Верховное командование альянса, без сомнения, знало о слабости своих позиций южнее Варшавы, но помочь ничем не могло. Не было под рукой резервов. С началом войны все прекрасные европейские автобаны превратились в сплошные пробки из-за миллионов бегущих на запад мирных граждан. Транспортный коллапс, разразившийся на дорогах, здорово мешал переброске свежих сил на ТВД. Вот и сейчас девятая танковая бригада бундесвера под командованием генерала Конрада Роннебурга катастрофически опаздывала подпереть с тыла разваливающийся южный фланг Альянса.
Выставив против поляков, угрожавших с тыла, усиленный гренадерский батальон с ротой саперов, Громов сосредоточенным ударом трех танковых батальонов сбил лягушатников с занимаемых позиций. Непонятно как, но французы такой нокаутирующий удар прозевали. Не подумал бедняга Ольви, что русские, полностью проигнорировав поляков, основной массой навалятся на них.
Встречные танковые бои вообще никогда не были сильной стороной западных союзников.
Бредовый постулат «танки с танками не воюют», который натовцы исповедовали, родился в головах гитлеровских танковых стратегов исключительно из-за нехватки бронетехники в рядах вермахта. Поэтому Гудериану и Роммелю приходилось постоянно выкручиваться и использовать для отражения танковых атак то гаубицы, то знаменитые зенитки 8×8, чтобы хоть как-то некомплект бронетехники компенсировать. Хотя израильский ЦАХАЛ, к примеру, древний постулат гитлеровцев разрушал неоднократно. В головах же генералов альянса мантра о невозможности встречных танковых боев сидела прочно.
По планам НАТО, русские должны были лезть на их позиции, словно тараканы в мороз на теплоцентраль. А доблестные бойцы альянса их отстреливать на расстоянии, с места, как в тире. Русские же, забыв о всесокрушающих «красных лавинах», предпочитали атаковать небольшими тактическими группами с разных направлений при поддержке постоянно вьющихся в небе БПЛА, наводящих на позиции альянса убийственно-точные удары реактивной и ствольной артиллерии. В итоге союзникам приходилось, забыв о «гибкой обороне», сбивать натиск русских встречным ударом. Чего русские всегда и добивались. Имея более мощную бронезащиту, лучшую маневренность и дальнобойные управляемые комплексы «Рефлекс», Т-80 УМ «Барс» были рассчитаны именно на такой вид боевых действий[90].
К ночи вторая французская бронетанковая бригада из сплоченного боевого подразделения превратилась в толпу облаченных в камуфляж беженцев, спасающихся в западном направлении.
Следом за «Барсами» Громова в образовавшийся прорыв хлынули батальоны седьмой гвардейской танковой бригады, закрепляя тактический успех. В штаб-квартире союзников этот прорыв был отмечен во всех сводках как ситуация чрезвычайная, требующая немедленной локализации. Для предотвращения катастрофы генерал Беркли немедленно бросил в бой козырь альянса – всю наличную авиацию. Завыли ревуны на многочисленных авиабазах НАТО, и взмыленные пилоты альянса бросились к своим крылатым машинам.
Операторы огромного «Боинга» АВАКС Е-3 «Сентри» ВВС Великобритании, кружащего в окружении эскорта истребителей F-35 над Вроцлавом, обнаружили многочисленные скоростные воздушные цели, идущие с востока, ровно в 20.34 по среднеевропейскому времени. Цели появлялись на экранах радаров, словно мотыльки у горящего в ночи фонаря. С каждой секундой их становилось все больше и больше.
– Фиксируем сотни целей, сэр! Это русские, сэр! – нервно докладывал командир АВАКС в оперативный центр ВВС союзников. – Массированная атака! Повторяю, внимание! Массированная атака!
Расчерчивая вечернее небо сотнями инверсионных следов, на авиабазы и штабы альянса мчались сотни крылатых и оперативно-тактических ракет. Операция «Сирена-1» по подавлению ВВС союзников и нарушению управления с помощью ракетно-бомбовых ударов и точечных атак спецназа началась. Нужно было дождаться момента, когда генерал Беркли соберет на военных аэродромах всю наличную авиацию для заправки и перевооружения перед воздушным контрударом по прорвавшимся русским танкам.
Первые Х-555, перехваченные летчиками люфтваффе над Познанью, оказались лишь пустышками, выпущенными для отвлечения внимания. Затем основная волна «Кентов» и «Стоунов»[91], прорвав невидимый глазу барьер ПВО, обрушилась на авиабазы НАТО.
Гданьск. Польша. 4 августа
Смрад от разлагающейся человеческой плоти Розетти почувствовал еще до того, как их новенький «Гранд Чероки» уткнулся полированным носом в бело-синюю ленту, окаймлявшую место преступления.
За этим искусственным ограждением лихорадочно суетились люди в белых костюмах биологической защиты и респираторах, валялась куча черных пластиковых мешков-труповозов и несколько носилок. Здесь же, помимо криминалистов и коронеров, находилось несколько сурового вида поляков в штатском, полицейской и военной форме.
Двое в камуфляже, застывшие напротив лобового стекла джипа, синхронно вскинули «Мини-берилы»[92].
Нервный, однако, народ… Чуть что – сразу за стволы. Хотя понять их, конечно, можно – русские меньше чем в тридцати милях от центра Гданьска. А тут еще ковбои на роскошном внедорожнике с дипломатическими номерами посольства США и спецпропуском, подписанным польским министром внутренних дел мистером Яблоновски.
Сидящий за рулем Брайан Бест, косясь на наставленные стволы, максимально осторожно извлек из глубин своих карманов пропуск и показал автоматчикам. Те даже не шелохнулись, но от основной группы стоящих отделился плотный тип в штатском костюме и быстро подошел к американцам. Ловко выхватив из рук Беста пропуск, он умело ушел с линии огня и стал внимательно его изучать. Сидящим в машине «охотникам за головами» оставалось только молить Бога, чтобы ни у кого из польских жандармов не дрогнул палец на спусковом крючке.
Наконец штатский закончил изучать документ и, крякнув, махнул рукой. Жандармы опустили «берилы», тут же потеряв к американцам интерес.
– Что вам здесь надо? – недовольно спросил плотный.
– Мы сотрудники Интерпола. Находимся здесь в поисках преступников, представляющих особую опасность для национальной безопасности США.
Легенда с Интерполом была, пожалуй, весьма правдоподобной. Международная полицейская организация всегда отличалась тем, что любила совать свой длинный нос во все щели.
Поляк мгновенно налился кровью, словно спелый калифорнийский томат. На плохом, но понятном английском он прошипел:
– Вам что, янки, пся крев, больше делать нечего? Какого черта вы сюда приехали? Какие преступники, какая безопасность США?! Сегодня ночью русские задали всем такую трепку, что фронт прорван уже в двух местах. Мы ждем здесь не умников-чистоплюев из Интерпола, а боевые части, diabel cie? Где же ваши хваленые самолеты, танки, «Томагавки», где ваши непобедимые рейнджеры?
– Сэр… – Луис заговорил уважительно, пытаясь успокоить нервного поляка, а главное, взять разговор в свои руки. – У нас ответственное задание, сэр. Чрезвычайной важности. Хотелось бы увидеть ваше непосредственное начальство, мистер эээ…
– Потоцкий! Ян Потоцкий! – рявкнул плотный, еще раз подтверждая, что с нервишками у него не все в порядке.
– Да, мистер Потоцкий, хотелось бы видеть ваше начальство.
Нервный Потоцкий разинул было пасть, чтобы выдать очередную гневную тираду в адрес понаехавших янки, как его окликнул начальственный баритон. Принадлежал он типу в отглаженной серой «тройке» и лакированных ботинках. Ага, это, видимо, и есть мистер Анджей Ступка, комендант здешнего воеводства.
– Прекратите истерику, Потоцкий! – сказал отглаженный франт, подходя к джипу. – Мне звонили по вашему поводу из Варшавы вчера вечером, перед тем как связь вырубилась.
Стало понятно, что инцидент исчерпан, нас признали за своих, а не за русских коммандос, по слухам, шныряющих по территории стран НАТО, как у себя дома. Все четверо американцев, синхронно открыв двери внедорожника, выбрались на растрескавшийся, старый асфальт.
Поиск неведомых террористов, уже развязавших третью мировую войну, чрезвычайно осложнялся минимумом информации и собственно боевыми действиями, которые, словно лесной пожар, разгорались по всей Восточной Европе, делая работу группы Розетти – Беста просто невыносимой. Однако сидящий за океаном Роберт Пирс был непреклонен. Найти, и все! Любой ценой!
– Поймите, Луис, в ваших руках будущее США и, возможно, даже человечества. Мы уже перешли грань, за которой открывается хаос и гибель цивилизации. Ищите террористов. Мне плевать, как вы их найдете, Розетти!
За десятилетие совместной работы Луис никогда не слышал, чтобы шеф так нервничал. До дрожи в голосе. Хотя понять нынешнего министра внутренней безопасности США можно. Ситуация в самих США, особенно на юге страны, стремительно выходила из-под контроля федерального правительства. Все жарче становилось в Аризоне, Техасе и Калифорнии. Лос-Анджелес пылал уличным бунтом, в Фениксе шли настоящие уличные бои. Около тысячи неизвестных – какая блестящая формулировка: «тысяча неизвестных» – атаковали федеральный исправительный комплекс в Юме.
За десятилетие совместной работы Луис никогда не слышал, чтобы шеф так нервничал. До дрожи в голосе. Хотя понять нынешнего министра внутренней безопасности США можно. Ситуация в самих США, особенно на юге страны, стремительно выходила из-под контроля федерального правительства. Все жарче становилось в Аризоне, Техасе и Калифорнии. Лос-Анджелес пылал уличным бунтом, в Фениксе шли настоящие уличные бои. Около тысячи неизвестных – какая блестящая формулировка: «тысяча неизвестных» – атаковали федеральный исправительный комплекс в Юме.
Погибло два десятка охранников, несколько гражданских, на волю вырвалось полторы тысячи отмороженных уголовников. Такого в США не было со времен Гражданской войны. Надо было спешить.
После встречи с албанцем Дардани в Антверпене Луис немедленно связался с Вашингтоном и попросил АНБ и аналитическую группу особое внимание уделить перехвату сообщений о каких-либо ЧП с балтийского побережья Польши. Учитывая, что идет война, виды этих чрезвычайных происшествий могли быть любыми. Аналитики покачали своими умными головами и принялись за работу.
Одновременно с этим Луис начал поиски того «хорвата-артиллериста», с которым видели земляка Дардани. Логика подсказывала, что если они – наемники, работающие на организаторов всего этого бардака, то их обязательно должны убрать. В ближайшее время. Теперь началась война, и с трупами проблем не будет, можно особо не прятать.
Сообщение из Гданьска об обнаружении восьмерых трупов в здании заброшенного склада на знаменитых судоверфях тут же заинтересовало аналитиков. И Розетти, прыгнув в джип вместе с «мобильной командой», рванул на север.
Дорога была трудной. Помимо бесконечных воинских колонн, везущих на фронт наспех мобилизованных, напуганных сорокалетних мужиков, навстречу буквально валили толпы беженцев. Пару раз случались авианалеты и ракетные обстрелы. Один раз прямо на приморском шоссе на них напали местные бандиты, попытавшиеся отобрать роскошный авто и ограбить пассажиров. С нападавшими, учитывая военное время, церемониться не стали. Трое из них, напоровшись на плотный ответный огонь, отдали душу дьяволу, остальные разбежались.
– Что здесь произошло, мистер Ступка? – стараясь прикрыть нос от невыносимого трупного смрада, прогнусавил Розетти.
Ступка сделал удивленные глаза: мол, если не знаете, то какого хрена вы сюда приехали? Но быстро взял себя в руки и отвел американцев в сторонку, на сквознячок, продуваемый свежим балтийским бризом, отчасти разгоняющим отвратительный запах.
– Массовое убийство. Сначала думали, что убитые – наши военнослужащие. Грешили на диверсантов. Затем коллеги из полевой жандармерии обнаружили, что все убитые – ряженые.
– Это как – ряженые? – не понял Бест.
– Это значит неизвестные, переодетые в форму польской армии, – подошел еще один поляк в камуфляже, с польским белым орлом на шевроне. Осмотрев незваных гостей наметанным взглядом, он коротко козырнул и представился: – Майор Тадеуш Сенкевич, полевая жандармерия.
Из рассказа поляков более-менее становилась понятной картина происшедшего. Внедорожник, разукрашенный под жандармский автомобиль, и армейский грузовик въехали в этот ангар, судя по состоянию тел, где-то неделю назад. Здесь их ждали. Приехавшие были людьми весьма опытными и, почуяв неладное, рассредоточились. Однако им это не помогло. У всех восьмерых – пулевые ранения в голову. Над траекторией полета пуль работают трассологи. На первый взгляд, стреляли откуда-то сверху.
Номера и эмблема на дверце грузовика свидетельствовали о его принадлежности к 1-й инженерной бригаде польской армии. Номера внедорожника – к жандармскому дивизиону, приписанному к 18-й механизированной дивизии «Померания». С командиром жандармского дивизиона, увы, связи нет никакой. С инженерной бригадой связь есть, но там категорически опровергают нахождение ее подразделений здесь, в Поморье.
– Вся бригада сейчас под Варшавой. Вот эти, – Сенкевич махнул рукой в сторону закутанных в черный пластик тел, – ряженые.
– Может, русские диверсанты? – спросил Брайан, крутя в пальцах обломок зубочистки.
– Может, и диверсанты. Только кто их убил? Поймите, коллеги, нам сейчас, честно говоря, не до выяснений. Сами видите, что творится. По крайней мере, полевой жандармерии это вряд ли касается. А так как погибшие – не военнослужащие, значит, это дело национальной полиции или ABW[93].
– Разрешите нам здесь осмотреться, мистер Ступка? – обратился к коменданту[94] Розетти, стараясь поймать носом струю живительного, пропахшего морем и солью воздуха.
– Осматривайтесь… – Анджей ответил раздраженно, давая понять, как мы ему надоели.
– Куда денут трупы? – не отступался Брайан, вызывая своими вопросами у шефа полиции новый приступ раздражения.
– Выставят на обозрение в костеле… – съязвил Ступка. – В морг, конечно, в отделение криминалистической экспертизы. Если еще будут вопросы, обратитесь к пану инспектору Потоцкому, он вам поможет. Это его район.
Спихнув дело на своего нервного офицера, Ступка величественно направился к стоящему за оцеплением черному BMW. За ним потянулся и Сенкевич со своими жандармами. На месте остались только криминалисты, медики, несколько патрульных полицейских и Потоцкий, похожий на облитого кипятком кота.
– Я постараюсь с этим разобраться, – кивнул Бест в сторону нахохлившегося поляка, решительно направляясь в его сторону.
Через каких-то полчаса Ян Потоцкий, пообщавшись с Брайаном, подошел к Луису и предложил поговорить с глазу на глаз:
– Вам ведь требуется моя помощь, мистер Розетти?
– Конечно. Нам нужна максимальная информация. Все, что можно…
– Я готов помочь, но… не за просто так.
Луис даже растерялся. Он считал, что одного звонка из польского МВД и пропуска, подписанного лично министром, более чем достаточно для получения необходимой помощи от полицейских любого ранга. Хотя это же восток Европы, бывшие дебри Варшавского пакта… Неужели попросит денег?
– И что вы хотите? – спросил Луис, опешивший от такой дерзости поляка.
– Грин-карты. Для меня и моей семьи. – Потоцкий для убедительности сунул Луису под нос четыре пальца.
– Нужно четыре грин-карты… Звоните в свое посольство или куда-то еще. И весь отдел гданьской криминальной полиции будет работать на вас.
Розетти покосился на Беста, и тот едва заметным кивком головы дал понять: игра стоит свеч.
– Хорошо, мистер Потоцкий. Я позвоню в посольство…
Договорить им не дали, по всему Гданьску завыли сирены, посылая сигналы о ракетном нападении. Где-то за верфью загрохотало, и в небо устремился столб черного, зловещего дыма. Полицейские и криминалисты собирались было бежать в ближайшее укрытие, но тут Потоцкий расставил руки, словно пытаясь их поймать, и заорал:
– А ну, работать дальше! Какого черта, бомбят не нас. И осмотрите каждый сантиметр этого ангара!
Повернувшись к американцам, полицейский достал из кармана пачку одноразовых масок:
– Одевайте. Внутри сильно воняет.
Воняло действительно ужасно. На полу, помимо засиженных мухами огромных черных пятен крови, валялись гильзы, несколько пустых магазинов и восемь обведенных мелом человеческих контуров в различных позах. Металлические стены ангара здорово напоминали дуршлаг от сотен сквозных пулевых отверстий.
Брайан Бест внимательно осмотрел пол, устланный сотнями гильз, дырки в стенах, севший на обода грузовик с пробитыми колесами и, помотав головой, повернулся к Потоцкому:
– Они что, отстреливались?
– Да. Стреляли, как сумасшедшие, во все стороны. Некоторые успели отстрелять по полтора-два магазина, перед тем как им выбили мозги.
– По ним стреляли сверху? – Бест поднял голову к потолку, стараясь понять, откуда пришла безжалостная смерть.
– Судя по всему, да. Эксперты скажут точнее, если не сбегут из лаборатории при следующем налете.
Брайан пожал плечами. Над потолком шли четыре стальные, крепежные балки на расстоянии не больше полутора метров от крыши. По бокам, с обеих сторон, виднелся ряд запыленных стеклянных рам. Типичный склад. Предположим, по окнам можно влезть на балки, но непонятно, как там удержаться, да еще стрелять, не рухнув с тридцатифутовой высоты. Чем-то держались, что ли? Стрелки висели на тросах? Как промышленные альпинисты? Бред какой-то…
– Что по погибшим?
– Пока ничего не известно. Тела разложились очень сильно, плюс объедены крысами. Этих тварей здесь полно со времен Ярузельского. Неоднократно жрали спящих бездомных. Подождем, что скажет судмедэксперт.
– Когда это будет?
– Если я потороплю своих людей и русские нам не помешают, часов через шесть. В третьем комиссариате. И не забудьте, мистер Розетти, о чем мы с вами говорили.
Едва они отъехали из района судоверфи, подальше от бойни в ангаре, Луис повернулся к сидевшему за рулем Брайану и спросил: