Он еще раз подергал верньеру – радиоэфир молчал. Мысль о том, что сигналы глушат, он озвучивать не стал, чтоб не сеять панику, все и так нервничали.
Отойдя от перископа, он видел только то, что впереди. Лес понемногу редел, еще чуть-чуть, и они доберутся до промзоны.
Позади грохнул взрыв. Яр метнулся к перископу: танк, который шел последним, разворотило, сорвав башню, он представлял собой груду дымящегося металла. Что с ним случилось: мутам удалось повредить клапан и взорвался бак или применили оружие старого времени, Яр не знал.
Муты прыгали на броню, тут же падали, сраженные лезвиями. Действовали они разумно и слаженно. Точно, тут без Взрослого не обошлось, но где же он? Если уничтожить вожака, муты утратят способность выступать единым фронтом.
– Мы потеряли танк Профа! – воскликнула Лена, дергая рычаг лезвий.
– Кто-нибудь понял, что с ним случилось? – спросила Ронна.
В ответ Волчик еще сильнее зажал уши руками и, скуля, попытался забиться под лавку. Наводчик угостил мутантов зарядом картечи, Лена зло и отчаянно передернула затвор дробовика и высунула ствол наружу, открыв бронированное стекло, закрывающее бойницу.
– Может, дать гудок? – предложила она.
– Нет, тогда мы потеряем в скорости, – ответил Яр.
Полыхнул второй танк. За стеклом мелькали полуразрушенные здания какого-то завода, танк Яра катил вперед, уже не придерживаясь направления, по бронированному переднему стеклу хлестали сминаемые молодые сосны. Он летел, не разбирая направления, и давно отклонился от изначального маршрута.
Закрывая обзор, к лобовому прилепился мутант, оскалился. Водитель резко затормозил, но тварь удержалась. Спереди машины лезвий не было, и Яр крикнул:
– Кто-нибудь, уберите оттуда мута, а то не видно, куда мы едем!
– Ничего не получается. Танк слишком неповоротливый, – отозвался водитель, сдал назад, рванул вперед, но твари это было нипочем.
Ни разу в жизни Яр не видел мутанта так близко: почти человеческое лицо, поросшее белесым пухом, свалявшиеся патлы, несоразмерные желтые зубы… Клыкарь. Самое скверное, мутант соображал, что он делает и зачем, и всеми силами старался удержаться, закрыть обзор своим телом.
От удара Яра бросило вперед. Он ударился солнечным сплетением о водительское кресло, и перед глазами потемнело от боли. Рев мотора, возгласы мутов отодвинулись на второй план. Он даже не сразу сообразил, что машина стоит неподвижно, отчаянно матерясь, водитель щелкает кнопками и давит на рычаги.
Превозмогая боль, Яр распрямился. Мутанта сбросило с лобового стекла на бетонную стену, которая была в паре метрах впереди, он извивался, пытаясь снять себя с проткнувшего грудь ржавого штыря.
– Похоже, приехали, – резюмировал водитель, откидываясь на спинку кресла.
– Сделай что-нибудь! – взмолилась Лена и забормотала, крутя головой: – Нет, я не могу тут умереть, я должна вернуться, у меня там дети!
К ней шагнула Ронна, отвесила подзатыльник:
– Работай! У всех дети. Мы – спартанцы, тебе должно быть стыдно.
Внушение подействовало, и женщина бросилась к красному рычагу, дернула его – раздался предсмертный вой мутанта. Мотор танка заглох, ухал огонь в топке, скулил Волчик, скрутившийся на полу калачиком, каждый выстрел казался взрывом.
– Они повредили гудок, – пожаловался наводчик.
Яр лихорадочно соображал. Уехать не получится, потому что при таком натиске мутантов починить танк нереально. Если топка продолжит работать так же интенсивно, большая вероятность, что наступит перегрев и накопительный бак взорвется. Или же мутанты сломают клапан, и все равно машина взлетит на воздух. Мгновенная смерть, никто даже не поймет, что умирает. Гораздо хуже, если мутанты проникнут в кабину и начнут жрать людей живьем.
Выхода из ситуации Яр не видел. Рано или поздно закончится картечь, и пулемет на башне замолчит. И мутанты найдут слабое место в броне. Например, пара крушителей вполне способна свернуть люк, и тогда…
– Топку тушить? – крикнул солдат из кочегарки.
– Нет! – бросил Яр отчаянно и зло. – Наоборот, наподдай!
– Но тогда ведь…
– Выполняй!
– Так точно.
Ронна и Лена, похоже, не понимали, какую судьбу им приготовил Яр. Он не верил в спасение. Только чудо может сохранить их жизни. Даже если Витязь починит танк, то двинется по следам в лес и вряд ли найдет уцелевший экипаж, который сейчас не пойми где. Яр посмотрел в перископ, но ничего не увидел – мутанты сломали его. Теперь оставались только застекленные бойницы, через которые можно было выглянуть наружу, но делать этого Яр не стал. Он и так знал, что происходит, и рисовал воображением сужающееся кольцо мутантов, обступивших танк.
Вспышка взрыва – и нет больше ни экипажа, ни вечно голодных тварей.
– Может, вы меня прикроете, а я пытаюсь починить машину? – предложил водитель, привстал, выглянул в бойницу справа и покачал головой: – Нет, не получится, их там сотни.
– Кто-нибудь видит Взрослого? – спросил Яр. – Нам надо уничтожить его, тогда будет шанс.
– Не видно. Прячется, зараза, – отозвалась Ронна.
Умница. Достойная дочь Спарты, знает, что ее ждет смерть, но все равно невозмутима, хотя даже второй солдат поник. Сел, поставив дробовик между колен. А вот пулеметчик выполнял свою работу отменно. Хотелось подойти к каждому, похлопать по плечу, ободрить, сказать, что он счастлив работать с таким человеком, проститься хотя бы с Ронной…
– Кажется, вижу Взрослого! – оживился пулеметчик, и тут танк тряхнуло, за бойницами прокатилась волна огня, лизнула лобовое стекло.
На сотни глоток заорали мутанты, стало жарко, как в аду. Яр скосил взгляд на щиток приборов, где стрелка, показывающая давление, дергалась между красным и оранжевым диапазонами.
Затрещало ТПУ, донесся взволнованный голос Витязя:
– Яр, вы там живы? Скорее выбирайтесь из машины, мы вас прикроем!
Яр не поверил своим ушам. Вот оно, чудо! Команда Витязя починила свою машину и прибыла на помощь! У них единственных был огнемет.
– Мы спасены! – радостно воскликнула Лена. Яр распорядился:
– Туши топку! Будем жить!
Валявшийся на полу зареванный Волчик улыбнулся. Из переговорного устройства донеслось:
– Пока сидите в кабине, я еще их поджарю, они, гады, живы, вслепую на танк кидаются.
Перед лобовым была бетонная стена, Яр посмотрел в бойницу, и ему стало не по себе. Снаружи метались живые факелы, сталкивались друг с другом, валялись на обожженной земле, силясь сбить с себя огонь. Те муты, что были дальше и не попали под раздачу, таращились на соплеменников и не решались нападать.
Танк Витязя покатил к мутантам, выплюнул огненную струю.
– Не выходите из машины, у вас броня раскаленная, я их поразгоняю пока, а вы считайте до ста и айда в мой танк.
Яр уперся в люк и отдернул руки: металл был горячим и мог расплавить резинокольчугу. Витязь прав, придется немного подождать.
Раз, два… Вопят обожженные муты, валяются по земле. Двенадцать, тринадцать. Истерически хохочет Волчик, запрокинув голову. Тридцать шесть, тридцать семь. Наводчик покидает боевой пост, хлопает Яра по плечу, заводит дрожащие руки за спину, чтобы скрыть слабость. Пятьдесят три, пятьдесят четыре. Обнимаются Ронна и Лена. Шестьдесят девять, семьдесят. Яр отстегивает от пояса мачете, протягивает Волчику:
– Он твой, ты его заслужил.
Парень шумно сморкается, держит мачете так, будто он стеклянный. Восемьдесят четыре, восемьдесят пять. Все смотрят на люк, Яр открывает его, упирается руками, и снаружи врывается холодный воздух. Волчик чихает. Как хорошо, что через противогаз не чувствуются запахи! Из переговорного устройства доносится:
– Подъезжаю к вам. Останавливаюсь. Мутанты разбежались и попрятались в развалинах, так что будьте осторожны.
Яр выглянул из люка и сглотнул слюну: на черной земле копошились тлеющие тела мутантов, было их штук тридцать, может, и больше. Одни уже не двигались, другие ползали на четвереньках, вслепую, натыкались на препятствия, а от них к небу тянулись нити дыма. Танк Витязя стоял в пяти метрах: такая же машина, как у Яра – десять тонн металла, спереди – отвал, припаянный к корпусу. Башня с двумя крупнокалиберными пулеметами. Две трубы в заднем отсеке, из одной валил дым, из другой вырывался пар. На броне – площадка для пехоты с перилами. Единственное отличие – небольшая башня над первой, способная вращаться вокруг собственной оси, откуда при необходимости высовывается похожий на пушку шланг огнемета.
Теперь стало ясно, из-за чего остановился паровик Яра: он выехал на кучу кирпичей, которые когда-то были зданием, и напоролся брюхом на ржавые железные обломки. Чтобы свести риск к минимуму, танк Витязя проехался по обломкам кирпича наверх, к машине Яра, намотав мутантов на колеса, и остановился внизу, на ровном асфальте, распахнув люк.
Теперь стало ясно, из-за чего остановился паровик Яра: он выехал на кучу кирпичей, которые когда-то были зданием, и напоролся брюхом на ржавые железные обломки. Чтобы свести риск к минимуму, танк Витязя проехался по обломкам кирпича наверх, к машине Яра, намотав мутантов на колеса, и остановился внизу, на ровном асфальте, распахнув люк.
Две машины разделяли лишь куча кирпичей и останки мутантов; как бы ни были живучи твари, даже клыкари и крушители подохли, когда по ним проехала десятитонная махина. А вот в ангаре с проваленной крышей, что за танком Витязя, вполне могли прятаться мутанты. Или – в скоплении огромных ржавых машин, которые выстроились позади паровика Яра в два ряда. Но наибольшую опасность представляло низкое одноэтажное строение без окон, с тремя приоткрытыми гаражными воротами. Оно было левее кучи кирпичей.
Оценив обстановку, Яр залез в кабину и склонился над переговорным устройством:
– Витязь, сделаем так. Ты контролируешь пространство позади своего паровика, спереди и сзади. Сначала выходят мои солдаты со щитами и дробовиками, занимают позиции, они будут контролировать наш отход. Потом и они отступают к танку, а твои люди их прикрывают.
– Тебя понял. Все по местам! Солдаты, приготовьтесь! На счет «три» занимаете позиции…
– Может, мне попытаться починить машину? – предложил водитель.
Идея была неплохой, но Яр вспомнил странного человека на стальном механизме и отверг предложение:
– Некогда объяснять, но уровень опасности по-прежнему красный. Нас будут пытаться уничтожить любой ценой. Потому действуем строго по плану.
Витязь начал отсчет:
– Три, два, один. Пошли!
Первой на броню вылезла Ронна, Лена подала ей щит, вскарабкалась следом. Первый солдат, второй. Волчик приготовился, вытащил мачете из ножен, потоптался на месте, спрятал его. За ним пошел водитель. Яр подал наводчику коробку с патронами для пулеметов и покинул машину последним.
Когда он вскарабкался на броню, солдаты уже были на земле. Точнее, на кирпичах. Ронна напротив Лены, мужчины чуть дальше, ближе к танку Витязя. Прячась за щитами, они целились по сторонам, получался живой коридор.
Спрыгнул наводчик, потащил коробку к танку Витязя. За ним – водитель и Волчик. Парень рванул, не разбирая дороги, и растянулся на кирпичах. Как самому ценному члену экипажа Яру полагалось спасаться первым, но как истинный спартанец он пренебрег правилами в угоду достоинству. Недостойно это – прятаться за спинами боевых товарищей.
Когда пришла его очередь, перекрывая рев мотора, над развалинами раздался рык, переходящий в свист, и мутанты начали наступление. Они бежали отовсюду: из развалин, из-за машин, казалось, некоторые появляются из-под земли.
Заработал пулемет на башне танка Витязя. Картечь косила мутантов справа и слева. Вторая башенка повернулась, и вырвался язык огня. Мужчины шагнули к женщинам и подняли щиты, в которые затарабанили камни, палки, комья земли. Женщины стреляли одновременно, но картечь лишь на время останавливала мутов.
Прикрываясь щитом, Яр рванул к танку. Камень больно ударил по бедру. Ничего. Главное – успеть!
– Сзади! – крикнула Ронна, и Яр упал, накрываясь щитом.
Что происходило, он не видел. Вскрикнула Ронна, зарычал мутант. Взвыла какая-то раненая тварь. Вскочить и бежать! Когда он поднялся, возле лежащей на кирпичах Ронны корчился раненый прыгун.
Вроде Ронна шевелилась. Яр не имел права рисковать, он сам предложил план, и нарушать его было нельзя. Ронна сильная, справится.
Волчика атаковал плешивый хрипун – подросток взмахнул мачете, и, разбрызгивая кровь и вращая глазами, покатилась отрубленная голова. Яр обернулся только возле целого танка. Лена и мужчины-солдаты отступали. Ронна неподвижно сидела на камнях, а за кирпичной стеной метрах в ста отсюда притаился… Человек или зверь? Он целился из оружия…
– По нам ведут огонь! – крикнул Яр.
– Бегите к нам! – закричал водитель солдатам, спускаясь в люк, он еще что-то говорил, но его голос утонул в грохоте оружия.
Яр вскарабкался на броню. Ронна по-прежнему сидела на камнях. Лена лежала ничком, под ней растекалась лужа – вражья пуля настигла ее.
Запрокинув голову, Ронна стянула противогаз… Она получила заражение еще раньше. Яр сел на броню и сжал виски. По уставу зараженный солдат подлежал уничтожению. Человек, который помог зараженному уйти, тоже подлежал уничтожению вне зависимости от звания и пользы, принесенной обществу. Если некому оборвать жизнь солдата, он должен сделать это самостоятельно.
Пересиливая себя, Яр поднялся, чтобы помочь Витязю и подростку заров спуститься в люк.
– Стоять! – скомандовал взобравшийся на кузов Витязь, он прятался от вражьих пуль за откинутым люком. Вскинув дробовик, он выстрелил в Ронну, затем – в Волчика, столкнул труп ногой: – Он нам больше не нужен.
Больше Яр не видел и не слышал, что происходит вокруг. Нападающие мутанты – теперь зона ответственности Витязя.
С пеленок каждого ребенка учили, что Устав важнее жизни отдельного человека и даже группы людей. Яр ревностно чтил Устав. На его веку солдаты заражались дважды. Один солдат, женщина, пыталась сбежать, Яр догнал ее и убил, за что получил повышение. Второй зараженный застрелился. Тех людей было жаль, но они перестали быть чистыми, а следовательно, представляли угрозу. Пытаясь выжить, они могли пробраться к зарам и обучить их. Теперь же… Что изменилось теперь? Устав все тот же, Яр все так же чтит его, отчего же самому хочется застрелиться, но прежде отправить на тот свет Витязя?
Витязь все сделал правильно, потому что Яр не смог бы убить сестру, хотя должен был. Он проявил слабость, если ее заметили, то его разжалуют и переведут работать в теплицы. Следопыт должен быть хладнокровным, с юных лет в них выжигали жалость, как выжигают мутантское гнездо. Зары – грязные недочеловеки. Если племя отказывается покоряться, всех следует истребить, включая самок и детенышей…
Он стал сентиментальным и слабым, он недостоин зваться следопытом… Или все-таки он остался прежним, это ведь – Ронна, его маленькая сестричка, и нельзя требовать от брата… Или можно и нужно? Все равны перед Уставом, в этом отличие Спарты от других анклавов: только здесь человек может получить лучшее жилье за личные заслуги, а не потому, что кого-то обманул и солдат ценнее управленца. Спартанцы – лучшие, самые бесстрашные воины, на Спарту трудятся лучшие инженеры, потому оружие спартанцев совершенно. Надо гордиться Спартой и давить зародыши сомнений.
Яр перевел взгляд на водителя: он сохранял невозмутимость. Как все-таки хорошо, что лица скрыты противогазами! Все заметили бы, что Яр расстроен, донесли бы координаторам, и тогда плакала карьера. Да что уж там, она и сейчас висела на волоске, ведь он угробил три машины и шестнадцать человек!
Погруженный в мысли, он не заметил, что танк оторвался от погони и катил по асфальтовой дороге мимо разваливающихся высоток. Яр обещал подконтрольным ему зарам вернуться позже. Похоже, впервые он не выполнит обещание. Но не это самое скверное. Самое скверное – ему предстоит держать ответ перед Советом, объяснять, почему погибли люди.
Поверят ли, что он видел легендарного Призрака и этот человек действительно опасен? Следовало в доказательство забрать труп Лены, продемонстрировать ранения. Надо придумать речь и убедить всех. Хватит думать о Ронне, пора позаботиться о себе, жене и еще не рожденном первенце. Яр надеялся, что долгожданный ребенок будет мальчиком.
Глава 2 Первые ласточки
Демон ни на минуту не выпускал из вида хрупкую девичью фигурку в сером платье до колен. Карина понятия не имела, что за ней следят. Прихрамывая, она шла вдоль нестройного ряда сосен, проросших сквозь асфальт. Приседала, заметив грибы, срывала их и складывала в мутно-розовое прохудившееся ведро. Слева колыхался молодой лесок, а справа высились огромные здания старого времени.
Когда Карина садилась на четвереньки, ее волосы цвета созревшей пшеницы касались земли, Демону хотелось появиться и еще раз спрятать в них лицо, почувствовать, как они щекочут нос и щеки. Только он представлял это, как сердце начинало частить, а дыхание – сбиваться.
Учитель не одобрил бы всего этого. Скорее всего, наказал бы. Но Учитель еще не вернулся из похода, Беркут не так строг, да и ему сейчас не до того, и Демон может делать то, что ему нравится больше всего на свете: смотреть, как она идет, касаясь рукой малиновых кустов, ловить каждый ее вдох, каждое слово. Он запретил ей рассказывать подругам о своем кавалере, о том, что это он подарил ей это великолепное платье. Нашел на заброшенном складе, спрятал от братьев и подарил Карине. Никто не знал, что это он тогда спас ее от мутанта, ведь у Карины не сгибается нога и она не умеет быстро бегать. Остальные люди не должны даже догадываться о существовании Ордена, иначе их уничтожат.