– Может, отпустишь меня? – подала голос Афна. – Обещаю, что не убегу.
Джаво отпустил руку имитации.
– Мужлан! – скривилась Афна, потирая кисть. – Ты со всеми девушками так обращаешься?
– Нет. Только с теми, кто пытается мне вонзить стилет под ребра.
– Нечего было меня преследовать! Откуда я знаю, кто ты такой и что у тебя на уме!
– Вот с имитациями всегда так! – всплеснул руками Джаво, поворачиваясь к Саломее. – Сразу видно, что это не настоящий игрок. Никакой границы между реальностью и игровым процессом.
– Эй! Ничего, что я все слышу? – возмутилась Афна.
Саломея смерила ее внимательным взглядом.
– Мы должны отвести тебя в Аид, – сказала она наудачу. – Как ты смотришь на то, чтобы покинуть Новые Фивы?
– То есть сбежать? – насторожилась Афна, затем неожиданно просияла. – А какого черта?! Мне никогда не нравился этот город. Показывайте дорогу!
Она нетерпеливо завертела головой, ожидая ответных действий.
– Так и будет стоять, пока мы не сделаем следующий ход, – тяжело вздохнул Джаво.
– Когда я пришла в театр Торсия, там имитации были живее и больше похожи на людей, – сказала Саломея.
– Они похожи, только когда для этого есть предустановки. В остальном – примитивны до безобразия, пока адаптивные алгоритмы не решат, что для улучшения игрового процесса имитации должны притвориться настоящими игроками. Тогда активируются дополнительные протоколы, заложенные в точки сборки настоящих игроков, не позволяя им спокойно разговаривать о жизни вне игровой площадке, потому что так имитациям проще выдавать себя за реальных игроков, безукоризненно следующих созданным легендам площадки. Думаю, в твоем случае в театре Торсия было нечто подобное.
– Совершенно не понимаю, о чем вы тут разговариваете, но если хотите сбежать из Новых Фив, то сейчас самое время, а то скоро начнется вторая половина игрового дня, – напомнила Афна.
Саломея и Джаво переглянулись.
– Ну, сколько мне еще ждать? – подбоченилась нимфа.
– По крайней мере, силой тащить не придется, – пожал плечами молодой стражник.
Они покинули безлюдный закоулок. Имитаций служителей культа тушителей свечей не было видно, но сомнений не возникало, что они вмешаются, как только станет ясно, что Афну ведут не в их храм, а к тайному проходу в Аид. Нимфа с сердцем забытого бога в животе время от времени оживала и начинала рассказывать, какой была жизнь до того, как Сфинкс пришла к власти, построила закрытый город Новые Фивы, затем замечала, что ни Саломея, ни Джаво не слушают ее, притворно обижалась, смолкала на какое-то время, затем снова возвращалась к прерванной истории.
– Думаю, она принадлежит к старой модели имитаций, – высказал предположение молодой стражник, признаваясь, что никогда прежде не видел, чтобы адаптивные алгоритмы так выставляли напоказ свои отличия от обычных игроков.
– Мой друг, Арк-Ми, с которым я планировала играть в паре, рассказывал, что иногда подобным образом игрокам подается история и правила квеста, который им предстоит выполнить.
– Просто словами? – растерялся Джаво. – Хочешь сказать, что им было лень создавать дополнительные протоколы, активирующиеся во время начала квеста, и они решили выйти из положения подобным образом?
– Если верить Арк-Ми и его брату, то некоторые квесты существуют с начала проекта, а это было, сам понимаешь, не вчера. Игровые площадки «Фивы» и «Голод» можно смело назвать столпами современной игровой индустрии КвазаРазмерности. Именно с этих двух проектов началась глобальная популяризация игровых площадок. Они являются законодателями моды игровой индустрии и самыми долгоживущими проектами. Так что некоторые идеи, которые несколько поколений назад считались новинкой, сегодня принципиально устарели.
– Хочешь сказать, что Афна – устаревший вариант имитации?
– Вполне возможно.
Они достигли дворцовых ворот, охраняемых парой стражников-имитаций с таким высоким уровнем силы, ловкости и владения оружием, что с ними не смогла бы совладать и целая армия таких как Джаво.
– Что будем делать, если они нас не пропустят? – спросила Саломея.
– Должны пропустить, – растерянно пожал плечами Джаво. – В крайнем случае придется дать им взятку или…
– Только не говори, что проход во дворец превратится еще в один квест.
Саломея вздрогнула, услышав голос Афны. Нимфа сбежала от похитителей и теперь мило беседовала с парой стражников-имитаций.
– Что она делает?
– Я не знаю… Кажется… – Джаво нахмурился, прислушиваясь к доносившимся обрывкам разговора Афны со стражниками. – Кажется, заигрывает с ними.
– Заигрывает?!
– Это когда девушки подают всяческие знаки внимания представителям противоположного пола…
– Я знаю, что это значит! – одернула мальчика Саломея. – Я ведь намного старше тебя. Забыл?
– Тогда чему ты удивляешься?
– Не думала, что имитации могут заигрывать с другими имитациями. Нет, я понимаю, когда они поступают подобным образом, чтобы притвориться реальным игроком, но чтобы ради выполнения поставленной задачи… – ее прервал окрик Афны.
– Нам разрешили пройти! – радостно сообщила нимфа.
– Может быть, адаптивные алгоритмы решили нам помочь разгадать этот квест? – пожал плечами Джаво. – Они ведь могут так поступать, когда падает спрос на игровые зоны и персонажей, а разгадка квеста может наделать шума и возродить интерес.
– Надеюсь, что все так и есть, – сказала Саломея, проходя мимо имитаций стражников, бросавших в ее сторону хищные похотливые взгляды, притворяясь обычными игроками, которые в действительности, увлеченные игровым процессом, редко реагировали подобным образом на представительниц противоположного пола.
– Эй, она со мной! – прикрикнул для верности Джаво на стражников, вызвав громкий смех и пару колкостей в адрес его низких уровней силы, ловкости и владения оружием.
– Может быть, они задержат жриц из храма Иакха? – предположила Саломея.
– Сильно сомневаюсь, – скривился Джаво. – Это ведь игра, не забывай. Здесь совершенно иное развитие событий, чем в жизни.
Словно в подтверждение его слов, в шумной толпе философов и звездочетов мелькнули несколько монашеских ряс служительниц культа тушителей свечей.
– Почему об этих монахах так мало доступной информации! – возмутился Джаво. – Когда я спускался в подземелья великанов, то активированные новым заданием протоколы игровой точки сборки добавили к моим воспоминаниям детальную историю о великанах, а тут… Как нам сражаться с культом забытого бога? Какие у них сильные и слабые стороны? Понятно, что они, скорее всего, обладают магическими навыками, но какого уровня?
Они прошли мимо группы имитаций стражников, практиковавших навыки владения оружием. Звон клинков обострил восприятия игрового персонажа Джаво.
– Глупый вояка! – рассмеялась над ним Афна.
Двор закончился массивной мраморной лестницей, ведущей в королевские залы. Саломея помнила, как прибыла сюда с труппой Торсия, но тогда она была в окружении имитаций и не могла думать ни о чем другом, кроме предстоящего выступления, словно превратилась в одержимого игромана, а сейчас… Саломея резко обернулась, желая убедиться, что им удалось оторваться от преследования монахинь из культа тушителей свечей. «Сейчас, кажется, я еще больше одержима игровым процессом, чем в первые дни», – призналась себе Саломея, невольно отмечая детализацию мира вокруг: трещины в камнях, паутина, следы копоти от факелов, оброненный кем-то белый платок, десятки запахов, которые можно при желании разделить на составляющие, а можно воспринимать единым букетом, соответствующим тому или иному месту, в котором ты находишься, сотни звуков, начиная приглушенными голосами и заканчивая дивными песнопениями жриц в храмах…
Саломея замерла, оказавшись в зале, где проходили выступления Торсия. Отсюда минувшей ночью начиналась ее дорога к тайной двери в мир Аида. Протоколы восприятия обострились при виде сцены, как это случилось недавно с Джаво, когда он услышал звон клинков и увидел тренировку стражников. Захотелось бросить все и вернуться в труппу. Саломея понимала, что желания эти не принадлежат ей, а продиктованы заложенными в точку сборки игровыми протоколами, но… Она не хотела признаваться, но, кажется, игровой процесс действительно начинал затягивать и ей нравилось то, что приходится испытывать в процессе, особенно когда следуешь установленным игровым векторам развития сюжета.
«Если так пойдет и дальше, то превращусь в чокнутого игромана, забывшего о том, что такое реальная жизнь», – подумала Саломея, заставляя себя вспомнить, в каком из множества коридоров скрылась имитация Сфинкс, которая, согласно игровой легенде, приходит время от времени из Аида в Новые Фивы, чтобы посмотреть на выступления актеров или поиздеваться над Эдипом и прочими врагами.
– Что-то не так? – настороженно спросил Джаво.
Саломея смотрела на десятки коридоров, ведущих в украшенный пышными колоннами в коринфском стиле зрительный зал, пытаясь вспомнить, в каком из них скрылась Сфинкс в день выступления. Воспоминания оживали, становясь четкими и ясными, но… Саломея помнила все, что происходило за кулисами и на сцене. Помнила свое волнение, затем, когда громыхнули овации, ликование. Но вот Сфинкс… Богиня Аида точно была на выступлении, стояла, притаившись в тени подпиравших высокий потолок колонн, буквально притягивая к себе внимание Саломеи, мешая выступать. Сначала она думала, что это игра теней, но едва постановка закончилась, со всех ног побежала за таинственной посетительницей.
– Кажется, нам туда, – сказала Саломея, указывая на темный коридор в дальней от сцены части зала.
– Ты уверена? – спросил Джаво.
Саломея кивнула, морщась от звонкого смеха Афны, которая кружила по сцене, напевая красивым мелодичным голосом что-то крайне бессмысленное.
– Забирай ее – и уходим, – велела Саломея, чувствуя, как усиливается беспокойство, искусственно обостренное игровыми протоколами.
– Я не хочу уходить! – заупрямилась нимфа. – Мне нравится здесь, на сцене! Всегда мечтала выступать!
– Можешь ударить ее, если будет сопротивляться, – сказала Саломея молодому стражнику.
– Не надо меня бить! – рассмеялась Афна, пытаясь продолжать петь.
Джаво схватил нимфу за руку, стаскивая со сцены.
– Грубиян! – продолжала забавляться имитация.
Саломея влепила ей пощечину, нимфа прикусила язык, растерянно уставившись на обидчицу.
– Пора уходить в Аид, да? – спросила она шмыгнув носом, покосилась на сцену и тяжело вздохнула. – Жаль. Мне только начало нравиться это место…
Джаво потерял терпение и потащил имитацию за собой. Черная пасть коридора притягивала и волновала, поэтому молодой стражник не сомневался, что воспоминания не подвели Саломею и она правильно указала начало дороги к тайной двери в Аид.
– Куда это вы собрались? – гулко проскрипел в пустом зрительном зале голос монахини из культа тушителей свечей.
Джаво вздрогнул и замер. Саломея тихо выругалась.
– У нас был договор! – сказала имитация монахини. – Культ тушителей свечей не любит предателей.
– Культ тушителей свечей? – подала голос Афна, прячась за спиной молодого стражника. – Подождите. А я ведь вас знаю… – на ее лице отразились сначала задумчивость, затем растерянность и наконец гнев. – Мерзкие старухи! Они обманули меня. Сказали, что помогут оживить моего возлюбленного Иакха, но вместо этого стали поклоняться ему, называя забытым богом.
– Мы договорились, что ты вернешь беглянку, а мы подарим тебе бессмертие, – сказала монахиня Саломее. – Посмеешь ослушаться – и мы заберем твою жизнь и душу. Ты никогда не сможешь вернуться в этот мир.
– В смысле – не сможет вернуться на игровую площадку закрытого города? – вмешался в разговор Джаво.
Монахиня устремила к нему грозный взгляд.
– Уйди, малец, если не хочешь пострадать вместе с предателем! – проскрипела монахиня. – Я вижу тебя насквозь. Ты ни на что не годен. Твоих сил хватит разве чтобы справиться с бездомным псом.
– Да эта имитация обнаглела! – вспылил Джаво, обращаясь к Саломее.
Монахиня взмахнула рукой, и факел, рядом с которым стоял молодой стражник, взорвался, окатив его снопом искр. Доспехи выдержали удар, но, судя по внешним повреждениям, в следующий раз полагаться на них уже не имеет смысла. «Нужно было учиться метать кинжалы», – с досадой подумал Джаво, оценивая расстояние, отделявшее его от монахини. Успеет ли он добежать до нее и проткнуть сердце прежде, чем она выкинет очередной фокус? Что взорвется на этот раз? Факелов на пути нет. Может быть, эта ведьма больше ничего не умеет?
– Думаю, можно рискнуть, – прошептал Джаво, обнажая клинки.
Саломея смерила его долгим взглядом, но отговаривать не стала. В конце концов, попробовать стоит.
– Вот это да! – оживилась Афна. – Они сражаются за меня!
Монахиня увидела, что молодой стражник пытается провести атаку, и, вскинув руки, заставила его кинжалы раскалиться докрасна. Обожженные руки вспыхнули такой болью, что Джаво закричал. Возрастные ограничения не работали, или… «Кажется, чем сложнее квест, тем выше ставки», – думал он, катаясь по полу, пытаясь унять боль.
– Я заберу то, что принадлежит нам! – проскрипела монахиня, начиная приближаться к Саломее, за спиной которой пряталась Афна.
– Пожалуйста, не отдавайте им меня! – взмолилась нимфа.
Вопли Джаво привлекли внимание имитаций стражников, дежуривших в коридоре, ведущем к тайной двери. Выбежав в аудиторию и увидев раненого молодого собрата, они обнажили клинки и двинулись на монахиню. Взмахнув руками, она попыталась повторить тот же трюк, что и с Джаво минутой ранее – накалить докрасна оружие, но уровень развития имитаций стражников был в десятки раз выше уровня игрового персонажа Джаво. Поравнявшись с молодым собратом, они помогли ему подняться и велели держаться за их спинами.
– Еще чего! – обиделся Джаво. – Дайте мне кинжал, и я буду сражаться рядом с вами.
– Мы справимся и без тебя, мальчишка! – отрезали имитации стражников. – К тому же посмотри на свои руки – какой из тебя воин!
Стражники перестроились, готовясь к атаке монахини, которая безрезультатно продолжала колдовать. Поняв, что заклинания не приносят успеха, старуха сбросила с головы капюшон и вспыхнула словно свечка. От яркого света зарябило в глазах. Монахиня не стала дожидаться, когда стражники приблизятся к ней, и сама бросилась в атаку. Ее руки превратились в огненные мечи. Пламя и сталь скрестились, выбивая снопы искр. Прокачанные клинки стражников устояли. Десяток ложных выпадов, пара смертельных для новичка, но незначительных для матерого стражника ранений, от которых воздух заполнился сладким запахом поджарившейся плоти, и один из клинков рассек монахиню-свечку надвое. Завихрения пламени зашипели. Из разрубленных половинок повалил сначала белый дым, затем черная копоть и наконец ярко-синее свечение, продублировавшее прежнее объятое пламенем тело монахини, создав две пары двойников.
Один из стражников, недолго думая, метнул в едва успевшего сформироваться противника кинжал. Острие пробило новой монахине грудь, оставив огромную рану, из которой вместо крови хлынул уже знакомый белый дым, превращаясь в ярко-синее свечение и нового клона. Что касается оставленной клинком раны, то она затянулась, а клинок, громко звякнув, упал к ногам монахини. Теперь силы были неравны – шесть объятых пламенем силуэтов против двух стражников. Причем стоило нанести монахиням-свечкам хоть одно ранение, как они тут же дублировали себя, так что численность полыхающих смертельно опасных образов множилась чуть ли не в геометрической прогрессии, заставляя израненные имитации стражников отступать.
– На помощь! – взревел один из них, когда огненный меч отсек его напарнику руку.
Подходившие к залу коридоры наполнились топотом бегущих ног. Десятки имитаций стражников заполнили зрительный зал. Завязалось ожесточенное сражение, к которому стали присоединяться и обычные игроки, пользуясь тем, что в подобной неразберихе можно сразить раненого, прокачанного почти до предела врага, получив системные бонусы за победу над превосходящим по силам противником. Стали появляться случайные игроки, не имеющие отношения к стражникам, что позволяло им вступать в бой не только с монахинями-свечками, но и с королевской стражей.
Все смешалось, превратилось в безумный джем: вязкий и липкий, из которого Джаво едва смог выбраться. Обгоревшие руки болели, но теперь бороться с болью стало проще. Вернулся контроль над телом, хотя уровень реакции и силы оставался на уровне ниже начального. «Вот это замес!» – думал Джаво, досадуя, что не может принять в потасовке участия. У него были травмированы руки, и он лишился кинжалов – дело наживное, конечно, но будет ли у него еще возможность принять участие в подобной драке? Джаво увидел брошеный кинжал павшего стражника и потянулся, собираясь поднять его. «Думай об Аиде!» – приказал он себе, понимая, что как только возьмет оружие, то превратится из никчемного, раненого и безоружного новичка в потенциального противника для свечек-монахинь – уж точно.
– Как ты? – спросила Саломея, когда молодой стражник наконец-то выбрался из пекла сражения.
– Хотел остаться и сразиться, – признался Джаво, огляделся и сказал, что лучшего шанса для побега может больше не представиться.
– Я только за! – оживилась Афна.
– Тебя вообще никто не спрашивает! – скривился молодой стражник, отчитывая себя, что увлекается и начинает воспринимать имитацию как личность.