Дед герра Илова – тогда еще носившего приставку фон – был полковником германских спецслужб и одновременно – тайно сочувствующим коммунистическому сопротивлению в Восточной Германии, он работал с легендарным Маркусом Вольфом. В спецслужбах работал и отец. Эрих Илов продолжил традицию семьи Иловых и пошел на работу в спецслужбы. От отца он получил только один наказ, один завет, с которым и сверял всю свою жизнь: Германия превыше всего.
Восточная, Западная – разницы нет. Это тоже было средство выживания.
Даже получив место в европейском разведагентстве по квоте Германии, он защищал интересы своей родины, как умел и как мог. Кроме того, в отличие от многих, он сохранял память о том хорошем, что было в ГДР, и не спешил каяться.
В его семье из уст в уста передавались рассказы о Дрездене. О других немецких городах, которые стерла с лица земли американская и британская авиация. О маршале королевских ВВС сэре Артуре Харрисе, который с мрачным юмором заявил остановившему его за превышение скорости полицейскому: «Сынок, да я за ночь убиваю по десять тысяч человек». Были, конечно, и те, кто забыли, но те, кому надо было помнить, те помнили. И совсем не просто так в штабе Бундесвера, в его холле, лежал большой ковер, на котором был изображен Берлин сорок пятого, его аэрофотосъемка. Кто-то помнил и так, а кто не помнил, тем напоминал этот ковер. И дворянская кровь.
Что британцам, что американцам совсем не стоило лезть в дела континентальной Европы…
В каком-то смысле Эрих Илов напоминал бомбу со взведенным предохранителем. Он был умен, любезен, работоспособен, пунктуален и практичен, как любой немец. Но за исполнительностью и работоспособностью скрывалось постоянное, многолетнее ожидание момента. Момента, который может не наступить, но все мужчины семьи Иловых верили, что однажды он обязательно наступит. Момента, когда можно будет нанести один-единственный, но страшный удар. И тем самым исправить несправедливость, которая была допущена миром и историей в отношении Германии.
И когда сэр Тимоти упал с пробитой снайпером грудью, Эрих Илов остался стоять и ждать пули. А когда ее не последовало, понял, что пришел тот самый момент.
Он не первый раз встречался с сэром Тимоти, истинным главой Секретной разведывательной службы (у британцев традиционно были два главы разведки, объявленный и настоящий), и знал, что сэр Тимоти носит с собой записную книжку и смартфон. Не простой, а специальный, американский, сделанный только для сотрудников спецслужб и оснащенный специальной картой доступа – шифровальным ключом, не подходящей ни к одному гражданскому телефону.
Но и у Илова был точно такой же телефон, потому что он был другом, верно? И не просто другом – союзником.
Да как бы не так…
Герр Илов сунул руку за отворот пиджака сэра Тимоти, нащупал его смартфон, блокнот, прижал экран смартфона к мертвой руке сэра Питера, активируя его по отпечатку пальца, и переправил все это себе в карман. А потом в панике сбежал по ступенькам трибуны и, как был, бросился навстречу бегущим британским спецназовцам…
Чужой среди своих…
Главной уязвимостью современного мира было доверие. Его стало слишком много. Если во времена холодной войны, во времена кротов и перебежчиков не доверяли никому, даже своим, то теперь в определенном кругу царило доверие и дружеская, рабочая, совсем не параноидальная атмосфера…
Британские спецназовцы, убедившись, что Илов не имеет отношения к убийству сэра Питера, переправили его в дом. Илов сказал, что ему плохо, и к нему вызвали врача, а пока врач не приехал, оставили одного в комнате. Оставшись один, Илов активировал смартфон сэра Питера и вошел в закрытую англо-американскую разведывательную сеть обмена информацией, доступа к которой у европейских союзников не было. Это был параллельный Интернет для разведчиков. У сэра Питера в этой системе были расширенные, «администраторские» права как у директора Секретной разведывательной службы. И никто еще не знал, что сэр Питер мертв, а потому – не блокировал его аккаунт. Пользуясь этим, Илов за двадцать минут нашел и скачал более двухсот файлов, раскрывающих преступные действия британской и американской разведки в Европе, Украине и на Ближнем Востоке. Все эти данные он переписал в память своего смартфона.
Приехала «Скорая», самая обычная «Скорая». Илов пожаловался на то, что у него болит сердце. Врач определил у него шок и решил, что нужно стационарное обследование в больнице графства. Таким образом, Илов покинул поместье сэра Питера на «Скорой». Смартфон, деактивированный, он оставил в комнате, стерев с него отпечатки пальцев.
Прибыв в больницу, Илов заявил, что ему уже лучше, выпил таблетку и попросил поймать для него такси. В туалете он привел одежду в порядок, отмыл как смог следы крови.
Больница вызвала ему такси. Он назвал аэропорт «Гэтуик» – через «Стенстед» он прибыл, а в «Хитроу» будут искать в первую очередь. Ему надо будет добраться на континент, там он сумеет раствориться в толпе и уйти…
Водитель – усатый индиец – лихо вез его по трассе М23, и что-то говорил, но Илов не слушал. Он думал о том, что он только что сделал. И не находил оправданий тому, чтобы не сделать этого…
Кто-то должен всему этому положить конец…
Он достал свой смартфон, отключил его от сети, вставил украденную карту памяти и карту шифрования. И начал читать, постепенно погружаясь в кошмар…
К аэропорту «Гэтуик» можно добраться разными путями, он решил, что машиной не стоит. Лучше другим путем…
– Остановите здесь. Сколько с меня?
– Пятьдесят два фунта, сэр…
– Отлично, – он протянул крупную купюру, – сдачи не надо… скажите, здесь где-то есть общественный туалет?
Около общественного туалета тусовались педики. Герр Илов купил в магазине неподалеку опасную бритву, крем для бритья, легкую куртку с капюшоном – последнее было очень важно, так как капюшон значительно усложнял опознание через камеры, и большую уродливую сумку. В ларьке он купил несколько бернеров от «Оранж» – анонимных, одноразовых сотовых телефонов. Зашел в общественный туалет – в Лондоне он был относительно нормальным, чистым – сбросил пиджак (почти две тысячи евро, пошит на заказ в Варшаве у старого еврея-портного), переложил вещи из своей нормальной сумки в ту, что купил. С сожалением посмотрел на себя в зеркало… с шевелюрой было жаль расставаться. Но делать нечего, надо хоть как-то затруднить опознание. Плохо то, что сегодня в дождливом Лондоне, как назло, на небе ни облачка. И тот, кто будет ходить в капюшоне, автоматически привлечет внимание…
Минут через десять он закончил. И даже почти не порезался. Седые пряди вперемешку с пеной из баллончика валялись на полу, его облик стал сразу мрачным… как из фильмов про апокалипсис…
Еще одно… черт, еще одно.
В том самом, специальном варианте смартфона, который производит Blackberry только для правительства, совершенно отсутствовала функция сохранения информации на внешний источник. Ее нельзя было передать в сеть, нельзя было передать на другой носитель информации, на нем не было оригинальной системы шифрования, не было Блютуса – ничего не было. Закрытая система – информацию можно воспринимать только с экрана. И все. Говорят, что такие смартфоны появились после предательства Сноудена.
Но кое-что все же можно было сделать.
Он взял смартфон в левую руку, а в правую другой смартфон, гражданский. Поставил на «Блекберри» режим покадровой перемотки. После чего начал фотографировать все, что появляется на экране другого смартфона. Современная технология позволит потом почистить изображение и привести его в удобочитаемый вид.
Через полчаса все самое важное он сфотографировал. И переправил заархивированные файлы в личное хранилище, которое он держал на одном из европейских облачных хранилищ. Хранилище было настроено хитро – в случае, если кто-то попытается его взломать или скачать информацию, не зная правильной процедуры, файлы моментально уходят на другое хранилище. В данном случае Илов настроил эту функцию так, что файлы уходили на электронные адреса пяти известных журналистов Германии, Франции, Великобритании, России и США. Кто-то должен был опубликовать все это.
Теперь даже если он по какой-то причине лишится «Блекберри», файлы все равно уйдут. Они уже попали в сеть…
Станция, которая ему была нужна, называлась раньше «Тинсли Грин». Но с тех пор, как аэропорт «Гэтуик» разросся до самого загруженного однополосного аэропорта в мире, она стала называться по названию аэропорта – станция «Аэропорт Гэтуик». До нее лучше всего было добираться с вокзала «Виктория», откуда ходил специальный поезд. Но там останавливались и другие поезда. Он сел на брайтонский, чтобы не светиться на вокзале «Виктория»…
Но уже на подъезде к аэропорту он понял, что у него неприятности.
Но уже на подъезде к аэропорту он понял, что у него неприятности.
Понял по тому, что станция была запружена народом – люди стояли так плотно, что трудно было выйти…
Он вышел. Людская масса гудела, как растревоженный улей, все куда-то звонили, о чем-то говорили на повышенных тонах – было видно, что у людей сорвались планы, и они злы.
Он выбрал человека средних лет, одетого как британский джентльмен, и обратился к нему:
– Сэр, прошу простить, что происходит?
Человек, похожий на старого и вредного сутяжника, остро взглянул на него:
– Эти идиоты отменили все рейсы. Говорят, новое 9/11.
– Что, сэр?
– Новое 9/11. Террористы. Эти идиоты сначала воевали пятнадцать лет за наши денежки, а в итоге что? Мы у себя дома не можем чувствовать себя в безопасности! Вы согласны?
Но Илов уже проталкивался в толпе…
Автобусы отходили переполненными, на выезде на Двадцать Третью была пробка. Кто-то оставался ждать, пока отменят бесполетный режим, но большинство, которому надо было срочно попасть в Европу, чертыхаясь, прорывалось либо на побережье, чтобы сесть на паром, либо к вокзалу Сент-Панкрас, чтобы сесть на поезд, идущий в Париж через евротоннель. Сегодня там точно будет аншлаг. Люди сигналили, не уступали друг другу, люди были раздражены и злы…
Надо было принимать решение, и быстро. Ему удалось внаглую втиснуться на «Нэшнл Экспресс» – автобус, возящий пассажиров от аэропорта до Лондона и обратно. Скорее всего, в аэропорт ему соваться больше не стоит. Надо добраться до одного из побережий – западного или восточного. Там сесть либо на идущий в Ирландию паром, либо на любой паром или грузовое судно, идущее из Англии куда угодно. Он ни на минуту не сомневался, чем вызвано новое 9/11 – ищут его. И ищут настолько рьяно, что даже посадили все самолеты, вызвав в стране транспортный коллапс.
Но он ни на минуту не сомневался – ни в том, что сделал, ни в том, что должен сделать…
Автобус довез его до пересадочной станции «Торнхилл парк энд райд» в Оксфорде, там он пересел на другой автобус, идущий по А-40 до Челтнема. Там он намеревался еще раз сменить транспорт и прибыть в Бристоль. И уже там сесть на любой корабль, идущий куда угодно.
Челтнем считался городом курортным – курортным в британском смысле слова, потому что понятие курорта в холодной Англии сильно отличается от понятия курорта в других странах. Это был уютный городок с множеством старинных зданий, футболом и отелями на самый разный вкус и кошелек. В британской истории он был известен как пристанище лучшего в Британии колледжа для прекрасной половины человечества – Челтнем лэдис колледж.
Илов попросил остановить не на самой автобусной станции, а в городе. Сказал, что ему так быстрее. Водитель пожал плечами и остановил – он был из Литвы и привык, что у англичан свои странности. Если просят, почему бы не остановить…
Чувствуя неудобство от непривычно голой головы, Илов все же натянул капюшон, повесил сумку на бок и, чуть сгорбившись, зашагал в сторону центра…
Город оправдывал свое название курорта невысокой застройкой, старыми домами, множеством зелени и туристов с фотоаппаратами. Но было немало и местных. В основном дома были трехэтажными, с коммерческим первым этажом, тротуары – двухуровневые, выложенные брусчаткой. Много зелени, много припаркованных машин…
Людей было тоже много. Илов смотрел на них и думал: знают ли они? Понимают ли они, что происходит? Что делают от их имени? В какую пропасть тянут их те, кто возомнил себя великими геополитиками и вершителями судеб мира?
На ум пришло стихотворение Байрона «Прометей»:
Он не хотел смерти. Но готов был принять ее, если того потребуют обстоятельства.
Кто-то должен положить этому конец. Раскрыть планы опасных психопатов, которые начитались дурно написанных книжек Маккиндера[57] конца позапрошлого века и решили, что нашли свой Священный Грааль. И которые готовы ради того, чтобы проверить свои безумные теории, поддерживать кого угодно – от неонацистов до исламских экстремистов. Готовые жертвовать сотнями и тысячами людей, чтобы добиться своих геополитических целей. Заигравшихся в игры настолько, что потеряли представление о границах допустимого, не помнят, что за строками аналитических записок и агентурных донесений – живые люди, их судьбы. Подчас – миллионы людей.
В свое время Германия не смогла остановиться на пути к пропасти – просто некому было остановить. Но теперь…
Илов обернулся и увидел, что за ним, точнее, в том же направлении, по противоположной стороне улицы идет молодой человек. На нем были мешковатая, из синтетического материала куртка, черные очки, шапочка, а на боку – сумка, очень похожая на ту, в какой помещается укороченная автоматическая винтовка.
Сознание обдало холодной водой – они нашли его.
Илов развернулся и пошел в другую сторону. Молодой человек последовал за ним, не приближаясь, впрочем.
Полиция… где находится полицейский участок? Хотя нет… в полицию они его все равно не пустят. Да и не сделает ничего полиция. Хабеас Корпус Акт – все это осталось далеко в прошлом, которое было до одиннадцатого сентября.
Если они, ради того, чтобы его поймать, объявили красный уровень террористической угрозы и закрыли небо, посадив все самолеты и устроив транспортный коллапс, в посольство они его точно не пустят…
Уйти тоже не удастся – все крупные города покрыты сетью наблюдения, здесь видеокамер больше, чем в любой другой стране мира.
Значит, остается только одно…
Эрих Илов просто шел по английской улице и думал о полковнике фон Штауффенберге. О том, как этот полковник, искалеченный герой войны, видя, что его родина гибнет от действий убогого австрийского психопата, вообразившего себя настоящим немцем, сделал бомбу и пронес ее на заседание в ставку. Он понимал, что может погибнуть, но понимал и то, что его смерть – ничто по сравнению с жизнью Германии.
Что он чувствовал, когда шел в бункер с бомбой? Страх?
Нет. Наверное, он чувствовал спокойствие – как человек, принявший окончательное решение и намеренный выполнить его во что бы то ни стало.
Как он сейчас…
Впереди – большой фургон «Форд» резко вильнул и остановился там, где нельзя. Из него высадились еще двое – такие же, как тот, первый. Обернувшись, Илов увидел, как тот, первый, перебегает улицу, чтобы отрезать ему путь к отступлению.
Илов встал на край тротуара и заорал:
– Назад! У меня бомба!
Прохожие шарахнулись в сторону, оперативники моментально отреагировали – один из них выхватил из сумки укороченный «НК416» и встал на колено. Скорее всего «22САС» или «СБС», специальная лодочная служба… кто у них дежурный по городу…
– Не подходить! Бомба!
Второй успокаивающе поднял руку:
– Герр Илов, спокойно. Нас прислали за вами.
– Не подходить!
– С вами просто хотят поговорить. Мы не сделаем вам ничего плохого.
Краем глаза Илов заметил, как на улицу выруливает новенький, красный «Даблдеккер», его водитель явно был не в курсе происходящего.
– Герр Илов…
– Да пошли вы!
Илов шагнул на мостовую и бросился под автобус. Последним в жизни движением он отбросил зажатый в руке смартфон на противоположную часть улицы…
Из новостных лент
Очередная утечка данных: на сей раз из британской MI6! В сеть попало более двухсот страниц документов с грифом «Совершенно секретно». Это дело уже называли «Лондонгейтом».
…
Die Welt отказалась раскрыть источник поступившей в ее распоряжение информации, сославшись на законы о свободе прессы.
…
Документы, имеющиеся в распоряжении Die Welt, неопровержимо доказывают, что британское правительство не только знало о незаконных ядерных исследованиях на Украине, но и поддерживало их.
…
Косвенную вину за произошедшее в Париже несут британская и польская разведслужбы.
…
Британская разведка несет прямую ответственность за проникновение исламских террористов в Европу.