— Понятия не имею, какой из Тони любовник, — спокойно отозвалась Блейз.
У Блисс приоткрылся рот, и она уставилась на старшую сестру в полном недоумении.
— Что? — Опомнившись, она потребовала:
— Немедленно рассказывай, что случилось!
Блейз с усмешкой подумала, что сегодня Блисс не хватит времени, чтобы вспоминать о своей тошноте.
— В этом нет ничего загадочного или ужасного. Я попросила мужа подождать три месяца, прежде чем воспользоваться своим правом потому, что я хочу быть полностью уверенной, что не жду ребенка от короля. Вспомни бедняжку Мэри Болейн. Ее ребенок родился через шесть месяцев после свадьбы Мэри и мастера Уильяма Кэри, и король официально не признал его, хотя сомнения здесь были немыслимы. Я не допущу, чтобы такое повторилось со мной.
В роду эрлов Лэнгфордских не будет незаконнорожденных детей.
— Так ты ждешь ребенка? — осведомилась Блисс. — Это правда, Блейз?
— Вспомни, как непостоянны недомогания у женщин в нашем роду, — отозвалась Блейз.
— До сих пор они были непостоянными только у Дилайт и у меня, — напомнила ей Блисс. — Зачем ты солгала Тони?
— У меня и в мыслях не было лгать ему, сестра. Но мне надоело раздвигать ноги по воле господина. Король шантажировал меня, принуждая стать его любовницей, а потом, когда я ему наскучила, выдал замуж за Тони. А Тони считает, что поскольку он мой муж, то должен пользоваться своим правом, независимо от моего желания. Скажи, неужели тебе захотелось бы удовлетворять похоть мужчины, которого ты не знаешь и не любишь, Блисс? Только скажи откровенно, ведь ты не стала бы этого делать?
— Да, — подтвердила Блисс, — ни за что.
— Тогда ты можешь посочувствовать мне, дорогая. Я хочу пожить для себя и поближе познакомиться с Энтони Уиндхемом. Я его почти не знаю, Блисс. Возможно, живя с ним, через какое-то время я сумею прогнать гнев. Между нами должны возникнуть хоть какие-нибудь чувства — пусть даже только дружба и уважение. Мне тяжело возвращаться в Риверс-Эдж, где больше нет Эдмунда, тяжело знать, что теперь мой муж — Энтони, что он будет спать со мной в той же самой постели, на которой некогда мы с Эдмундом любили друг друга, на которой была зачата и родилась Нисса, где умер ее брат.
Блисс закивала головой.
— Об этом я не подумала, — проговорила она и добавила:
— Какая ты смелая женщина, Блейз! До сих пор мне это не приходило в голову, но теперь я все понимаю.
Блейз рассмеялась: она не могла припомнить, чтобы Блисс хоть когда-нибудь прежде похвалила ее.
— Нет, напрасно ты считаешь меня смелой, Блисс, — возразила она. — Я просто делаю все возможное, чтобы выжить, и это мне удается.
Спустя несколько дней сестры попрощались, расселись по своим экипажам и разъехались в разные стороны. Вскоре после этого экипаж эрла Лэнгфордского покатился по холмам мимо Уэйтона и Майклсчерча. В отдалении уже виднелся Риверс-Эдж.
— Черт возьми! — Блейз, не задумываясь, воспроизвела любимое ругательство короля. — Как приятно вновь оказаться дома!
Энтони не смог сдержать улыбку.
— И вправду приятно, — согласился он.
Леди Дороти Уиндхем выбежала из дома навстречу им, с трудом дождалась, когда Блейз выберется из экипажа, и крепко обняла ее.
— О Блейз, дорогая моя, как я рада тебя видеть! Без тебя Риверс-Эдж совсем не тот, но я понимаю, почему ты покинула его! Знаешь, от воспоминаний непросто убежать, особенно от счастливых. Мой брат был бы рад узнать, что ты вернулась домой.
— Насколько мне известно, мама, он с радостью узнал бы и о том, что Блейз стала моей женой. Нас обвенчал в Гринвиче кардинал Уолси пять дней назад, — объяснил Энтони.
— Что? — изумленно воскликнула его мать.
— Да, в королевской часовне, и невесту подвел к алтарю сам Генрих Тюдор, — закончил Энтони.
Дороти Уиндхем разразилась слезами.
— Боже милостивый, Доро, неужели ты жалеешь, что я стала твоей снохой? — спросила Блейз.
— О Блейз, — всхлипывала пожилая леди, — ничто другое не порадовало бы меня сильнее! Ничто! — воскликнула она и снова прижала к себе Блейз. — Теперь я знаю: наш род не угаснет.
— Доро, ты должна знать и еще кое-что, — начала Блейз, но муж перебил ее:
— Позднее, дорогая. — Блейз заметила предостережение в его глазах. — Давайте же войдем в дом — здесь слишком холодно.
Они вошли в дом, и Дороти Уиндхем провела их в большой зал, где в каминах ярко пылали дрова. Блейз обвела взглядом зал и просияла, заметив свою дочь.
— Неужто это Нисса? — воскликнула она.
Дороти Уиндхем кивнула.
— Как она выросла! Я с трудом узнала ее! Она стала точной копией своего отца!
В этот момент маленькая девочка в темном бархатном платьице увидела их и бросилась бегом через весь зал.
— Папа! — закричала она, не обращая внимания на Блейз, и Энтони подхватил ее на руки. — Папа приехал!
Что ты мне привез?
— Я привез тебе твою маму, Нисса, — ответил Энтони. — Разве это плохой подарок?
Нисса Уиндхем обернулась у него на руках и, вздернув свой аристократический носик, оглядела Блейз. В ее фиалковых глазах, так похожих на материнские, не отразилось никаких чувств. Снова переведя взгляд на Тони, девочка заявила:
— Она мне не нравится. Отвези ее обратно, папа. Генриетта гораздо лучше. Пусть Генриетта будет моей мамой!
Блейз пошатнулась, как от удара, и вопросительно взглянула на Доро.
Свекровь ласково потрепала ее по руке.
— Она слишком долго не видела тебя, Блейз, — заметила пожилая женщина. — Дети легко забывают близких. Пройдет несколько дней, и она к тебе привыкнет.
— Но почему она зовет Энтони папой? — спросила Блейз.
— Как только ее привезли сюда из Эшби, Нисса пожелала называть его папой, и мы никак не могли переубедить ее, — Доро виновато добавила:
— Она уже не помнит Эдмунда.
Блейз кивнула.
— Я хочу Генриетту! Хочу Генриетту! — заныла Нисса.
— Кто такая эта Генриетта? — спросила Блейз. — Где няни моей дочери, Мэйзи и Полли?
Мэйзи и ее помощница поспешили подойти и присели.
— Добро пожаловать домой, миледи, — хором произнесли они.
— Возьмите леди Ниссу, — приказала им Блейз.
— Нет! — закричала девочка. — Нет! Я хочу к маме!
— Я и есть твоя мама, Нисса, — отозвалась Блейз, забирая ребенка у мужа.
— Нет! Моя мама — Генриетта! Я хочу Генриетту! — она заерзала на руках Блейз, стараясь высвободиться.
Блейз передала визжащего ребенка Мэйзи, но Нисса пнула няню маленькой ножкой, заставив ее поморщиться от боли. Не выдержав, Блейз присела на ближайший стул и, положив непослушную девочку на колени, несколько раз шлепнула ее, подняв юбки. Нисса разразилась ревом — больше от обиды, чем от боли. Только теперь Блейз поняла, что, расставшись с ребенком, оказала самой себе плохую услугу. Девочка стала непослушной и избалованной, ибо по перепуганным лицам слуг и родственников, собравшихся вокруг, Блейз поняла: никто из них ни разу не осмелился наказать леди Ниссу Уиндхем.
Прежде чем кто-либо успел заговорить, Блейз утвердилась на своих позициях. Поставив дочь на ноги перед собой, она строго приказала:
— Нисса-Кэтрин Уиндхем, немедленно замолчи!
Удивленная непривычно суровым тоном, малышка притихла, уставившись на красиво одетую леди, которая только что отшлепала ее. Глаза Ниссы блестели от слез, но она не решалась издать ни звука.
— А теперь, Нисса-Кэтрин Уиндхем, выслушай меня. Я твоя мать, я служила королю при дворе. Теперь я вернулась домой и надеюсь, что ты будешь вести себя прилично не только среди тех, кто равен тебе по положению, но и среди слуг. Ты немедленно извинишься перед бедной Мэйзи, которую только что ударила. А потом уйдешь к себе в комнату — на ужин тебе принесут туда молока и хлеба. Ты трижды прочитаешь молитву, а завтра придешь ко мне и извинишься за свою постыдную выходку. И тогда посмотрим, стоит ли прощать тебя. А теперь отвечай: «Да, мама», пожелай спокойной ночи отцу и бабушке Доро и уходи.
— Да, мама.
— Не вижу книксена, Нисса, — сурово заметила Блейз, вспомнив уроки своей матери.
Нахмурившись, Нисса присела и, пожелав Энтони и Доро спокойной ночи, удалилась из зала, взяв за руку няню и бросив последний ненавидящий взгляд в сторону матери.
— Похоже, я вернулась как раз вовремя, — со вздохом произнесла Блейз.
— Да, с ней никто не мог справиться, — вздохнула Доро, — она слишком своенравна.
— Прямо как наша Блисс, — подтвердила Блейз.
— Когда приехала Генриетта, — продолжала Доро, — малышка привязалась к ней больше, чем ко всем остальным. Откровенно говоря, мы вздохнули с облегчением: нельзя же все время воевать с ребенком! Бывало, Нисса доводила до отчаяния всех слуг.
— Ну, такого больше не повторится, — решительно сказала Блейз. — Кто же такая Генриетта?
— Это я, мадам. — Стройная и чрезвычайно миловидная девушка шагнула вперед и вежливо присела перед Блейз и Энтони.
— Это мистрис Генриетта Уиндхем, — представила девушку Доро. — Она — единственное дитя младшего брата Ричарда, Генри, жена которого была француженкой. Теперь Генриетта осиротела, и, умирая, ее отец пожелал, чтобы мы взяли ее под свою опеку. Она прибыла из Франции в тот день, когда ты уехал, Энтони.
— Мы рады принять вас в Риверс-Эдже, кузина Генриетта, — произнес эрл. — Надеюсь, у нас вы будете счастливы.
— О, как можно быть несчастной в таком прекрасном доме! — искренне воскликнула Генриетта, сжав руки в невольном восторженном порыве и ослепительно улыбаясь Тони. — Благодарю вас, милорд, за такую милость. Если бы не великодушие вашей матери, не знаю, что бы я стала делать.
— Удивительно, почему ваш отец не позаботился о вас заранее, мадемуазель Генриетта, — полюбопытствовала Блейз.
— Увы! — девушка вздохнула. — У папы было много долгов. Если бы он однажды не посоветовал мне зашить мамины драгоценности в подол юбки, мне и моей горничной Сесиль не на что было бы добраться до Англии, — янтарные глаза девушки наполнились слезами. — Правда, мне пришлось продать все свои вещи, мадам.
— Бедняжка! — посочувствовала Доро. — Ей пришлось купить лошадь с повозкой, чтобы добраться сюда от побережья. Они голодали три дня! — Она повернулась к Блейз. — Генри был младшим из братьев. Отец прочил его в священнослужители, но Генри отказался выполнить его волю, и потому отец отрекся от него. Тем не менее Ричард любил брата и время от времени получал весточки от него. Генри женился на француженке, одной из служанок королевы Франции. Когда мы с Ричардом были во Франции несколько лет назад, на «Поле золотой парчи», месте встречи Генриха VIII и Франциска I, мы видели их. Жена Генри вскоре после этого умерла, а отец Генриетты скончался прошлым летом.
— Да, от чумы, — подтвердила девушка. — Язва у него под мышкой так и не лопнула, а от этого больные всегда умирают. Мне не позволили даже похоронить его — просто увезли вместе с остальными мертвецами в телеге.
— Бедное дитя! — вновь всхлипнула Доро.
— Сколько вам лет, мадемуазель Генриетта? — спросила Блейз.
— Семнадцать, мадам, — последовал учтивый ответ.
— Мы выдадим вас замуж, — пообещала Блейз. — А поскольку вы — ровесница моей сестры Дилайт, я приглашу ее в Риверс-Эдж, чтобы у вас появилась компаньонка, — заключила она.
— Вы так добры, мадам графиня, — произнесла Генриетта, не сводя янтарных глаз с Энтони, беседующего с матерью.
Прищурившись, Блейз оглядела девушку. В ее овальном маленьком личике было что-то неистребимо французское, ничто не указывало на ее родство с Уиндхемами. Черты этого лица были резкими, почти угловатыми, нос — тонким и прямым, рот — маленьким и узким. Ее волосы длиной до плеч представляли собой массу темных кудрей. Девушка притворялась невинной, но Блейз чувствовала в ней какую-то недетскую расчетливость и проницательность. Однако она не могла отказать от дома родственнице мужа, даже если и подозревала, что та не настолько наивна, как кажется. Да, надо найти ей достойного мужа, и чем скорее, тем лучше!
Позднее, когда Блейз и Доро сидели перед камином в небольшой гостиной, пожилая дама произнесла:
— Напрасно ты решила пригласить сюда Дилайт. Узнав, что Тони наконец женился, она будет просто убита горем.
— Дилайт уже семнадцать, Доро. Ей давно пора повзрослеть. Энтони отверг ее три года назад, а она так ничего и не поняла, мечтая о том дне, когда он появится в Эшби и увезет ее на белом коне. Мы с Блисс часто говорили о ней.
Дилайт уже пора понять, что жизнь жестока и об этом не следует забывать. Завтра же я отправлю посыльного к родителям — сообщу им о своем браке с твоим сыном, о новом родстве, а затем приглашу Дилайт в Риверс-Эдж. Если она увидит нас вдвоем с Тони, возможно, она наконец поймет: он потерян для нее навсегда. Только тогда родители смогут подыскать ей мужа, ибо им невыносима мысль о принуждении дочери к браку с нелюбимым человеком… Знаешь, мы всегда считали Дилайт чудачкой. Она немногим младше меня и близнецов и всегда была с нами, а потом вдруг лишилась общества: все мы рано вышли замуж и разъехались. Теперь ей не с кем даже поговорить. Ларк и Линнет на целых четыре года младше, и потом они неразлучны. Надеюсь, общество мадемуазель Генриетты развеселит ее.
— Возможно, ты и права, — согласилась Дороти, — Генриетте тоже нужна подруга-ровесница. Мне не нравится эта ее служанка — в ней есть нечто неприятное, но, разумеется, удалить ее отсюда я не могу. Она слишком стара, и бедная девочка — это все, что у нее осталось от прошлой жизни.
— А ты уверена, что она дочь Генри Уиндхема?
— Да, я видела ее вместе с родителями на «Поле золотой парчи»— в тот год, в июне, ей исполнилось тогда одиннадцать лет. Это, забавное личико невозможно забыть. И потом у нее темные волосы — как и у всех Уиндхемов. Впрочем, и ее мать была брюнеткой. Мать Генриетты была одной из камеристок французской королевы, побочным ребенком некоего дворянина и дочери торговца, как говорил нам Генри. Она была робкой и тихой женщиной. Припоминаю, мне так и не удалось разговориться с ней. Я неважно говорю по-французски, а мать Генриетты ни слова не понимала по-английски.
— Однако сама Генриетта бегло говорит по-английски, — заметила Блейз. — Почти без акцента.
— Да, я обратила на это внимание сразу же после ее приезда, и Генриетта объяснила, что по настоянию отца она с детства говорила на двух языках. По-моему, Генри надеялся удачно выдать ее замуж, если бы только смог найти приданое. У ее матери имелись кое-какие драгоценности, полагаю, подарки от госпожи. Но благодаря им, ты слышала, она добралась до Англии, и теперь у нее нет ни гроша.
— Чем же жил Генри Уиндхем? — с любопытством расспрашивала Блейз.
Доро улыбнулась.
— Главным образом своим остроумием; обаянием и шпагой, как рассказывал мне Ричард. Он разбил сердце моего свекра, ибо тот надеялся, что когда-нибудь Генри станет епископом. Однако Генри слишком сильно влекли мирские соблазны, и он не собирался отказываться от них. Наконец отец отрекся от него в надежде воззвать к здравому смыслу сына. Вместо этого Генри отправился во Францию.
Блейз кивнула.
— Ладно, мы подыщем Генриетте достойного мужа.
Эдмунд обеспечил моих сестер щедрым приданым, и я позабочусь, чтобы Тони сделал то же самое для Генриетты.
Надо удалить ее отсюда как можно скорее..
— Блейз! — Дороти Уиндхем была изумлена непреклонным тоном снохи.
— Доро, я провела при дворе Генриха Тюдора почти год. Двор весьма многочислен, и там я познакомилась со скользкими особами всех мастей. Мадемуазель Генриетта не так невинна, как кажется на первый взгляд. Вероятно, ты этого не замечаешь, ибо ты слишком добросердечна, и Тони тоже словно ослеп. А между тем эта девчонка не сводит с него глаз, пытаясь воспламенить его мужскую гордость. Но я все вижу. Моя дочь уже подпала под ее влияние, что мне совсем не по душе. Нам надо как можно быстрее отделаться от этой француженки. Здесь что-то не так. Я вовсе не желаю ей зла, но хочу, чтобы она покинула мой дом.
— Не могу винить тебя за это, Блейз, — ответила Доро. — Может, девушка и впрямь чересчур умна, но не хочет, чтобы мы узнали об этом, — из опасений, что мы откажемся от нее, если увидим, что она отнюдь не беспомощна и не наивна. Обвинять ее в этом тоже нельзя. Она едва знакома с нами, чтобы быть уверенной в своем будущем.
Давай же позаботимся о ней ради бедного Генри.
— Хорошо, Доро, но вместе с тем поищем для нее мужа, — заключила Блейз.
— А твой брак с Тони? — спросила Доро. — Когда Тони отправился ко двору, я и не подозревала, что он решил жениться на тебе. Жаль, конечно, что вы поженились в Гринвиче, вместо того чтобы устроить свадьбу дома, среди близких, — она улыбнулась Блейз, показывая, что не рассержена, а просто разочарована.
Блейз глубоко вздохнула.
— Я должна кое-что рассказать тебе, Доро, — начала она. — Я не вправе скрывать это от тебя, — и она поведала своей свекрови, как король, шантажируя ее Ниссой, заставил лечь в свою постель. Блейз не забыла упомянуть и о том, что, несмотря на его жестокость, привязалась к этому одинокому человеку. Закончила она рассказ словами о том, как Генрих решил отделаться от нее, чтобы сделать своей фавориткой мистрис Анну Болейн, — как раз в это время Энтони прибыл ко двору и поведал Генриху о предсмертной воле Эдмунда, о том, что он, Энтони, должен жениться на его вдове и защитить ее и детей.
— Он так и сказал королю? — переспросила Доро.
— Да, и король настоял, чтобы мы поженились. Таким образом его затруднение было устранено, а Тони сдержал обещание, данное Эдмунду, — закончила Блейз, не обратив внимания на тон Дороти.
— И вот теперь вы женаты, — подытожила Доро. — Ты любишь моего сына, Блейз?
Блейз покачала головой.
— Не пойми меня превратно, Доро, но я по-прежнему люблю Эдмунда и, должно быть, всегда буду его любить. Но я постараюсь стать доброй и верной женой Тони. Я всеми силами попытаюсь преодолеть свою неприязнь к нему.