– Это его одноклассница, наша соседка. Видимо, подвозила.
Никакой другой версии у нее и быть не могло. Но душу терзало сознание собственной вины. Была она или нет, но терзала. Череда сумасшедших событий, стресс, крах всей их вроде бы спокойной жизни… Встречи с Колей… Это вообще непонятно что. Ну, и Андрей. Спас ее, конечно. Но что ж он такой прямолинейный: пялится и пялится, не отрывая глаз. Она рядом с ним чувствует себя защищенной. Он ей даже приятен, но невыносим… Сейчас, по крайней мере. Ей хочется спрятать от него свои чувства. А он не желает, чтобы от него что-то прятали. Такой человек. Она подняла на него глаза, улыбнулась вымученно:
– Андрей, милый, ты меня просверлил взглядом. Я сейчас залезу под сиденье. Я плохо выгляжу.
– Я смотрю и думаю о том, что ты слишком хорошо выглядишь. Потому и притягиваешь внимание и, как следствие, неприятности. И еще типов с придурью типа Кузнецова. Марина, я ни на что не претендую. Просто хочу быть неподалеку. Ты свистнешь, если понадобится, а я…
– А ты – тут как тут, с пулеметами, гранатометами, самолетами и трудно даже придумать, с чем еще. – Она искренне рассмеялась. – Ты необыкновенный человек, только поспи, а? Еще есть полчасика. Мне нужно подумать.
…В машине он спросил:
– Куда сначала? Домой, к ребенку, или в больницу?
– К Саше, конечно, – ответила она. – Тёма же с няней. Я лучше потом к нему приеду, чтобы нам побыть вместе до утра. Спасибо тебе за игрушки. Не стану их распаковывать, знаю, что ты точно выбрал то, что понравится мальчику. Даже моему трехлетнему котику. Он уже с характером: «Я знаю», «Я умею», «Я хочу»…
– Серьезно? – Лицо Андрея просияло, как будто она ему рассказала про его ребенка. – Отличный парень!
Они расстались у входа в больницу, там Марину встретил Александр Васильевич, провел в реанимацию, познакомил с заведующим отделением. Потом проводил ее до ординаторской.
– Там вашей свекрови выделили уголок, поскольку уходить она отказалась. К сыну ее пока не пускают. Вас пустят. Сразу скажу: все расходы на операции и лечение обоих пострадавших оплачивает Николаев из денег Коли Кузнецова. Так что этот вопрос пусть вас не беспокоит.
– Коли? Откуда у него деньги? – испуганно спросила Марина.
– Ну, как, – невозмутимо ответил Масленников. – Это гонорар за ваше убийство.
– Господи, какой ужас.
– А вот и ваша свекровь. Нина Валентиновна, Марину привезли, оставляю вас, звоните.
Нина Валентиновна молча кивнула невестке. Лицо ее осталось таким же неподвижно-скорбным, только глаза повлажнели. Марина ее обняла и всхлипнула.
– Они сказали, что пустят меня к нему.
– Да, – отстранилась от нее свекровь. – Матери – нельзя, а тебе – можно.
В это время вышла медсестра, помогла Марине облачиться в халат, надеть бахилы, завязать марлевую повязку, и они ушли. Нина Валентиновна стояла прямая, напряженная, затаив дыхание. Марина вышла через пятнадцать минут. Встала рядом, стянула повязку, потрясенно помолчала.
– Что? – спросила Нина Валентиновна.
– Я даже не уловила его дыхания… Но они сказали, что состояние стабильно… тяжелое. Значит, есть надежда. Вы же знаете, они делают все возможное…
– Знаю.
– А как с Надей? Я не успела спросить.
– Так же… У них и в школе все совпадало. Вместе двойки получали, вместе на катке падали…
Марина посмотрела на свекровь внимательно. Она хочет сказать больше, чем сказала?
Марина пробыла в больнице до вечера. Ее пригласили на кухню, и она принесла ужин и горячий чай для свекрови. Потом Николаев прислал за ней машину, и она поехала домой. В свою квартиру! К своему ребенку! Она открыла дверь, поздоровалась с приятной, полной няней, влетела в детскую и, не помыв рук, схватила теплого малыша в пижамке, который выстраивал на ночь перед своей кроваткой игрушки. Он любил на них смотреть, когда просыпается. Он нисколько не удивился, только сказал: «Как ты долго!» Счастье их было ярким, как детский короткий сон. Когда ребенок уснул, Марина попросила Бога, чтобы ночью не звонил телефон, чтобы утро подольше не наступало, чтобы дитя дышало и сопело так же спокойно и удовлетворенно. Игрушки теперь стояли в два ряда, в первом те, что купил Николаев и привезла Марина.
Утром зазвонил домашний телефон, мобильного у Марины еще не было.
– Здравствуй, – сказал Коля. – Мне сообщили, что ты в Москве. Ты действительно в Москве?
– Коля, ты звонишь по домашнему телефону. Как ты думаешь, где я?
– Мне просто хотелось, чтобы ты сказала: я в доме, рядом с которым растет дуб.
– Я здесь. В этом доме…
– Так я пробиваюсь на выход…
– Слушай, пожалуйста, не делай ничего ненормального. Пусть они сами тебя выпустят и привезут… По дороге домой можешь к нам заглянуть… на минутку.
– Ты не понимаешь, Марина. В том месте, где я нахожусь, неприлично вести себя как нормальный. Поэтому мне здесь так комфортно. Я придумаю что-то веселое, и мне вслед будут бросать букеты из медицинских документов, тапочек, вилок и капустных листьев. Не уходи. Я скоро буду. Да, а как ты там появилась? Жертв не было? Я имею в виду – они ж тебя похоронили.
– Николаев уже объявил по дому, что мое исчезновение было оперативной необходимостью для поимки бандитов. Они пойманы.
– Мудрец! Как всегда. Шашка наголо, мозговые извилины не извилистые, а прямые и острые, как лезвия бритвы.
– Коля, перестань валять дурака. Ты знаешь, какая у меня беда. Долго дома быть не могу. В больницу нужно.
– Я понял.
Марина положила трубку, с неудовольствием заметив, что улыбается. Но он реально смешной. Она позвонила Николаеву.
– Андрей, доброе утро. Коля собирается пробиваться на свободу. Очень прошу: помоги ему… Не возражай. В конце концов, все получилось не только благодаря твоей храбрости, но и деньгам, заработанным им на моем убийстве. Теперь вот Саша с Надей лечатся на них.
– Ты говоришь как человек, пообщавшийся с пациентом дурки. Как впечатлительный человек. Ты что, считаешь, если бы не было этих денег, я бы тебя не спас?! Это просто бонус, так сказать. Дают, почему не взять?
– Я, разумеется, считаю, что ты спас бы меня в любом случае. Как и всех нас. Спаси Кольку, пожалуйста. Это ужас, где он находится. Он такие странные вещи говорит.
– Так псих же, – объяснил Николаев. – Ладно, выпустим его. Он там всем надоел. Самым сумасшедшим оказался.
Глава 18
Команда Земцова подъехала к дому Вадима Осоцкого на нескольких машинах. Сергей сидел в первой рядом со Славой.
– Ты думаешь, он будет стрелять? Я что-то не понял, зачем мы целую армию привезли? – спросил Сергей.
– Я вообще не думаю о том, что ему взбредет в голову. Пригласил его по телефону для разговора, прислал людей с повесткой – реакция хамская. Поэтому мы приехали, готовые ко всему.
Машины распределились по периметру забора. Слава и Сергей начали переговоры с охраной, не без труда заставили охранников соединить с хозяином. Разговор с ним был трудным, явно затягивался, все решила простая фраза Земцова.
– В таких ситуациях человек, который значится у нас свидетелем по делу об убийстве, доставляется для дачи показаний принудительно. И мы к такому повороту готовы. Если окажете сопротивление, оно будет использовано против вас, как вы сами, надеюсь, понимаете. Не ребенок.
Их пропустили. Вадим Осоцкий стоял на дорожке перед домом, смотрел неприветливо. Он оказался высоким парнем с красивым, правильным лицом, которое страшно портил настороженный, колючий, недружелюбный взгляд. Сергей мельком увидел странные строения по всему двору. Возможно, в них Вадим хранит оружие, о котором говорил Николаев, или у него там сидят стрелки.
– Вадим Васильевич, – спросил Слава, – мы можем пройти в дом?
– А здесь нельзя?
– Нет, – отрезал Слава. – Мы не подышать воздухом приехали.
И, не дожидаясь приглашения, направился к входу на террасу. Осоцкий двинулся за ним, Сергей – следом, за Кольцовым – еще четыре оперативника. Добротная обшитая деревом терраса с очень жесткой мебелью вполне подходила для разговора. Слава жестом пригласил хозяина сесть на стул, они с Сергеем сели напротив. Сотрудники остались стоять у входа.
– Почему вы в грубой форме отказались приехать в управление? – спросил Слава.
– Потому что у меня есть другие дела.
– Когда расследуется убийство, ни у кого, кто может обладать информацией, более важных дел нет. Давайте приступим. Вы поняли, что четырнадцатого августа было обнаружено тело зверски убитой девушки, которая теперь опознана как Виктория Князева?
– Да. А при чем здесь я?
– Вы близко ее знали. Такая у нас информация. У вас были непростые отношения. Есть свидетельница, которая слышала вашу ссору. Виктория угрожала вам публичным скандалом: собиралась выложить в Интернете какие-то материалы. Вы знаете, о чем речь?
– Понятия не имею.
– Но ссора была?
– Не помню.
– Она была. Это происходило в клубе, мы найдем и других свидетелей. Вы угрожали Виктории во время этой ссоры?
– Понятия не имею.
– Но ссора была?
– Не помню.
– Она была. Это происходило в клубе, мы найдем и других свидетелей. Вы угрожали Виктории во время этой ссоры?
– Нет.
– А нам сказали, что угрожали.
– Я не помню.
– Понятно. Сотрудничать вы не желаете. Ставлю вас в известность о том, что мы проверим не только ваше алиби, но и алиби всех ваших работников, стрелков, которых вы нанимаете с необозначенной целью. Виктория Князева была убита в одном месте, затем перемещена в другое. Люди, которые ее нашли, дают показания. Мы вернемся к вам в ближайшее время с ордером на обыск. Пока вы дадите мне подписку о невыезде, поскольку я счел подозрительным ваше желание избежать выяснений. Не говорю уже о том, что других фигурантов, которые бы угрожали Князевой расправой, пока у следствия нет.
– Я буду жаловаться.
– Ваше право. Но при попытке скрыться вы будете задержаны уже в качестве подозреваемого.
Парень явно сник. Слава и Сергей встали, направились к выходу, Кольцов вдруг резко повернулся:
– Вадим Васильевич, а с Ульяной Леонтьевой вы давно виделись?
– А при чем здесь она? Я не помню.
– Я заметил, что у вас проблемы с памятью. А где она, вы в курсе?
– Нет. Мне сказали, что она уехала отдыхать. Не сообщили куда.
– Кто сказал?
– Ее мать и мой отец.
– Хорошо. Мы проверим ваши слова.
Сергей и Слава пошли, но Вадим Осоцкий их окликнул:
– Эй, а при чем здесь Ульяна?
Они синхронно пожали плечами и покинули гостеприимный дом радушного хозяина.
В машине Сергей сказал:
– Он, конечно, сейчас звонит папаше.
– Скорее всего.
– Значит, папаша появится у тебя.
– Соглашусь и с этим. Ты знаешь, есть одна особенность у всех этих бугров. За себя они всегда уверены, что отобьются, следствие задавят, им все нипочем. А когда вопрос касается отпрысков, тут нервы сдают.
– Мне кажется, дело в том, что они сами не знают, чего ждать от собственных детей. Кстати, если Василию Осоцкому станет известно, что у следствия есть орудие убийства и человек, которому это орудие принадлежит, вывозил тело убитой Виктории со своей террасы… Ты понимаешь, как на тебя будут давить и как тяжело будет выкарабкаться из этой истории Алексею Васильеву? Если тебя отстранят, он сядет за убийство.
– А я могу сесть за превышение. Сережа, мы что, в страшилки будем сейчас играть? Мы работаем.
Глава 19
Марина и Коля просто сидели рядом, не глядя друг на друга. Что тут скажешь. Событий – море, они текут по каким-то своим законам… А то главное, что тихо, ненавязчиво возникает между ними, когда они оказываются рядом, – об этом говорить нельзя.
– Мне нужно в больницу, – сказала Марина. – Сейчас приедет машина от Андрея. Хочешь, останься здесь. Няня заодно и тебя покормит. Поспишь. В твоей больнице, наверное, все мешали – пели и плясали.
– А она меня манной кашей будет кормить? Я ее обожаю.
– Какие проблемы?
– Здорово. Только я, наверное, съезжу к себе, вдохну, как говорится, запах родины, потом, возможно, вернусь за кашей. Скажи своему пареньку, чтобы немного оставил бедному дяде-миллионеру.
– Тогда давай поедем вместе на этой машине, ты выйдешь где удобно.
– Нет! Машину Николаева я своим присутствием точно осквернять не буду.
Он вышел раньше, встал под надежным дубом, дождался, пока выедет со двора машина с Мариной. Остановил такси и попросил ехать за ними. В больничном дворе устроился на скамейке, полюбовался деревьями с золотыми листьями. Как-то привыкаешь к больничной обстановке.
Марина быстро вошла в отделение реанимации и по лицу Нины Валентиновны, которая ее встречала, сразу поняла: что-то случилось.
– Саша?
– Нет. Надя умерла сегодня ночью. Я не стала тебя будить. Саше как раз лучше. Он пришел в себя, уже говорит… Врач сказал, что она приняла основной удар, поскольку была за рулем.
– Боже мой, – заплакала Марина. – Как ее жалко. Умереть вот так, ни с того ни с сего… Все у нее было хорошо.
– Да. – Нина Валентиновна смотрела на Марину нерешительно. – Я хочу тебя предупредить: врач сказал, что Саша звал Надю, когда пришел в себя.
– Ну, понятно, – проговорила Марина. – Ему показалось, что они все еще находятся в той машине. Сейчас схожу умоюсь и пойду к нему. Ему сообщили о ней?
– Кажется, нет. Ты посмотри по состоянию, может, лучше, если ты скажешь, а не чужие люди. Меня тоже сегодня обещали к нему пустить, но я точно не смогу. Потому и ждала тебя, чтобы ты первая вошла.
…Марина приблизилась к мужу тихонько, нежно погладила его бледную руку, позвала. Он открыл глаза.
– Марина… Ты приехала. Хорошо. Что они говорят?
– Что у тебя все будет хорошо.
– Как Надя, не знаешь? Она тоже пострадала? Мне ничего не говорят.
– Сашенька… Надя умерла сегодня ночью. Ее не смогли спасти. Она приняла основной удар. Мне так жалко…
– Этого не может быть! Почему они ее не спасли?!
– Врачи делали все возможное для нее и для тебя… Просто у нее другой случай. А ты будешь жить.
– Зачем? – Александр посмотрел на Марину отстраненно, как на постороннего человека. – Я не хочу, чтобы меня лечили. Я не хочу без нее жить. Марина, мы с Надей решили быть вместе…
Все потемнело перед глазами Марины. Она молча вышла в коридор, стянула повязку, прислонилась к стене. На нее уставилась свекровь. Она все поняла. В первый раз посмотрела на Марину сочувственно.
Этот страшный день мелькал и рвался. Марина ни в чем толком не отдавала себе отчета. Хотелось побыть одной, чтобы во всем разобраться. Но она осталась, делала все, что нужно, на автопилоте. Вечером вышла в темный двор больницы, и на нее налетел Николаев.
– Это ты! Я не ушиб тебя? Я за тобой приехал. Что случилось? Что с ним?
– Саше – лучше. Умерла Надя, с которой он ехал.
– Ну что поделаешь. Царствие ей небесное. Врачи делали все, ты же знаешь.
– Да. Спасибо. Просто Саша без нее не хочет жить. Вот так. Андрей, извини. Я не поеду с тобой. Я просто здесь подышу и, наверное, вернусь туда… А ты поезжай, не беспокойся. Все будет нормально.
– Да, дела… Ничего себе – нормально. Ты точно хочешь, чтобы я уехал?
– Да. В такие минуты женщине не хочется, чтобы ее видели.
– Понял. Я буду на связи. Вот телефон, я тебе купил. Теперь все нормально с номером. Контакт один – я.
– Спасибо. Я буду звонить.
Он шел к своей машине озадаченный. Жизнь играет иногда не по его, а по своим правилам. И он бы в этом лишний раз убедился, если бы увидел, как к Марине подошел его бывший боец – раздолбай Кузнецов, как она ему что-то сказала. Он протянул руку, провел ею по ее щеке. И она горько разрыдалась, спрятав лицо у него на груди.
Глава 20
Сергей вошел в кабинет Земцова, договаривая по телефону с Николаевым.
– Привет, Слава. Муж Марины Романовой пришел в себя, его спутница погибла. Оказывается, они решили быть вместе.
– Я понимаю, что это прозвучит цинично. Но чем люди занимаются? Жизнь у них у всех висела на волоске, а они затеяли любовь-морковь.
– Да уж. Причем Николаев необычайно взволнован.
– Дела… Надеюсь, Романова не самоубийца… Ладно, вернемся к делам. Что у тебя?
– У меня – сугубо светская информация от моей гламурной подруги Моники Ступишиной. Знаю ее не первый год, за достоверность ручаюсь. У нее глаз-алмаз во всем, что касается других. Проколы у нее бывают только на личном фронте.
– В связи с чем тебе так свезло.
– Однозначно. Итак. Вадим Осоцкий преследовал Ульяну Леонтьеву. Собственно, чтобы вызвать ее ревность, он и затеял интрижку с Князевой, от которой впоследствии никак по-хорошему не мог отвязаться. Леонтьева с ним иногда где-то появлялась, говорят, подарки принимала… А потом вдруг затеяла бурный роман с начинающим бизнесменом Димитрисом Костаки, который приехал в Москву для заключения каких-то контрактов. Дальше – все основано не на документах, естественно, а на эмоциях свидетелей, которые докладывали о своих впечатлениях моей Монике. Вадим рвал и метал. Воспользовался связями отца и разрушил сделки Костаки. Говорят, что угрожал ему и ей убийством (Николаев подтверждает, что для Вадима это характерно, когда он впадает в ярость)… В результате Костаки пришлось покинуть Россию. И вскоре Ульяна отовсюду исчезает, Москву в то же время якобы не покидает, и вдруг мы находим ее в Швейцарии с документами Князевой.
– Ну, и что это за карусель такая?
– Интересная карусель. Получается, что если Князеву убил Осоцкий, то ее документы Леонтьевой передал кто-то другой, без ведома Вадима. Который на самом деле ищет Ульяну, в частности, у Моники недавно спрашивал, с кем она уехала, с кем ее видели в последнее время.
– И что Моника ответила?
– Правду. Что не знает, с кем она уехала, может, одна. Но в последний раз Ступишина ее видела с Григорием Сидоровым, который сейчас и держит связь с парочкой и ее матерью, как нам известно. Что скажешь?
– Да что тут говорить. Погнали к Сидорову.