Беда в том, что именно в этот день священник только-только поверил затишью и подумал, что можно немного расслабиться и перевезти Ольгу в дом. Так что, когда он получил это известие, его первая реакция была похожа на реакцию товарища Сталина о начале войны – недоумение и боль. Так, словно с Ковалевым можно было заключить надежный пакт, а его улыбки при случайных встречах в коридорах что-то значили.
«Все готово, – сказали братья. – Покушение состоится в ближайшую субботу».
Всех деталей они не знали, да и знать не могли. Но они и так рассказали достаточно много. Главным, что они узнали, было имя исполнителя – некто Потап. За точность имени они оба ручались. Потап разговаривал во сне и почти слово в слово повторил все свои контраргументы Пшенкину и конечное согласие. Кроме того, по косвенным данным братья достаточно точно вывели и дату. Потому что Потапа собирались выпустить из изолятора только на субботу, причем так, чтобы доказать его отсутствие в камере было невозможно. К сожалению, способ и точное время покушения так и остались тайной.
Расстроившийся было отец Василий поразмыслил и решил, что нечего распускать сопли. Все идет прекрасно, и человек разумный может извлечь из его положения достаточно много выгод. Правда, каких именно, он пока не знал.
* * *
И в этот вечер он, как и всегда по вечерам, уплыл на лодке до самого острова Песчаного и упал в холодную октябрьскую воду. Нет, природа еще цвела всеми цветами, но резко уменьшившееся количество солнца Волга почувствовала первой и теперь медленно, но верно остывала.
Первое, что он осознал – дата выбрана не случайно, именно субботнее расписание отца Василия было известно достаточно большому количеству людей и крайне редко менялось. Значит, они рассчитывают поиметь его в таком месте, где он непременно будет.
Кроме того, они рассчитывают на то, что Потап уйдет незамеченным. Где это можно сделать?
И главное – следует исходить из того, что покушение должно имитировать несчастный случай.
Отец Василий уже успел замерзнуть, но мысли не складывались, и только когда он выбрался на берег, ему стало ясно – Потапа нужно хватать за руку. Ковалев не хочет шума, значит, его следует поднять.
* * *
Он вернулся на усть-кудеярскую пристань, вернул лодку дымившему своим извечным «Беломором» Петру и пешком отправился домой. Во время ходьбы его прежние мысли, как правило, прояснялись, а порой и появлялись новые. Но даже когда он дошел до дому, многое оставалось недодуманным.
Отец Василий открыл ворота, улыбнулся Стрелке и поднял руку, чтобы потрепать ее по холке, но кобыла дико скосила глаза в сторону и заржала.
– Вот ты и попался, – раздался сзади противный скрипучий голос.
Отец Василий мгновенно отпрыгнул в сторону, отточенным движением руки рассек воздух, но… безрезультатно. Державший в руке пистолет человек с черным лицом лишь слегка сдвинулся в сторону, так, словно знал, что именно сделает священник, и удар прошел мимо.
– Ай, молодец! – весело похвалил священника человек и содрал с лица чулок.
– Санька?! – оторопел отец Василий. – Ну ты дур-рак! Я же тебя зашибить мог!
– Что в тебе и ценно! – засмеялся Коробейник. – Чаем напоишь? А то я тебя уже битый час дожидаюсь, даже с лошадью успел подружиться. Ну и своенравная же она у тебя! Куда там! Не подойди, не погладь.
– Да, – согласился священник. – Стрелка у нас девушка с характером! Знаешь, как она Рваного гнала?! До самых ворот, чуть руки ему не пооткусывала!
– Вот я как раз о Рваном и пришел с тобой поговорить, – уже серьезно сказал Коробейник. – Куда пойдем, туда или сюда?
– На летней кухне посидим, – решил отец Василий.
С тех пор как Ольга переехала к Вере и дом опустел, он старался входить туда пореже.
Они поднялись на высокое крыльцо, отец Василий поставил чайник. Но Коробейник не торопился и молчал до тех пор, пока священник не заварил и не разлил чай по чашкам.
– Что там с Рваным у тебя случилось? – не выдержал затянувшегося молчания священник.
– С Рваным у нас вот что, – отпил Коробейник чаю. – Лось приехал…
– Постой-постой! Припоминаю. Ты сказал тогда Батону, мол, чего я буду с тобой говорить, когда есть Лось, типа того, я с ним буду говорить, а не с тобой.
– Молодец, помнишь! – похвалил священника Коробейник. – Так вот, приехал тот самый Лось и страстно хочет повидаться с Бухгалтером, то бишь со мной.
– Но ты же не Бухгалтер, – хмыкнул священник.
– Но он-то этого не знает! – засмеялся Коробейник. – Вишь ты какое дело, для Рваного-то я с самого начала Бухгалтер, а Лосю здесь, кроме как на Рваного, и положиться не на кого.
– И что думаешь делать? – напряженно поинтересовался отец Василий.
– Прятаться, что же еще, – печально ответил Коробейник. – У тебя ведь отсидеться можно? Пустишь?
– Коне-ечно! – разулыбался отец Василий. – Чтобы тебя, да не пустить… такого не бывает.
Он посидели еще немного, и Санька, видно, что-то заметивший, отставил чашку в сторону и внимательно посмотрел другу в глаза:
– А вот что у тебя стряслось? Только не говори, как американец, что все о'кей. Я за тобой весь вечер наблюдаю…
Отец Василий смутился, но потом примирился с мыслью, что Санька всегда чувствовал его настроение, как мало кто еще, и начал рассказывать.
Коробейник его не прерывал и только подливал себе чаю – еще и еще… А выслушав и расспросив друга о приметах «главного киллера», взял с плиты коробок спичек, высыпал спички на стол и начал раскладывать справа налево.
– Давай по порядку, – предложил он. – Весь твой субботний распорядок дня. Вот ты вышел из дома, – он отложил спичку. – Прошел мимо стоянки, – он отложил еще одну. – Затем пост ГАИ. Что дальше?
Отец Василий повторил, и Санька, пересчитав группы спичек на столе, покачал головой.
– Итак, у нас от дома до дома двадцать два пункта назначения и двадцать одна соединяющая их дорога. Узкие места пока неизвестны, а, сидя дома, мы их и не определим. Поехали-ка, на месте посмотрим, откуда на тебя можно поохотиться. Ты как, готов?
Отец Василий восхищенно кивнул и, не теряя времени, пошел заводить свои старенькие «Жигули».
* * *
Коробейник был в своем амплуа: сосредоточен, внимателен и активен.
– Вот хороший перекресток, – отмечал он в расчерчиваемой тут же, по ходу движения, маршрутной карте. – Я бы тебя отсюда грузовиком с удовольствием долбанул.
– Ну спаси-ибо, – усмехнулся священник.
– А это что? Стройка? Замечательное место! Кирпич на голову, и – прощай, отечество! Та-ак, пометим.
Так, отмечая все, на что падал глаз, они проехали по всему субботнему маршруту и, когда, вернувшись домой к четырем утра, прикинули число «узких мест», таковых оказалось сорок шесть!
– Кранты! – мрачно прокомментировал отец Василий. – Мне, чтобы предохраниться, надо охрану как у президента!
– Не боись! – усмехнулся Коробейник. – Давай-ка лучше будем исходить из ментовской психологии. У них же мышление штампованное. И потом, вряд ли они будут использовать сложные конструкции – Ковалев-то твой, поди, академиев не кончал? Им нужно что попроще да понадежнее.
Они снова начали просматривать план, и второй список оказался уже намного короче – всего одиннадцать пунктов, включая четыре перекрестка, одну стройку, один действительно узкий участок дороги и еще пять более-менее достоверных вариантов.
– Вот это уже дело! – засмеялся Коробейник, а отец Василий озабоченно смотрел в список и думал, что это пока лишь половина дела и придется еще решить, как схватить Потапа с поличным, да так, чтобы ни закрыть, ни замазать. Это, учитывая, что все менты, даже самые хорошие, под Ковалевым ходят, было не просто.
– Ладно! До субботы время есть. А теперь спать! – по-хозяйски распорядился Коробейник, когда список был завершен, и сладко потянулся.
– Мне на службу пора, – развел руками отец Василий. – Так что, давай как-нибудь без меня в доме управляйся.
* * *
Организационная сторона задуманной ими «контртеррористической операции» оказалась необычайно сложной. И Коробейник, и Шатун превосходно управлялись в свое время с преступниками, но только уже по факту совершения преступления. А, так сказать, профилактикой ни тот, ни другой не занимались никогда. Удобнее всего им казалось придавить священника угнанной со стоянки машиной – дешево и сердито. Но, даже предполагая это, они понятия не имели, как и предотвратить наезд, и доказать его умышленность, причем одновременно.
– Ты просто берешь его за шкварник и учиняешь допрос! – горячился Коробейник.
– Ага, так он мне все и сказал! – чувствуя, как и в нем закипает кровь, возражал священник.
– Ну так по хайлу ему пару разиков! – ярился Санька. – Или ласточку!
Отец Василий представил, как он в своей рясе, с пышной, расчесанной, благообразной бородой на глазах у изумленной толпы прихожан лупит «по хайлу» перепуганного Потапа, приговаривая «Колись, падла!», и тихо, истерично засмеялся.
– Ага, так он мне все и сказал! – чувствуя, как и в нем закипает кровь, возражал священник.
– Ну так по хайлу ему пару разиков! – ярился Санька. – Или ласточку!
Отец Василий представил, как он в своей рясе, с пышной, расчесанной, благообразной бородой на глазах у изумленной толпы прихожан лупит «по хайлу» перепуганного Потапа, приговаривая «Колись, падла!», и тихо, истерично засмеялся.
– Чего ты ржешь?! – не мог понять Санька. – Нет, ну чего ты ржешь? Я дело говорю! Все реально!
– Извини, продолжай, – заводясь еще сильнее, обессиленно отмахивался рукой отец Василий и заливался совсем уж неудержимым хохотом.
Но были и явные удачи. Так, отец Василий договорился с Толяном на всю субботу, и Санька большую часть маршрута мог сопровождать священника в грузовике, не рискуя засветиться и попасть в лапы к разыскивающему Бухгалтера Лосю.
Кроме того, они выяснили, что два перекрестка, вызывавших наибольшую тревогу, в настоящий момент перекрыты асфальтировщиками. Так всегда бывало в Усть-Кудеяре поздней осенью, к дождям. И это означало, что перекрестки неопасны, разве что Потап угонит каток и на скорости полтора километра в час кинется в погоню.
Самым неприятным местом была и оставалась стройка. Коробейник выбрал время, лично обследовал каждый этаж заложенной еще в восемьдесят шестом году школы и пришел в ужас. Стройка была буквально нашпигована потенциальными орудиями для имитации «несчастного случая»! Между тем отец Василий, сокращая путь, привычно проходил под ее стенами дважды в неделю.
– Я, конечно, там буду, – качал головой Санька, – но, знаешь, там столько подходов. Можно просто не успеть – сбросят тебе, батюшка, на голову стопку кирпичей, и окажешься в раю до срока.
– Не богохульствуй! – одернул его отец Василий. – Ты и сам понимаешь, что я не могу просто так миновать это место – если они не сделают это сейчас, перенесут все на потом. А будет ли у меня потом шанс что-то узнать или нет, еще неизвестно. Потапа нужно брать и раскалывать в эту же субботу!
Коробейник лишь беспомощно развел руками – мол, надо так надо.
* * *
Ночь перед субботой отец Василий не спал. Дабы не вызвать подозрений, да и просто чтобы поуспокоить бренчащие нервишки, он честно сплавал в пятницу вечером на остров Песчаный и даже залез в ледяную воду. Но напряжения это не сняло. Он вспомнил какие-то дыхательные упражнения, которые как-то показывал им ротный. Но и это не помогло, всю ночь, вместо того чтобы отдыхать и набираться сил, он лупал глазами в стенку напротив.
В четыре утра он проводил Коробейника до дверей черного хода, а потом еще час просидел на кухне, бессмысленно напрягая и расслабляя мускулы. Тело просило немедленного действия, а он даже не мог позволить себе выйти во двор. И только строго по расписанию выйдя и занявшись обыденными делами, он почувствовал, что дело пошло! Отец Василий сотворил энергичную разминку, принял душ, позавтракал и, погладив Стрелку по холке, тронулся в путь.
Толянов «зилок» стоял там, где положено, и отец Василий, мельком глянув в кабину и отметив, что и Толян, и Санька на месте, обогнул машину и пошел вдоль длинного ряда огромных, пышущих жаром радиаторов. День закрутился в сумасшедшем ритме.
Отец Василий притормаживал в заранее оговоренных местах и ускорял ход там, где это было необходимо, и каждый раз с удовлетворением отмечал, что все движется по графику, а Санька с Толяном успевают подстраховать его и вполне готовы, случись такая необходимость, даже протаранить потенциального противника. Иногда, там, где требовалось его личное присутствие, Санька покидал машину, и Толян оставался в своем грузовике, готовый сделать все, чтобы защитить батюшку. Но отец Василий, как и было оговорено, проходил мимо, не замечая ни того ни другого.
Священник отстоял службу, сходил в спортсекцию для местных подростков, заглянул, как всегда, в продуктовый магазин, чтобы купить пачку чая и немного печенья, съездил в изолятор, четыре с половиной часа утолял духовный голод потерянных, заблудших людей и только к пяти вечера прошел мимо треклятой стройки.
Но на этот раз он Коробейника нигде не видел. Отец Василий воровато оглянулся по сторонам, набрал в грудь воздуха и пошел по тропе вдоль длинной стены силикатного кирпича. Останавливаться он не имел права – любая задержка могла быть истолкована Потапом как проявление утечки информации и использована как повод перенести покушение на другой день.
Стоял тихий, теплый осенний день. Отец Василий шел и молился, молился и шел с обреченностью приговоренного к смертной казни. Сверху послышался шорох, и отец Василий на секунду оцепенел. «Началось! – подумал он. – Где Коробейник?!»
Сверху, прямо перед ним, посыпалась вниз цементная пыль и песок, и отец Василий еле удержался, чтобы не сигануть в сторону. Только он прошел опасное место, что-то сзади звучно шмякнулось об утоптанную землю.
Отец Василий похолодел и – не выдержал – оглянулся. Прямо на тропинке лежала половинка красного кирпича! «Где этот хренов Коробейник?! – чуть не закричал священник. – Что он телится?!» Но вокруг расстилалась такая мирная, такая безмятежная тишина, что он понял – надежды напрасны, а покушение превратилось в фарс, в поллюцию, в выстрел в никуда. Он сплюнул и пошел дальше, но не успел отойти от здания даже на метр, как из-за угла вылетел Санька.
– С тобой все в порядке?! – испуганно тараща глаза, выдохнул он.
– А с тобой? – подозрительно уставился на него отец Василий.
– Я там… это… кирпич с подоконника нечаянно уронил. Ты извини.
Друзья посмотрели в глаза друг другу и рассмеялись. Таких идиотов, как они, да еще и собранных вместе, даже за деньги не показывают!
* * *
Впрочем, во всем, что успело с ними произойти, был весьма прозрачный смысл. С каждым пройденным и оказавшимся на поверку безопасным этапом вероятность того, что покушение состоится на остальных участках маршрута, резко повышалась. В конце концов осталось только одно потенциальное место покушения – узкий участок дороги, бегущей вдоль целого ряда маленьких одноэтажных домов. Здесь тротуаров не было вовсе и высоченные глухие заборы подступали прямо к асфальту, а проулков, где могла схорониться машина, – напротив, целых три.
Отец Василий вышел из храма и направился, как всегда это делал в субботу, в сторону районной больницы, там лежали три пожилые прихожанки.
Он нормально миновал первый проулок и, с некоторым напряжением, прошел второй. Священнику вдруг подумалось, что он все-таки слаб в своей вере, если не может довериться воле господа настолько, чтобы не беспокоиться ни о чем. Сказано же, что и волос не упадет без воли его. И в тот же миг все изменилось!
За углом взревел двигатель, и прямо на священника вывернул старый обшарпанный «УАЗ». Из другого проулка – с противоположной стороны, чуть-чуть отставая, вырвался Толянов «ЗИЛ».
Отец Василий на долю секунды замер, но тут же сообразил, что следует делать, и метнулся в сторону! «Уазик» свернул за ним. Отец Василий большим черным зайцем прыгнул в другую сторону и понял, что удалось! Раздался грохот, и «УАЗ» встал, намертво сцепившись с подрезавшим его «ЗИЛом».
Отец Василий остановился и посмотрел на склещившуюся парочку. Полная победа! Теперь наступил следующий этап.
Священник воровато оглянулся по сторонам, кинулся к «УАЗу» и, распахнув дверь, мигом оказался на пассажирском месте.
Потап оказался именно таким, каким его описывали братья Колесниковы – мелким лысоватым мужичком с угристым лицом и беспрерывно бегающими от безысходности маленькими глазками.
– Ну что, – усмехнулся священник. – Ты попал, мужик! И конкретно, я тебе скажу, попал!
Потап испуганно осел вниз.
– Говори! – рявкнул на него священник. – Быстро все выкладывай!
– Я… я… – промямлил Потап.
Большая черная тень мелькнула где-то сбоку. Отец Василий на долю секунды отвлекся и обомлел: место аварии блокировали два черных «Мерседеса»! «Кажется, я чего-то не учел!» – подумал он.
Из машин быстро вышли крепкие, молодые, стильно одетые парни.
«Мама родная! – подумал священник. – Это что же делается?» – он ничего не понимал.
Парни кинулись к «зилку», выволокли и стремительно потащили в машину кого-то из двоих; кого – священник разглядеть не мог. И только когда человека столь же стремительно швырнули на заднее сиденье машины, а парни сели следом, отец Василий понял – это был Коробейник!
– Санька?! – удивленно сказал он. – Я не понял…
«Мерседесы» дали задний ход и начали стремительно удаляться.
– За ними! – рявкнул отец Василий. – Быстро!
Потап испуганно дернул рычаг скоростей, дал задний ход, со скрежетом отцепился от «зилка» и тронулся вперед.
– Еще быстрее! – рыкнул священник.
Черные машины уже разворачивались в проулке. Потап прибавил газу, но иномарки ходко отрывались.