– Записанная? – переспросила Нелли, еще более потрясенная.
– Мы – грамотные существа! – сказал Корнелий сурово и снова двинулся в путь.
Нелли догнала его и пристроилась сбоку.
– Корнелий, не обращай на меня внимания, – канючила она, чтобы следопыт не обиделся. – Столько изменений за один день и каждую минуту что-то новое! У нас в Рыбном переулке за год ничего не происходило. Мне хватит впечатлений на сто лет вперед.
Корнелий остановился и вдруг ласково обнял Нелли.
– Ладно, – сказал он примирительно, поправив пару шерстинок на ее лбу. – Я понимаю, прекрасное создание. И, кстати, крысиная жизнь гораздо короче. – Он тяжело вздохнул. – Мы пришли. Белая Норка.
«Ласковое слово и кошке приятно!» – с издевкой вставила Ненэ. И Нелли впервые на нее обиделась.
Глава 6
орнелий встал точно напротив входа в Белую Нору и поднялся на задние лапы. Вытянувшись столбиком и широко открыв пасть – так, что стали видны верхние и нижние резцы, – издал протяжный, глубокий и удивительно нежный звук, похожий на песню. Нелли ясно услышала в нем вежливую просьбу и извинение одновременно. В груди Нелли тонкими струнами завибрировала нежность, как всегда, когда она вспоминала о матери, много лет назад уехавшей на пароходе со словами: «Куда-нибудь, подальше от Рыбного переулка». У Нелли навернулись слезы на глаза, и она слегка всхлипнула, получив от Корнелия осуждающий взгляд.
Из Белой Норы появились две крысы и молча встали по бокам от входа. Затем, прихрамывая, вышел крыс в парчовой накидке, на шее скрепленной булавкой с огромной белой жемчужиной. Он строго и неприязненно уставился на Нелли. Она захлопала глазами, не зная, что делать. Церемония приветствия важных персон во всех мирах, видимо, одинакова. Корнелий поклонился, и Нелли последовала его примеру.
– Как ты мог такое сотворить? – обратился крыс к Корнелию неожиданно злобно. – Почему ты не выполнил приказ Совета декурионов? Ты погубишь нас своими необдуманными поступками! Ты, который всегда отличался разумностью и осторожностью!
Последние слова крыс в накидке почти прошипел. У Нелли засвербело в носу.
– Видимо, разумность не позволила мудрому Корнелию совершить необдуманный поступок, – произнес устало низкий бархатный голос.
Все застыли. Уши и глаза Нелли сами повернулись к Белой Норе. Она напряглась, пытаясь увидеть сквозь стены. Всем тельцем почувствовала, что из глубины Норы выходит главное существо. Море крысиных тел позади Нелли прекратило бурлить. Корнелий припал к земле. Две крысы, охранницы или служанки, склонились. Крыс с жемчужиной опустил голову.
Двигая перед собой плотный горячий ком таинственных запахов, смешанных из тонких струй нежности и молока, тягучего запаха сытости, зерна и пахучих трав, из Норы медленно вышла огромная серебристая крыса. На секунду Нелли показалось, что древние подземные силы аккуратно вынесли на своих ладонях седую правительницу и осторожно уползли в глубину.
– Ну, покажите мне нашу гостью! – сказала седая крыса.
Корнелий торопливо подтолкнул Нелли к правительнице.
– Ее зовут… – начал он.
– Я думаю, она сама назовет свое имя! – прервала его седая крыса.
– Нелли… Сэлт, – выдавила из себя Нелли.
– Перед тобой Ама Августа – Мать нашего пага и Правительница, Владелица твоей жизни и судьбы! – четко выговаривая каждое слово, начал крыс в накидке. – Склонись, ничтожество, перед величием и…
– Оставь, Варрий! – сказала Августа устало. – Она еще человек, а люди давно потеряли почтение к правителям. Не думаю, что твои высокопарные речи произведут на нее должное впечатление. А агномен у тебя есть, девочка?
– Что? – машинально спросила Нелли. Ее мысли заметались как муравьи в разворошенном муравейнике: «Они все знают! Знают, что я человек! И так спокойны?»
– Агномен – прозвище, которое важнее имени, – объяснил крыс в накидке, продолжая пристально и злобно разглядывать съежившуюся Нелли.
– Бешеная Ко… – начала Нелли и вовремя осеклась.
Однако все присутствующие упорно ждали завершения фразы, и Нелли, совсем как в школе, когда обстоятельства загоняли ее в угол, прибегла к спасительной лжи.
– Бешеная Коза, – тихо сказала она.
Крысы переглянулись.
– Что же, твой человеческий агномен многое говорит о тебе, – усмехнулась Августа. – Какими же умениями надо обладать в мире людей, чтобы заработать такое прозвище?
Нелли стало стыдно, и она начала вспоминать свои таланты, чтобы удивить этих грызунов, но ничего важного, кроме умения бездумно драться в общей свалке, не вспомнила. В ее голове застыла неподвижная водная гладь, точно на озере в безветренную погоду. «Я – дура, дура, дура…» – беззвучно твердила Нелли.
– Я… умею… быть верной клятве, – повинуясь неожиданному всплеску на гладкой воде, выдала она.
– Полезное ремесло, – сказал Варрий, полируя лапкой жемчужину на булавке. – Особенно если клятвы изначально глупы и заведомо непродуманны. Человеческие подростки не отличаются мудростью и редко владеют каким-либо мастерством, – обратился он к Августе. – Они жаждут развлечений и драться друг с другом, деля внимание сверстников.
Нелли захотелось стукнуть Варрия чем-нибудь тяжелым. Это желание приходило всегда, если кто-нибудь произносил вслух то, в чем Нелли боялась признаться самой себе.
– Священное право поединка ради любви избранника никто не отменял, – с улыбкой сказала Августа.
– Не должно пренебрегать решением Совета декурионов! – настаивал Варрий. – Корнелию следует выполнить поручение. Или пусть это сделает кто-то другой, раз мудрый Корнелий много думает и мало делает! Я предлагаю поручить это дело Коклессу Одноглазому. У него хватит твердости и решительности.
Нелли сразу возненавидела этого Коклесса, и ей стало обидно за Корнелия. Хотя поручение, которое он не выполнил, видимо, было важным, она решила вступиться за него:
– Корнелий – хороший… крыс! И умный! И смелый! А не сделал он то, что вы поручили, потому что… я помешала.
– Тебя просили открывать пасть? – Варрий, как молния, метнулся к Нелли. Он приблизился настолько, что его усы коснулись ее носа. Она едва устояла на ногах от волны ненависти и терпкого запаха вареных креветок, исходивших от Варрия: именно так пахло в Портовом квартале. Нелли вдруг поняла, что не хочет возвращаться в свой Рыбный переулок.
– Остынь, Варрий! – Голос Августы стал жестким. – Я отменяю решение декурионов.
Корнелий облегченно вздохнул. Варрий тихо зарычал.
– Подойди ближе, девочка! – обратилась Августа к Нелли. – Мы знаем, ты была человеком. Но теперь ты – крыса! Одна из нас.
– Надолго? – прошептала Нелли.
Августа положила свою лапу на плечо Нелли:
– Навсегда. Запомни это и не пытайся изменить. Ничего не получится. Возврата нет. – Августа вздохнула. – Ни я, ни Варрий, ни Корнелий, ни кто-либо в моем паге не повинен в твоем Замещении. Но мы разделяем беду, которая тебя постигла. Я принимаю тебя в мой паг, доверяю тебе и беру под свое покровительство. Ты понимаешь?
Нелли согласно кивнула, но ее сердце сжалось.
– Это не значит, что ты будешь болтаться без дела, – спокойно продолжала седая правительница. – Ты должна найти полезное приложение своим способностям.
– Простите, у меня нет никаких способностей, – сказала Нелли, уставившись в землю.
– Начни что-то делать, и способности проявятся. Я назначаю Корнелия твоим куратором. Он поможет тебе освоиться в новой жизни и ответит на вопросы.
– И на вопрос о том, что со мной произошло? – с надеждой спросила Нелли.
Августа снова тяжело вздохнула, а Варрий хмыкнул.
– Чувствую, что ты особенная, – глядя прямо в глаза Нелли, продолжила Августа. – Чувствую важность твоего появления здесь, но не пойму, в чем она.
Нелли испугалась: сейчас ей меньше всего хотелось быть ответственной за что-либо. Видимо, Августа это почувствовала.
– Корнелий, придется сводить ее к фламинам, – сказала она с некоторым разочарованием.
Следопыт хотел возразить, но Августа оборвала его едва заметным жестом.
– Так надо, – строго сказала она. – Многое прояснится. Один не ходи, возьми еще кого-нибудь. Сопроводительное письмо фламинам я напишу.
Августа легонько дернула Нелли за ухо:
– Лучше бы тебе туда не ходить, но это поможет. Я чувствую, ты справишься. И еще! – Августа обратилась ко всем: – Не стоит во всех переходах говорить о том, что в паге есть бывший человек. Придержите языки! Варрий, доложи декурионам о моем решении!
Августа тяжело развернулась и исчезла в темной норе. За ней молча удалились охранницы.
Варрий приблизился к Нелли. Она уже его не боялась: рядом сопел Корнелий, и это придавало ей смелости.
– Ты мне не нравишься! – злобно сказал Варрий. И так резко сделал шаг в сторону, что его взлетевшая накидка больно задела Неллин нос. Варрий в два прыжка забрался на соседний с Белой Норой выступ. Сверху он уставился на Нелли, пытаясь взглядом пришпилить ее к земле. Она лишь приторно улыбнулась. Варрий показал резцы и растворился в одном из проходов.
Нелли устала, присела на задние лапки, а передние крепко прижала к груди. Ее голова гудела от пережитого. Хуже всего, что в результате последних событий ответов было мало, а вопросов стало еще больше.
Корнелий легонько толкнул Нелли в бок, выводя из состояния задумчивости.
– У меня к тебе столько вопросов, что сейчас голова лопнет, – угрожающе сказала Нелли. – За что со мной так обошлись? И кто? Я уверена, что не сделала ничего такого, за что меня можно было превратить в крысу. Или сделала?
– Вопрос не в том, каким человеком ты была и что сделала, а какой крысой ты теперь будешь, – тихо заметил Корнелий.
Нелли не понравилось умничанье собеседника, и она спросила с капелькой яда в голосе:
– Извини, мудрый Корнелий, что тебе поручили, а ты не сделал? В чем дело? Почему Варрий так разозлился?
– Надеюсь, ты этого не узнаешь, – ответил Корнелий хмуро.
Нелли посмотрела на него с подозрением. Корнелий отвернулся и направился в глубь форума.
– С чего начнем? – спросила Нелли, догнав его.
– С того, чтобы научить тебя есть, пока не сдохла.
– Грубо, – возмутилась Нелли. – А почему надо учиться есть? Я умею жевать.
– Нелли! Теперь тебе придется грызть. И главное – ЧТО!
– А что? – Нелли испугалась. – Что-нибудь горькое? Или черствое?
– Прошу! – сказал Корнелий, остановившись перед круглым входом в отдельную нору, из которой тянуло знакомыми для Нелли аппетитными запахами – печенья, хлеба, копченого сыра. – Это гранарий нашего пага.
– Гр… на… р… – попыталась повторить Нелли, но слюна заполнила ей рот.
– Продуктовые склады, – снисходительно вздохнул Корнелий. – Входи.
Но тут из норы, держа в передних лапах увесистую корзину, сплетенную из листьев, вышел и полностью загородил проход довольно упитанный, да что там – толстый и высокий крыс с веселым и открытым выражением на мордочке.
– Корнелий! – громогласно закричал он и, бросив корзину на землю, обнял крыса так, что тот почти исчез в его объятиях. – Рад тебя видеть! Где был? Расскажи! Брат говорил, тебя гоняли к декурионам. Зачем?
– Потом расскажу, – Корнелий едва высвободился. – Ох, Нума, время обеда не наступило, а ты уже в кладовой!
– Ты же знаешь, мне надо чуть-чуть больше, – нисколько не смущаясь, весело заявил толстяк. – А это что за двухцветная прелесть? – спросил он, наконец заметив Нелли.
– Гостья, – поспешил ответить Корнелий.
– Голодная, – сочувственно произнес Нума. – Иди, корми. И сегодня не забудь зайти к нам. Брат будет рад, и мать, сестры, малыши. И ты приходи, – сказал он Нелли дружелюбно.
Толстяк легко вскинул корзину и вошел в бурлящую толпу на форуме. Меховое море расступилось перед ним, как перед большим кораблем. Видимо, никто не хотел оказаться под его лапами.
– Кто это? – спросила Нелли.
– Мой друг, бооольшой друг, – сказал Корнелий с нежностью, и Нелли стало грустно от того, что у нее никогда не было таких больших и веселых друзей.
– Я сегодня поем когда-нибудь? – раздраженно заявила она.
Корнелий посмотрел на нее с улыбкой и подтолкнул к входу в нору, отчаянно пахнувшую едой.
Глава 7
крысиных пагах все целесообразно, – рассказывал Корнелий, наблюдая, как Нелли расправляется с сухофруктами. – Продукты и запасы хранятся отдельно. Таких складов несколько. В спокойные времена в хранилище может войти каждый, кто захотел есть.
– А бывают… нешпокойные времена? – спросила Нелли, пытаясь говорить с набитым ртом.
– Бывают, – сказал Корнелий – Помолчав, добавил: – Бывает и так, что еды вообще нет.
Он сказал это таким тоном, что Нелли, уже почти сытая, решила пропустить в себя еще пару маленьких вяленых яблочек.
– А сколько в меня может влезть? – поинтересовалась она, почувствовав блаженную тяжесть в животе.
– Пятьдесят горошин.
– Не много за один обед.
– За один день, – поправил Корнелий. – А сейчас ты выполнила норму на два дня вперед. Больше так не делай. Лучше ешь как крысы: понемногу, но часто.
– Сколько хочу, столько и ем, – обиженно произнесла Нелли.
У входа в хранилище послышался веселый разноголосый шум.
– Идем, – сказал Корнелий. – Пришло время утреннего питания молодых крыс. Не будем им мешать.
Корнелий направился в глубь склада, легко лавируя между кучками орехов, желудей и зерна. Нелли семенила за своим куратором, но чувствовала, что передвигается с трудом: живот раздулся и едва не касался пола. «Обжора!» – обозвала ее Ненэ. Нелли пообещала себе впредь питаться как крыса и забыть о некоторых человеческих привычках.
Они вошли в следующий зал, и Нелли засомневалась, что есть как крыса – правильно. Все ниши, углубления и выступы зала были заполнены сушеными насекомыми: огромными пауками, стрекозами, кузнечиками и прочей мелочью, которую Нелли и разглядывать не стала.
– Вкуснятина! – хитро улыбаясь, сказал Корнелий.
Нелли передернуло.
– А ты почему не ешь? – спросила она, осторожно обходя кучку засушенных жуков.
– Сильные и крепкие крысы едят последними. Сначала малыши, потом матери, затем молодняк и пожилые крысы. Лишь потом мы – воины, следопыты, рабочие. А у вас, у людей, разве не так?
Нелли не ответила. Она хорошо знала: в человеческом мире сначала едят сильные, а потом – все остальные.
Корнелий вел ее по переходам мимо темнеющих ответвлений и входов в отдельные норки. Отовсюду доносились голоса, писк, возня. И везде крысы занимались своими насущными делами.
Нелли пыталась все разглядеть и запомнить. Происходящее было так необычно и ново! В одном гроте группа крыс, расположившись кружком, чистила орехи. В другом трое разбирали обрывки бумаги и цветные лоскутки. В третьем несколько воинов, активно жестикулируя, обсуждали рисунок на полу из черточек разной длины. На миг Нелли почудилось, что это люди. Она замотала головой, чтобы стряхнуть наваждение.
Через некоторое время Нелли почувствовала, что устала и шла вперед только благодаря тому, что хвост Корнелия мельтешил перед ее носом. Лапы едва двигались. Глаза отказывались видеть. А мир вокруг незаметно превратился в один бесконечный туннель. Мимо медленно проплывали крысы, и каждая держала в лапах яблоко. Они отталкивались яблоком от земли и взмывали к потолку, с которого медленно сыпались хрустящие сушеные стрекозы.
– Нелли, ты спишь на ходу. – Голос Корнелия вернул ее к реальности. – Извини, забыл, что тебе спать пора. Вообще, у нас сейчас утро, Время Черной Крысы.
– А там что? – Нелли показала наверх.
– Там ночь, – объяснил Корнелий, проталкивая Нелли в маленькую норку. На полу пышным ложем манила сухая трава. В середине было намято углубление. Нелли, не раздумывая, направилась к нему.
– Пять минут – и буду как новая, – промямлила она, едва удерживая слипавшиеся веки. Она заснула еще до того, как рухнула на траву.
Глава 8
азбудила Нелли боль от впившейся в ухо соломинки; села и потерла зудящее место. «Интересно, сколько я дрыхла?» – подумала она и направилась к выходу.
В коридоре, бесконечно тянувшемся в оба конца, сновали крысы. В основном, никто не обращал на Нелли внимания, но два молодых крыса, торопливо пробегая мимо, несколько раз обернулись. Нелли поняла, что они улыбаются. Она подождала, когда они исчезнут из виду, старательно отряхнула и пригладила шерстку. Корнелий отсутствовал.
Нелли никогда не вышла бы без разрешения, но возникла надобность в туалете, и она покинула уютную пещеру. Покрутившись в переходах и дважды вернувшись в исходную точку, Нелли не выдержала и остановила молодую крысу с корзинкой ягод в лапах:
– Извините, где у вас туалет?
Крыса с удивлением уставилась на Нелли, а затем стала опасливо принюхиваться.
– Запах Матери, – сказала она хмуро. – Лапы чистые. Шерстка не очень ухожена, но терпимо. Ты чем-то больна? Почему потеряла способность ориентироваться? Из какой ты семьи?
– Я – гостья, – решила не вдаваться в подробности Нелли.
Крыса с сомнением оглядела Нелли, обнюхала ее более придирчиво, но, видимо, не нашла ничего опасного.
– Я – Бэсс, воспитательница. Идем со мной. Отхожие норки далеко отсюда. Я покажу тебе поближе, у нас – в детском отделении. Не отставай.
Нелли всегда пасовала перед строгими людьми и покорно потрусила за хмурой Бэсс.
Детское отделение крысиного пага оказалось копией человеческого учреждения для малолетнего потомства. Жуткий писк Нелли услышала задолго до того, как они с Бэсс вошли в отделение: он не прекращался ни на секунду. В коридорах, соединявших бесконечное количество мелких пещерок, царил бедлам. Крысята весело прыгали, верещали, возились, ползали, кусались. Короче, занимались всем тем, что нужно делать малышам, чтобы поскорее вырасти. Посреди разноголосой и разношерстной возни степенно двигались крысы-мамаши, словно тяжелые баржи по струящейся реке. На их спинах, вереща от удовольствия, обязательно ехали пять-шесть малышей. Большие крысы двигались медленно, никого не стряхивая и не придавливая, спокойно разнимали чересчур разошедшихся крысят и ласково успокаивали пищавших.