– А про лекарства не забыли?
– Ничего не забыли, – улыбнулся Беркут, испытующе посмотрел на Демона. – Что-то ты мне не нравишься. Уж не заболел ли ты?
– Нет! – воскликнул Демон, отпрыгнул от приближающегося наставника. – Просто нервничаю. Мы ж ничего не знаем, шагаем в пустоту!
– Уж от кого, а от тебя не ожидал такой реакции, – покачал головой Беркут. – Думал, Радим будет нервничать. Ну, или Снег, ведь его любимые книги остаются здесь.
И наставнику альбинос наиболее симпатичен, подумал Демон зло и зашагал прочь. Значит, нечего тут делать, надо уходить этим же вечером, то есть ночью.
– Пойду проверю, не забыли ли чего, – сказал Демон и удалился.
В коридоре задумался. Учитель вместе с Беркутом жил в каморке три на три возле выхода, там же находился сейф. Закрывается он на ключ или кодовый замок, Демон не знал. До сегодняшнего дня ему и мысли не приходило вломиться в спальню Учителя и обыскать ее.
Повертев головой по сторонам, направился к лестнице наверх, остановился возле спальни Учителя, оглянулся и замешкался у порога. Вот она, точка невозврата. Если сейчас он войдет, то пути назад не будет, он не сможет жить под одной крышей с братьями.
А если не переступит, сделается убийцей и никогда не простит себе смерти любимого человека. По-хорошему надо бы все лекарства забрать, братья здоровые, ничего с ними не случится, зараженным они больше нужны.
Давай же, трус, сделай это! И Демон сделал.
Возле одной стены стояла двухъярусная кровать, второй ярус больше походил на клетку, запираемую снаружи на замок. Напротив кровати – блестящая металлическая штуковина, похожая на шкаф с множеством отделений. Некоторые дверцы были приоткрыты, на других виднелись кодовые замки. Обмирая, Демон шагнул к сейфу, глянул на приоткрытую дверь и выдвинул нижний ящик слева. Там была коллекция карандашей и тетрадь в черном переплете. Безумно хотелось пролистать ее, но Демон заставил себя действовать по плану.
Во втором ящике – продолговатые, в палец толщиной, свертки, обернутые пергаментной бумагой. Неужели? Демон развернул самый маленький: микросхемы. Надо полагать, в свертках крупнее – конденсаторы.
Следующий ящик…
– Здравствуй, Дима, – проговорили позади, и Демон вздрогнул, словно его хлестнули плетью, повернулся, спиной закрывая ящик.
Глава 5 Операция «Призрак»
Была глубокая ночь, и в бункере тоже отключили свет. С тех пор как Юля накинулась на Яра с ножом, прошло пять часов, но казалось – целая жизнь. Он успел свалиться с пьедестала, сменил личный кубрик на серую комнату на восьмерых; костюм следопыта, синий с лиловыми вставками, – на грязно-синюю робу простого солдата.
Сейчас он стоял навытяжку числе желторотых тупиц, которые минимум на десять лет его младше, и слушал сержанта. Еще сегодня утром такие сержанты заглядывали ему в рот, ожидая мудрых приказов, вверяя жизни в его руки. Теперь его разжаловали. Вот что получается, когда ставишь на кон все. Пытался сыграть по правилам и спасти Юлю – чуть жизни не лишился.
Теперь у него в бункере не осталось ни друзей, ни родственников, за которых можно было воевать. За себя сражаться смысла не было, он не привык жить для себя. Любой сын анклава превыше всего ставит всеобщее благо. Но когда со стороны наблюдаешь, как работает система, как хрустят между шестеренок кости тех, кто ей не нужен, думаешь, это правильно. Но когда туда попадает близкий человек…
Сержант, лопоухий круглолицый парень лет двадцати трех со ртом до ушей, носом-пуговкой и рыжеватыми кудрями, выбивающимися из-под фуражки, уже десятую минуту проводил «раскачку» – орал, как всем в Спарте хорошо живется. Значит, задание, на которое кинут отряд, будет сложным и рисковым. Иначе не торчали бы они тут посреди ночи.
Молодняк хлопал покрасневшими глазами, косился на Яра с жалостью и любопытством, а он стоял истуканом, не способный уже ни на злость, ни на обиду. Овощ, выпотрошенная туша. Теперь он точно стал идеальным членом общества, не испытывающим разрушительных эмоций. Тридцать два года из него выбивали эту дурь, и наконец подействовало.
Тем временем сержант перешел к делу. Оказывается, отряду предстояло перенести ящики из бункера на поверхность, погрузить по два ящика в паровики, где будут ждать инженеры. Затем – доставить наверх канистры с горючим для огнеметов.
До Яра дошло: Спарта монтирует на танках огнеметы. Значит, все-таки они планируют поход в логово Призрака. При этом его никто не вызвал на допрос – удовлетворились рассказами остальных выживших, а его списали в солдаты, рассчитывая, что он получит ранение и от него благополучно избавятся. Система разжевала его, переварила, и он вышел естественным путем. Смирись, Яр. Сегодня утром ты был талантливым следопытом и перед тобой раскрывал объятия мир, сегодня ты – отработанный материал.
В детстве Яр тяготел к знаниям и много читал, в основном – про старое время с расчетом, что пригодится. В одной из книг писалось о далекой стране Японии, которая находилась на острове далеко-далеко. Там жили великие воины самураи, для них главным была честь. Опозоренный самурай лишал себя жизни.
По-хорошему, и Яр должен был поступить так, но что-то его останавливало. То ли вдолбленный с детства Устав, что каждый член общества ценен, пока он способен приносить пользу. То ли надежда, что он сможет доказать свою полезность и вернуть положение в обществе и уважение коллег. Сейчас его положение не соответствовало уровню его мастерства. Он был бы гораздо полезней в роли следопыта, а не солдата, а так его обязаны пристрелить, если произойдет разгерметизация резино-кольчуги. Да и служить с желторотыми юнцами – унизительно. Даже самые бестолковые из них в его возрасте дослуживаются до сержантов.
– Задание ясно? Пррриступаем! – скомандовал сержант.
Солдаты ломанулись в раздевалку для представителей низшего сословия. Здесь пахло потом, немытым телом и носками. Резино-кольчуги солдат тоже были хуже, чем у следопытов: жали, в них было неудобно сгибать руки-ноги. Галдящая молодежь шумно облачалась, Яра никто словно не замечал. Он понюхал противогаз: вроде не воняет, и натянул на голову, расправил, пригладил резиновую шапку. Надел костюм, застегнул его и отправился выполнять унизительную трудовую повинность.
Он потерял жизнь, навсегда потерял Юлю, мало того, она его ненавидит. Если они когда и встретятся, то в коридоре, и он с уважением отступит, чтобы освободить проход для высокопоставленной особы.
Сначала стянули коробки в стерилизационную, потом столпились там и подождали, пока загорится зеленая лампа, сигнализирующая, что ход на поверхность открыт. Затем взяли коробки и, как муравьи – груз, один за другим потащили поклажу. Перед выходом возле бронированной стальной двери стоял солдат, пропускал остальных. Еще двое находились во дворе и контролировали пространство от входа в бункер до выстроившихся рядком броневиков, по старинке освещенное факелами.
Было ветрено, огонь трепетал, и тени на асфальте то вытягивались, то сжимались. Первый и второй солдаты направились к крайнему танку, поставили возле него коробки, третий и четвертый – к следующему, пятый и Яр – к третьему. Кто достался ему в напарники, Яр не видел за противогазом. Парень залез на броню, сделал жест руками, подавай, мол, груз. Яр поднял коробку, отдал ему, затем вторую. Залез сам спустился в люк, принял груз, поставил под лавку.
Когда он направлялся ко входу в бункер, кто-то похлопал его по плечу. Яр вздрогнул, обернулся. Это был один из инженеров-монтировщиков, за лицевым щитком были черные раскосые, до боли знакомые глаза.
– Яр, это ты, что ли? – удивился инженер.
– Что-то я тебя не узнаю. – Яр снял его руку с плеча.
– Олег. Ну, Олег, Юлин брат по отцу, помнишь?
Яр помнил и потому попятился, полагая, что он будет мстить за сестру.
– Она все рассказала, – признался инженер. – Ты… ты настоящий мужчина и все правильно сделал. Не обижайся на нее, у нее послеродовый психоз, у женщин такое случается. Она потом поймет, что ты для нее сделал… Извини за глупый вопрос, но что ты делаешь среди солдат?
– Меня разжаловали. Я принял неправильное решение и потерял два экипажа…
– Ах, это ты нашел логово Призрака? – В голосе Олега звучало восхищение. – Любой на твоем месте поступил бы так же…
– Но им надо найти виноватого… Да и… Я и вправду виноват. Буду очень признателен, если ты скажешь, что планируется предпринять. – Не давая ему договорить, Яр сам ответил: – Стой. Дай отгадаю. Они собираются ехать туда.
– Да, – кивнул Олег, погладил броню танка. – Видишь, готовимся, огнеметы собирать будем. И это еще не все. Слышал краем уха, что собираются еще два анклава подключить. Завтра воины одного прибывают, послезавтра – второго. Выдвигаться планируется через два дня.
– Призрак знает, что его рассекретили. На его месте я ушел бы уже сегодня…
– Они это понимают. Их больше интересуют богатства и технологии, которые он не сможет увезти с собой. Ну, я так думаю.
– Спасибо. Теперь мне пора приступать к выполнению обязанностей.
– Я попытаюсь замолвить о тебе слово! – крикнул Олег вдогонку. – Не все потеряно. Ты действительно ценный член общества.
Яр не стал оборачиваться. Вернулся в стерилизационную, взял коробку и ощутил острую боль в колене, когда поднимался по ступенькам. То ли ступил неправильно, то ли намечается дождь. Если второе, то поход к логову Призрака придется на некоторое время отложить.
Спать Яр лег в начале пятого, провел час в камере очистки и не видел, как светлеет линия горизонта. Одно радовало: он устал и быстро уснет, а не будет обдумывать ситуацию, искать выход.
Проснулся по гудку. Обитатели комнаты зашуршали одеждой, затопали, принялись переговариваться и желать друг другу хорошего дня. Яру полагалось прибыть на пост в двенадцать, и он решил еще немного подремать, отвернулся к стене и накрыл голову подушкой, но шум все равно раздражал. Он успел отвыкнуть от гомона посторонних в своем кубрике и невольно прислушивался к разговорам.
Молодым, охрипшим со сна голосом говорили:
– А вы слышали, вроде нашли склады с оружием, и скоро наши пойдут туда.
Ответили тихим, почти женским фальцетом:
– Да ну, учения просто, помните, год назад были. Как раз в это же время.
В ответ прогудели:
– Всякое может быть, поживем – увидим.
Хлопнула дверь, обитатели стали по одному выходить, но даже когда воцарилась тишина, заснуть так и не удалось. Раньше Яр в первую очередь узнавал, что происходит на поверхности, теперь его ставили перед фактом, не посвящая в подробности.
Через полчаса жилую зону обесточили: во-первых, людям положено трудиться, а не отлеживаться, во-вторых, электричество слишком дорого дается, его следует экономить.
Интересно, отправят ли его в логово Призрака или оставят в бункере? Поскольку у него богатый опыт работы на поверхности, скорее всего, отправят. Только бы не распределили в отряд Витязя, он наверняка точит зуб и считает, что Яр теперь должен ему прислуживать.
Ближе к вечеру, когда группа Яра закончила таскать с места на место коробки без маркировок, прокатился слух, что прибыла делегация из соседнего бункера. Чужаки заперлись с Командованием в зале совещаний. Что там говорил Олег? Послезавтра, то есть завтра, приедут еще гости, и планируется выдвинуться на следующий день.
Если не начнется дождь. Его не было уже четвертый день, что довольно долго для начала сентября. У Яра ныло травмированное колено, и он не мог понять, это к дождю или из-за того, что таскал тяжести.
Вечером смуглый, совершенно седой сержант построил отряд Яра и еще два отряда в предбаннике перед выходом из бункера и взял речь:
– Солдаты! Завтра в полдень к нам должны пожаловать гости. Утром возможен дождь, потому бункер нуждается в усиленной охране. Сегодня ровно в десять вечера вам надлежит собраться здесь, вы заступаете в ночную смену в помощь охранникам. А теперь – в тренировочную.
Молодежь продолжала игнорировать Яра, словно боялась заразиться его невезением. После разминки и силовой тренировки начался спарринг. Каждой паре выдали по деревянному аналогу мачете, одному предстояло атаковать, второму – отбиваться. Затем напарники менялись местами. После пяти подходов те, кто проиграл четыре и более раз, подвергались публичной порке: становились к стене, заведя руки за голову. Затем сержант плоской частью деревянного мачете наносил десять ударов.
В противники Яру достался мальчишка лет восемнадцати, тощий, с огромным прыщом на лбу. Мальчишка пыхтел и бросался голодным мутом. Яр был опытней и проходил другую школу, его сразу готовили с прицелом на следопыта в отличие от этих не слишком талантливых бедолаг.
Яр мог бы выиграть все пять раундов, но два раза поддался, чтобы не унижать солдата. Но не все были такими жалостливыми, и претендентов на публичную порку было три. С видом побитых собак парни выстроились у стены, сержант направился к ним, похлопывая макетом мачете по ладони. Глупый противник Яра не заметил, что его просто пожалели, и смотрел на неумех с триумфом.
А Яр стоял и думал: его специально засунули к самым тупым солдатам или это случайность? Если так пойдет дальше, то он быстренько подсидит сержанта и возглавит собственную группу, отберет самую талантливую молодежь и станет хорошим учителем. Конечно, не о таком будущем он мечтал, но оно и не самое ужасное. Появится цель – служить Спарте, приносить пользу.
Он потерял сестру, любимую жену и ребенка, второй раз вряд ли получится создать семью – положение не то, – как и подержать на руках своего ребенка. Если станет сержантом, справедливым и мудрым, то солдаты заменят ему детей.
После обеда тренировка продолжилась. Бились на кулаках, затем бросали нож в мишень. Яр делал это настолько легко, что снискал уважение у молодняка. В конце тренировки сам сержант подошел к нему и попросил научить подопечных нескольким трюкам. Яр не стал возражать и часа полтора делился опытом с солдатами.
После ужина он немного вздремнул и заступил в ночную смену.
И снова переодевание в неудобную резинокольчугу, путь на поверхность, где уже ждал сержант. Построив свой отряд, он распределил посты. Себе и Яру назначил дежурить возле входа в бункер, на «выкидухах».
Бункер находился на территории воинской части, позабытой еще в старые времена, и все постройки, где могли бы скрываться зары, кроме длинного полуразрушенного здания – якобы склада, – давным-давно сровняли с землей, так что основной урон наносили мутанты. Одно радовало – прорваться к бункеру было так трудно, что на памяти Яра им удавалось это раз десять.
Прямоугольный двор перед бункером площадью был около полукилометра. Вход со всех сторон окружала трехметровая кирпичная стена с острыми пиками поверху, ее построили уже после того, как зары вымерли и израсходовали боезапас и не могли сильно навредить. От внешнего мира двор отделяли зеленые ворота из толстой стали, приваренные к вбитым в бетон рельсам. Ни их, ни стену мутанты повредить не могли, потому вынуждены были штурмовать ее снова и снова и гибнуть тысячами.
Вход в бункер представлял собой бетонное сооружение, с одной стороны – вертикальная стена с двухметровым воротами из брони, с другой – округлая часть, под уклоном врастающая в бетон. Внутри имелась небольшая площадка для бронетехники, куда влезало всего два танка, и лестница под землю, в фильтрационную и на склады. Это сооружение, находящееся в центре двора, со всех сторон окружала стена.
Во дворе имелась бетонная площадка с «выкидухами» – ножами, которые выскальзывали из-под земли, стоило контролеру дернуть за рычаг, и так же быстро прятались. Похожие ловушки были на подступах к стене, они срабатывали автоматически: когда на них ступал мутант или человек, распрямлялась пружина, и интервента пронзали пики. Ловушки, что на дороге, по которой ходят паровики, блокировали солдаты перед каждым выездом.
Помимо «выкидух» имелись присыпанные хламом ямы со штыками. Имитации стен, которые падали, стоило мутанту задеть растяжку, и давили их пачками.
Полгода назад следопыты забрели далеко на северо-запад и нашли цистерну с горючим. Бензин испортился, но свойства горючего вещества не утратил. Теперь на вооружении анклава десятки огнеметов. Четыре штуки поставили по углам у стен, напротив дозорных вышек с охраной.
Вдоль стен стояло четыре теплицы с окошками из бронестекла в крышах. На ночь и в дождливую погоду охранники закрывали окошки ставнями. Только единожды мутанты проникли в теплицу с картофелем, случилось это четыре года назад, когда в августе ливень полоскал чуть ли не неделю. Тогда все боялись, что будет наводнение и вода хлынет в комнату обеззараживания. Но обошлось. Правда, урожай в теплицах чуть не пропал от сырости.
С каждым годом мутантов делалось все больше, они становились сильнее, потомство превосходило родителей, появлялись почти разумные Взрослые. Яр старался об этом не думать, но все равно приходила мысль, что рано или поздно они сметут людей с лица земли.
Поскольку для гаража места во дворе не хватало, броневики оставляли под открытым небом. Самой уязвимой частью Спарты была энергосистема. Электричество вырабатывали ветряки, которые легко и быстро ломались, потому выходов нашлось несколько. Четыре больших ветряка, стоявшие вокруг входа в бункер, демонтировались, оставались только огромные столбы, а маленькие, установленные на подставках на броневике, завозили в гараж.
Лишаясь основного источника электричества, бункер переходил на резервные. На случай аварии имелось пять РИТЭГов, которыми пользовались в крайнем случае, и огромные, с небольшую комнату размером, колеса динамо-машин. Их крутили по три человека, запертые, будто в клетке. В основном это были подростки. На каждом ярусе находилось по восемь таких колес. Вырабатываемой энергии хватало ровно на обеспечение жизнедеятельности одного яруса.