В самом «бьюике» пока что не было ничего подозрительного. Они проехали всего лишь милю, но этот самый «бьюик» попался ей на глаза, когда они выезжали с парковки при футбольном поле. Возможно, это ничего не значило. Скорее всего, так оно и было. Шейн любил поговорить о шестом чувстве, которым якобы обладают хорошие солдаты. Майя в эту чушь не верила. Вернее, верила до тех пор, пока на собственном чудовищном опыте не убедилась в обратном.
– Тетя Майя? – послышался с заднего сиденья голос Алексы.
– Что случилось, солнышко?
– Спасибо, что пришла на игру.
– Было классно. Ты отлично играла.
– Не-а, Пэтти права. Я играю хреново.
Дэниел рассмеялся. Алекса тоже.
– Не говори так. Тебе ведь нравится футбол, правда?
– Да, но этот год будет для меня последним.
– Почему?
– Потому что в следующем году я уже не потяну нужный уровень.
– В спорте это не главное, – покачала головой Майя.
– А что же тогда главное?
– Главное – получать удовольствие и держать себя в форме.
– Ты сама-то в это веришь? – спросила Алекса.
– Да, верю.
– Тетя Майя?
– Что, Дэниел?
– Ты и в Санта-Клауса тоже веришь?
Дэниел с Алексой снова рассмеялись. Майя с улыбкой покачала головой. Потом бросила взгляд в зеркало заднего вида.
Красный «бьюик-верано» никуда не делся.
У нее мелькнула мысль, что это тренер Фил преследует ее, желая поквитаться. Цвет машины подходил… впрочем, верзила, обуреваемый жаждой демонстрировать всем окружающим свое превосходство, наверняка ездил на спортивной машине или на чем-нибудь типа «заммера».
Когда они подъехали к дому Клер – несмотря на то что с момента убийства прошло уже столько времени, Майя по-прежнему думала об этом доме как о доме сестры, – «бьюик» проехал мимо, даже не притормозив. Возможно, это все-таки был не «хвост». Наверное, кто-то из футбольных болельщиков, живущих по соседству. Вполне логично.
Майе вспомнился тот день, когда Клер впервые показала этот дом им с Эйлин. Тогда он выглядел примерно так же, как и сейчас: заросший газон, облупившаяся краска, растрескавшийся асфальт на подъездной дорожке, поникшие цветы.
– Ну, как тебе дом? – спросила ее тогда сестра.
– Настоящая развалюха.
– Потрясающая наблюдательность, – улыбнулась Клер. – Погоди, дай мне время.
Майя в таких делах была настоящим бревном. Она не имела дара видеть потенциал. А у Клер такой дар был. Сестра обладала способностью преображать все вокруг себя. Вскоре первыми словами, приходившими на ум, когда ты подъезжал к дому, стали «радостный» и «уютный». Он походил на детский рисунок, сделанный разноцветными мелками, с солнышком, которое всегда светит с неба, и цветами выше дверей.
Теперь все это пришло в упадок.
Эдди встречал их на пороге. Как и дом, он теперь превратился в бледную тень того себя, каким был когда-то до гибели Клер.
– Как все прошло? – спросил он дочь.
– Мы проиграли, – ответила Алекса.
– Эх, жалко!
Девочка чмокнула отца в щеку, и они с Дэниелом скрылись в доме. Вид у Эдди был настороженный, однако же он посторонился и впустил Майю внутрь. На нем была красная фланелевая рубаха и джинсы, и снова на Майю пахнуло чрезмерной свежестью лосьона для полоскания.
– Я приехал бы за ними, – немедленно принялся оправдываться Эдди.
– Нет, – отрезала Майя. – Не приехал бы.
– Я не собирался… То есть я выпил уже после того, как узнал, что ты подбросишь их до дома.
Майя ничего не сказала. В углу по-прежнему громоздились штабеля коробок. В них были вещи Клер. Эдди так и не собрался перенести их в подвал или в гараж. Они все так же стояли в гостиной, точно добыча безумного скопидома.
– Честное слово, – не унимался он. – Я никогда не сажусь за руль, если выпил.
– Не человек – мечта.
– Тебе нимб не жмет?
– Не жмет.
– Майя?
– Что?
На правой щеке и на подбородке у Эдди темнели островки щетины – он не заметил их, когда брился. Клер ни за что не выпустила бы его из дома в таком виде.
– Я не пил, пока она была жива, – произнес он негромко.
Майя не знала, что на это сказать, поэтому промолчала.
– Ну, я имею в виду, я, конечно, пропускал стаканчик время от времени, но…
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – оборвала его Майя. – Наверное, мне лучше уйти. Береги детей.
– Мне звонили из городской ассоциации футбола.
– Ясно.
– Я так понял, ты устроила там скандал.
– Я просто обсудила с тренером правила, – пожала плечами Майя.
– Кто дал тебе право?
– Твой сын, Эдди. Он позвонил мне и попросил помочь твоей дочери.
– И ты считаешь, что ты этим ей помогла?
Майя ничего не ответила.
– Думаешь, подонок вроде Фила забудет нечто подобное? Думаешь, он не найдет способ отыграться на Алексе?
– Я бы ему очень не советовала это делать.
– А то что? Ты устроишь еще больший скандал?
– Да, Эдди. Если потребуется, устрою. Я буду защищать ее до тех пор, пока она не сможет постоять за себя сама.
– Сдергивая с тренеров штаны?
– Делая то, что для этого нужно.
– Ты сама-то слышишь, что говоришь?
– Прекрасно слышу. Я сказала, что буду защищать ее. И знаешь почему? Потому что, кроме меня, ее защитить некому.
Эдди отпрянул, как от пощечины.
– Убирайся из моего дома!
– Прекрасно. – Майя развернулась и двинулась к выходу, но на пороге остановилась. – Кстати, твой дом превратился в помойку. Приведи его в порядок.
– Я сказал, убирайся. И пожалуй, лучше, если ты какое-то время не будешь сюда приходить.
Майя замерла.
– Что?
– Я не хочу, чтобы ты приближалась к моим детям.
– К твоим детям? – Майя подошла к нему вплотную. – Ты ничего не хочешь мне объяснить?
Гнев, тлевший в его глазах, казалось, куда-то испарился. Эдди сглотнул, отвел взгляд и произнес:
– Ты не понимаешь…
– Чего именно я не понимаю?
– Ты всегда воевала ради того, чтобы этого не пришлось делать нам. Было время, когда рядом с тобой мы чувствовали себя в безопасности.
– Было время?
– Да.
– Я тебя не понимаю, – покачала головой Майя.
Эдди наконец-то нашел в себе мужество взглянуть ей в глаза:
– Смерть идет за тобой по пятам, Майя.
Она стояла, как громом пораженная. Где-то кто-то включил телевизор. До нее донеслись приглушенные возгласы.
Эдди принялся загибать пальцы:
– Война. Клер. А теперь еще и Джо.
– Ты меня в чем-то обвиняешь?
Он раскрыл рот, снова закрыл его. Потом начал заново:
– Не знаю, может, смерть прицепилась к тебе в какой-нибудь забытой богом дыре в пустыне. А может, она всегда жила внутри тебя, и ты просто каким-то образом выпустила ее наружу или привела за собой.
– Ты бредишь, Эдди.
– Не такой уж это и бред. Мне нравился Джо. Он был хороший парень. А теперь его тоже нет. – Эдди вскинул на нее глаза. – Я не хочу, чтобы кто-то из тех, кто мне дорог, стал следующим.
– Ты же знаешь, я никому не позволю причинить зло Дэниелу с Алексой.
– Ты воображаешь, что это в твоей власти, Майя?
Она ничего не ответила.
– Причинить зло Джо и Клер ты тоже никому бы не позволила. Ну и сильно им это помогло?
Вдох-выдох.
– Ты бредишь, Эдди, – повторила она.
– Убирайся из моего дома, – повторил в свою очередь он. – Убирайся и больше не приезжай.
Глава 4
Неделю спустя красный «бьюик-верано» появился снова.
Майя ехала домой после слишком долгого рабочего дня. Она устала и проголодалась, и все, чего ей хотелось, это поскорее добраться до дома и отпустить Изабеллу. Если бы не этот чертов красный «бьюик».
Ну и что с ним делать?
Пока Майя перебирала в уме возможные варианты, «бьюик» скрылся. Еще одно совпадение или водитель догадался, что она едет домой? Майя склонялась к последнему.
Когда она подъехала к дому, на дорожке рядом со своим пикапом топтался Гектор, брат Изабеллы. Обыкновенно он подвозил сестру домой, покончив с делами в саду.
– Здрасте, миссис Беркетт.
– Привет, Гектор.
– Я как раз закончил с клумбами. – Он наглухо застегнул молнию своей толстовки с капюшоном, в такую жару это выглядело странно. – Как вам?
– Очень здорово. Можно мне попросить тебя об одной услуге?
– Разумеется.
– Мне надо бы кое-что сделать в доме моей сестры. Ты не согласился бы подстричь там газон, ну и немного прибраться?
Гектор замялся. Члены его семьи работали исключительно на Беркеттов. Они платили ему жалованье.
– Я спрошу у Джудит, не будет ли она против, – пообещала Майя.
– Если так, то я с радостью.
Майя двинулась к дому, и тут телефон у нее в кармане звякнул. Пришла эсэмэска от Алексы.
У меня в субботу футбол. Ты придешь?
После стычки с тренером Филом на прошлой неделе Майя уже несколько раз под разными предлогами отказывалась заезжать к ним. Слова Эдди не давали ей покоя, пусть даже она не сомневалась в том, что он ошибается. Его разглагольствования про то, что смерть-де ходит за ней по пятам, казались Майе суеверными, но, с другой стороны, наверное, отец имеет право быть суеверным, если дело касается его родных детей – во всяком случае, какое-то время.
Много лет назад, когда Дэниел только появился на свет, Клер с Эдди назначили Майю опекуном сына, а затем и дочери тоже, на тот маловероятный случай, если что-то произойдет с ними обоими сразу. Но уже тогда, хотя ничто не наводило на мысль о том, как чудовищно наперекосяк все пойдет, Клер отвела сестру в сторонку и сказала:
– Если что-то случится только со мной, Эдди в одиночку не справится.
– С чего ты взяла?
– Он хороший человек. Но сильным человеком его не назовешь. Ты должна быть рядом, что бы ни случилось.
Ей не пришлось добавлять: «Пообещай мне» или «Дай мне слово». Клер это знала. И Майя знала. Она отнеслась к просьбе сестры со всей серьезностью и приняла на себя эту ответственность, и, несмотря на то что на данный момент она подчинилась желаниям Эдди, даже он сам понимал, что это не навсегда.
«Ох, нет, никак не смогу. На работе запарка. Увидимся потом, ладно? Целую», – написала Майя в ответном сообщении.
По пути ей вспомнился тот самый день в Кэмп-Арифджане, в Кувейте. Звонок раздался в полдень по местному времени. Дома, в Америке, было пять утра.
– Это я, – пробился сквозь треск помех голос Джо. – У меня скверная новость.
Так странно, подумалось Майе в тот краткий миг затишья перед тем, как ее мир рухнул, оказаться, так сказать, по другую сторону. Для нее с этими ужасными звонками дело всегда обстояло с точностью до наоборот: дурные новости рождались на Ближнем Востоке и отправлялись на запад, в Штаты. Разумеется, сама она никогда никому не звонила. На этот счет существовал специальный протокол. «Уведомитель о гибели» – да, была и такая должность – сообщал новость родным лично. Ужасная обязанность. Добровольно брать ее на себя никто не вызывался – это было всегда решение начальства. Тот, кому выпадала эта задача, облачался в парадную форму, садился в машину в сопровождении пастора и, постучавшись к вам в дверь, зачитывал по памяти похоронку.
– Что стряслось? – спросила она тогда Джо.
В трубке повисла тишина. Самая чудовищная тишина в ее жизни.
– Джо?
– Клер больше нет, – произнес он, и внутри у Майи что-то оборвалось.
Майя открыла заднюю дверь. Лили, устроившись на диване, что-то увлеченно рисовала зеленым восковым мелком. Появление матери не заставило ее оторваться от своего занятия, но Майя не огорчилась. Лили была из тех детей, которые с головой уходили в то, чем занимались. А сейчас это было рисование. Изабелла медленно поднялась, точно боялась отвлечь девочку, и двинулась навстречу Майе.
– Спасибо, что согласилась задержаться, – сказала Майя.
– Не за что.
Лили вскинула глаза и улыбнулась. Майя с Изабеллой как по команде улыбнулись и помахали ей в ответ.
– Ну, как она вела себя сегодня?
– Она была паинькой. – Изабелла бросила на Лили горестный взгляд. – Бедняжка, ничего пока не понимает.
Примерно то же самое Майя слышала от нее каждый день.
– Увидимся завтра утром, – кивнула она.
– Да, миссис Беркетт.
Майя опустилась на диван рядом с дочерью. С улицы послышался шум отъезжающего пикапа Гектора. Фотографии в рамке на каминной полке сменяли одна другую. Майя постоянно помнила, что все, что бы она ни делала, записывается. Она старательно проверяла записи почти каждый день, просто ради того, чтобы убедиться, что Изабелла не… не делала чего именно? Как бы там ни было, скрытая камера ни разу не запечатлела ничего из ряда вон выходящего. Майя никогда не просматривала записи того, как она играет с дочкой. Это казалось странным. С другой стороны, странно было держать в комнате скрытую камеру. Майя не могла отделаться от ощущения, что сам факт наличия псевдорамки вынуждает ее вести себя по-другому. Можно ли было утверждать, что камера отчасти влияет на ее собственные отношения с Лили? Пожалуй, да.
– Что ты такое нарисовала? – поинтересовалась Майя.
– Ты что, сама не видишь?
Точнее всего рисунок описывало определение «каляка-маляка».
– Нет.
Лили была явно задета за живое.
– Это две коровы и гусеница!
– Корова – это вот эта зеленая?
– Это гусеница!
К счастью для Майи, у нее зазвонил телефон. Она взглянула на экран. Звонил Шейн.
– Ну как ты, держишься? – спросил он.
– Да вроде бы.
Повисло молчание. Вновь Шейн заговорил только секунды через три.
– Обожаю неловкое молчание, – произнес он в трубку. – А ты?
– Я от него в восторге. Так что случилось?
– Нам нужно поговорить, – сказал он.
– Ну, говори.
– Я заеду. Вы есть хотите?
– Да не особенно.
– Я могу привезти пиццу с курицей буффало из «Круче тучи».
– Руки в ноги – и вперед.
Майя повесила трубку. На базе в Кэмп-Арифджане пиццу при желании можно было есть на завтрак, обед и ужин, но соус отдавал прокисшим кетчупом, а тесто было как замазка. Вернувшись домой, Майя ела исключительно пиццу на тонком тесте, а лучше, чем в «Круче тучи», ее не делали нигде.
Когда приехал Шейн, они втроем сели за кухонный стол и принялись поглощать пиццу. Лили любила Шейна. Дети вообще его любили, чего нельзя было сказать о взрослых. Среди большинства людей, с накрепко вбитыми представлениями о приличиях и намертво приросшими к лицам фальшивыми улыбками, Шейн был как слон в посудной лавке, его немногословная сдержанность пугала их. Он не выносил пустопорожней болтовни и всей той бессмысленной ерундистики, которая так занимает современное общество.
Когда с пиццей было покончено, Лили потребовала, чтобы укладывать ее в постель отправился Шейн, а не Майя.
– Но читать тебе книжки – такая скукотища, – надулся Шейн.
Лили расхохоталась и, схватив его за руку, потащила к лестнице.
– Нет, только не это! – завопил Шейн и завалился на пол.
Лили расхохоталась еще сильнее, продолжая тянуть его за руку. Шейн принялся упираться. На то, чтобы затащить его по лестнице на второй этаж, у Лили ушло добрых десять минут.
Когда они все-таки добрались до спальни, Шейн принялся читать ей сказку, но девочка так быстро заснула, что Майя готова была заподозрить снотворное.
– Быстро же ты управился, – заметила она, когда он спустился вниз.
– У меня был хитрый план.
– И в чем же он заключался?
– В том, чтобы заставить ее тащить меня по лестнице. Это ее умотало.
– Какой ты коварный тип.
– Ну да, я такой.
Они взяли из холодильника по банке пива и отправились на задний двор. Уже совершенно стемнело. На них немедленно навалилась удушающая влажность, но тот, кому доводилось хотя бы раз совершить марш-бросок по пустыне в полной боевой выкладке, был привычен к любой жаре.
– Ночка что надо, – заметил Шейн.
Они присели у бассейна и принялись каждый за свое пиво. Майю не оставляло ощущение воцарившейся между ними неловкости, и оно ей не нравилось.
– Прекрати эти штучки, – произнесла она.
– Какие штучки?
– Ты ведешь себя со мной как с…
– Как с кем?
– Как со вдовой. Хватит.
– Да, прости, – кивнул Шейн, – я был неправ.
– Так о чем ты хотел со мной поговорить? – напомнила Майя.
Он сделал глоток пива.
– Может, я зря гоню волну.
– Ну?
– Тут появились кое-какие разведданные. – Шейна оставили в армии, и он теперь возглавлял местное отделение военной полиции. – Судя по всему, Кори Радзински вернулся в Штаты.
Шейн умолк и стал ждать ее реакции. Майя сделала большой глоток пива и ничего не ответила.
– Мы считаем, что он пересек канадскую границу две недели назад.
– Он находится в розыске?
– Официально – нет.
Кори Радзински был основателем веб-сайта «Компромат», где можно было конфиденциально слить информацию самого разного толка. Идея заключалась в том, чтобы разоблачать противозаконную деятельность чиновников и крупного бизнеса. История с южноамериканским правительственным чиновником, который брал откаты у нефтяных компаний? Публикация на сайте «Компромат». Полицейский скандал с утечкой электронной служебной переписки расистского толка? Публикация на сайте «Компромат». Жестокое обращение с заключенными в Айдахо? Попытка замять выброс радиации в Азии? Служба госбезопасности, пользующаяся услугами дорогостоящего эскорт-агентства? Публикация на сайте «Компромат».
И разумеется, гибель гражданских лиц в результате превышения служебных полномочий некой пилотессой военного вертолета?
Ну да, все верно.
За все эти разоблачения следовало благодарить анонимных поставщиков компромата с сайта Кори.
– Майя?
– Он уже ничем не сможет мне навредить.
– Что? – Шейн склонил голову набок.
– Ничего. Он не сможет мне навредить, – повторила Майя. – Он уже выложил ту запись.
– Не всю.
– Мне все равно. – Майя отхлебнула пива.
– Ладно. – Шейн откинулся назад и, немного помолчав, добавил: – Почему, как ты думаешь, он этого не сделал?
– Выложил не всю запись?
Шейн даже не представлял, как мучил этот вопрос саму Майю.
– Он ведь компроматчик, – продолжал Шейн. – Так почему же он не опубликовал ее?