— Ты оказываешь помощь? Доктор, значит? А кто твоих клиентов на иглу сажает? Не знаешь? Ты же, тварь, и сажаешь. Молчи, сука, не зли меня раньше времени! Ты сам-то хоть раз попробовал кайфануть? Нет? Конечно, ты же не дурак — понимаешь, чем это может закончиться, что последует дальше. А как же другие? Ты чувствуешь себя неким божеством — перед тобой унижаются, выпрашивая в долг дозу, ты решаешь судьбы людей, так, козел вонючий? В сверхчеловеки метишь? Тебе все живое вокруг — по хрену. А скажи мне: дети у тебя есть?
— Мы в разводе, есть сын, с бывшей женой у матери ее живет, в другом городе.
— Ты и им жизнь отравил. Так кто ты? Человек? Животное дикое? Кто?
— Мне плохо, я теряю кровь.
— Ты не мычи, отвечай — кто ты после всего, что сделал?
— Ч-человек.
— Человек? Гадина ты, паскуда. Кровь ты теряешь? Больно тебе? А тем, кому ты спихиваешь дурь, не плохо? Им не больно? Нет, не человек ты. Ты разрушитель, убийца, и жить тебе нельзя. Во имя здоровья и жизни других я приговариваю тебя к смерти.
— Нет… Вы не сделаете этого. Я не буду, никогда больше не буду! Не убивайте, прошу вас! Все, что угодно, ради бога!
— Бога вспомнил, сучонок? Ну ладно, говори все, что знаешь о наркоторговле в городе. Только правду, учти, почувствую ложь — проглотишь пулю. Говори.
Никоненко, трясясь всем телом, с крупными каплями пота на лице, судорожно выговаривая слова, начал:
— Товар мне привозит Кривой. Косит он на один глаз, фамилию, клянусь, не знаю, имя тоже, Кривой, и все. За долги я попал. Вот и рассчитываюсь, торгуя. Приезжает он два раза в месяц — привозит партию и забирает деньги. У него в ментах какой-то крупный чин служит, по-моему — родственник.
— Фамилию мента ты, естественно, тоже не знаешь?
— Не знаю, честно.
— Как же ты к Кривому в должники попал, а ни имени, ни фамилии, ни где он обитает, не знаешь? Или ты решил по ушам мне поездить?
— Клянусь, не знаю, а попал так. На покупке квартиры лоханулся, денег занял — они же меня и кинули. Обитает он где-то за городом, у своего корешка. Черт, забыл — Кривой его называл…
— Давай, давай — вспоминай.
— Не могу вспомнить, он к дружку своему по Западному шоссе ездит — точно. Про собак еще чего-то рассказывал. Господи, память отшибло.
— Интересно, — Виктор задумался и вдруг спросил, больше наугад: — Про собак? А не Гариком кличут?
— Точно, Гарик! Имя-то какое — сразу и не вспомнить. А вы что, его знаете?
— Помолчи. И давно Кривой с Гариком корешатся?
— Да откуда мне знать, просто Кривой обмолвился как-то.
— Когда он должен подвезти тебе товар?
— Дня через три. Говорил, караван уже в пути, со дня на день будет крупная партия. С Гариком он как-то все это связывал, да я не запомнил — на что мне это знать? Я человек маленький.
— Что еще скажешь?
— Да вроде все. Не убивайте, прошу. Я могу, если что узнаю, вам докладывать, и деньги возьмите, там много.
— В стукачи набиваешься? Купить меня хочешь? Напрасно. Не продаюсь я. Отвечай на вопросы.
— Я готов.
— Как тебе доставляют наркотики?
— Обычно Кривой с кем-нибудь приезжал ночью, но перед этим предупреждал про очередную поставку. Деньги брал после передачи новой партии, старые остатки взвешивал и что-то записывал в свою книжку. Насчет этого он дотошный — все до миллиграмма взвесит.
— Ну, а если тебе потребуется срочно встретиться с Кривым?
— Надо ехать в «Карусель», это дискотека такая, найти какого-то Алекса — тот все устроит. Но я сам еще никогда Кривого не искал.
— Так. Значит, ты уже предупрежден о завозе новой партии. Правильно я понял?
— Да, Кривой вчера заезжал, говорил — дня через три.
— А они не боятся, что милиция может устроить засаду?
— Не знаю, боятся они или нет, но если у меня дома все спокойно, я ставлю на подоконник ночник, вон тот — под синим абажуром. А на улице — это уж их дела. Но первый раз Кривой заходит один и пустой, проверит все — по телефону вызывает второго.
— К дому они на машине не подъезжают?
— Нет, никогда. Видать, где-то рядом оставляют.
— Кривой звонит в дверь условным сигналом?
— Нет, мы че, шпионы?
— Понятно. Все с тобой понятно. Ну ладно — мне пора.
— Вы уходите?
— Конечно, а вот ты остаешься навсегда в своем шикарном склепе.
Виктор поднял руку и двумя выстрелами в голову мгновенно оборвал жизнь Никоненко.
Затем взял пакет с героином и высыпал его на остывающий труп. Протер платком поверхности, к которым прикасался, взял деньги, отыскал ключи от входной двери, защелкнул ее и вышел на улицу.
Он поймал такси, доехал до дома и наконец вошел в квартиру, где его ждал Феликс. Виктор сел в кресло, пододвинул пепельницу:
— Ну, что не спрашиваешь, как прошло знакомство с гражданином Н. — Никоненко Олегом Ивановичем, доставшим всю округу продажей наркоты?
— Как прошло, вернее, чем закончилось, я догадываюсь. Интересно другое — что мы получили в результате твоего визита?
— Ну хотя бы то, что одной точкой стало меньше, — это уже результат, по сравнению с тем, чем занимались до сих пор так называемые компетентные органы. Еще я узнал, что Гарик в Городе и продолжает активно трудиться на прежней ниве. Что есть еще одно звено — некий Кривой, который тесно связан с Гариком и обитает под его, кстати, крышей. А со дня на день в Город прибудет караван с очередной партией героина. Покойному Олегу Ивановичу должны завезти эту заразу послезавтра. Ну и последнее — наш капитал весомо пополнился. Деньги, предназначавшиеся для оплаты грязных дел, послужат делу справедливому.
— Никоненко мертв, — Феликс немного задумался. — Как ты считаешь, сколько пройдет времени, пока обнаружат труп?
— Думаю, послезавтра.
— Но перед этим они должны связаться с ним?
— Перед моим посещением Кривой уже был у Никоненко, так что еще раз встречаться они вряд ли посчитают нужным.
— Значит — засада?
— Скорее всего — да. Но сначала надо убедиться, что труп Никоненко не обнаружен. Поэтому завтра вечером походим там: посмотрим на месте, что к чему, послушаем через дистанционку, что слышно в самой квартире. Если признаков обнаружения трупа не заметим — посетим квартиру, приготовимся к встрече. Если все сложится как надо и мы возьмем посетителей, то и Гарика следует брать, не откладывая, той же ночью.
— А если труп обнаружен?
— Тогда переносим действия за город, на дачу, где обитает Гарик. И брать его, при этом варианте, следует немедленно — завтра же. Иначе может уйти на дно, путей у этого мерзавца много. Гарика, при любых обстоятельствах, доставляем сюда. Поэтому с утра готовим подвал — разговаривать с ним будем серьезно…
Наутро друзья решили немного изменить план действий. Феликс предложил Виктору заняться подготовкой погреба и оставаться на связи. Сам же он поедет к дому Никоненко — произведет разведку местности. Виктору лучше не светиться — там может оказаться Гарик, а он знает Виктора в лицо.
Феликс остановил свою «Ниву» на том месте, откуда просматривались два окна квартиры Никоненко. Этого было достаточно, чтобы настроить дистанционную прослушку и узнать, что происходит внутри квартиры.
Динамики молчали. Убедившись, что труп Никоненко еще не обнаружен, Феликс вернулся на улицу Урицкого.
— Значит, ставим засаду? — спросил Виктор.
— Да, и сегодня же ночью, днем незаметно в квартиру не зайдешь.
— Согласен.
— Веселые сутки тебе предстоят, — сочувственно вздохнул Феликс. — В обществе покойника не соскучишься.
— Да плевать мне на него, перетащу в ванную, делов-то? У него на хате и кондиционер, и освежитель воздуха, аппаратура приличная, так что устроюсь с комфортом. Это тебе придется на улице отираться.
— Днем я буду колесить по Городу, через определенные промежутки буду проезжать рядом с двором. На связь, думаю, выходить не стоит, просто, проезжая мимо, подам короткий сигнал — ты ответишь тем же. Вот ночью действительно придется посложнее.
— Да, здесь нужно все просчитать. Ну, с Кривым ясно — ему необходим сигнал на окне — так что пойдет он с улицы через арку, встречу ему я обеспечу. А вот с товарищем его будет потруднее. Где он будет находиться в это время? На улице? Во дворе? В машине? А может, уже в подъезде?
— Это вопрос. Его нужно обнаружить до подачи Кривым сигнала, обнаружить и взять. А нам они, в идеале, нужны оба, и с товаром — тогда разговаривать с ними будет легче.
— Упустить спутника Кривого нельзя — у того при себе связь, он в момент поднимет весь свой гадюшник, и нам придется быстро уходить.
— В том-то и дело, но как его просчитать?
— Ясно одно — спутник должен находиться рядом, раз заходит в квартиру сразу после сигнала Кривого. Если они будут на тачке, то лучшего места для стоянки, чем то, где я сегодня останавливался, не придумаешь. Если так, то брать спутника мне придется в машине. Но стоит ли тогда тащить его в квартиру, не проще будет отрубить его и доставить сюда?
— Конечно, а с Кривым я закончу разговор у Никоненко. С этим ясно. А если они прибудут на такси?
— Какая разница, на своей тачке или на такси?
— На такси, которое работает на них, а? Как тебе такой расклад? А ведь это оптимальный вариант, Витя. На такси, как правило, менты обращают куда меньшее внимание, особенно ночью.
— Но тогда твоя задача усложняется. Их в машине после ухода Кривого будет как минимум двое.
— Не столь важно. Наоборот. Я, подгулявший донжуан, тащусь по ночному городу, а тут такси. Ну как не подойти? А дальше пустяки — хоть их там четверо будет…
— Ну хорошо. Сейчас отдых, вечером выходим на место. Дальше по плану.
Караван из трех автопоездов задерживался. На трех шоссе, входящих в область с трех разных сторон, рядом с постами ГИБДД с утра дежурили три бригады.
Координировал связь с постами Гарик, он же Григорий Демченко, большой искатель приключений. Авантюрист по натуре и любитель красивой жизни за чужой счет. Занимался распространением наркотиков Гарик с каким-то удовольствием. Кроме него самого и, пожалуй, непосредственного начальника — Вадима, все остальные, по его мнению, были просто черви, жуки навозные, которые должны жить лишь для того, чтобы приносить пользу ему. Даже напарники, Кривой и Алекс, оставались для него лишь подсобным материалом. Девочки-малолетки, которых так любил Гарик, не вызывали в нем ничего, кроме короткого желания удовлетворения своих сексуальных извращений. Ему доставляло огромное удовольствие, заманив выбранную жертву, посадить ее на иглу лишь для того, чтобы она стала послушным животным, выполнявшим его больные фантазии…
Обычно встреча каравана происходила в назначенное время. Но сегодня время подходило к обеду, однако ни один из автопоездов на место еще не прибыл. Гарик нервничал. На даче его ждала пятнадцатилетняя блондиночка, второй день находящаяся под кайфом. Он подцепил ее веселенькую, когда она, дурочка, вздумала голосовать на дороге. Ехала бы троллейбусом, нет, тачку ей подавай.
А за тачку, милая, придется заплатить. И вот сегодня, после обеда, Гарик и планировал покувыркаться с этой одурманенной курочкой. Но автопоезда не подходили, а Гарик не мог оставить свой пост. К тому же запасы наркоты подходили к концу. На завтра еще хватит. Но потом, если не подойдет новая партия, наступит дефицит. А это опасно, очень опасно. Ситуация, как говорит Вадим, аховая. Если начнет ломать такое количество наркоманов, то это может поставить Город на уши. Товар необходим как воздух. Его мало принять, надо еще расфасовать, немного разбавляя всякой химией, распределить и доставить к точкам, а это дело не одного и не двух дней. Если караван сегодня не придет — Вадим наверняка пошлет людей выяснять причину задержки, а этого очень не хотелось трусливому Гарику. Да и блондинка обламывалась. Тут зазвонил телефон.
— Слушаю, — ответил Гарик. (Имена при разговоре называть категорически запрещалось.)
— Какие новости? — спросил Вадим.
— Ничего нового, ждем.
— Никуда не отлучаться, жрать вам привезут. Ждать до упора.
— А если до ночи никого не будет?
— Я сказал ждать и никуда не отлучаться, спать по очереди.
Связь отключилась.
— Вот офицер хренов — тебе что тут, солдатня, что ли? — про себя выругался Гарик и на немые взоры своих подчиненных, почти как Вадим, рявкнул: — Сказано ждать, ясно? И никаких базаров!
Ожидание затягивалось.
Гальянов находился в своем служебном кабинете, когда в него заглянул Вадим и спросил разрешения войти. Получив утвердительный ответ, он подошел к столу и положил перед Семеном Дмитриевичем папку с надписью «Для служебного пользования», раскрыл на нужной странице. Вадим отступил в сторону. Перед Гальяновым лежала записка, ничего общего к его прямым обязанностям не имевшая.
«С.Д. Груз в назначенное время не прибыл. Ни один из автопоездов к границам области не вышел. Опоздание 20 часов. Причина неизвестна. Выслать гонцов?»
Такое общение, посредством записок, которые тут же уничтожались, было заведено с самого начала — ни единого слова о теневых делах в здании администрации произноситься не должно.
Семен Дмитриевич, немного подумав, спросил:
— Не рано ли?
Вадим пожал плечами.
Семен Дмитриевич перевернул страницу, прочитал следующий документ чисто служебного характера и наложил размашистую резолюцию.
— По общим вопросам доложишь в семнадцать часов. Особое внимание первому документу.
— Вас понял. — Вадим вышел из кабинета.
Семен Дмитриевич задумался. Мысли его были о караване. Такого еще не случалось. В худшем случае одна из машин задерживалась примерно на десять часов, да и то из-за поломки двигателя. А тут почти сутки! Бесконтрольно караван шел без малого тысячу километров, относительно бесконтрольно — при желании водители могли найти способ сообщить о чем-то неординарном, случившемся в пути. Это в крайнем случае. Но никакого сообщения не последовало. Значит, либо они сразу все спалились, что очень маловероятно, практически невозможно, ведь шли автопоезда по трем автономным маршрутам и эта ходка для водителей и сопровождающих была далеко не первая.
Либо виной всему повсеместно проводящаяся после недавних террористических актов в городах России акция «Вихрь-антитеррор». Тогда, проходя через многочисленные посты, автопоезда вынуждены будут простаивать, теряя время. И, скорее всего, так оно и есть. Грузу, по большому счету, ничего не грозит — операция милиции сориентирована на оружие и боеприпасы. Но как не ко времени эта задержка. Выслать навстречу гонцов? Что ж — вполне резонно, по крайней мере, будем точно знать: что происходит на маршрутах. Значит, следует дать добро. Ночь еще подождем, и с рассветом — вперед.
Телефонный звонок прервал размышления Гальянова, и ему пришлось переключиться на дела повседневные, которых немало у заместителя главы областной администрации.
В семнадцать часов Гальянов в сопровождении первого помощника выехал на совет директоров нефтяной компании. Совет был назначен на восемнадцать часов, но надо было обговорить с Вадимом меры, которые следует предпринять по обнаружению и сопровождению к месту назначения затерявшегося каравана. Проезжая мимо парка, Гальянов приказал водителю остановиться и предложил Вадиму немного прогуляться. Охране он разрешил остаться в машине. Но дублирующая охрана ему не подчинялась, и поэтому, как только Гальянов с Вадимом пошли по аллее парка, крепкие ребята тут же взяли их в плотное кольцо, но держались на расстоянии визуального контроля. Эта опека постоянно выводила Семена Дмитриевича из себя, он говорил о ней с Саркисом. Но тот посоветовал не обращать на охрану никакого внимания.
— Вадим, еще раз про караван — подробнее.
— Как я уже говорил, автопоезда по графику должны были подойти к области около пятнадцати часов прошедшего дня — но этого не произошло. Уже более суток задержка. На связь никто не выходил.
— Но раньше обходились вообще без всякой связи. И все проходило нормально. Слушай, как ты думаешь, может, их опоздание связано с «Вихрем»?
— Для меня это единственно убедительное объяснение нарушения графика. Я связывался с УВД. Там подтвердили, что антитеррористическая акция носит общегосударственный масштаб. Значит, вполне вероятно, что и наши машины попадают под проверку на постах.
— А если, наряду с оружием, проверяют транспорт и на предмет провозки наркотиков? — спросил Гальянов.
— Может быть, не везде повально, но выборочно — без сомнения.
— И ты так спокойно говоришь об этом?
— У нас уже были случаи, когда часть каравана подпадала под проверку, и ничего, проносило — результатов менты не получали никаких. Хлопковое масло — очень ароматное и надежно перебивает запах героина, пакеты разделены на отсеки и закреплены на днищах бочек хитро.
— Но если на минуту предположить, что вдруг сработала какая-то спецслужба? Внедрила агента в окружение Керима, получила информацию и перехватила караван? А Керим поет под их дудку?
— Во-первых, зачем им караван? Им нужны люди — кто стоит за всем этим, а не порошок. Во-вторых, вы в Средней Азии были? Вернее, жили там?
— Нет.
— В том-то и дело, что нет. Там все повязано, и давно. В отличие от нас, Керим работает, можно сказать, легально. Там, на юге, все настолько мутно, что вариант двойной игры Керима просто не проходит. И потом, Семен Дмитриевич, если бы караван спалился — вы узнали бы об этом в тот же день, не правда ли?
— Это верно. Но не нравится мне все это, что-то идет не так, как нужно, что-то мы упускаем, чувствует мое сердце — что-то грядет. Но что? В нашем деле главное — вовремя остановиться, не перешагнуть роковую черту. Но где эта черта? Может, мы ее уже переступили? И от нас теперь ничего не зависит?
— Вы просто устали, Семен Дмитриевич, нервы перенапрягли, и немудрено — такие нагрузки выдерживать. Так бывает, когда наступает нервное истощение, у меня это было. Но все пройдет. Вот встретим караван — возьмите недельку отпуска и махните куда-нибудь в тайгу. Дикая природа вылечит вас непременно.