Тишина. Босх немного помолчал и продолжил:
– Я только что прочел материалы по делу Мерседа.
Он сделал паузу. Снова тишина.
– Не стану лизать вам задницу и говорить, какие вы крутые парни. Вы и так это знаете. Но у меня есть несколько вопросов. Я мог бы обратиться к Рохасу, потому что сегодня он вел себя дружелюбнее, но обращаюсь к вам. Это было ваше дело, Родригес. Я знаю. Поэтому я решил поговорить с вами. Вы можете мне помочь?
Ответа не последовало, но на этот раз Босх подождал. И Родригес отозвался:
– Что вы хотите знать, Босх?
Гарри кивнул сам себе. Интуиция его не обманула. Он знал, что у всех хороших детективов есть в душе особое местечко. Там всегда теплится огонь. Назовите это жаждой справедливости, или желанием докопаться до правды, или верой в то, что зло не должно оставаться безнаказанным. В конце концов, Родригес был отличным копом и хотел того же, что и Босх. Он не мог позволить, чтобы его раздражение и злость лишили Орландо Мерседа права на возмездие.
Глава 7
После звонка Родригесу Босх снова сел за компьютер и начал писать первый отчет по делу Мерседа. Надо было подытожить поступление новых данных, включая отчет патологоанатома о причинах смерти, и обобщить все существующие на данный момент факты и улики. Минут через двадцать на столе зазвонил телефон. Босх, не глядя на номер, снял трубку: он не сомневался, что звонит Сото после своего визита к психотерапевту.
– Босх слушает.
– Запишите меня на награду.
Гарри понял, что звонок связан с заявлением бывшего мэра. Он машинально открыл браузер и зашел на страничку «Лос-Анджелес таймс».
– Что значит «запишите», сэр? У нас не лотерея. Вы можете сообщить нам какую-нибудь полезную информацию?
Да, это было на первой же странице: репортаж с пресс-конференции и фото Зейаса, обещающего выплатить награду.
– Конечно, у меня есть информация, – ответили в трубке. – Стрелявшего зовут Хосе. Так и запишите.
– Хосе, а дальше?
– Не знаю, как дальше. Знаю, что зовут Хосе.
– Откуда вам это известно?
– Просто известно, и все.
– И он стрелял в мистера Мерседа?
– Ну да.
– Вы знакомы с этим человеком? Знаете, почему он это сделал?
– Нет, но вы сами все узнаете, когда его арестуете.
– Где его можно найти?
Человек на другом конце линии фыркнул:
– Откуда мне знать? Вы же детективы.
– То есть вы хотите, чтобы я пошел и арестовал человека по имени Хосе, не зная ни его фамилии, ни местонахождения? Вы можете описать, как он выглядит?
– Как мексиканец.
– Хорошо, сэр, спасибо.
Босх с грохотом опустил трубку на рычаг.
– Чертов олух, – пробормотал он.
Он еще не успел убрать руку, как телефон зазвонил снова. Гарри ответил раздраженным тоном:
– Босх.
– Здравствуйте, у меня есть вопрос по награде.
Голос был другой.
– Какой вопрос?
– Если я приду с повинной, мне дадут награду?
Босх немного помолчал. Интуиция подсказывала ему, что это такая же фальшивка, как и первый звонок.
– Хороший вопрос, – ответил он. – Почему бы и нет? Награда дается за информацию, способствующую поимке преступника. Думаю, чистосердечное признание вполне сойдет. А что, вы хотите прийти с повинной?
– Да, хочу.
– Но вам придется доказать, что это сделали вы. Не можем же мы просто поверить на слово.
– Понимаю.
– Кстати, зачем вы это сделали?
– Потому что ненавижу всякое мексиканское дерьмо. Мариачи и прочее. Это Америка. Если приехали сюда, то играйте американскую музыку.
– Ясно. Какое оружие вы использовали?
– Мой «смит-и-вессон». Я хороший стрелок.
– Не сомневаюсь. Спасибо за звонок.
Гарри повесил трубку и некоторое время смотрел на телефон, ожидая, что тот зазвонит снова. Разумеется, он зазвонил, но, судя по номеру на дисплее, это был внутренний звонок.
– Босх.
– Детектив, это Гвен с ОТС.
Гвен была одним из операторов офисной телефонной станции. Босх знал, что она сидит где-то у них в здании, но не представлял, где именно. Операторы ОТС принимали все звонки по официальным номерам – например, номеру «убойного» отдела, засветившемуся в статье «Таймс», – и перераспределяли их по местным каналам.
– Да, Гвен.
– У меня тут на линии испаноязычная женщина, она хочет поговорить насчет награды по делу Мерседа. Примете звонок?
Босх покачал головой. Начиналась лавина, об угрозе которой он предупреждал Краудера и Сэмюэлса.
– У меня сейчас нет никого, кто может говорить по-испански. Запишите ее имя и номер телефона и скажите, что ей кто-нибудь перезвонит.
– Хорошо.
Босх уже спокойнее повесил трубку. Он перешел на сайт «Ла Опиньон», щелкнул на ссылку «местные новости», и вот пожалуйста – еще одно фото Зейаса и статья о деле Мерседа с обещанием награды. Босх подивился, как быстро газетчики сделали свою работу.
Он вернулся в текстовый редактор и продолжил прерванный отчет. Ему хотелось поскорее покинуть офис, все равно, придет к тому времени Сото или нет. У него возникло чувство, что еще немного – и телефон превратится в якорь, повешенный ему на шею. Он просто утонет в этих звонках. Не успел Босх допечатать последнюю страницу, как снова раздался звонок: это был тот же мужчина, что звонил в первый раз.
– Послушайте, вы не записали мою фамилию.
– Верно, сэр. Мне не нужна ваша фамилия.
– А как же награда?
– Награды не будет. По крайней мере, вам.
– Но я же сказал – парня зовут Хосе. Он это сделал.
– Если мы арестуем человека по имени Хосе, перезвоните мне, хорошо?
На этот раз Босх грохнул трубкой так, что его услышали в соседних отсеках. Он не стал ничего объяснять. Трубка взорвалась новым звонком прямо в его руке. Он поднес ее к уху и мрачно спросил:
– Ну что?
– Это Гвен из ОТС.
– Ах да. Что случилось, Гвен?
– Просто хотела сообщить, что испаноязычная женщина отказалась давать свое имя и номер телефона.
– Ладно, Гвен. Думаю, этим звонком можно пренебречь. Спасибо.
Босх быстро доделал свой отчет, распечатал его на бумаге с перфорированным краем и сунул в «книгу убийств». Потом взял трубку, позвонил в ОТС и спросил Гвен.
– Гвен, это детектив Босх. Я уезжаю по делу, а моей напарницы нет на месте. Вы не могли бы переводить все звонки, касающиеся дела Мерседа и обещанной награды, на лейтенанта Сэмюэлса?
– На лейтенанта Сэмюэлса? Хорошо.
– Переадресовывайте ему все звонки, пока я вам не перезвоню и не дам другие указания, ладно?
– Да, детектив. Приятного дня.
– Вам тоже, Гвен.
Босх встал, бросив взгляд на настенные часы. Сеансы Сото продолжались не больше часа плюс полчаса на дорогу в обе стороны. Даже если она решила заскочить в лабораторию за пулей, ей пора было вернуться. Гарри беспокоила манера Сото все время куда-то исчезать и при этом забывать про время. Сегодня надо сделать еще кучу дел, а его напарница пропала. Босх не хотел звонить ей по телефону, потому что Сото могла еще сидеть на приеме у доктора Инойес, штатного психотерапевта городской полиции. Но его раздражало то, что она не удосужилась хотя бы отправить ему эсэмэску и предупредить об опоздании. В конце концов, не он должен слать Сото сообщения и выяснять, где ее черти носят.
Босх сгреб со стола ключи и взял видеодиски. На контрольной доске, висевшей на стене у двери, он написал «В лабораторию» и вышел в коридор.
Родригес сообщил, что они с Рохасом не стали отправлять записи с видеокамер в лабораторию для улучшения качества изображения. Детектив объяснил, что тогда это не имело большого смысла, поскольку камеры не запечатлели самого стрелка. К тому же десять лет назад на экспертов по видео смотрели как на лабораторных крыс, которые никак не могли разглядеть на записи что-то более ценное, чем досконально изучившие ее следователи.
Но с тех пор все изменилось. Теперь в полиции существовал специальный видеоцифровой отдел, в котором работали опытные специалисты, способные радикально улучшить качество звука и картинки и извлечь из них массу полезной информации. В последнее десятилетие использование цифрового видео в криминалистике переживало настоящий бум. Лос-Анджелес превратился в город камер, как общественных, так и частных, и просматривать видео с места преступления стало для следователей такой же рутиной, как обходить соседей и опрашивать свидетелей. Появилась даже новая наука – видеокриминалистика. Качество у камер могло быть самым разным, поэтому требовалась особая экспертиза, чтобы оценить потенциальные возможности конкретной записи.
Босх добрался до лаборатории за двадцать минут. По дороге ему позвонила Сото и сообщила, что только вышла от врача.
– Она задержалась с предыдущим пациентом, – объяснила напарница. – Но я уже еду в лабораторию за пулей.
– Можешь не беспокоиться, – ответил Гарри. – Я сам туда еду, везу видео. Заодно загляну к Нагану и возьму пулю.
– Но я думала…
– Но я думала…
Сото не закончила, однако Босх понял, что она хотела сказать.
– Да, знаю, просто я уже просмотрел все записи и ничего особо интересного там не нашел. Камера в музыкальном магазине зафиксировала момент выстрела, но изображение здорово хромает. Надеюсь, наши видеомастера смогут его как-нибудь подправить.
– Ясно.
Похоже, это объяснение ее не устроило.
– Если хочешь, я могу тебя подождать: посмотришь записи, пока я не отдал их экспертам.
– Нет, нет, делай как решил. Потом вернешься в офис?
– Если честно, я собираюсь держаться от него подальше. Объявления о награде напечатали в газетах, и нас вот-вот накроет волной звонков. Я хочу расследовать дело, а не сидеть на телефоне.
Босх свернул на автостоянку у здания лаборатории и стал искать свободное место.
– А что, если мы пропустим важный звонок?
– Один шанс на миллион. Если кто-то решит сдать стрелка, он найдет способ, как с нами связаться. К тому же пока я переключил все звонки на Сэмюэлса. Может, его наконец проймет и он соблаговолит подключить кого-нибудь к «горячей линии», пока мы занимаемся делом.
– Ладно, а как насчет завтрашней баллистической экспертизы? На какое время мы ее назначим?
Босх успел об этом позабыть. Пожалуй, сейчас такой шаг выглядел слишком преждевременным.
– Давай пока ее отложим. Сначала разберемся с видео. Надеюсь, это поможет нам определить траекторию.
– Ладно. Что мне делать сейчас?
– Выжди полчаса и приезжай на Мариачи-плаза. Посмотрим, не убрались ли оттуда газетчики.
– Хорошо, я как раз успею заскочить в «Старбакс». Тебе что-нибудь взять?
Босх подумал про кофеин в своей крови.
– Нет, не стоит. Постарайся не опаздывать.
Босх припарковал машину и вышел на стоянку. Он уже направлялся к стеклянному входу в лабораторию, когда у него зазвонил телефон. Это был лейтенант Сэмюэлс.
– Босх, где ты, черт тебя дери?
– Иду в лабораторию – я написал на доске. А что случилось?
– Случилось то, что мой телефон трезвонит как сумасшедший!
– А что я могу сделать, лейтенант? Мне надо вести следствие. У меня два визита в лаборатории, а потом я встречаюсь с напарницей на месте преступления. Я вас предупреждал.
– Где Крутая Люси?
– У нее еженедельный сеанс с психотерапевтом. Кстати, как там со звонками – есть что-то интересное?
– Откуда мне знать, черт возьми? Ты нарочно все это подстроил, Босх!
– Ничего я не подстраивал. Я вообще был против награды. Вы знаете, что я…
– Ладно, не важно. Я посажу кого-нибудь на телефон. С завтрашнего утра.
Сэмюэлс бросил трубку раньше, чем Босх успел ответить. Но когда Гарри входил в здание лаборатории, на его губах играла улыбка.
Глава 8
Когда Босх приехал на Мариачи-плаза, Люсия Сото уже ждала его там. На месте преступления не было ни репортеров, ни съемочных групп. Босх направился к своей напарнице, внимательно оглядываясь по сторонам. К вечеру на площади стали собираться музыканты, желавшие перехватить какой-нибудь выгодный заказ. Все обочины были забиты ярко размалеванными фургонами с телефонными номерами и названиями групп. Люди кучками сидели на скамейках и закусочных столах.
Сото беседовала с тремя мужчинами, которые теснились на одной скамейке, зажав в ногах футляры с инструментами. На них были одинаковые короткие черные куртки с золотым орнаментом и белые рубашки с вышивкой. Босх кивнул им, подходя к Сото. Она держала в руках чашку с чем-то вроде кофе глясе, накрытого белой шапкой пены.
– Гарри, эти люди были здесь в тот день, когда ранили Мерседа, – взволнованно сообщила Люсия.
– И что они помнят?
– Они сидели на этом месте. А когда раздался выстрел, вскочили и бросились вон за тот памятник.
Сото указала на бронзовую статую, находившуюся позади скамейки и изображавшую женщину с упертыми в бока руками и в широкой шали, накинутой на плечи поверх узорчатого платья. Фигура возвышалась на бетонном постаменте с дощатым помостом. Табличка внизу сообщала, что это Лючия Рейес, королева мариачи, выступавшая в Лос-Анджелесе в двадцатых годах прошлого века. Босх смутно помнил, что она была родом из Гвадалахары.
– Их допросили после того случая?
Сото заговорила с мужчинами на испанском и перевела их ответ Босху, который и сам понял больше половины.
– Да, они дали показания.
Гарри кивнул, хотя не мог вспомнить ни одной записи в «книге убийств», где говорилось бы о людях, прятавшихся за памятником. Вероятно, их свидетельства сочли несущественными.
– Попроси их показать, как они прятались за статуей.
Сото вновь обратилась к мужчинам, и один из них встал и пошел за памятник. Он присел, положив руки на постамент, и сделал вид, что выглядывает из-за ног статуи и пытается разглядеть стрелявшего. Он смотрел в сторону Бойл-авеню.
Босх снова кивнул, стараясь представить, как все происходило в тот день.
– А почему они решили, что стрельба шла оттуда? – спросил он, махнув в другой конец площади.
Сото перевела, но мужчина только пожал плечами. Потом один из его товарищей, сидевших на скамейке, заговорил так быстро, что Босх не смог разобрать ни слова.
– Он говорит, что услышал выстрел и попытался спрятаться. Двое других сделали то же самое, хотя сами ничего не слышали. Они просто увидели, что все куда-то бегут.
– А он сам что-нибудь видел?
Двое мужчин дружно покачали головами, а третий ответил: «Nada»[4].
– Они знали Мерседа?
Снова обмен репликами на испанском.
– Не очень, – перевела Сото Босху. – Они встречались с ним только здесь, когда он искал работу.
Гарри молча развернулся и направился к эскалаторам, спускавшимся в подземную станцию метро. Стеклянный павильон, служивший входом, был выполнен в форме огромного орлиного крыла и украшен орнаментом в ацтекском стиле. Прозрачные перья из разноцветного стекла сверкали на солнце и бросали радужные блики на площадь.
Два эскалатора, шедшие вверх и вниз, разделяла широкая каменная лестница. На верхней ступеньке Босх обернулся и посмотрел на площадь. Его взгляд скользнул к Первой улице и музыкальному магазину, где работала камера видеонаблюдения. Шагнув немного вправо, он понял, что находится рядом с тем местом, где стоял стол с сидевшим на нем Мерседом. С точки зрения криминалистики это была всего лишь догадка, не имевшая особого значения. Позже специалисты по баллистике разберутся с траекторией и официально разложат все по полочкам. Но теперь Босх, по крайней мере, знал, где сидел Мерсед, когда в него попала пуля.
Он взглянул на Бойл-авеню, откуда был сделан выстрел. Отбросив версию о пуле, выпущенной из проезжавшей мимо машины – и вообще с поверхности земли, – он поднял голову и посмотрел на угловое здание, стоявшее на другой стороне площади. В прошлом Босх был очень хорошо знаком с отелем «Бойл», больше известным как «Мариачи-отель». Этот трехэтажный дом, построенный в стиле королевы Анны, имел более чем столетнюю историю и считался самым старым зданием во всем Лос-Анджелесе. Но со временем он пришел в упадок и превратился в кишевший тараканами гадючник, где селились всякие бродяги и странствующие музыканты. Босх частенько заглядывал туда, чтобы опросить жильцов и показать им фото предполагаемого преступника.
Но теперь все изменилось. В связи с реконструкцией площади и строительством метро отель «Бойл» получил многомиллионный грант из муниципального бюджета. Гостиница была закрыта, а вместо нее появился деловой и торговый центр, где сдавались площади под жилье и коммерческие проекты. Кирпичный фасад дома и старинный купол на крыше остались в неприкосновенности, но арендная плата, несмотря на так называемые льготные расценки, взлетела до небес, и заезжие мариачи уже не могли позволить себе останавливаться в этом месте. Им приходилось искать что-то подешевле.
Сото подошла к Босху и проследила за его взглядом.
– Ты думаешь, стреляли оттуда? – спросила она.
– Возможно, – ответил Босх. – Давай посмотрим.
Они зашагали через площадь, все наполнявшуюся большими и малыми группами музыкантов. Шел шестой час вечера – лучшее время для поиска работы. Гарри заметил маленький магазинчик, у которого собралась одна из многочисленных компаний: «Либрос Шмиброс». Вывеска над дверью гласила, что здесь находится книжная лавка и библиотека с платной выдачей книг. Босх на ходу кивнул в ее сторону.
– Теперь она испанская, а раньше была еврейской, – заметил он. – В двадцатых и тридцатых. К пятидесятым все уже перебрались в Фэрфакс.
– «Бегство белых», – кивнула Сото.
– Что-то вроде этого. Кажется, тут жил кто-то из моих бабушек и дедушек. Я даже помню кое-что из того времени. Например, старую станцию Холленбек, куда мы в пятидесятых приезжали вместе с матерью…
Это были довольно смутные воспоминания, которые Босх не особенно любил. Свои первые одиннадцать лет он провел вместе с матерью, и порой они жили ничуть не лучше тех бродяг, что населяли «Мариачи-отель». По правде говоря, было множество различных людей и мест, про которые он совсем забыл: как-никак прошло уже почти полсотни лет. Босх поспешил сменить тему: