изо рта и внимательно посмотрела на нее.
Беленин закашлялся от смеха.
— Милый, это правда? — спросила Жанна писателя.
— Ну… В некоторых… — писатель встретился взглядом с Ковалевым, — в общем, да.
— Это такой кубинский ритуал, Жанночка. Вроде признания в любви.
— А я читала, что на своих!
— Жанна, неужели такая умная девушка как вы, читает эти дурные газеты? — казалось, что Ковалеву доставляет удовольствие подтрунивать над нелепой подружкой писателя.
— Да нет, ну что вы. Она лежала у подруги. Моя подруга очень любит газеты и покупает их все.
— Странные у вас подруги, — неожиданно строго проговорил Ковалев, чем окончательно смутил Жанну.
— Бывшие подруги, — со вздохом сказала она, — как только я узнала о том, что она читает, мы сразу же перестали общаться.
— Солнце мое, — не выдержал, наконец, писатель и взял Жанну за локоть, — не пора ли тебе спать?
— Ну почему ты всегда прогоняешь меня спать на самом интересном месте?
— Потому что иначе у тебя будут темные круги под глазами.
Жанна скривила личико и отложила сигару на край стола.
— Всем доброй ночи, — поздоровался Андрей, проходя мимо компании.
— Андрей, вы не видели профессора? — снова подала голос Жанна. Похоже она не собиралась идти спать. — Я его с самого момента погружения, то есть, отплытия… ну, то есть, как мы уехали… Ой! У вас кровь на руке!
Только сейчас Андрей обратил внимание на разбитые костяшки.
— Это я в чем-то испачкался, — улыбнулся он, слюнявя палец и оттирая кровь.
— Признавайся, кого убил? — рассмеялся захмелевший Ковалев.
— Того, кто задавал много глупых вопросов, — отшутился Гумилев.
— Понял! Молчу!
— Пойду-ка я спать, пожалуй… — Андрей взял со стола бокал с вином и выпил его одним глотком. — А то будут черные круги под глазами…
Он подмигнул Жанне и, толкнув прыснувшего от смеха Ковалева в плечо, покинул кают-компанию.
Марго трогательно свернулась в кресле, поджав ноги и положив голову на подлокотник. На полу валялась книжка. Видимо она выпала из рук, когда Марго уснула. Андрей взял плед и осторожно укрыл девушку.
— Я не сплю…
— Тогда перебирайся в кровать и спи.
— Нет, нет, нет…
Марго выпрямилась и опустила ноги на пол.
— Ты абсолютно сонная.
— Я абсолютно голодная, — улыбнулась Марго.
— Разве девочки едят по ночам?
— Только если никто не видит.
— Хорошо, я отвернусь…
— Я люблю тебя.
Андрей протянул ей руки и помог встать. Сонная Марго казалась ему еще привлекательнее, чем обычно. Припухшие веки, растрепавшиеся волосы… Андрей прижал девушку к себе и поцеловал в шею.
— Щекотно…
— Идем-ка нажарим целую гору мяса… — прошептал Андрей.
— И лопнем?
— Обязательно лопнем.
— Марго тихо рассмеялась.
— Маська давно уснула?
— Часа два как…
— Одевайся.
Марго быстро натянула свитер и тихо выскользнула из каюты. Андрей вышел за ней и остановился, словно налетев на стену. Сцена, которую он увидел, ему не понравилась.
Напротив Марго стояла Надежда. Обе женщины замерли, глядя друг на друга, и в воздухе ощущалось такое напряжение, что Андрей отчего-то почувствовал себя виноватым, словно он являлся причиной этого немого конфликта.
— Доброй ночи, — тихо поздоровался Андрей, прикрывая за собой дверь.
Надежда словно вышла из оцепенения, развернулась и пошла прочь.
— Надежда?
— Что ей было нужно?
Марго, то ли спросонья, то ли еще по какой причине, не скрывала свою злость.
— Сейчас!
Андрей быстро пошел вслед за Алферовой.
— Надя?
— Андрей! — с отчаянием выкрикнула Марго.
Непонятно почему, но сейчас Андрей понимал, что он должен поговорить с Надеждой. Возможно потому, что она хотела поговорить с ним. Возможно хотела, но не решалась. О чем-то важном. Неприятно заколотилось в груди, словно от приближающейся опасности. Андрей ускорил шаг и через несколько секунд уже схватил Алферову за руку.
— Я просто шла мимо.
— Вы хотели поговорить?
— Это потерпит до утра, правда.
— Но вы пришли ко мне ночью.
— Мне очень стыдно, простите.
— Что случилось?
— Ничего.
Теперь ее лицо было спокойно. Она взяла себя в руки.
— Давайте отойдем и вы мне все расскажете?
— Мне нечего вам сказать.
— Надя…
— Отпустите… пожалуйста., — Надежда высвободила руку. — Спокойной ночи.
Алферова быстро сбежала по лестнице. Андрей обернулся и посмотрел на Марго.
Алферова быстро сбежала по лестнице. Андрей обернулся и посмотрел на Марго.
Обида навек. Прекрасное окончание дня.
— С каких пор она стала для тебя важней?
— Это работа, Марго.
— Это не работа.
— Она хочет что-то мне сказать, я же вижу.
— Внезапно начал видеть?
— Малыш, ты же умная девочка.
— Я иду спать.
— Очень тебя прошу…
— Спасибо за ужин. Было очень вкусно.
Марго скрылась за дверью.
— И тебе…
Андрей открыл дверь и вошел на кухню. Ссора с любимой девушкой еще не повод лишать себя ужина. А может быть даже наоборот.
— Не спится?
Андрей огляделся. За столом сидел седой мужчина в длинной вязаной кофте.
— Вы повар?
— А вы Гумилев.
Немного странно было общаться с незнакомым человеком, поваром, который разговаривал на равных. Андрею это скорее нравилось, чем нет, но все равно было непривычно, после всех этих льстивых «Андрей Львовичей».
— Поссорился с подругой, — зачем-то объяснил Андрей.
Повар молча встал из-за стола и только сейчас Андрей обратил внимание на неприметную рюмку с янтарной жидкостью. Уже через минуту точно такую же рюмку повар протягивал и ему.
Они выпили и сели за стол.
— Соорудить чего?
— Было бы круто.
— Стейк сойдет?
— Два.
— Понимаю…
Старик снова встал, вытащил из холодильника несколько кусков мяса и бросил их на сковороду.
— А Надька-то даа… — неожиданно начал он. — Понимаю…
Коньяк быстро ударил в голову, и Андрею уже не хотелось ничего говорить. Он просто слушал, и это было удивительно. Словно все вокруг знали что-то, чего он не знал. И про Надьку, и про все остальное…
— Твоя, конечно, тоже… Чего уж тут… Но когда вот так, — старик развел руками, — с кровью…
На этих словах Андрей встрепенулся.
— С кровью?
— Мясо с кровью?
— Да… Нет.
— Мне все равно, — пожал плечами старик.
— Мне тоже, — устало выдохнул Андрей.
— Понимаю…
Он завидовал ему. Хоть кто-то что-то понимал, и это было хорошо. Хорошо, когда все понимаешь. Андрей не понимал. Не понимал поведения Алферовой, не понимал, почему она ищет с ним встречи и тут же убегает. Не понимал, что такого она могла ему сказать. Он был уверен, что это никак не связано ни с какой любовью. Это было что-то совсем другое, и смущение Алферовой было другое, и взгляд, внимательный, испуганный, и срывающийся голос. На этот раз интуиция Марго подвела. Марго, Марго. Что стало с ней? Откуда вдруг эта ревность? Необъяснимая, беспричинная, агрессивная.
— Она тут одна настоящая… Надежда, — пробубнил старик, ставя перед Андреем тарелку с аппетитными стейками. — Сама по себе.
— Благодарю…
— Самому по себе всегда страшно.
Андрей нахмурился. Его стал тяготить этот разговор.
— Береги ее.
Перед глазами качнулось. Тарелка слетела со стола прямо на колени и оттуда на пол.
Андрей посмотрел на старика, который с трудом удержался на ногах, схватившись руками за край стола.
— Что это было?
Старик закачал головой.
— Не понимаю…
В коридоре, ведущем к рубке управления, Андрей нагнал Ковалева. В руках у Арсения была початая бутылка виски.
— Что происходит? — жестко спросил Андрей. — Ты почему на за пультом?
— Ну, подумаешь, решил выпить стаканчик… И тут вдруг такое!
Бронированная дверь рубки управления была приоткрыта.
Едва перешагнув порог, Гумилев понял — случилась беда.
Помещение было наполнено сизым дымом, противно пахло паленым пластиком. Главный пульт управления был разворочен какой-то неведомой силой, в его недрах потрескивали и искрили разорванные электрические провода.
А на полу, перед пультом, лежало что-то черное. Андрею понадобилось несколько секунд, чтобы его мозг примирился с очевидным: это было человеческое тело, изломанное и изуродованное так, будто его выплюнула огромная мясорубка. Правая рука была вывернута под неестественным углом, левая, по-видимому, была раздроблена в нескольких местах. Ноги перебиты в коленях, шея скручена так, что затылок прижат к позвоночнику, окровавленные, сломанные ключицы торчат сквозь черную ткань кителя. Не человек — кукла, разбитая безумным и жестоким кукольником.
Залитые кровью мертвые глаза смотрели куда-то сквозь Андрея. Лицо было искажено гримасой боли так, что узнать его казалось совершенно невозможным. «Мясо, — подумал Андрей, — мясо с кровью…» И тут же ужаснулся своей мысли, поняв, кто перед ним.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Братство Небесного Огня Июль 2008 года (за год до описываемых событий). Сингапур, Юго— Восточная Азия. Офисное здание «Империал Плаза», 52-й этаж
— Прошу вас, сэр!
Невысокий малаец в безукоризненном белом костюме распахнул перед гостем двери орехового дерева.
За дверью находился просторный полукруглый зал с огромным панорамным окном во всю стену. Мерцающие золотые огни ночного Сингапура казались вплавленными в стекло звездами.
Хозяин кабинета поднялся навстречу гостю из-за стола, изогнутого в форме полумесяца. Это был знак особого уважения — человек, которому принадлежал не только небоскреб «Империал Плаза», но и добрый десяток других высотных зданий Сингапура, не каждого приветствует даже простым кивком головы. Гость быстро, но не теряя достоинства, подошел к столу и пожал протянутую пухлую ладонь. Ладонь человека, стоившего семь миллиардов долларов.
— Рад видеть вас, господин Чен, — приятным бархатным голосом произнес хозяин кабинета.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, господин Мао, — вежливо ответил гость, рассматривая булавку с крупным бриллиантом, небрежно торчавшую из отворота пиджака хозяина. Если бы не эта булавка, господина Мао можно было бы принять за простого менеджера — недорогой пиджак, сорочка ценой в сотню долларов, разношенные туфли из обычной кожи. И булавка с голубоватым бриллиантом в пять каратов. «Стильного человека видно сразу», — подумал господин Чен.
— Прошу вас, господин Чен, садитесь. Что будете пить?
— Минеральную воду, пожалуйста, — гость поклонился и мягким кошачьим движением опустился в кресло. Господин Мао улыбнулся и щелкнул пальцами. Спустя минуту вышколенный малаец внес в кабинет поднос с квадратной бутылкой «Скон Хилл», вазочкой с колотым льдом, изящной бутылочкой «Перье» и двумя пузатыми бокалами.
— Признаюсь, я давно хотел встретиться с вами, господин Чен, — сказал Мао, наливая себе виски. — Мне приходилось слышать много интересного о вашем обществе.
— Прошу меня простить, господин Мао, но если вы действительно слышали о нашем обществе, то это наш недосмотр, — едва заметно улыбнулся Чен.
— Позвольте напомнить вам, что мои возможности несколько отличаются от возможностей обычного человека. В том числе и в такой тонкой сфере, как добыча информации.
— Ни секунды в этом не сомневаюсь, господин Мао.
Оба замолчали. Мао отхлебнул виски, Чен попробовал минеральную воду. Обмен любезностями закончился, можно было переходить к делу.
— Некоторое время назад в поле зрения моей службы безопасности попал некто Фархад, — проговорил, наконец, Мао, внимательно следя за реакцией собеседника.
— Вот как, — вежливо произнес Чен, сохраняя бесстрастное выражение лица.
Фархад погиб в автокатастрофе в Шанхае в апреле прошлого года. Во всяком случае, таково было официальное мнение. Члены Братства — тоже люди, и как все люди, они порой становятся жертвами роковых случайностей. Фархад был координатором китайского сектора организации и знал очень много, поэтому его смерть расследовали весьма тщательно. Но Чену не приходилось слышать, чтобы расследование натыкались бы на какие-либо подозрительные детали.
— К сожалению, тогда мы еще очень плохо были осведомлены о вашем обществе, — сокрушенно вздохнул Мао. — Мы приняли Фархада за представителя конкурирующего концерна и обошлись с ним несколько… жестко. Но нельзя отрицать, что та информация, которую мы получили от Фархада, позволила нам существенно расширить горизонты своего мировоззрения.
— Что вы с ним сделали? — напрямую спросил Чен. Лицо его напоминало теперь каменную маску.
Мао пожал плечами.
— Ну, пытать мы его не стали. Химические препараты в основном… уверяю вас, с ним работали лучшие специалисты. Фархад прожил достаточно долго, чтобы рассказать о вашем обществе много интересного.
— Кто же погиб в автокатастрофе? — прищурился Чен.
— Клон, — просто ответил Мао. — Биологически идентичная копия вашего человека, правда, абсолютно неразумная. Но ведь для трупа это не такой уж большой недостаток, не правда ли?
Чен задумался. ДНК-анализ, проведенный экспертами Братства, не оставлял сомнений в том, что жертвой шанхайской катастрофы стал именно Фархад. Версию с клоном, разумеется, никто не рассматривал.