Итак, выходит, что глупо старикам обижаться на «молодёжь, которая сама всё знает и их не слушает». Ведь пожилой человек уже должен был за свою жизнь скопить огромное количество информации и стать мудрее. Благодаря мудрости нетрудно задуматься, каким «рьяным и горячим» ты сам был в молодости. Благодаря мудрости нетрудно понять, что этот юный глупец хочет слышать и изучать, а что в его голову просто не лезет. И как ты не пихай в голову второе — оно всё равно усядется хуже первого. К тому же благодаря своему опыту, передаваемому молодняку, старче может упрочнить свою позицию, и некоторым образом влиять на молодняк. Пока юноша пытается ставить «свои» эксперименты, старец может спокойно стоять за кулисой, наблюдать за его ходом и смеяться в случае провала.
А молодняку, в свою очередь, помимо тяги к открытиям нужна уверенность достаточная, чтобы не бояться провала, даже если и идея–то кажется не особо логичной и привычной. А от стариков брать самые важные для своей области знания — всё равно его мозг к своему не прибавишь никогда.
Ну а если вопрос не касается лично меня, то смысл намёка сегодняшнего можно усложнить. Но какой толк постоянно усложнять всё, если даже на самый сложный твой пример найдутся люди более умные, которые даже его смогут решить быстрее тебя? Ну а раз я не самый умный, то и остаётся только верить в другую гипотезу. И заключается она в том, что все мы — исследователи этого мира, просто бродим в разных местах, и специализируемся на разных областях разных наук. Словно космонавты, шагающие по таинственной поверхности Луны с фонарями, каждый светит куда–то, и даже если наши лучи света пересекаются, то ненадолго. И в этот момент играет случайный трек с названием «We Are Space»… Словно знак того, что я своими сегодняшними размышлениями прибыл к правильной точке.
Глава 19
Обиден тот факт, что я здесь так же, а то и менее уединён, чем дома. Без уединённости я не могу полностью расслабиться. Без полного расслабления деятельность ограничена, либо на неё уходит слишком много энергии, которая всё равно уходит на то, чтобы переждать или заставить человека свалить со своего седалища. Необходимо развивать сознательную концентрацию, чтобы не обращать внимания на проклятых смертных. Как у животных — достаточно просто кому–то пройти мимо, и на какие–то проценты уже отвлекаешься. Не обращать внимания совсем, не получается. Кстати ещё такая особенность психики интересная, и у животных также. Живые существа сильнее обращают внимание на тех, кто на них смотрит. Словно они чувствуют чужой взгляд на себе. Может быть — боковое зрение. Но меня это сильно бесит. Ненавижу когда встречаюсь с кем–то взглядом. А ведь сразу оторвать взор — признак поражения. А продолжать смотреть — бросание вызова, явного неуважения. Проклятые людишки не оставляют ни мне, ни себе выбора.
Ну да и чёрт с ними. Дни ещё сильнее ускорились. Да, в общем–то, они и физически стали короче — сегодня, или вчера — самый короткий день в году, а через неделю — Новый Год! До сих пор ощущаю какой–то прилив сил и энтузиазма, это якорь, поставленный в детстве. Кругом дождик, на окнах наклеены снежинки, в холле — ёлка с шарами и гирляндой. Ура! Дома у меня мы не ставили ёлку уже лет пять, если не больше. Да и комнаты, вроде, почти не украшали уже довольно давно. И здесь — в чуждом мне месте, ощущается большая сентиментальность и привязанность к общечеловеческим интересам, чем дома. Да, забавно! Ничего не хочу сказать, дома хорошо, возможно, все эти финты: ёлки, шарики, во многом как раз для того, чтобы не думать о том, какие мы мерзавцы, но всё же. В общем, мне всё равно плевать на ёлку. Меня интересует, почём нынче шарики, например. О чудо! В интернете нашёл–таки — по 150–320 рублей за пару–тройку шариков! То есть на святом всемирном увековеченном празднике даже в стране — страдальце, в которой, всё равно, несомненно, ещё сильны стереотипы, на символике не только наживаются, но ещё и заламывают цены, которые многие люди вообще посчитают оскорбительными. О чём тут ещё можно говорить? Мне страшно было бы растить детей в такой обстановке. Правда, у меня они вряд ли будут — слава богу, по крайней мере, не совершу одной маминой ошибки. Говорят, минута смеха продлевает жизнь на несколько минут. Теперь становится ясно, почему бог после сотворения жизни на земле живёт вечно.
Давно не доводилось иметь возможность побывать в компании Елены и Александра — да, в общем, судя по их лицам, я скорее должен этому радоваться. Андрей увлёкся чтением и осмотром помещений и своих рук. Проклятая никотиновая зависимость вцепилась–таки за меня, и проявляется на психологическом уровне. Единственное, что заставляет меня усомниться в смысле курения — это гипотеза о чистоте нашего тела, и духа, как следствия. Всё носит, аппроксимированный характер, но всё же, видимо, от этих мыслей–нахлебников я даже не хочу избавляться. Что–то в этом есть. Через мясную пищу к нам может передаться отрицательная энергетика глупых примитивных животных, а пагубные привычки просто изменяют наше отношение к собственной непогрешимости, и, есть предположение, что загрязняют чакры. Правда, я эти чакры видел только во сне, да и даже если бы увидел, вряд ли бы понял, накой мне эта чушь нужна.
Я уже давно задавался вопросом о причинах существования и строении механизма особо важного вызова момента памяти из подсознания. Давно обратил внимание на такую странность во снах. Логично было бы видеть во снах кадры, связанные с сегодняшним днём. Особенно, если сегодня произошло слишком много чего–то однообразного. Скажем, если четыре часа ехал по серой грязи, велика вероятность того, что во сне будешь видеть перемещение по грязной дороге.
Однако, бывает и так, что достаточно просто на пару секунд вспомнить какую–нибудь картину из прошлого, причём не обязательно важную, и обнаружить, что она тебе сегодня приснилась. Например, запомнился нестандартным видом почти лысый друг, который, к тому же ездил на велосипеде. И бац — вспоминаешь, что ты его видел во сне. То есть мозг, как будто перерабатывает какую–нибудь информацию, день был как день, ничего необычного. А тут вдруг приходит нестандартная картина, и он тут же запускает её так, как будто считает, что раз запросили такую информацию после долгого простоя, то её обязательно и как можно быстрее надо «запустить в эфир». По–моему даже есть методики некоторые для якобы повышения вероятности гениальных открытий, которые как раз в сим и заключаются. Постоянно и одержимо думать о решении проблемы, потом на несколько дней забыть о ней и вообще не думать, а затем вспомнить. И должно снизойти озарение. Так вот, может быть, в обоих случаях задействуется один и тот же механизм.
Я помню даже перед тем, как отправиться в какой–нибудь трип психотропного вещества, я специально по полдня смотрел на какие–то схожие картины. Но эти картины я больше не встречал.
Глава 20
Новый год прошёл обыкновенно. Даже более обыкновенно, чем обычно. Просто проскользнул, в прокуренной темной комнате. Правда, от несовместимости кодеина с чем–то, на меня навалился жуткий приступ боли, которая накатывала волнами. Волны четыре–пять я, как мальчишка, думал, что сейчас пройдёт, но мне было как–то не охота тратить энергию, и я просто засунул пару пальцев в рот. Кстати, после этого я почувствовал себя, ну не знаю, мужчиной, что ли, или просто волевой личностью. Я никогда этого не делал, но всегда думал, хватит ли мне духу на это в тот момент, когда это действительно понадобится. Перебарывал приступы рвоты с десятки раз. Да, в принципе, можно сказать, каждый день с ними в какой–то мере борюсь. А вот такое — в первый раз. Да, в общем, пофиг.
Новый год для меня всегда был в первую очередь ночью, в которую можно не спать, и нужно как можно сильнее убиться, желательно до состояния размороженного фарша. Сам переход из одного года в другой я не считал чем–то священным и незыблемым. Ведь мы с людьми не меняемся жизнями и телами в этот момент, а продолжаем ту жизнь, которую вели многие годы до этого. Думаю, даже самый щедрый дед мороз не подарил никому новую жизнь. «А зачем же? Ведь ты её будешь ценить, только если сам её такою сделаешь». «Ну ты, давай, дядь, сначала сделай, а у костерка с папиросой на кортах посидеть и пофилосовствоствовать — дело не хитрое — всегда успеем». Да, в общем, и тут пофиг.
Ради приличия нас попросили украсить холл и свою палату. Кое–где висели оставшиеся с незапамятных времён старые и самопальные «украшения». В центральной комнате натуральная ёлка. В доме у меня даже искусственную уже несколько лет не ставили. Если бы мама не напоминала, мы бы квартиру и не украшали вовсе — замечали бы уже в январе, в лучшем случае. Ну да ладно. Персонал праздник отмечал здесь, а второго числа посменно уезжали к семьям. Хотя, на самом деле, то уехали почти все. Странно, даже нефтяников вряд ли отпустят домой на новый год, а этих — запросто. Вообще, лояльно настроено начальство, радует это. Ну, «радует» — это, конечно, сильно сказано, ну неплохо, в принципе.
Это создало прецедент. Мы намотали на ус. Возможно даже, их не будет все рождественские каникулы. Раньше я пробормотал: «Да что толку?», а сейчас скажу: «Посмотрим, что мы с этого поимеем».
Странное дело. То во мне рождается какая–то мысль, или даже принцип, по которому можно чуть ли не прожить всю жизнь, и уже через пять минут я выбрасываю её в помойное ведро. Всегда была смешна эта фраза. Возможно, это из–за пренебрежения моих ценностей другими людьми в прошлом. «Ах да, как же приятно почувствовать себя мучеником». Да нет, вообще–то, мне — нет. Возможно, это просто идёт бесконечный, подобный машине, ускоренный перебор нужных правил, которыми можно пользоваться в течение жизни. Возможно, это потому что я хочу выделить абсолютную истину — квинтэссенцию мудрости, универсальный закон, который был бы неоспорим даже самым наглым невеждой, и по которому бы вышло так, что не я родился с даром, а я просто своим трудом его в себе развил. Всегда мне было неприятно, когда я понимал, что кто–то родился, или мог родиться с большим преимуществом, и всегда хотелось сказать человеку, что не я такой родился, а просто стал таким после усердного труда. Мало того, должен быть какой–то способ, словно заклинание, написанное на свитке, или лекция по основам электричества, которые можно было бы считать абсолютными и всеобъемлющими.
Так вот в весьма странных консистенциях во мне смешались два ощущения. Жизнь, как годы, и жизнь, как опыт. Опыт для имения права выкладывать свои суждения и делать серьёзный вид при этом, опыт для спутницы жизни, опыт для гордости от прожитой жизни. Я заметил, что люди теперь слушают меня немного охотнее и чуть чаще соглашаются со мной или, во всяком случае, держат свой трусливый язык за своими гнилыми зубами. Скажем так, я заслужил это, я хотел этого, и так будет продолжаться. «С каждым днём, в каждом отношении я становлюсь всё лучше, лучше и лучше», как говорилось в кое–каком обучающем курсе. Я уяснил, что, сколько бы человек ни знал — это нисколько не гарантирует, что хотя бы половина слушающих его поддержит. А ведь я должен задуматься о том, что нужно и дорого им. Но тут и возникает довольно ясный и прочный мужицкий ответ: «Мне насрать, чего они хотят, знают ли они сами, чего хотят, и хотят ли они вообще чего–либо. Они обязаны сделать так, как хочу я».
Однако опыт, как и многое другое, вполне очевидно служит как хоть какая–то платформа, с помощью которой человек не будет казаться нулём. И опыт, в принципе, дело святое. Но самое забавное то, что и опыт человеку не обязателен, для того, чтобы сделать что–то, как он хочет.
Даже находясь здесь, жаль терять время впустую. Из–за этого частенько слушаю музыку одновременно с просмотром фильма, где речь не так важна. Или слушаю аудиокнигу, и одновременно с этим читаю другую. Проблема в том, что, например, и в «Божественной комедии» и в «Улисс» хочется уловить и усвоить как можно больше, а читать менее известные и почитаемые труды пока нет особого желания.
Вообще интересен тот факт, что каждый писатель в абсолютно каждом произведении пытается, как можно более детально воспроизвести обстановку. Во–первых, обстановка — зачастую, плод воображения писателя, или, по крайней мере, воссоздана не полноценно. Во–вторых, когда эту обстановку читаешь, из–за обилия бесполезных деталей впадаешь в транс, ибо и пропускать нельзя — можешь упустить важное, и если прочтёшь — по инерции и важное можешь посчитать такой же глупой бабьей болтовнёй. В-третьих, как говорили всякие мудрецы, в том числе и современные писатели, когда не описываешь всё досконально, остаётся место для воображения читателя, которое само подгонит картину себе по интересу. По большей части описание состоит из прилагательных, или других частей речи, которые несут в себе подобный смысл. А прилагательные, кстати говоря, это одни из самых распространённых и самых первых слов, употребляемых в языке пещерных людей. Но, в подобных описаниях писателю есть где раскрутиться, блеснуть своей эрудицией и красным словцом. А для богатого, сочного, насыщенного языка и чётко, уверенно поставленных фраз, человеку, как ни крути, нужно много читать. И подобный прилагательный хлам — в самую пору.
Вследствие обстоятельств вновь слегка понизил дозировку. Постепенно ощущение этого накапливается, и у всякого человека, наверняка, как и у меня, есть свой период задержки осознанного ощущения. Вот, сейчас, спустя месяц или два после понижения, вновь можно понять это, даже, наверное, по моей роже. Мало того, благо, что я ни с кем особо не точу лясы, ибо человек, слушающий меня сейчас, наверняка, спустя полчаса или час захотел бы покончить с собой. Забавно было бы посмотреть. Хотя, я должен придерживаться позитива.
Нашёл в сети очередной кровавый кино–шлак от сумасшедшего режиссёра. Там режут насилуют и творят прочие бесчинства. Забавно, кино не будут показывать ни на одном фестивале. Тогда не лучше ли вообще снять «снафф»? Раз пытаются люди хоть как–то обойти барьеры и непроходимые болота чёрствых сердец и тёмных заблудших душ кинозрителей, то имеет смысл шагнуть за границу, за все разумные пределы. Правда, шедевральное кино можно снять и в совершенно наскучивших убогих и вездесущих пределах. Но всё же. Почему, например, в кино убивают всех подряд, но даже сам дьявол никогда не тронет ребёнка? Я бы, например, в некоторых случаях выбрал смерть ребёнка, а не гениального, всемогущего героя–одиночки. Прятки за пресловутое изречение, что «мы пока ещё люди», уже давно потеряли свою актуальность, и до такого наскучившего обыкновения стоит опускаться лишь в крайних случаях, например, когда сам защищаешь своего ребёнка. Хотя, опять же, своё чадо, даже если оно орёт, плачет, воняет, а так же глухое тупое и жрущее за троих, защищает и животное — на это особой изощрённости ума не надо. Да, в общем, их дело — не судите, и не судимы будете.
Так вот к этому «невероятно жестокому хаотичному и бесчеловечному» фильму были, как всегда, комментарии в стиле «башня с него может протечь». Господи! Если такая реакция на жалкий фильм — выдумку! То что с ними будет, если они сами попадут в подобную ситуацию? Вот тогда, уже по данным мотивам можно будет снимать комедию.
И вновь напомнил о себе закон джунглей. Такая обстановка в мире, пусть и по многим, как обычно, неоднозначным причинам, что у нас есть всего лишь меньше десяти лет, чтобы достичь как можно большего. Если до 30–35 лет ты не взобрался на гору как можно выше, в конечном итоге, фактически, чтобы быть наиболее ценным винтиком в обществе, то ты уже просто переработанный материал, пыль, изорванная половая тряпка. А самое главное — даже в счастливой и обеспеченной старости, которую ещё надо заслужить, ты будешь вспоминать былую, дерзкую, успешную и изобилующую молодость. А ведь, по сути, старикам больше ничего не остаётся. Но это можно изменить. Это может изменить практически каждый человек…
Глава 21
Спустя почти неделю после наступления Нового Года. А ведь раньше не пытался копнуть глубже в этой части. Человек–то, постоянно спотыкается даже на приземлённых вещах. Например, когда воспринимает чьи–то реплики, как нападающие, или когда боится потерять контроль из–за возникновения неправильной мысли, и мысль негативная, как по зову, возникает. Да ведь так и напрашивается вывод. Словно мы, в силу своего несовершенства, постоянно в нужный момент боимся совершить хоть малейшую ошибку, из–за которой всё дело может пойти псу под хвост. И вот, она происходит, как ток, течёт по пути меньшего сопротивления, но откуда можно узнать, где оно меньше, если сначала не попытаться по всем путям пройти? А выходит, что это черта всех людей, сколько бы они уверенны в себе ни были: в процессе отвлекаться на возможные и даже невозможные случаи. И ведь нельзя быть уверенным, что всегда первая мысль — самая правильная, иногда дороже бывает второе слово, а то и третье. Словно позиции в психологии — «надо» заявить первое — так как это самое, что ни на есть, твоё. Обратить внимание на второе — проклятый критик и постоянно пытающийся опровергнуть первое мнение человек. И надо принять во внимание третью мысль–человека, который всегда для меня был самым достойным в силу объективности. Следуя этой модели, можно легко судить о преобладающей позиции человека.
А ведь ещё более интересным является тот факт, что какой бы по счёту мысли ты не доверился, ты получишь опыт. И насколько полезен сей приобретённый опыт — мы не знаем. Но ведь мы и не знаем, какой опыт у нас уже есть, и даже не знаем насколько правильный или не правильный наш выбор. А это значит, что любой выбор — одинаково правильный и одинаково неправильный. Окраску мы придаём сами. Другое дело, что нам выгоднее думать о том, что выбор верен. Но в течение многих перевоплощений или эволюции человек стал брать всё больше ответственности за свои деяния. И нужно это для мира всеобщей взаимопомощи и поддержки. Но для результата твоей личной деятельности — губительно.