Больше на тетрадном листе ничего не было, только следы от ее слез и еле уловимый запах духов, которые ей подарил он, Казбек, провожая здесь, на этом самом вокзале.
Прапорщик сложил письмо. Хотел положить в карман, но тут же услышал голос словно из-под земли появившегося Андрея Петровича:
– Э нет, Казбек. Это письмо я должен вернуть. С обратным посланием от тебя. На ручку, напиши пару слов невесте!
Казбек хотел было отказаться, но передумал. Перевернул лист, коротко и размашисто написал:
«Я сделаю все, чтобы тебя освободить! Держись, милая, твой Казбек!»
– Вот и хорошо. И Дарья прочитает, и Грек убедится, что мы встречались.
– Теперь говори, что хочет Грек? – мрачно спросил прапорщик.
– Он знает, что скоро нескольких ваших офицеров, включая тебя, отправят в командировку, к границе.
– Я не знаю, а Грек знает?
– Грек все знает.
Дудашев проговорил:
– Дальше!
– А вот когда вы оттуда поведете одну небольшую колонну, ты, Казбек, должен узнать следующее: каким маршрутом, единой ли колонной и когда по времени вы пойдете. Точно узнать! И сказать об этом старому сапожнику, который подрабатывает на базе. Его будка недалеко от КПП. Еще Грек хотел бы знать, кто и как вас будет прикрывать. Это тоже сообщишь сапожнику.
Прапорщик спросил:
– Твой Грек уверен, что мы поведем колонну?
– Абсолютно!
– Все?
– Что должен был сказать я, все. Остальное тебе скажет сапожник. Каков твой ответ Греку?
– Он в письме!
– Тогда побежал я, поезд уходит. Рад был встретить «старого детдомовского друга», – Андрей Петрович как-то хищно рассмеялся и побежал в сторону перрона, где стоял пассажирский состав. Казбек, мрачный как туча, вернулся в часть.
А в понедельник вечером со стороны рощи, недалеко от поселения беженцев, по часовому поста склада горюче-смазочных материалов батальона, отстоящего от гарнизона примерно в километре, был неожиданно открыт одиночный огонь. Три выстрела. Пули ударили рядом с часовым, когда тот проверял печати на боксах. Солдат тут же рванулся к окопу, оборудованному возле вышки. Оттуда вышел на связь с начальником караула лейтенантом Сергиенко:
– Товарищ лейтенант, докладывает часовой четвертого поста рядовой Фадеев. В 19.40 вверенный мне под охрану пост, когда я обходил его, подвергся обстрелу. Выстрелов не слышал, но пули ударили рядом. Одна в ворота, две в землю, возле ног. Я нахожусь в укрытии! К отражению нападения противника готов!
– Понял тебя! Будь внимательнее. Сейчас прибудет резервная смена караула. Поведет ее мой помощник, смотри, по своим огонь не открой! Запроси пароль!
– Есть, товарищ лейтенант!
Начальник караула тут же отдал приказ:
– Резервная смена, в ружье!
Пока группа из пяти человек разбирала из пирамид оружие, лейтенант связался с дежурным по части капитаном Антоновым:
– Товарищ капитан! На связи начальник караула!
– Что у тебя?
– Пост ГСМ обстрелян!
Голос Антонова сразу же принял металлические нотки. Сергей умел быстро ориентироваться в обстановке.
– Когда это произошло и откуда велся обстрел? Его интенсивность?
– По докладу часового, в 19.40, со стороны лагеря беженцев. Скорее всего из соседней «зеленки». Три выстрела!
– Предположения оставь при себе. Резервную смену на пост выслал?
– Сейчас пойдет!
– Теперь слушай сюда, лейтенант. Смена должна идти обходным маршрутом и не единым подразделением, а поодиночке, соблюдая дистанцию визуального контроля, чтобы на сюрпризы не нарваться. Предупредить об этом часового! Через овраг выйти к забору поста с тыла. Повторяю, ни в коем случае не идти на пост обычным, утвержденным маршрутом! Одновременно поднять отдыхающую смену и усилить оставшиеся посты. Занять оборону караульного помещения!
– Понял вас, товарищ капитан!
– Выполняй! Сам оставайся в караулке, я доложу командиру и лично отправлюсь туда.
– Есть!
Сергей снял трубку прямой связи с командиром.
– Подполковник Буланов, слушаю!
– Дежурный по батальону капитан Антонов! Командир, мы обстреляны!
– Не понял? Где и кем?
– Кем – неизвестно, а обстрелян пост ГСМ. Часовой жив! Разрешите поднять один из взводов роты и с ним убыть к месту происшествия?
– Поднимай весь батальон! Офицерам «общий сбор», ремонтному взводу выдвинуться на прикрытие домов офицерского состава. Я немедленно следую в часть, ты действуй, как предложил!
Капитан Антонов позвонил в расположение своей роты. Ответил ему дежурный. Капитан приказал:
– Второй взвод, в полном составе, с оружием и амуницией к штабу!
Обернулся к помощнику:
– Врубай систему оповещения офицерского состава. Команда – «общий сбор». Всему личному составу построение на плацу! Ремонтному взводу убыть на охрану городка. Далее, сержант, встретишь командира и остаешься за меня, пока офицер не сменит временно. Я на пост ГСМ, вызывай дежурную машину!
– Есть, товарищ капитан!
Помощник принялся выполнять приказания начальника, Антонов же вышел из штаба, к которому нестройными рядами, но общей колонной спешил самый боеготовый во всем батальоне, не раз обстрелянный в колоннах второй взвод роты Сергея. Одновременно из парка боевых машин подошел дежурный крытый «ГАЗ-66».
– Внимание, орлы и перепела! – обратился Антонов к подчиненным. – Пост ГСМ обстрелян. Наша задача выдвинуться туда и попытаться вычислить этого стрелка! Идем к посту через поселок. На окраине спешиваемся, и в овраг, который ведет к «зеленке», откуда скорее всего и бил снайпер. В овраге, Женя, – обратился Антонов к заместителю командира взвода, – поведешь людей до выхода из него, в сторону рощи, там останавливаешься. Ждешь моих дальнейших указаний по связи, ясно?
– Так точно!
– Рядовой Колганов остается со мной! Вопросы? Нет вопросов? Взвод! К машине!
Солдаты выстроились в три колонны перед задним бортом машины.
– По местам!
Антонов прыгнул в кабину на место старшего, убедился, что личный состав занял места в кузове, приказал водителю:
– Вперед, боец! Через городок, в поселок! Там мимо автовокзала, на окраину по новому кварталу, на околицу. Там спустишься в овраг, склон пологий. И тут же стой! Понял?
– Так точно, товарищ капитан!
Командир батальона, прибыв в часть, тут же связался с местным отделом внутренних дел, сообщил о произошедшем. Оттуда сразу же на блокирование лагеря и рощи был выслан отряд ОМОНа, через считаные минуты перекрывший все подходы и подъезды к поселению. В поселке сотрудниками милиции был введен экстренный режим службы.
Между тем резервная смена караула, как и приказывал Антонов, тылами и поодиночке прибыла на обстрелянный пост. О чем разводящий тут же доложил начальнику. Тот передал сообщение Сергею. Антонов доклад принял. Его «ГАЗ-66» уже достиг оврага, и бойцы взвода бегом направились к позиции, указанной командиром роты. Сам же капитан со своим бессменным снайпером Колгановым, предупредив пост, через забор проник на его территорию. Оттуда связался с командиром:
– Товарищ подполковник, у меня взвод на входе в «зеленку». Замечены группы местного ОМОНа, блокирующие лагерь. Разрешите произвести зачистку рощи?
– Подожди, не торопись! Свяжусь с начальником милиции, а то те тоже могут войти в рощу. Понаделаете тогда делов!
– Понял! Жду указаний!
– Вокруг поста тихо?
– Как на кладбище!
– Типун тебе на язык, Антон, жди решения!
– Есть!
Ждать пришлось недолго. Антонова вызвал Буланов:
– Антон! С милицией план действий согласован, они в «зеленку» не пойдут! Начинай зачистку!
– Понял! – ответил капитан.
Он вызвал сержанта – заместителя командира взвода.
– Женя! Людей в обход рощи, взять «зеленку» в кольцо! Затем двигайтесь аккуратно, не спеша, от внешнего периметра к центру, соблюдая визуальный контроль между бойцами. Я с резервной сменой пойду от склада. В роще особое внимание! Смотри, если обнаружите кого, то предупредительный выстрел и на землю его под «ствол». Если вдруг вам будет оказано вооруженное сопротивление, ответного огня не открывать, помни, вы в кольце. Можете своих подстрелить! Блокировать противника и дождаться меня. Разбираться с ним буду я сам! Вопросы?
– Никак нет!
– Давай, Женя! Быстро, пока не стемнело!
– Я все понял, товарищ капитан, начинаем окружение «зеленки».
Связь отключилась. Антонов приказал резервной смене:
– Разводящему и еще одному караульному оставаться здесь. Задача – отражение нападения вероятного противника, ибо слепой снайперский огонь мог быть использован как отвлекающий маневр! Остальные, за мной бегом марш!
Выскочив за ворота бетонного забора четвертого поста, капитан отдал команду:
– Рассыпаться в цепь, интервал – десять метров, на «зеленку», вперед!
И уже в движении добавил:
– Огонь открывать только по моему личному приказу! Колган, держись рядом!
– Огонь открывать только по моему личному приказу! Колган, держись рядом!
Зачистка, проведенная подчиненными Антонова, дала слабые результаты. В кустах, откуда велся обстрел, была обнаружена винтовка с оптическим прицелом и три гильзы. Людей в «зеленке» не оказалось. Антонов с Колгановым подошли к месту, где лежала снайперская «СВД».
Капитан приказал взводу вернуться к машине, оставив двух человек из резервной смены караула для собственного прикрытия. Доложил о находке командиру батальона. Тот приказал дождаться представителей милиции, после чего прибыть на пост ГСМ, где будет его ждать.
Антонов спросил у Колганова:
– Оцени обстановку, Витек!
– Странно все это. Снайпер и бросил оружие, когда сам свободно ушел? И выстрелы туфтовые, словно баловался кто-то!
– Почему?
– Посмотрите, товарищ капитан, какой отсюда обзор? Склад как на ладони, часовой тоже. И при этом не снять его? Да еще тремя выстрелами? Ерунда получается! На часового с этой позиции хватило бы одного выстрела. Чтобы вогнать ему пулю в глаз, а не просто попасть в него! А его обстреливают вокруг!
– Вывод?
Колганов, подумав, предположил:
– Шугануть хотели, шухер навести. Это не боевая акция, товарищ капитан!
– Но зачем?
– А я знаю?
– Вот и я не понимаю, к чему вся эта бутафория? Может, на самом деле, пацаны баловались? – спросил капитан.
– Да вы посмотрите в оптику. Отсюда даже ребенок не промахнулся бы! Если, конечно, хотел бы убить часового, но его убивать и не собирались.
– Ладно! Кажется, менты появились.
С опушки поднималась группа ОМОНа. Их старший крикнул:
– Капитан Антонов?
– Он самый! – ответил Сергей.
– ОМОН, свои!
– Да вижу, что ОМОН, подходите смело, мы вас опознали.
Милиционеры подошли к кустам.
– Капитан Жуков, – представился старший группы из пяти человек, – вы убрали своих людей из рощи?
– Остались еще двое в прикрытии да вот мы с солдатом.
– Нам приказано взять «зеленку» на ночь под контроль. Оружие снайпера и гильзы мы заберем, а вас попрошу покинуть рощу, мне надо выставить посты!
– Давай, капитан! Мы уходим. Колган! Позови наших.
Вскоре капитан Антонов с солдатами прибыл на пост склада ГСМ.
Там его ждал командир батальона. Он был отчего-то встревожен, и Сергей не мог понять причину такого состояния обычно спокойного при любых ситуациях подполковника.
Буланов тут же обратился к капитану:
– Отойдем, Антон!
Они прошли за угол боксов.
Командир батальона спросил:
– Как ты думаешь, что все это значит?
– Хрен его знает, Дмитрий Михайлович! Я брал своего снайпера, он считает, что эти выстрелы – туфта! Часового можно было снять первым же выстрелом. Короче, смахивает на провокацию, командир.
– А смысл?
– Смысла нет. Или мы его не видим. Но стреляли же? Стреляли. А солдата убивать не стали. Может, бессильная злоба какого-нибудь чечена нашла выход?
– Почему тогда бил не на поражение?
Антонов ответил:
– Да потому, что тогда весь их лагерь завтра же к черту перетрясли бы. А там и наркота гуляет, и водка паленая, и оружие, в чем мы сегодня могли убедиться. А так? И злость сорвал, и шухер особый не поднял. К тому же от винтовки избавился. Хрен их поймешь, этих «несчастных» беженцев.
Буланов отдал распоряжение:
– Ну ладно! Неси службу дальше. Я приказал усилить караул, все посты сдвоить. Здесь организовать автономный караул. В семь человек. В каждой роте ответственный, офицерам выдано на руки табельное оружие. Ремвзвод продолжит охрану городка. Милиция блокирует лагерь и поселок. Дождись людей караула, потом возвращайся в часть. Если что, сразу звони мне! Я буду в штабе.
– Понял, товарищ подполковник!
– Давай, Антон. Поехал я.
«УАЗ» с командиром и двумя бойцами охраны ушел в сторону части.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
А через час, проинструктировав автономный караул, и капитан Антонов вернулся в часть. Возле штаба его ждал Бережной, которому завтра, во вторник, предстояло сменить Сергея. Как и все, поднятый по «общему сбору», он с возвращением командира был отставлен. Но Володя хотел дождаться друга, чтобы узнать подробности произошедшего на посту ГСМ.
Антонов, отдав необходимые распоряжения по ротам, вышел из штаба к Бережному и предложил:
– Пойдем, Володь, в курилку!
– Идем! Так что там произошло?
Сергей на ходу и коротко рассказал все.
– Короче, Вова, непонятка какая-то. И вроде ничего такого, ну обстреляли, больше для понта, но командир на все среагировал как-то странно.
– В смысле?
– В прямом! Буланов в экстремальных ситуациях всегда спокоен, как удав, а тут что-то его встревожило, и сильно. Задумчивым каким-то стал и, главное, особо подробностями не интересовался. Его сам факт обстрела встревожил. Почему? Я лично это объяснить, зная его, не могу.
– Значит, была причина так среагировать на выстрелы. И нам ее не узнать.
– Это уж точно! Комбат все всегда в себе держит. Ты спроси, кто знает о его личной жизни? Или какие-нибудь слухи насчет него ты слышал? А вокруг каждого из нас их, этих слухов, как стай москитов.
Бережной согласился:
– Да…
– И все же, Володя, эти выстрелы что-то значат, предвещают что-то. Какую-то цель неизвестный преследует однозначно. Знать бы, какую? От «чехов» можно ожидать всего, что угодно. Это сейчас, в лагере, они мирные, а начни проверять мужиков, зуб даю, больше половины когда-нибудь да стреляли в нас. Бандиты или были разгромлены, или на отдых таким образом через лагерь определились. Текучка там, как в муравейнике. Одни прибывают, другие вдруг на родину, в Чечню, рвутся. Так и бродят туда-сюда!
Владимир спросил:
– Их милиция что, не контролирует?
Капитан Антонов ответил:
– А ты попробуй такую ораву проконтролируй! Их поначалу закрыли и выпускали только по пропускам. Комендант был внутри, а с ним отряд сменного спецназа. Тогда еще кое-как держали под управлением весь этот шалман. А потом какая-то там комиссия по правам человека подкатила. Чечены и начали плакаться перед телекамерами, что их в концлагерь загнали, лишили элементарных прав. Ну и убрали и коменданта, и внутренний контроль, дали полную свободу передвижения вместе с паспортами. Вот они и двигаются. В поселке все наркотой завалили, по России начали куролесить, как цыгане, в натуре! А потом взрывы в городах и никаких следов. Да какие следы могут остаться, если из такого вот лагеря уедет какой-нибудь Джума с кучей баксов, переданной из родной Ичкерии, и организует где-нибудь подрыв вокзала или рынка. А сам уже на пути обратно будет, предварительно убрав непосредственных исполнителей из каких-нибудь бомжей. Нет, такие полумеры к хорошему не приведут! Не приведут, пока с ними, я имею в виду ярых сторонников войны, не перестать миндальничать. Чечены, по своему опыту знаю, боятся и уважают только силу. Ей и подчиняются! Дай слабинку, они тебя быстро захомутают! Еще в рабах окажешься. Или станешь предметом купли-продажи! Я с ними по-другому бы разговаривал, дай мне власть. Неправильно все здесь, Володя, и неправильность эта очень хорошо организована!
Сергей выслушал, сказал:
– Ладно, Антон, бди службу, пойду я.
– Иди! А вообще-то, ты голову себе не забивай, нам ситуацию не изменить, будем делать, что делаем, пока такие, как Крамаренко, не добьются нашего увольнения. Такие, как мы с тобой, Володя, тут не нужны, да и нигде не нужны. Стране перестали быть нужны настоящие офицеры, имеющие свое, отличное от вышестоящего начальства, мнение! Да и пошли они все на х…! Отдыхай, Вова, завтра ты заступаешь?
– Пока не знаю, скорее всего я.
– Вот и отдыхай, если к утру еще что не случится. Я бы на твоем месте в казарму пошел. Все бежать от общаги не надо будет в этой тьме. С Верой-то встречаться поздно уже.
– Я так и сделаю.
Командир в эту ночь тоже домой не пошел. После доклада вышестоящему командованию о произошедшем обстреле поста и принятых ответных мерах он закрылся в своем кабинете. Буланова буквально жгло какое-то тревожное предчувствие. Будто эти выстрелы были предназначены через часового ему, как предупреждение о чем-то неминуемо губительном.
Дмитрий понимал, что страхи его никаких видимых оснований под собой не имеют, но отделаться от чувства опасности не мог. Нужно быстрее вывозить Лейлу и ее семью. Но опять-таки раньше четверга этого не сделать! В среду он передаст ей все необходимые документы, включая билеты на самолет, чтобы в четверг, рано утром, на военном «КамАЗе» прямо из лагеря забрать всех ее ближайших родственников и отправить непосредственно в аэропорт, к самолету. Только после взлета лайнера он может сказать, что дело сделано! Контейнер с их имуществом он отправит позже, но это будет уже ерунда. Главное, пережить все до среды и ночь со среды на четверг. Предпринять что-либо ранее, например забрать семью из лагеря в городок, он не может. Наверняка тот же Шейх, несостоявшийся жених Лейлы, поднимет весь лагерь, будто семью арестовали. И неизвестно, как среагирует вся эта разномастная по национальности, но воинственно настроенная толпа беженцев на то, что чеченка ушла к русскому офицеру. Да еще к офицеру, воюющему против собратьев обитателей поселения. Могут и отомстить кроваво! Внутри лагеря, говорила Лейла, действуют свои законы, и заправляет всем Шейх – Салман Колдоев. У него чуть ли не целый отряд в подчинении. И вся теневая власть. Если же завтра забрать семью Лейлы, то еще неизвестно, что предпримет в ярости Шейх. Возопит о том, что русский насильно отнял у него невесту, предназначенную ему по законам гор. А если к тому же использует при этом волнения в лагере и эмиссаров различных западных комиссий, то вообще заставят вернуть семью в лагерь! А там родителей Лейлы обработают так, что и их насильно тащил в центр России безжалостный подполковник, пользуясь своей властью. А уж пресса раздует из всего этого шумиху. Его обвинят в беспределе и уберут отсюда, в лучшем случае. И не видать ему больше своей Лейлы. Семья же ее вместе с ней позднее растворится в лагере, как в соляной кислоте. Их просто убьет безжалостный Шейх, а он, Буланов, даже отомстить не сможет. Нет! В таком деле, которое задумали они с невестой, ошибиться нельзя. И пока все идет нормально, не следует ничего менять. Не навести самим на себя беду. А для этого осталось лишь встретиться в последний раз в среду, а поутру… Поутру верный Антон с его бойцами вывезет Лейлу с семьей. Вывезет, даже если перед ним Шейх весь лагерь выстроит в заграждение. Еще и Шейху достанется. В боевой обстановке капитан действует решительно и бескомпромиссно! За что и пользуется, по крайней мере у него, Буланова, непререкаемым авторитетом, несмотря на все его выкрутасы в обыденных делах части. Да, поступить следует именно так!