– Ви всэ знаете, что Алекс погиб. Не скрою, я пиринес болшой-болшой удар. Но, господа, эст кое-какие детали, они касаются и вас. Вот тарелька. – И Хачик поднял красивую тарелку. Кстати, ему не всегда удается произнести твердо букву «л», и когда в его речи «л» звучит мягко, это свидетельствует о волнении. – Одно целое. Но удариль по тарелька. – И Хачик цокнул по ней десертной ложкой, кусок фарфора отвалился. – И все. Тарелька никуда не годится, – отбросил ее в угол.
– Думаю, – вступил Адам Рудольфович, которого всегда раздражали иносказания Хачатура, – что выскажу общее мнение: нам непонятны твои намеки, говори яснее.
– Ясней? – Хачатур Каренович вдохнул глубоко, задержал вдох, затем приступил к объяснениям: – Ми с вами одно целое в этом городе. Адын упадет – всэх потянет. Алекс погиб, но оставил кое-какие бумаги. Эсли они попадут в чужие руки, всэм не поздоровится, всэм. Ви всэ проходили через мой порт, так? Я всэм давал заработат, так? Алекс вел учет вашим и моим делам. Так вот, бумаги пропали из сейфа Алекса. Вот два листа из папка.
Листы обошли гостей. Собственно, это титульные листы, своеобразный перечень присутствующих лиц и их статей безналоговых доходов. Наступила долгая, мучительная пауза. Петя достал сигареты, чиркнул зажигалкой, закурил. Снова ни одного движения, но и волнения не наблюдалось. Паузу прервал Хачатур Каренович:
– Скажу болше. Когда в Алекса первий раз стреляли, он пиредупредил, что эсли его убют, всэм будет плохо. И что у него эст папка, который заинтересует... – и поднял вверх указательный палец, будто эта папка должна заинтересовать самого господа бога. – Он часто работаль дома, документи возил с собой. Нет сомнений, что собраль досье на всэх.
– Алекс вел черную бухгалтерию? – поинтересовался Тимошенко.
– Черний... белий... – поморщился Хачатур. – Какая разница? Ви не пишете черний бухгалтерия? Правильно делаете.
– Но Алекс не мог знать до тонкостей нашу чернуху, – предположил Адам Булькатый, а подтекст прозвучал, что именно ему волноваться нечего.
– Ти уверен? – усмехнулся Хачатур. – Хватит того, чем ви завязаны со мной. Всэм хватит до гроба, эсли бумаги випливут из города и попадут в... ну, ви знаете куда.
Да, сообщение нерадостное.
– Что вам известно о пропаже, Хачатур Каренович? – спросил Тимошенко, он к Хачатуру всегда обращался с уважительным почтением.
– Алекс перед смертью сказаль код служанке. Когда ми вчера пириехали, бумаг в сейфе не било, кроме два листа. Лия отрицает, что взяла их. Но болше никто код знат не мог.
– Надо было эту суку на куски порвать, – изрыгнул Петя Шкалик, брызжа слюной, и стукнул кулачком по подлокотнику кресла.
– Экий ты кровожадный, – ехидно промурлыкал Булькатый, покосившись сверху вниз на свирепого Шкалика.
Петя метнул в Адама зверский взгляд, спрыгнул с кресла. Налив коньяка в свой бокал больше половины, выглушил залпом. Взяв банан из вазы, вернулся на место, очистил и быстро-быстро съел.
– Кто еще в доме Алекса был? – спросил Адам Булькатый.
– Каракуль, Сашко, Кизил и шофер Алекса. Перед допросом Лии я всэх взял на служба, повисил оклад, и ми хорошо допросили Лию, поверьте.
– Я не доверяю людям Алекса, – снова взвился Шкалик.
– Я дал им болше, чем пилатил Алекс, – возразил Хачатур Каренович, дав понять, что деньги делают людей преданными. – Но я допускаю мисль, что у Лии нет бумаг.
В воздухе повис немой вопрос: не вы ли, господа, умыкнули папку? Но у всех троих лица стали одинаково напряженными, выдавая основную мысль: куда делась папка и что в ней конкретно.
– А компьютер просматривали? – подал идею Тимоха и указал на листы из папки. – Это отпечатано на принтере, следовательно, информацию снял Алекс с компьютера. Раз работал дома, данные есть в его персональном компьютере. Только я не понимаю, зачем он перевел все на бумагу, когда проще было записать на дискеты?
– Очевидно, Алекс дал в тех бумагах дополнительные разъяснения, – предположил Адам Булькатый. На интригах он собаку съел, потому и сделал подобный вывод.
– Ми забрали компютер Алекса, – сказал Хачик. – Мой человек ищет пароль, без него не открит файлы. Компютер можно и уничтожить, а вот папку... надо найти.
– Так, – хлопнул себя по коленям Булькатый. – Какие у тебя предложения?
– Забудем старое, и давайте випливат вместе. Надо...
Подал сигналы мобильный телефон. Хачатур Каренович слушал недолго, отключил телефон и нахмурился:
– Лия с сином бежала. Значит, бумаги Алекса все-таки у нее.
Лично для него это известие было подобно катастрофе. Неосмотрительно оповестил о бумагах противников, но теперь не оставалось ничего другого, как работать сообща. А вот захотят ли они добывать бумаги вместе – вопрос.
Хачатур Каренович прибыл в дом Алекса в сопровождении Адама Рудольфовича, Пети и Тимошенко. Каракуль был искренне расстроен, клялся, что отыщет Лию с сыном, заодно сдвинул стрелки на Кизила, поспешившего позвонить Хачатуру. Выдвинул свою версию: мол, Антон все слышал, сказал матери, что его собираются отправить к Хачику, поэтому они сбежали. Что касается бумаг, то вряд ли они у Лии, она бы не стала рисковать сыном, а бежала из страха, опасаясь за свою и сына жизнь. Но, по убеждению Хачика, человеку, который не виноват, бояться нечего и сбегать нет резона, следовательно, Лия забрала бумаги. Адам Булькатый позвонил в органы, чтобы те установили кордоны на выездах из города. Организовали совместно с милицией поиск по городу молодых женщин с мальчиком лет семи-восьми, пока не размножены фотографии Лии с сыном, которые нашли в ее комнате. За каких-нибудь четыре часа в дом Алекса для опознания привезли десятка два перепуганных насмерть женщин с мальчиками, но отпустили. Их хватали прямо на улицах города. Каракуль вызвался лично на поиски, выкатил джип.
– Погоди, – подбежал к нему Васильич, – я сяду за руль.
– Сашко и Кизил повезли фотки Лии и Антона в милицию, должен же кто-то быть здесь. Я сам справлюсь.
Каракуль допоздна кружил по городу, расспрашивал у встречных людей, не видели ли мальчика около восьми лет, описывал приметы. Но в городе уже распространились слухи о похищениях, от него шарахались. И в особняке новостей об Антоне не было.
Антоша поднялся с Раджем в горы по протоптанной дорожке. Горы Черноморского побережья покрыты густой растительностью. В лесу всегда прохладно, даже в жару, потому что лучи солнца, встречаясь с пышными кронами, теряют силу, достигая земли. Здесь лес смешанный, чащобы непролазные, заблудиться можно так же легко, как и в тайге. Впрочем, некоторые утверждают, что субтропические леса пострашней таежных. Антону не раз это говорили и в школе, и мама. Обостренное чувство опасности заставило не поддаться искушению бежать далеко в глубь леса, а всего-то отойти от тропинки. Он нашел ложбину, лег на траву и уснул. Радж устроился рядом, касаясь мальчика своим телом.
Проснулся на закате, замерз. Съел колбасы, которую прихватил в доме, поделившись с Раджем. Торопливо собрал сухие ветки, разжег костер.
– Меня Каракуль учил костер разводить, – похвастался перед Раджем. – Мы с тобой не пропадем. Представляешь, Радж, Каракуль говорил, что умеет разжигать сорок видов костров. Ты такому веришь? И я нет. Взрослый, а врет.
Антон подбрасывал в пламя ветки, намереваясь бодрствовать. Но перенапряжение и приключения, видимо, сильно утомили мальчика, он заснул опять, охраняемый Раджем.
Глава 11
Утром Каракуль курил и пил горячий кофе на кухне, попутно думал, где же теперь искать Антона. Остальные еще спали. Вдруг у ворот раздалось: гав-гав. Вот тебе раз! Радж. Каракуль вышел открыть псу, тот прямиком ринулся на кухню и гарцевал у холодильника. Охранник достал мясо, бросил на пол, а раньше Лия резала на кусочки, подавала псу в чисто вымытой миске. Радж грыз мороженое мясо, а Каракуль призадумался, стоя над ним:
– И где ты шлялся?
Вдруг вспомнил сказочный рассказ Сашко, как пес помог бежать Антошке. Ну, бежать – громко сказано. Однако Радж преследовал автомобиль с мальчиком до дома Хачика, выкопал под оградой лаз, очень возможно, что дог провел все это время с Антошкой. Тогда стоило проследить за ним, Радж вернулся, чтобы поесть, значит, побежит назад к Антону. Только бы не догадались люди в доме, ведь это же легко вычислить. На кухню приплелся сонный Сашко:
– О, Радж! Ты где был?
– В комнате Алекса спал, – соврал Каракуль.
– Одна-единственная собака переживает смерть хозяина, а люди о нем давно забыли бы, если б не документы. Где ж они могут быть? Неужели у Лии?
– У нее спроси, – пожал плечами Каракуль.
После завтрака Радж рвался со двора, но Каракуль не велел его выпускать, шутил, что пес чует запах сучки. Он собрал совещание в гостиной:
– Давайте подумаем, где Лия прячется. Кто ей помогает? Из дома выходила только в сопровождении наших ребят, которые на рынке и в магазинах выполняли работу носильщиков. Антона водила в школу и из школы тоже под охраной, как требовал Алекс. Часто Антошку отвозили и забирали водители. Все, больше я не знаю, куда она ходила.
– У нее спроси, – пожал плечами Каракуль.
После завтрака Радж рвался со двора, но Каракуль не велел его выпускать, шутил, что пес чует запах сучки. Он собрал совещание в гостиной:
– Давайте подумаем, где Лия прячется. Кто ей помогает? Из дома выходила только в сопровождении наших ребят, которые на рынке и в магазинах выполняли работу носильщиков. Антона водила в школу и из школы тоже под охраной, как требовал Алекс. Часто Антошку отвозили и забирали водители. Все, больше я не знаю, куда она ходила.
Думали, перебирали все возможные варианты и отказывались от них. Но вот неуверенно высказал мысль Кизил:
– А к мужу не могла податься?
– Где он живет? – подхватил Каракуль.
– А хрен его знает, – пожал плечами Кизил.
– Если она и там, не станет он сдавать собственного сына, – вывел Сашко.
– Посмотрим, – решительно встал Каракуль. – Идем в ее комнату.
Перерыли все в поисках адреса. Ноль. Теперь собрались на кухне, дело было уже обеденное. Пожарив яичницу, нарезав колбасы и сыра, ели. Сашко все вздыхал, хмурил лоб, ел без аппетита. Когда приступили к чаепитию, Каракуль спросил раздраженно, толстым слоем намазывая на хлеб масло:
– Сашко, ты чего такой кислый?
– Не люблю с бабами воевать.
– А кто ж любит? – хмыкнул Каракуль. – Мы теперь у Хачика на службе, братва. У Лии его папка. Раз она ввязалась в это дело, значит, мы не можем смотреть на нее как на женщину. Все понятно? Теперь слушайте. Нам известна ее фамилия. Насколько я знаю, она не разводилась, значит, фамилия у нее ее мужа. Садитесь на Васильича и в стол справок гоните. Там выясните адрес. Не думаю, что в этом городе полно однофамильцев. И вы один раз его видели, так что узнаете. А там хоть обыщите.
Через полчаса Сашко и Кизил умчались в город. Каракуль выждал некоторое время, приготовил джип, выпустил Раджа и поехал за ним.
Хачатур Каренович в своем роскошном кабинете выпил таблетку, последнее время сердце прямо-таки житья не дает. Жаль, здоровья не купить за бабки. Впрочем, можно подлечить мотор в хорошей зарубежной клинике. Но это тогда, когда выловит Лию и заберет бумаги Алекса. При воспоминании о бумагах руки Хачатура Кареновича непроизвольно задрожали. И точила обида на Алекса, так точила, что сердце при мыслях о нем наполнялось горечью и неутоленным желанием мщения.
– Ах, Алекс, Алекс... Какой же ти пилахой человек! – повторял он, глядя на их совместную фотографию. – Я тебе дал все! Купался в бабках, а ти... неблагодарний!
Попросила разрешения войти секретарша, держа небольшой прямоугольный предмет, завернутый в газету.
– Вот, просили срочно передать, – сказала она.
– Развэрни, – приказал он, предположив, что кто-то прислал бомбу. Но то была всего лишь видеокассета. – Встав в магнитофон и вьключи.
Кабинет длинный, если рванет, то погибнет секретарша, он же далеко от нее, рассудил Хачатур. Девушка вставила кассету, включила телевизор. Взрыва не случилось. Увидев первые кадры, Хачатур Каренович поспешил выпроводить секретаршу в приемную, достал из ящика другую кассету, бережно положил на стол. Потом, подойдя к телевизору, просмотрел два раза запись, любезно предоставленную неизвестным. Вдруг увидел на ковре записку. Очевидно, она выпала, когда секретарша разворачивала пакет, а та ее не заметила. В записке были наклеены буквы из газеты.
– Какой хитрый, сволочь, – произнес Хачатур, очень довольный тем, что к нему попал этот материал, и набрал номер. После приветствий потребовал: – Хачу, чтоби ти арестовал Каракуля, начальника охраны Алекса... Основания? Мой человек пиривезет основания.
Хачатур Каренович пригласил своего телохранителя и отдал кассету из стола, приказав отвезти в прокуратуру.
Там, где проходила трасса, протянувшаяся вдоль города, чтобы водители могли не заезжать в него без надобности, а следовать дальше, Каракуль вынужден был выйти из джипа – дальше начинался крутой подъем. Радж бежал вверх, перепрыгивая кочки и низкие кусты, Каракуль не поспевал за ним, поэтому окликнул. Пес остановился, заиграл хвостом, поджидая. Каракуль взобрался на склон, похлопал пса по спине:
– Ну? Где Антон? Ищи Антона!
Доверчивый пес рванул вверх, вышел на тропинку, протоптанную людьми. Затем пес свернул с нее, огибая густые заросли, помчался куда-то вниз. Антон сидел на земле у костра. Стоило мальчику увидеть Каракуля, он побежал, припадая на больную ногу и не разбирая дороги.
– Антон! Погоди! – закричал Каракуль, преследуя ребенка. – Я знаю, где твоя мама... она ждет тебя. Антон, остановись!
Когда Антоша достиг непролазных зарослей, сквозь которые не пройти Каракулю, нырнув в них, перевел дух и осмелел:
– Ты врешь! Хочешь отдать меня людоеду Хачику! Я знаю!
– Клянусь, не отдам, – тяжело дыша, сказал Каракуль. – Антоша, я спрятал маму, спрячу и тебя, честное слово. Не бойся, иди ко мне.
– Сам иди, – растирал кулаком слезы Антоша.
– Антон, тебе опасно оставаться одному. Тебя все равно поймают и отведут к Хачику. Ты ведь еще маленький, прятаться долго не сможешь. Антон, поверь мне.
– Радж предал меня, – всхлипнул мальчик. – Он показал тебе дорогу.
– Это всего лишь собака. Он был голодный, пришел домой поесть. Хорошо, что я его встретил и догадался, что он знает, где ты. Ну, иди ко мне.
– Где моя мама? Пусть она придет, – не выходил из чащи Антон.
– Она не может прийти, потому что Хачик и ее ищет. Она в лесном доме Алекса, одна там, ей страшно, а я поехал забрать тебя у Хачика. Видишь, я доверяю тебе. Почему ты не веришь мне? Антоша, вам опасно оставаться здесь, я увезу вас.
– Интересно, как бы ты меня забрал у Хачика, если он не хотел меня отдать?
Каракуль, сев на землю, рассмеялся. Здесь она была сырая, пахла вперемешку прошлогодними листьями и свежей зеленью. Он закурил, был рад, что нашел мальчишку, уж как-нибудь договорится с ним. А тот наблюдал из чащи.
– Антон, подумай: снова придет ночь, ты будешь один. Здесь полно змей...
– Врешь, да? – испугался мальчик.
– Зачем мне врать? Я обещал маме, что привезу тебя живым.
– Ну, смотри, если ты меня обманешь, пожалеешь.
И Антон вышел, но остановился у чащи. Каракуль не кинулся его ловить, а продолжил курить, сидя на земле. Антон сказал:
– Давай веди к маме.
– А вот теперь придется подождать темноты. Твои фотографии есть у ментов. Ночью они, я так думаю, тебя не разглядят в машине, а днем опасно в городе.
– Почему за нами гоняются?
Мальчик приблизился, Каракуль усадил его рядом, обнял за плечи:
– Это трудно объяснить, честное слово.
– Есть хочу.
– Терпи. У меня только жвачка. Будешь?
– Дай хоть жвачку. И пойдем к костру, а то холодно.
Каракуль набросил на него свою куртку, и они пошли назад в сопровождении Раджа, который с удовольствием метил территорию.
Где-то под вечер Васильич подъехал к высокому забору. Это был уже четвертый, и последний, адрес. Сашко постучал в ворота, к ним вышел коренастый мужчина с бородой.
– Вы Дудин? – спросил Сашко.
– Да, а что? – Глаза Дудина беспокойно забегали.
– К вам приходила Лия с сыном?
– Нет. Я давно ее не видел. Она ушла от меня, потому что парализовало мою мать, а Лия не захотела за ней ухаживать. А что случилось?
– Она кое-что взяла и убежала. Ей надо вернуть это «кое-что». Мы подумали, что она пришла к вам. Учтите, у вас могут быть серьезные неприятности, если вы покрываете ее.
– Не верите? Ищите, – и Дудин распахнул ворота. – Зря потратите время. Я бы не стал прятать ее, она мне здорово насолила. Ушла и деньги последние прихватила.
– А сына тоже не стали бы прятать?
– Сына забрал бы и вам не отдал. А ее не стану прятать.
– Будем обыск делать? – повернулся Сашко к автомобилю.
– Да нет, – отмахнулся Кизил. – Была б здесь, никто нас не пустил бы.
– Извини, браток, – сказал Сашко и плюхнулся на сиденье.
Дудин подождал, пока машина не скроется, запер ворота. В окне флигеля показался всклокоченный Самвел, одними глазами спросил: что там? Дудин зашел к нему, завидев пистолет в его руке, предостерег:
– Ты ствол по всякому поводу не доставай, понял? Это люди Алекса приезжали, искали одну мою знакомую. Кстати, дела поехали, скоро нам предстоит еще работенка.
Самвел лег на кровать. Раны затянулись, чувствовал себя неплохо.
– За Алекса еще не расплатились, – проворчал.
– Не волнуйся, заплатят за всех сразу.
Руслан подробно, как будто сам присутствовал при этом, рассказал о событиях в доме Алекса: исчезновении папки из сейфа, допросе Лии с последующим изнасилованием, о том, что взяли в заложники сына Лии. Реакция Артема показалась Севе и Руслану несколько странной. Он не удивился, а слишком уж задумался. Сева возбужденно произнес:
– Ты чего, Артем? Началось же!
– Да то-то и оно, что началось. И у меня есть ордер на задержание Каракуля за изнасилование. – У обоих вытянулись лица, особенно у Руслана. – Не верите? Вот кассета с записью изнасилования. Хотите посмотреть? Сева, сгоняй к начальнику, попроси телик и видак, скажи, мне нужно на полчаса.