Виталий Вавикин КвазаРазмерность Книга четвертая
Глава первая
Игровая площадка «Фивы». Центральный рынок. Первая половина игрового дня.
– Где же этот проклятый театр?! – ворчал Джаво, изучая доступную карту рынка, запутанный образ которой, как ни крути, не позволял найти обходной путь.
Как-то раз Джаво уже имел глупость попасть на рынок, застряв в окружении приставучих торговцев почти на неделю, пока у него не кончились личные средства на счете игрока. Сейчас повторять свою ошибку он не собирался, но…
– Да что не так с этой картой! – разозлился он, окончательно запутавшись в узких улочках внутреннего города.
Шел первый игровой день после возрождения, и Джаво допускал, что сбои в работе карты связаны с ошибками в протоколах точки сборки его игрока, которые, скорее всего, устранят во время перезагрузки систем, когда начнется вторая фаза игрового дня, позволив игрокам посетить комнату личных достижений (КЛД).
Джаво попытался перенастроить доступную карту, чтобы отыскать таверну, где можно будет дождаться второй половины игрового дня и, попав в КЛД, попытаться восстановить детали своей предыдущей смерти. Джаво хорошо помнил, как спустился с новой знакомой в подземелья, расположенные под камерами пыток, потеряв по дороге кинжал и арбалет, но повысив опыт сражений, победив имитацию палача. Затем была встреча с монстрами, не принесшая дивидендов, и достижение установленной стариком Латушем цели – храма тушителей свечей, где новая знакомая по имени Саломея приблизилась к выполнению полученного во дворце Сфинкс задания…
Джаво вспомнил трехэтажную брань новой знакомой на диалекте коренного жителя Размерности и решил, что в действительности все прошло не так гладко, как он понял вначале. Значит, кроме полученной новой знакомой подсказки было и что-то еще. Только детали стерлись, и восстановить их можно было в комнате личных достижений, где система позволит заново пережить последние минуты до восстановления – цена услуги немаленькая, но о единицах Влияния на личном счете игрока Джаво беспокоился меньше всего. Больше пугали истории о том, что придется переживать не только последние минуты предыдущей жизни, но и момент смерти. Конечно, возрастные ограничения блокировали большую часть негативных восприятий, но…
Джаво передернул плечами, стараясь не думать о плохом, но воспоминание о смерти вызвало зуд, словно он снова начал гореть, как в последние минуты предыдущей жизни в храме тушителей свечей, когда пытался уничтожить алтарь бога по имени Иакх – великая глупость молодого стражника, которому в оправдание можно было выставить лишь тот факт, что он никогда прежде не имел столкновений с волшебством на таком высоком уровне. Да и не разрешили бы ему родители ничего подобного. Максимум, на что их хватило, когда дополнительные тесты подтвердили у сына склонность к нейропатии, – так это скрипя зубами приобрести для него ключи стражника во дворце закрытого города игровой площадки, установив самый высокий уровень возрастных ограничений.
Нанятые отцом ведущие специалисты в области исследований нейропатии заверяли, что распад ядер восприятия минимален в Подпространстве, где отсутствует катализатор нейропатии – нейронные сети, но родители Джаво до последнего тянули с покупкой ключей игрока для сына. Будучи коренными жителями Размерности, они всегда косо смотрели на сотканный из энергии мир Квазара, не говоря уже о построенных в Подпространстве игровых площадках. Джаво не сомневался – не встреть он нейропата по имени Рахаб, то не видать ему ключей игрока от площадки «Фивы» как своих ушей.
Впрочем, после встречи с Рахабом и другими нейропатами, убедившими мальчика, что его способности – это не проклятие, а дар природы, нахождение на игровой площадке вызывало куда меньше интереса, чем было бы пару месяцев назад. Да и ключ стражника, далекого от сражений Аида, а также всевозможные возрастные ограничения окончательно убивали желание играть. Рахаб рассказывал о разработанной частными умельцами программе для нейропатов, рабочий вариант которой отец Джаво обещал достать для сына. Но поиски затягивались, и следовательно, затягивалось время пребывания мальчика в игре. Если бы не встреча с Саломеей, то Джаво не стал бы возрождаться после гибели своего игрового персонажа. Хотя он бы и не погиб, если бы не встретился с этой странной женщиной, в которой настырно пытался разглядеть друга…
– Да что происходит с картой?! – потерял терпение Джаво, когда образ карты в третий раз отказался проводить индексирование находившихся поблизости таверн, где можно остановиться на ночь.
Либо виной всему действительно был глобальный сбой систем позиционирования, настырно заставлявших возродившегося игрока пройти сквозь центральный рынок закрытого города, либо адаптивные алгоритмы, стимулируя динамичность игры, решили использовать его в развитии новой сюжетной линии. Если судить, что карта принимала запрос только на поиски театра Торсия, куда отправилась Саломея, то можно было прийти к выводу, что сюжетная линия была связана с новой знакомой.
– Что ж, могло быть и хуже, – проворчал Джаво, для верности пытаясь задать прокладку маршрута обратно во дворец Эдипа.
На третьей попытке карта отказалась прокладывать маршрут даже до театра Торсия.
– Ну замечательно! – разозлился Джаво, впервые за проведенное в игре время столкнувшись с подобными недоработками. – Или виной всему адаптивные алгоритмы «Фив»? – осенило молодого стражника, и он начал вглядываться в лица прохожих, пытаясь отыскать среди множества имитаций настоящего игрока. – Это несложно, – убеждал себя Джаво, вспоминая, как легко у него получалось распознавать имитации в замке. – Каждый так может… Каждый…
Он простоял около четверти часа, но так и не сделал выбор. Не то вокруг были одни имитации, не то после возрождения что-то было не так с его точкой сборки, будто кто-то подменил бывшие восприятия новыми, к которым невозможно привыкнуть за пару дней. Джаво попытался вспомнить, было ли нечто подобное, когда он впервые появился в игре.
– Кажется, нет, – признался он вслух, и тут же подумал, что, возможно, подобное происходит после каждого возрождения. – Я ведь не умирал прежде, верно? – Джаво встретился взглядом с прохожим и спешно схватил щуплого незнакомца за руку. – Ты ведь не имитация, да? Я знаю, имитации обычно отводят глаза или смотрят, наоборот, слишком пристально, – затараторил мальчик, точка сборки которого создавала образ высокого мускулистого стражника. Его руки были сильными как тиски, но щуплый незнакомец выскользнул из стальной хватки без особых усилий и попытался скрыться в толпе. – Точно не имитация! – оживился Джаво, пытаясь не потерять чужака из виду.
Кем он был, учитывая близость центрального рынка? На торговца не похож – очень щуплый и пугливый. Скорее всего, либо ремесленник, либо хлебопашец. Хотя для последнего слишком хорошо ориентируется в городе. Джаво знал одного хлебопашца, который приезжал в город продавать зерно. Казалось, плутать в лабиринтах узких улочек и теряться на открытых пространствах площадей было заложено в точку сборки этих персонажей. Хлебопашец хвастался покупкой новых мотыги и серпа, строя планы, что в скором времени будет выращивать не только неприхотливый ячмень и капризную пшеницу, но еще виноград и оливки. Система обработки каменистых земель была сложной и нудной, хотя хлебопашец рассказывал об этом с явным энтузиазмом. Особенно волновал его вопрос неразвитого в игре удобрения земель.
– Не одно поколение игроков обращается через местных богов к адаптивным алгоритмам, прося расширить систему удобрений в условиях двуполья, но разработчики настырно игнорируют вопрос удобрений, увеличивая в сельских районах обилие солнца и количество осадков, благоприятных для выращивания винограда, оливок и овощей, но ведь главным продуктом на рынках остаются зерновые, – жаловался хлебопашец. – Конечно, если бы можно было договориться с тавернами и поставлять им вместо зерна овощи, то дело бы сдвинулось с места, но для этого нужно, чтобы на овощи появился спрос простых пользователей, а игроки предпочитают покупать ячменный или пшеничный хлеб, потому что адаптивные алгоритмы продолжают контролировать низкие цены на этот продукт, а разработчики отказываются понижать коэффициент насыщения до уровня овощей. Конечно, в подобных обстоятельствах ячменная каша и лепешки остаются главным продуктом потребления в тавернах. Но игроков становится все больше и больше. Зерно поставляется в Фивы, и этого пока хватает, чтобы прокормить горожан, но в сельской местности дефицит зерновых давно стал нормой, и угроза голода нависает над поселениями каждый сезон. Хорошо, еще с виноградом не возникает проблем, но на одном вине далеко не уедешь. Разработчики выбросили в свободный доступ правила ухода за виноградной лозой и маслиной: какими удобрениями пользоваться, когда подрезать лозу, как выводить новые сорта и защищать от ветра и холода, но лучше бы они сделали это для пшеницы. Конечно, соблюдая постоянно обновляемые правила, можно собрать большие урожаи винограда и маслин, но торговцы, готовые покупать вина и масла, отказываются приобретать плоды в свежем виде. Поэтому приходится либо строить свои винодельни, либо обращаться в частные. В случае с последними прибыли получаются минимальными, а если строить свою винодельню, то появляется новая проблема – отсутствие средств, нейтрализующих при брожении уксусную кислоту, а учитывая, что в свободном доступе нет рецептов приготовления хорошего вина, то процесс становится довольно сложным. Большинство моих соседей добавляют в вино морскую воду, хотя после того, как дороги к береговой линии стали платными, цена доставки морской воды возросла в разы и многие начинают заменять морскую воду толченым мрамором, гипсом, а когда дела совсем плохи, то и просто золой. Но это вызывает недовольство владельцев таверн, которым приходится процеживать и очищать подобные вина от примесей, что сильно влияет на цену…
Джаво слушал нового знакомого долго, но понять логику человека, приобретавшего ключ игрока-землепашца, молодой стражник не смог. Особенно странным мальчику показалось использование рабов на земельных участках. Дождавшись второй половины игрового дня, когда можно будет попасть в комнату личных достижений и получить подробный отчет о классе игровых рабов. Вопрос показался Джаво важным, потому что землепашец рассказывал о работорговцах, которые хвастались, что захватывали рабов в морских боях, а игровая площадка закрытого города и окружающих его поселений была не настолько огромной, чтобы иметь расширение в виде морских путешествий. Следовательно, работорговцы были либо хвастунами, не разбирающимися в игре, либо имитациями, действующими согласно созданным разработчиками легендам, – скрашивая скучную монотонность дворцового стражника, Джаво развлекал себя тем, что совершенствовал знания и навыки распознавания имитаций и настоящих игроков.
Несколько раз во время разговора с землепашцем Джаво пытался сформулировать достаточно верный запрос касательно работорговцев, надеясь, что системы подгрузят необходимые сведения в точку сборки, но знания оставались на уровне полученной от нового знакомого информации. «Неужели кто-то согласится добровольно купить ключ игрока-раба?» – гадал Джаво, получив ответ лишь во второй половине дня, оказавшись в КЛД.
Десятки собранных за день запросов сформировались в четкий ответ, оградив от необходимости повторного индексирования информационных систем. Созданные в качестве интерфейса общения с адаптивными алгоритмами три богини судьбы предупредили молодого стражника, что интегрированные в игровую точку сборки временные информационные ядра действительны до конца второго уровня игрового дня и следующий запрос о работорговцах будет платным.
– Мне хватит и сегодняшнего дня, – сказал Джаво, оценивая глубину дополнительно интегрированных воспоминаний. – Ого, а я и не знал, что на территории внутреннего города функционирует морская площадка, – присвистнул Джаво, жалея, что прямо сейчас не может встретиться с оставшимися в Размерности друзьями и похвастать новыми знаниями.
«Если так пойдет и дальше, то скоро в закрытых территориях «Фив» появится еще один город», – думал в тот день мальчик, предвкушая великие битвы, впрочем, находившаяся в доступе информация о работорговцах охлаждала пыл, заявляя, что доступ к касте закрыт и ее ряды составляют исключительно имитации. Подобным образом обстояли дела и с рабами, только, к ужасу Джаво, система допускала захват работорговцами настоящих игроков. Обычно в рабов обращали должников. Система не оглашала имена пострадавших от подобного наказания игроков, но не скрывала цифры рабов-игроков, заставляя молодого стражника сначала растерянно присвистнуть, а затем облегченно выдохнуть, поняв, что чудовищная, по его мнению, цифра, была показателем не сезона, а игрового периода в целом – десятки лет существования закрытого города.
Остальная информация, хранящаяся в дополнительных ядрах воспоминаний, не особенно интересовала Джаво, так как в основном пересказывала игровую легенду, не особенно интересующую реального игрока после того, как он уже выбрал себе персонажа и касту. Джаво собирался сбросить запрос и покинуть КЛД, дожидаясь начала нового игрового дня, но интерфейс общения с адаптивными алгоритмами игровой площадки в виде трех богинь судьбы ненавязчиво предложил изучить невольничьи рынки, расположенные на территории закрытого города, сообщая о связанной с работорговлей возможностью роста персонажа игрока.
«Что еще за рост? – насторожился Джаво, цепляясь за призрачную надежду принять участие в боях или пуститься в динамичное приключение. – Но как связан простой стражник с работорговлей? У меня ведь, куда ни сунься, везде установлены возрастные ограничения?»
Связь с дополнительными ядрами воспоминаний работала быстро и четко, давая ответы, которых прежде не было и снова не будет, когда игрок покинет КЛД. Останется лишь то, на чем он сможет сосредоточиться, заместив временные ядра постоянными.
«И что мне предлагают?» – думал молодой стражник, копаясь в интегрированных воспоминаниях, соответствующих его информационному запросу. Прежде он с трудом понимал, что такое рабство, – знал, что это плохо, но на этом все. Теперь он понимал, что рабство возникает в результате войн, естественного прироста населения, разбоя, похищений и продажи детей.
– Значит, в городские патрули мне нельзя, потому что не позволяют установленные возрастные ограничения, а в работорговцы – пожалуйста? – гневно уставился на богинь судьбы мальчик.
Вместо ответа в окруженном темнотой пространстве комнаты личных достижений появилась новая цель и детальный перечень действий, которые необходимо выполнить, чтобы стать работорговцем, оставаясь стражником и не нарушая возрастные ограничения.
– Вы хотите, чтобы я торговал узниками-имитациями? – разочарованно скривился Джаво. – Но ведь это неинтересно!
Интерфейс общения с адаптивными алгоритмами, выполненный в виде трех богинь, не отреагировал на вопрос, но над парящим в воздухе напоминанием о возможности стать работорговцем появился таймер в виде песочных часов, под которыми застыли цифры обратного отсчета, образовав из вытянувшихся деформированных нулей знак бесконечности.
– Придумайте для меня другой квест, – посоветовал мальчик богиням судьбы. Попытался удалить активную задачу, но получил отказ. – Не буду я торговать имитациями! – топнул он ногой и снова безрезультатно попытался удалить задачу.
С тех пор предложение стать работорговцем маячило перед глазами каждый раз, когда наступала вторая половина игрового дня, и Джаво попадал в КЛД. Причем предложение всегда вылезало на первый план, перекрывая другие достижения, которые система считала менее значимыми: знакомство со стариком Латушем, бой с великаном, повышение уровня силы, ловкости, интеллекта. Несколько раз Джаво пытался получить дополнительную информацию касательно узника, называвшего себя стариком Латушем, но система отказывалась индексировать запрос, не позволяя идентифицировать персонажа. Определить, относится Латуш к имитациям или к реальным игрокам, молодой стражник тоже не мог.
– Почему каждый раз, когда я пытаюсь навести о тебе справки в КЛД, мне вместо ответа предлагают выполнить задачу, став работорговцем? – спросил Джаво, придя в камеру к старику Латушу.
– Можешь продать работорговцам меня, – предложил старик Латуш.
– Да кто тебя купит! – рассмеялся Джаво, решив, что это была первая шутка старика за время их знакомства, но тут же осекся, увидев, как Латуш качает головой.
– Откуда ты знаешь, что покупают на невольничьем рынке, а что нет? – спросил старик. – Ты хоть раз был там?
– Нет, но… – Джаво задумался и тут же просиял. – Думаешь, если схожу на невольничий рынок, то задача стать работорговцем исчезнет из комнаты личных достижений?
– Нет, но ты получишь доступ к управлению задачей.
– Точно! – мальчик в теле мускулистого стражника ударил себя ладонью по лбу.
Старик Латуш загремел кандалами и скрылся в дальнем углу темницы.
«Вот избавлюсь от надоедливого задания в КЛД – и выясню, кто такой старик на самом деле», – самонадеянно решил Джаво, не зная, что застрянет на рынке на несколько дней, потеряв все сбережения, перечисленные отцом на личный счет. Хотя единицы Влияния меньше всего интересовали мальчика. Важнее был факт ущемленного достоинства из-за того, что позволил обобрать себя до нитки, и предательство старика Латуша.
«Почему он не предупредил меня о приставучих торговцах?» – гневно думал Джаво, возвращаясь с рынка. Повсюду сновали имитации торговцев, ремесленников, землепашцев, стражников и простых покупателей. От стоявшего гула, казалось, начинают разрушаться основные протоколы игровой точки сборки. Карта отказывалась прокладывать маршрут к выходу, ссылаясь на неправильное расположение торговцев и сложность маршрута, предлагая выбрать ближайший ориентир и передвигаться поэтапно.
– Как поэтапно?! – вспылил Джаво. – Я ведь не знаю, где именно нахожусь на рынке!
Он попал в участок, отведенный скотоводам, и едва не задохнулся от удушливой вони. Продавцы быков, мулов и ослов мерили потенциального покупателя хищными взглядами, затем получали официальное уведомление о том, что личный счет молодого стражника пуст, и теряли интерес. На окраине участка продавали овечью шерсть, крохотные частицы которой кружили в воздухе, подхваченные гулявшими по безбрежному рынку порывами ветра. Чуть дальше появились торговцы одеждой, клявшиеся, что у них лучшая в мире ткань.