– Что ты задумал? – Глаза Заима округлились от страха.
Борн наполовину оторвал его от земли за мгновение до того, как оба выскочили на лед. Уравновешивая вес Заима, Борн заскользил размашистыми движениями конькобежца. Используя лезвия, вставленные в подошвы своих ботинок, как коньки, он быстро набрал скорость, двигаясь вниз по естественной ледяной горке застывшей реки.
Ему удавалось умело вписываться в повороты, однако он практически не мог контролировать скорость. Уклон становился все круче, и Борн с Заимом разгонялись все быстрее.
Они влетели в очередной поворот, и вдруг Заим испустил проникнутый ужасом крик. Через мгновение Борн увидел, чем это было вызвано. Меньше чем в тысяче метров впереди река резко обрывалась водопадом, сейчас замерзшим, словно кадр моментальной фотосъемки.
– Высоко?! – крикнул Борн, перекрывая рев ветра, бьющего в лицо.
– Очень высоко, – в ужасе простонал Заим. – О, очень, очень высоко!
Глава 9
Борн пытался свернуть влево или вправо, но тщетно. Он летел вниз по ледяному желобу, не позволявшему сменить направление. В любом случае было уже слишком поздно. Стремительно приближался вздыбленный край водопада, поэтому Борн сделал то единственное, что пришло ему в голову: постарался выехать в середину, там, где будет глубже всего, а слой льда окажется самым тонким.
Они выскочили на гребень на большой скорости, что в сочетании с их весом пробило корку льда, наросшую над бурлящим потоком. Провалившись в водопад, они полетели вниз. От ледяной воды перехватило дыхание, по телу разлился холод, начиная от конечностей и дальше вглубь.
Падая с большой высоты, Борн изо всех сил старался не потерять ориентацию в пространстве – сейчас это беспокоило его больше всего. Если это произойдет, он либо замерзнет до смерти, либо захлебнется под водой, прежде чем сможет пробить слой льда у основания водопада. Нельзя также было забывать и вот о чем: если он отклонится слишком далеко от основного потока, лед очень быстро станет настолько толстым, что, скорее всего, проломить его будет невозможно.
Перед глазами у Борна замелькали свет и тени, сизо-черные, мутно-серые. Он оказался в потоке бурлящей воды, беспорядочно кувыркаясь. Вдруг он ударился плечом о выступ скалы. Электрическим током разлилась боль. Поступательное движение вниз резко замедлилось, и Борн стал искать в черном смятении луч света. Света не было! У него кружилась голова, руки онемели. Сердце работало на пределе возможностей, что было вызвано физической нагрузкой и недостатком кислорода.
Борн протянул руки в стороны и тотчас же сообразил, что прямо перед ним находится тело Заима. Отодвинув его в сторону, он увидел за ним перламутровый свет и понял, где верх. Заим, похоже, потерял сознание. Из разбитой головы струилась кровь, и Борн предположил, что и он тоже налетел на камень.
Обхватив одной рукой обмякшее тело, Борн устремился к поверхности, отчаянно работая ногами и другой рукой. Он наткнулся макушкой на лед гораздо быстрее, чем ожидал. Лед не поддавался.
Голова у Борна раскалывалась, струйки крови, вытекающие из раны Заима, заслоняли ему обзор. Он попытался ухватиться за лед, но не смог найти упор для пальцев. Тогда он заскользил вдоль поверхности, ища хоть какую-нибудь трещинку, все, что угодно, чем можно было бы воспользоваться. Однако слой льда оказался гораздо толще, чем предполагал Борн, даже здесь, у самого основания водопада. Легкие у него горели, головная боль, вызванная нехваткой кислорода, быстро становилась невыносимой. Вероятно, Заим уже умер. Определенно, и он сам скоро умрет, если не сможет выбраться на поверхность.
Борна подхватил сильный водоворот, угрожая затянуть его к неминуемой смерти в темноте, туда, где лед самый толстый. Борясь с течением, Борн вонзил ногти – даже не в трещину, а в небольшое углубление в поверхности льда. Увидев, где проникающий свет наиболее яркий, он именно тут и сосредоточил свои усилия. Однако от его онемевших кулаков, превратившихся в неуклюжие бесполезные гири, не было никакого толка.
Оставался только один выход. Отпустив Заима, Борн нырнул в темноту до самого дна реки. Развернувшись, он быстро распрямил ноги, устремляясь вверх по прямой. Его макушка налетела на тонкий лед, и тот хрустнул, а затем раскололся. Вслед за головой и плечи вырвались навстречу благословенному воздуху. Борн сделал жадный глубокий вдох, затем еще один и еще. После чего нырнул вниз. Заима не оказалось там, где он его оставил. Судя по всему, его подхватило мощное течение, увлекая в глубину.
Работая ногами, борясь с течением, Борн вытянулся во всю свою длину и ухватил Заима за щиколотку. После чего медленно и уверенно потянул его назад к свету, вытащил через полынью с зазубренными краями, уложил на обледенелый берег и наконец вылез из воды сам.
Они находились у самого края водопада, к востоку от него. Совсем рядом начинался густой сосновый лес, сплошной полосой тянувшийся на север и на восток.
Мгновение Борн посидел в тени деревьев, переводя дыхание. Однако нельзя было терять время. Он осмотрел Заима, стараясь отыскать признаки жизни: пульс, дыхание, зрачки. Амхарец был жив. Изучение раны показало, что это поверхностная ссадина. Прочный череп Заима выполнил свою задачу, защитив своего обладателя от серьезной травмы.
Теперь главная задача Борна заключалась в том, чтобы остановить кровотечение, после чего вытереть Заима насухо, чтобы он не умер от переохлаждения. Самого Борна частично защитил специальный термокостюм, хотя теперь он видел, что во время сумасшедшего полета в водопаде костюм местами сильно порвался. На обнажившейся коже уже застывали капельки воды. Расстегнув костюм, Борн оторвал от своей рубашки рукав и, набив его снегом, обмотал Заиму рану. Затем он взвалил все еще не пришедшего в сознание амхарца на здоровое плечо и, шатаясь, побрел по предательски скользкому берегу в лес. Борн чувствовал, как через локти и плечо медленно просачивается холод, там, где внешний слой термокостюма получил наибольшие повреждения.
Заим становился все тяжелее и тяжелее, но Борн упрямо шел вперед, держа направление на север и восток, подальше от реки. У него в голове всплыло туманное воспоминание – вспышка, подобная той, которую он ощутил, впервые оказавшись на Рас-Дашане, но теперь более подробная. Если он прав, здесь недалеко должна быть еще одна деревня, большая, значительно больше той, где он нашел Заима. До нее всего несколько миль.
Вдруг Борн застыл, услышав знакомый звук – фырканье лошади. Аккуратно усадив Заима у ствола сосны, он осторожно двинулся на звук. Приблизительно в пятистах метрах впереди показалась небольшая поляна. Там Борн увидел свою гнедую, которая стояла, уткнувшись мордой в землю, стараясь отыскать под снегом прошлогоднюю траву. Судя по всему, благородное животное спустилось вдоль реки до этой поляны. Это как раз то, что нужно, чтобы доставить Борна и Заима к спасению.
Борн уже собрался выйти на открытое место, как вдруг гнедая подняла голову, раздувая ноздри. Что она учуяла? Порыв ветра принес запах опасности.
Догадавшись, в чем дело, Борн мысленно поблагодарил гнедую. Отступив в чащу леса, он двинулся влево, обходя поляну вокруг, не выпуская ее из вида, стараясь держаться против ветра. Вскоре Борн разглядел в зарослях яркое пятно, затем заметил какое-то движение. Осторожно приблизившись, он увидел, что это тот амхарец, которого он выбил из седла. По-видимому, амхарец решил использовать гнедую в качестве приманки, завлекая того, кому удалось выбраться живым из водопада.
Пригибаясь, Борн подкрался и стремительно набросился на него, нанося удар в висок. Приглушенно вскрикнув, амхарец повалился на землю. Борн принялся молотить его кулаками, но амхарцу удалось высвободить руку и выхватить кривой нож. Сверкающее лезвие со свистом устремилось Борну в открытый бок, чуть выше почки. Борн откатился назад, спасаясь от ножа. В тот же самый момент он сомкнул щиколотки у горца на горле и одним резким, жестоким движением свернул ему шею.
Поднявшись с земли, он забрал у убитого нож, ножны и пистолет Макарова. Затем вышел на поляну и, взяв гнедую за гриву, повел ее обратно к тому месту, где лежал Заим. Взвалив его выносливой лошади на спину, Борн запрыгнул на круп и двинулся через лес вниз по склону, руководствуясь воспоминаниями о деревне.
Когда Сорайя Мор вошла в лабораторию ОРП, Ким Ловетт и следователь Овертон все еще изучали улики.
Представив Сорайю и Овертона друг другу, Ким сразу же перешла к делу. Вкратце рассказав Сорайе о пожаре в гостинице «Конститьюшен», она протянула ей два комплекта фарфоровых зубов.
– Я обнаружила это в сливе ванны, – объяснила Ким. – На первый взгляд их можно принять за обычный зубной протез, однако на самом деле это не так.
Сорайя, взглянув на большие углубления на внутренней стороне зубов, сразу же поняла, что видела нечто подобное в лаборатории Дерона. Внимательно изучив челюсти, она поразилась высокому качеству работы. Несомненно, речь шла об арсенале хамелеона мирового класса. У молодой женщины не было никаких сомнений по поводу того, что она держит в руках и кому это принадлежит. Когда Лернер вышвырнул ее из «Тифона», ей показалось, что все это осталось в прошлом, но теперь Сорайя взглянула правде в глаза. Впрочем, возможно, она знала это с самого начала. У них с Фади еще ничего не кончено – далеко не кончено.
– Ты права, Ким, – сказала Сорайя. – Это накладка.
– Накладка? – переспросил Овертон. – Ничего не понимаю.
– Это лишь внешняя оболочка, – объяснила Сорайя, – которая надевается на совершенно здоровые зубы, а не на сломанные и разрушенные. Такие накладки используются для того, чтобы изменять форму рта и щек. – Она надела накладку. Хотя та оказалась ей велика, Ким и Овертон поразились, насколько сильно у Сорайи изменилось лицо. – Из чего следует, что ваш Яков Сильвер и его брат были не теми, за кого себя выдавали, – заключила молодая женщина, освобождаясь от искусственных зубов. Повернувшись к Ким, она спросила: – Не возражаешь, если я одолжу их?
– Бери, – согласилась Ким. – Но я должна буду сделать запись в журнале.
Овертон покачал головой:
– Это же полная бессмыслица.
– Во всем этом сразу же появится смысл, если взглянуть на все факты. – Сорайя рассказала о происшествии неподалеку от здания ЦРУ. – Человек, выдававший себя за предпринимателя из Кейптауна, по имени Хирам Севик, на самом деле является уроженцем Саудовской Аравии, который именует себя Фади. Он лидер террористической группировки, имеющий доступ к огромным деньгам. Мы понятия не имеем, каково его настоящее имя. Этот Фади скрылся в квартале от того места, где его подобрал «Хаммер». – Она показала накладки. – И вот теперь нам известно, куда он направился.
Ким обдумала сказанное Сорайей.
– В таком случае человеческие останки, обнаруженные на месте пожара, не принадлежат ни одному из братьев.
– Я бы этому очень удивилась. Судя по всему, пожар стал отвлекающим маневром, который позволил Фади незаметно покинуть Вашингтон. Скорее всего, и Соединенные Штаты. – Сорайя подошла к плоскому металлическому подносу, на который Ким сложила кости, обнаруженные в ванне. – У меня есть сильное подозрение, что мы видим перед собой все, что осталось от Омара, официанта-пакистанца.
– Боже милосердный! – воскликнул Овертон. – По крайней мере, это уже хоть что-то. И какой же из братьев был Фади?
Сорайя повернулась к нему:
– Яков, вне всякого сомнения. Не забывайте, номер снимал Лев. А Фади в то время был в Кейптауне, где мы его и задержали.
Овертон находился в приподнятом настроении. Наконец-то удача повернулась к нему лицом. С помощью этих двух женщин он наткнулся на золотоносную жилу. Очень скоро у него будет достаточно улик, чтобы обратиться с ними в Управление внутренней безопасности. Одним движением он станет новым сотрудником и новым героем.
Сорайя снова повернулась к Ким:
– Что еще ты обнаружила?
– Почти ничего. Если не считать катализатора. – Ким взяла листок с компьютерной распечаткой. – Преступник использовал дисульфид углерода. Не могу припомнить, когда я в последний раз сталкивалась с этим веществом. Как правило, поджигатели применяют ацетон, керосин – что-нибудь легкодоступное. – Она пожала плечами. – С другой стороны, в данном случае использование дисульфида углерода имело определенный смысл. Это соединение значительно опаснее прочих вследствие более низкой температуры воспламенения, а также высокой вероятности взрыва. Фади было необходимо взорвать окна, чтобы пламя получило приток дополнительного кислорода. Но, имея дело с дисульфидом углерода, нужно быть настоящим профессионалом, иначе можно запросто самому взлететь на воздух.
Сорайя взглянула на распечатку, которую протянула ей Ким.
– Да, это, вне всякого сомнения, Фади. Где можно достать это вещество?
– Ну, на химическом заводе, – ответила Ким. – Дисульфид углерода применяется при производстве целлюлозы, тетрахлорида углерода и других органических соединений, в состав которых входит сера.
– Можно воспользоваться твоим компьютером?
– Садись, – махнула рукой Ким.
Устроившись на рабочем месте подруги, Сорайя вошла в Интернет и, вызвав поисковую систему, ввела запрос: «дисульфид углерода».
– Целлюлоза используется для производства вискозы и целлофана, – вслух прочитала она появившийся на экране текст. – Тетрахлорид углерода в прошлом был главным активным веществом в огнетушителях и холодильных установках, однако затем от него отказались из-за его высокой токсичности. Соли дитиокарбаминовой кислоты и ксантогенат являются флотационными реагентами при производстве минеральных удобрений. Кроме того, они также используются для получения метамфетамина натрия, фумиганта почвы.
– Одно можно сказать точно, – подытожила Ким. – Такое соединение не купишь в ближайшем хозяйственном магазине. Его надо поискать.
Сорайя кивнула.
– Кроме того, его использование предполагает, что преступник заранее был знаком со специфическими характеристиками этого вещества. – Быстро сделав краткие пометки в своем портативном компьютере, она встала. – Ну все, я ухожу.
– Не возражаете, если я пойду с вами? – спросил Овертон. – До вашего прихода это дело казалось мне непробиваемой кирпичной стеной.
– Не думаю, что смогу вам чем-нибудь помочь. – Сорайя перевела взгляд на Ким. – Я собиралась сразу же сказать тебе об этом, как только вошла. Меня уволили.
– Что? – в ужасе воскликнула Ким. – Почему?
– Новому исполняющему обязанности заместителя директора не понравилась моя бунтарская жилка. По-моему, он просто решил продемонстрировать свою власть. Ну а я как раз подвернулась ему под руку.
Ким сочувственно стиснула подругу в объятиях:
– Если я могу чем-нибудь помочь…
Сорайя улыбнулась.
– Я знаю, кому позвонить. Спасибо.
Она не заметила недовольную гримасу, черной тучей закрывшую лицо следователя Овертона. Он не собирался признавать свое поражение – особенно теперь, когда до цели было так близко.
Когда Борн и Заим добрались до деревни, уже начался снегопад. Деревня действительно оказалась рядом, устроившаяся в узкой долине, словно мяч в ладони, какой ее и помнил Борн.
Заим зашевелился и застонал. Какое-то время назад он очнулся, и Борн едва успел снять его с лошади. Заима буквально вывернуло наизнанку. Затем Борн заставил амхарца поесть снега, чтобы восполнить потерю влаги. Заим испытывал слабость и головокружение, однако он прекрасно понял все, что рассказал ему о случившемся Борн. Он сказал, что их целью является лагерь, расположенный неподалеку от той самой деревни, оставшейся у Борна в памяти.
Они въехали в деревню. Хотя Борну не терпелось поскорее связаться с тем человеком, который, по утверждению Заима, мог вывести его на Линдроса, одежда амхарца успела промерзнуть насквозь; если не согреть его в самое ближайшее время, снимая одежду, можно будет содрать кожу.
Гнедая, которую Борн гнал галопом прямо через сугробы по колено, полностью выдохлась к тому времени, как беглецы достигли лагеря. Вдруг, словно из ниоткуда, появились трое амхарцев, размахивавших кривыми ножами, похожими на тот, который Борн отобрал у того, кому свернул шею.
Борн был к этому готов. Ни один лагерь не должен оставаться без охраны. Он сидел совершенно неподвижно на учащенно дышащей, фыркающей гнедой, пока амхарцы снимали Заима на землю. Когда они увидели, с кем имеют дело, один сбегал в палатку в центре лагеря. Через считаные минуты он вернулся еще с одним горцем, судя по виду вождем племени, негусом.
– Заим, – спросил негус, – что с тобой произошло?
– Вот этот человек спас мне жизнь, – слабо промолвил Заим.
– А он спас жизнь мне. – Борн спрыгнул с лошади. – По дороге сюда на нас напали.
Если негус и удивился тому, что Борн владеет амхарским, он не подал вида.
– Как и все белые, вы привели с собой своих врагов.
Борн поежился.
– Ты прав только наполовину. На нас напали трое амхарских воинов.
– Ты знаешь, кто им платит, – пробормотал Заим.
Негус кивнул.
– Проводите обоих в мою хижину, где тепло. Мы будем разжигать огонь медленно.
Аббуд ибн Азиз, прищурившись, смотрел на негостеприимное небо, бушующее над северными склонами Рас-Дашана, прислушиваясь, не раздастся ли шум несущего винта вертолета, рассекающего разреженный воздух.
Куда пропал Фади? Его вертолет уже давно должен был прилететь. Аббуд ибн Азиз все утро следил за меняющейся погодой. Он понимал, что из-за надвигающегося фронта у пилота будет очень узкое окошко, чтобы совершить посадку.