Наконец майор, не забыв сделать отметку о нарушении дисциплины в увольнительной, отпустил Владимира.
Бережной прошел кассы и остановился. Начался танец, и на прежнем месте, где еще недавно стояла Вера, никого не было. «Танцует, наверное», – подумал Володя и пошел туда, куда должна была вернуться после танца девушка. Но танец кончился, а она не вернулась. Пришлось пробиваться среди толпы в поисках Веры. Он нашел ее, весело танцующую со старшиной соседней роты его же курса. Она заразительно смеялась чему-то, что, наклонившись к ее шикарным волосам, шептал девушке прыщавый «хомут» двенадцатой роты. «Хомутами» в училище среди курсантов было принято называть старшин рот, как «замками» – заместителей командиров учебных взводов и «комодами» – командиров отделений. И этот ее смех вдруг «ударил» Володю под дых, вызвав в солнечном сплетении неприятно ноющую боль. По окончании танца Бережной подошел к ним. Поздоровался и тут же пригласил ее на медленный танец, музыка которого зазвучала из динамиков аппаратуры диск-жокея. Но возбух «хомут».
– Курс? Ты не видишь, что дама занята? – спросил он.
– Тебя никто не спрашивает, – ответил ему Володя и обратился к девушке: – Потанцуем, Вера? Я приглашаю тебя!
– Володя! Я уже обещала танец Гене, а вот следующий будет твой.
Она отвернулась, прижавшись к довольному старшине, и парочка пошла в танце, постепенно удаляясь. С Володей кто-то столкнулся, и недовольный женский голос спросил:
– Ну что ты встал как столб, людям только мешаешь!
Володя хотел ответить что-нибудь резкое, но, увидев кавалера размалеванной девицы, пацана с первого курса, смолчал и пошел на выход. По неписаным законам училища первокурсники всегда находились под защитой выпускников.
Слова Веры нанесли Владимиру еще более ощутимую боль, сменившуюся на злость. Вот как, значит? Его в очередь поставили? И кто? Вера! Та, о которой он столько думал и с которой так ждал встречи.
Он ушел с танцев, нашел в парке скамейку, пока еще пустую, сел и, закурив, задумался.
Постепенно злость прошла, уступив место обиде. Но Бережной уже тогда научился владеть собой и анализировать. А что, собственно, он ожидал? Что Вера, как только увидит его, сразу же бросится ему на шею? Ну провели они вместе вечер, и что? Может, для нее это простой отдых. Потанцевать, послушать музыку, пообщаться с молодыми людьми? В тот раз был он, Бережной, теперь – «хомут», как его, Крамаренко, что ли? В следующий раз она выберет третьего. А он возомнил, что стал для нее что-то значить и она непременно хочет видеть только его! Любовь с первого взгляда? Чушь! Но он-то почему не может выбросить ее из головы! Значит, Вера ему небезразлична? А чем, как не любовью именно с первого взгляда, это можно назвать? Он выбросил окурок.
Мимо прошла «второгодница», так в курсантском обиходе называли девиц, из года в год пытающихся заманить к себе в постель, а потом и под венец какого-нибудь, какого – неважно, курсанта, лишь бы стать женой офицера. Тогда еще это было престижно.
Действия «второгодницы» были стандартны:
– Скучаешь, курсант?
– Нет! Разговариваю.
– С кем?
– С тобой.
– А?! Может, пойдем потанцуем? Или прогуляемся?
– Не хочу!
– Ну тогда я присяду рядом?
– Садись, место не куплено.
– Кстати, меня зовут Аллой.
– Очень приятно, Эдик.
– И до чего вы, курсанты, однообразны, сплошные Эдики.
– Тебе не нравится мое имя?
– Ну, во-первых, оно не твое, а во-вторых, в принципе ты прав, мне без разницы, как тебя на самом деле зовут. Ты, наверное, женатик?
– Это что-то меняет?
– Нет!
– Ну, тогда до свидания! Пройдись по парку, может, кого и снимешь. Уж переспать с тобой желающие найдутся непременно!
– А ты не из их числа?
– Что, понравился?
– И понравился, и время терять, болтаясь по парку, не хочу. У меня здесь хата рядом. Пойдем? Расслабимся? Не пожалеешь!
– Нет настроения, Алла. Иди лучше другого найди.
– Эх ты, Эдик-педик! А еще выпускник. Ищешь принцессу? Чистюлю нетронутую? Неужели не понял, что только время зря тратишь? Такие сюда не ходят. Сиди. Интересуйся природой, придурок!
– Ты за словами-то следи! А то ремешком по заднице пройдусь, звезды от бляхи надолго останутся. Как заголяться перед клиентом будешь?
«Двоечница», фыркнув, ушла. Володя посмотрел ей вслед. С виду нормальная девушка, а внутри труха, почему так? Встреча с проституткой вконец испортила ему настроение.
Володя запомнил слово в слово разговор с этой Аллой, потому что в недалеком будущем ей предстояло сыграть свою короткую роль в его жизни.
Он тогда раньше обычного вернулся в училище, отметился у дежурных всех мастей и завалился спать. До окончания увольнения было еще три часа. Почему бы не использовать их для сна после тяжелой недели? Но сон не шел, а легкая дрема совсем перебила его. Так что после отбоя Владимир не смог уснуть, проворочавшись на жесткой кровати до подъема.
А вот днем он чувствовал себя, как контуженый морской окунь. Ему через силу удавалось сдержать почти непреодолимую тягу ко сну. Но занятия велись на военных кафедрах, и спать на них было чревато получением новой порции внеочередных нарядов. Приходилось терпеть, с силой кусая себя за руку!
Зато уж на самоподготовке он оторвался. Проспал три часа кряду, пока его не разбудил «замок», сержант Паша Кудрявцев:
– Вова, подъем!
По привычке открыв один глаз и бросив взгляд на кафедру, оценивая обстановку – кто объявился, взводный, ротный или дежурный преподаватель, – курсант спросил недовольным голосом:
– Чего тебе надо? Чего поднял?
– С контрольно-пропускного пункта позвонили, к тебе там кто-то пришел.
– Чего? – не понял Володя, он никого не ожидал.
С девочками типа Аллы, с которыми он кружил ранее, Бережной завязал еще с третьего курса, поняв, что им нужны его погоны, а не он сам. Друзья все были рядом, в училище, так как его родной город находился за три с лишним тысячи километров отсюда, а значит, оттуда появиться не мог никто.
– А там, Паш, на КПП, ничего не перепутали?
– Откуда я знаю? Но говорят, что вызывают тебя.
– Кто?
– В пальто! Достал уже! Не проснешься, что ли, никак? Дело твое, я предупредил, а пойдешь или нет, решай сам.
– Интересно, кому понадобилась моя персона, – вставая и приводя себя в порядок, проговорил Бережной и вышел из учебной аудитории.
К его величайшему удивлению, у КПП его ждала не кто иная, как Вера! Вот о ком он не подумал, да и не ожидал Володя ее прихода. Никак не ожидал. Поэтому и вышел за ворота растерянным. Мысли, разбежавшиеся в одно мгновение по сторонам, никак обратно в кучу собираться не желали.
– Здравствуй, Володя! – первой поздоровалась девушка.
– Привет! – довольно сухо ответил Бережной.
– А что так неприветливо? Я, наверное, оторвала тебя от важного занятия?
– Угу! От сна!
– Ты спал? Но мне сказали, что ты на этой, как ее… самоподготовке!
– На самоподготовке тоже иногда спят.
– Мы можем куда-нибудь отойти, или тебе это запрещено? Здесь я чувствую себя как-то неудобно.
– Подожди минуту, – Володя зашел на пункт. Там нес службу наряд стажеров, таких же, как он, скорых выпускников одиннадцатой роты. Бережной знал сержанта, который исполнял обязанности дежурного. Знал по совместным тренировкам в секции рукопашного боя.
– Коль! – обратился к нему Бережной. – Я тут с дамой. Свалю на часок?
– Валяй! Только идите в рощу справа, там сейчас никого, и я тебе в случае чего сигнал смогу подать. Мало ли, искать начнут!
– Договорились! Спасибо, Коля!
– Невеста?
– С чего ты взял?
– Раньше ее не видел. Да и красивая, необычная какая-то. Кстати, вы друг другу подходите.
– Я сам еще не знаю, кто она мне.
– Недавно познакомились?
– Да.
– Ну иди, пока офицеров поблизости не видать.
Владимир вышел к девушке, сказал:
– Если ты не против, Вера, то мы можем пройти в рощу справа, в другое место я, к сожалению, тебя на данный момент пригласить не могу.
– Хорошо. Пойдем.
Оказавшись в роще, они присели на поваленное дерево, давно используемое под скамейку. Вера спросила:
– Ты удивлен моему приходу?
– Да, честно говоря, не надеялся больше увидеть тебя.
– Почему?
– А зачем? Только душу бередить? Хватило вчерашнего вечера, на котором ты ясно дала мне понять, что к чему!
– И что же к чему?
– Вер! Тебе больше делать нечего? Ты зачем приехала и вызвала меня, развлечься? Посмеяться надо мной? К чему твой допрос?
Владимир нервным движением разорвал пачку сигарет, закурил. Его нервно-взволнованное и немного обиженное состояние не осталось не замеченным девушкой, как ранее и его растерянность на КПП.
– Почему ты так агрессивно настроен против меня, Володя?
– Ну вот опять! Чего тебе надо?
– Ты обиделся, вот в чем дело, теперь я поняла.
– За что?
– Почему ты так агрессивно настроен против меня, Володя?
– Ну вот опять! Чего тебе надо?
– Ты обиделся, вот в чем дело, теперь я поняла.
– За что?
– За то, что я танцевала с другим, а не с тобой, но Гена пригласил меня первым, как же я могла ему отказать?
– Не в этом дело!
– А в чем?
– Нет, на самом деле, ты прекратишь допрос? Я не понимаю, чего ты добиваешься! Короче, если тебе есть что мне сказать, говори, а пустословить не надо! Лучше расстанемся, и встречайся ты со своим «хомутом». Лично я на танцы больше ни ногой!
– С «хомутом»? С каким еще «хомутом»?
Она не знала училищного жаргона.
– С танцором своим, Геной Крамаренко. А «хомутами» у нас называют старшин рот. Он же наверняка сказал тебе, что является старшиной учебной роты. Чуть ли не самим ротным, так?
– Да говорил что-то подобное, но я не обратила на это никакого внимания. Значит, таких, как Гена, вы «хомутами» называете? А почему, Володь?
– Это ты у него спроси! Он тебе все популярно объяснит. Так что ты имеешь мне сказать?
– В следующую субботу ты свободен?
– Хороший вопрос. Только на него и ответ можно получить в субботу, я не Крамаренко, это он образец исполнения воинского долга, а я и залететь могу. Но на дискотеке, при любом раскладе, ты меня не увидишь!
– Смотри, какой принципиальный! Гена, значит, образец, а ты что, нарушитель?
– Причем потенциальный! Такой, какой есть. Еще вопросы?
– А ты злопамятный, Володя!
– Нет! Это ротный у нас такой. Любимая его поговорка: «Я человек не злопамятный, но память у меня хорошая». И вообще, может, о твоих качествах поговорим? Меня-то уже со всех сторон обсудили, да еще в сравнении с этим козлом Крамаренко.
– Если хочешь, то и мои качества узнаешь. Зачем о них говорить? Но для этого нужно время.
Володя внимательно посмотрел на Веру. В ее глазах блестели смешинки и еще что-то неясное, но волнующее. Он спросил:
– Из всего сказанного тобой следует, что ты хочешь встречаться со мной?
– Какой же ты самоуверенный! Хочу. Мог бы сказать, не против… Хотя ты догадался правильно! Есть в тебе что-то, чего я в других раньше не замечала, и симпатичен ты мне, если быть откровенной до конца. Такие не способны на подлость, а это очень ценная и редкая черта характера.
– А как же Крамаренко?
– Господи, да я уже забыла о нем!
– Быстро, однако, так же быстро и меня забудешь?
– А вот это будет зависеть от тебя. Ты не поверишь, но я сама не знаю, почему захотела увидеть тебя! И захотела сильно, раз приехала сюда. Хотя, как и ты, решила на ваши танцы больше не появляться. Не очень приятная дамская компания здесь собирается. Я не хочу, чтобы и меня причислили к охотницам за погонами.
– Ты это серьезно?
– Тебе точно нужно выспаться, что-то все доходит до тебя с трудом.
– Опять начала издеваться?
– Ну ты сам подумай, о чем спрашиваешь? «Ты это серьезно?» Что серьезно? Что ты мне понравился? Да, серьезно, но мог бы и сам об этом догадаться, по одному моему появлению здесь. Что хочу узнать тебя поближе? Тоже серьезно! Что не гонюсь за твоими погонами, в этом ты сможешь убедиться при желании немного позже, так что еще «серьезно»? Что молчишь?
– Ты, помнится, говорила, что на философа учишься?
– Да! И что?
– Правильно с выбором профессии угадала. Баки забить ты любому сможешь, не напрягаясь. Да так, что не знаешь, как и вести себя с тобой, в первый раз ты другой была.
– Но тогда и ты другим был! А вообще, Володя, совет хочешь?
– Ну?
– Если в чем-то сомневаешься, то сердце свое слушай, оно не обманет и поможет разобраться во всем.
– А если мне сейчас сердце подсказывает признаться тебе в любви? Что твое в ответ скажет? Наверняка ответит вопросом – ты со всеми так? В любви с первого взгляда признаешься? Я не прав?
– Не прав! Я ни о чем не спросила бы тебя.
– И поверила бы?
– Честно говоря, не знаю, но то, что я тебе небезразлична, это я чувствую.
– А если чувства обманывают тебя?
– Тогда мне будет очень больно.
– Тебе не будет больно, потому что так оно и есть на самом деле. Так что ты говорила о субботе?
– Если будешь свободен, то предлагаю встретиться.
– И как же я сообщу тебе о том, смогу ли вырваться?
– У тебя в училище нет связи с городом?
– Найду!
– Тогда вот тебе номер телефона. Можешь звонить хоть ежедневно, но после 16.00, вечерами я всегда дома. По телефону и сообщишь, договорились?
– Заметано!
– Ну все. Тебе пора, и так уже долго отсутствуешь, как бы тебе не досталось!
– Переживем. Извини, но до остановки проводить не смогу, сама понимаешь.
– Понимаю.
Они вышли из рощи, прошли до КПП, там и попрощались.
Дежурный сержант, когда Вера скрылась в аллее, ведущей к автобусной остановке, проводив ее взглядом вместе с Бережным, сказал:
– Хорошая девушка, Володь, сразу видно. Не то что эти давалки, которые вечером все заборы оккупируют. Везет же другим!
– И ты свою найдешь. Спасибо еще раз, Коля, пошел я!
– Не за что, лучше сигаретой угости.
Владимир отдал полпачки старшему наряда и вернулся в учебный корпус.
А в пятницу ротный предоставил Владимиру увольнение и на субботу, и на воскресенье. Случай до сих пор небывалый! Хотя все в последний момент объяснилось. На следующей неделе в училище должны были состояться соревнования по рукопашному бою, поэтому капитан и отпустил Бережного на два дня, чтобы тот потратил их на тренировки в городском оборудованном спорткомплексе.
Володя, естественно, заверил ротного, что так и поступит, хотя в спортзал идти и не собирался. Были у него дела и поважней!
А к соревнованиям он подготовится и за один день перед схватками. Для кандидата в мастера спорта, кем являлся Бережной, постоянно поддерживающего себя в форме, и одной разминочной тренировки хватит, чтобы выйти на ковер подготовленным.
Эти два выходных пролетели как пуля. Володя и Вера провели их вместе, бродя по городу, заходя в кафе, отдыхая в парке. И расстались влюбленными. С этого дня каждую свободную минуту, которая выпадала Бережному, они проводили только вдвоем. Через несколько недель они познали близость, и это неведомое ранее чувство доставило столь сильное наслаждение обоим, что они, казалось, просто больше не могли жить друг без друга.
Дело шло к свадьбе. Володя познакомился с родителями Веры. Те против союза молодых не были против. Не сразу, правда, а узнав Бережного поближе, все же дали им свое благословение. Свадьбу решили сыграть после его стажировки, где-то перед майскими праздниками. Об этом он и своим родителям сообщил. И они готовились приехать! И все бы хорошо, если бы не катастрофа, грянувшая в новогоднюю ночь. Нет, никто не умер, ничего не обрушилось, не произошло никакой аварии, и никто серьезно не заболел. Катастрофа грянула иная. И о ней Владимир помнил особенно остро, ибо по его вине сломалось счастье двух влюбленных сердец…
Размышления Бережного прервал дневальный его роты:
– Вот вы где, товарищ капитан, а я весь батальон и городок обежал. Разрешите обратиться?
Владимир спросил:
– Что же такого произошло, что ты так настойчиво ищешь меня?
Отдышавшись, дневальный доложил:
– Старший прапорщик Дудашев просил вас прибыть в роту. ЧП у нас, товарищ капитан!
Бережной насторожился:
– Что за чрезвычайное положение?
– Рядовой Козлов с сержантом Висловым подрались. Старшина за вами и послал.
Командир роты встал, коротко приказав дневальному:
– Идем!
Через пять минут Бережной зашел в казарму подразделения.
– Смирно! – подал команду дневальный на тумбочке.
Тут же подбежал дежурный.
– Товарищ капитан, за время…
Владимир, не дав сержанту закончить рапорт, спросил:
– Где Дудашев?
– Он, это, в канцелярии, товарищ капитан!
Командир роты прошел в свой кабинет.
Там за столом совещаний сидел старшина роты, у стены стояли Вислов с Козловым.
– Смирно! – подал, поднявшись, команду старший прапорщик.
– Вольно, – ответил капитан. – Так! Ну и что за рукопашный бой произошел в подразделении?
Дудашев обратился к сержанту:
– Говори, Вислов!
– А чего я? Это Козлов оборзел, первым начал!
Бережной резко повысил голос:
– А ну, прекратить мне тут игру в детский сад! Доложить, сержант, что конкретно произошло?
Но неожиданно вперед выступил рядовой Козлов:
– Разрешите мне все объяснить?
Капитан посмотрел на сержанта, перевел взгляд на рядового, сказав:
– Хорошо. Слушаю тебя, Козлов.
– Тут такое дело, товарищ капитан. Письмо я из дома получил, от девушки. Ну и не смог дождаться свободного времени, сразу же, в парке, вскрыл конверт. Начал читать, а тут командир отделения. И прицепился, дисциплину, мол, я нарушаю, наряд вне очереди объявил. И это все правильно, с этим я согласный. Но он письмо, письмо, которое я так ждал, вырвал у меня из рук, и в клочья! Поймите, товарищ капитан, в письме этом… Но, ладно, врезал я, короче, сержанту в сопатку. Он мне. И понеслось! Пока вот товарищ старший прапорщик не разнял! Виноват я, разговора нет, и готов понести любое наказание, но зачем с письмом-то так?