rapidity [rə`pɪdɪtɪ] handkerchief [`hæŋkətʃɪf] wrecked [rekt]
And the parrot would say, with great rapidity, “Pieces of eight! pieces of eight! pieces of eight!” till you wondered that it was not out of breath, or till John threw his handkerchief over the cage.
“Now, that bird,” he would say, “is, may be, two hundred years old, Hawkins — they lives for ever mostly; and if anybody’s seen more wickedness, it must be the devil himself. She’s sailed with England, the great Cap’n England, the pirate. She’s been at Madagascar, and a Malabar, and Surinam, and Providence, and Portobello. She was at the fishing up of the wrecked plate ships. It’s there she learned ‘Pieces of eight,’ and little wonder; three hundred and fifty thousand of ’em, Hawkins! She was at the boarding of the Viceroy of the Indies out of Goa, she was; and to look at her you would think she was a babby. But you smelt powder — didn’t you, cap’n?”
“Stand by to go about (поворачивай на другой галс! /галс — направление движения судна относительно ветра/),” the parrot would scream (кричал попугай).
“Ah, she’s a handsome craft, she is (о, она = эта птица — отличный моряк; handsome — красивый, недурной; craft — катер, судно; персонал),” the cook would say, and give her sugar from his pocket (говорил повар, и давал ей /кусочки/ сахара, /доставая их/ из кармана), and then the bird would peck at the bars and swear straight on (затем птица долбила клювом прутья и ругалась скверно; straight on — напрямик), passing belief for wickedness (с невероятной злобностью; to pass — проходить миновать; belief — вера). “There,” John would add (Джон добавил), “you can’t touch pitch and not be mucked, lad (нельзя дотронуться до дегтя и не запачкаться, парень; to muck — пачкать; портить; muck — навоз). Here’s this poor old innocent bird o’ mine swearing blue fire (вот эта бедная старая невинная моя птица ругается, как черт: «синим пламенем»), and none the wiser (и совсем не зная, /что говорит/; wise — мудрый, знающий, сведущий), you may lay to that (это уж точно). She would swear the same, in a manner of speaking, before chaplain (она ругалась бы также, если можно так сказать, /и/ перед священником; chaplain — капеллан, священник в армии, на флоте).” And John would touch his forelock with a solemn way he had (и Джон коснулся лба таким торжественным образом = с таким видом почтения), that made me think he was the best of men (что заставил меня думать, будто он — благороднейший человек на свете: «лучший из людей»).
craft [krɑ:ft] sugar [`ʃugə] straight [streɪt] chaplain [`tʃæplɪn]
“Stand by to go about,” the parrot would scream.
“Ah, she’s a handsome craft, she is,” the cook would say, and give her sugar from his pocket, and then the bird would peck at the bars and swear straight on, passing belief for wickedness. “There,” John would add, “you can’t touch pitch and not be mucked, lad. Here’s this poor old innocent bird o’ mine swearing blue fire, and none the wiser, you may lay to that. She would swear the same, in a manner of speaking, before chaplain.” And John would touch his forelock with a solemn way he had, that made me think he was the best of men.
In the meantime (между тем), the squire and Captain Smollett were still on pretty distant terms with one another (сквайр и капитан Смоллетт были все еще в довольно натянутых отношениях друг с другом). The squire made no bones about the matter; he despised the captain (сквайр не скрывал, что презирает капитана; to make no bones about something — не стесняясь, делать что-то; bone — кость). The captain, on his part, never spoke but when he was spoken to (капитан, в свою очередь, никогда не разговаривал /со сквайром/, кроме как когда /тот/ к нему обращался), and then sharp and short and dry, and not a word wasted (и тогда /отвечал/ резко, коротко, сухо, без лишних слов; to waste — тратить впустую). He owned, when driven into a corner (он признался, когда был прижат в угол), that he seemed to have been wrong about the crew (что, кажется, ошибся в отношении команды), that some of them were as brisk as he wanted to see (что некоторые из матросов были настолько проворными, как он и хотел видеть), and all had behaved fairly well (и все вели себя совершенно хорошо = работали образцово). As for the ship, he had taken a downright fancy to her (что касается корабля, то он просто влюбился в него; downright — прямой, откровенный, попросту; to take a fancy — полюбить, привязаться; fancy — иллюзия; каприз; склонность, вкус к чему-л., пристрастие). “She’ll lie a point nearer the wind than a man has a right to expect of his own married wife, sir (она лучше слушается руля: «лежит круче к ветру», чем жена слушается мужа: «чем мужчина имеет право ожидать /покорности/ от своей собственной жены»; point — точка, место; near the wind — круто к ветру; a point near the wind — положение круто к ветру — это значит, плыть почти против ветра, с очень малым углом между ветром и ее /шхуны/ курсом). But,” he would add (но, — добавлял он), “all I say is we’re not home again, and I don’t like the cruise (все, что я говорю — мы не дома снова = мы еще не вернулись домой, и мне не нравится плавание).”
despised [dɪs`paɪzd] corner [`kɔ:nə] downright [`daunraɪt] wife [waɪf]
In the meantime, the squire and Captain Smollett were still on pretty distant terms with one another. The squire made no bones about the matter; he despised the captain. The captain, on his part, never spoke but when he was spoken to, and then sharp and short and dry, and not a word wasted. He owned, when driven into a corner, that he seemed to have been wrong about the crew, that some of them were as brisk as he wanted to see, and all had behaved fairly well. As for the ship, he had taken a downright fancy to her. “She’ll lie a point nearer the wind than a man has a right to expect of his own married wife, sir. But,” he would add, “all I say is we’re not home again, and I don’t like the cruise.”
The squire, at this, would turn away and march up and down the deck, chin in air (сквайр, при этих /словах/, отворачивался и шагал взад-вперед по палубе, /задрав/ подбородок кверху).
“A trifle more of that man (еще один пустяк от этого человека = еще немного),” he would say, “and I shall explode (и я взорвусь = выйду из терпения).”
We had some heavy weather (у нас была тяжелая погода = пришлось перенести бурю), which only proved the qualities of the Hispaniola (что только подтвердило достоинства Испаньолы). Every man on board seemed well content (каждый на борту казался вполне удовлетворенным), and they must have been hard to please if they had been otherwise (и им было бы, видимо, трудно угодить, если бы они были бы другими = недовольными; otherwise — иначе, иным способом; иным образом; по-другому; в противном случае); for it is my belief there was never a ship’s company so spoiled since Noah put to sea (так как, по моему мнению, никогда не было такой избалованной корабельной команды, с тех пор как Ной вышел в море). Double grog was going on the least excuse (двойная /порция/ грога случалась = выдавалась /матросам/ при малейшем предлоге); there was duff on odd days (был пудинг /с ягодами/ по нечетным дням), as, for instance, if the squire heard it was any man’s birthday (так же, например, если сквайр слышал, что у кого-то из матросов день рождения); and always a barrel of apples standing broached in the waist (и всегда бочка с яблоками стояла открытая на шкафуте; waist — талия, средняя часть; шкафут /средняя часть — от бака до шканцев — верхней палубы корабля/) for anyone to help himself that had a fancy (чтобы каждый угощался, кто захочет; fancy — прихоть, склонность).
trifle [`traɪfl] otherwise [`ʌðəwaɪz] belief [bɪ`li:f] barrel [`bærəl]
The squire, at this, would turn away and march up and down the deck, chin in air.
“A trifle more of that man,” he would say, “and I shall explode.”
We had some heavy weather, which only proved the qualities of the Hispaniola. Every man on board seemed well content, and they must have been hard to please if they had been otherwise; for it is my belief there was never a ship’s company so spoiled since Noah put to sea. Double grog was going on the least excuse; there was duff on odd days, as, for instance, if the squire heard it was any man’s birthday; and always a barrel of apples standing broached in the waist for anyone to help himself that had a fancy.
“Never knew good come of it yet (никогда еще не знал добра от этого = ничего хорошего из этого не выйдет),” the captain said to Dr. Livesey (сказал капитан доктору Ливси). “Spoil foc’s’le hands, make devils (избалуешь матросов, сам и наплачешься: «сделаешь чертей»; foc’s’le = forecastle — бак /носовая часть верхней палубы корабля/, носовой кубрик /для матросов/; hands — команда, экипаж). That’s my belief (это мое мнение).”
But good did come of the apple barrel (но добро пришло из яблочной бочки = бочка сослужила нам большую службу), as you shall hear (как вы узнаете), for if it had not been for that (так как если бы ее не было), we should have had no note of warning (мы не имели бы предупреждения; note — знак, сигнал), and might all have perished by the hand of treachery (и могли все погибнуть от руки предателей; treachery — измена, предательство).
This was how it came about (вот как это произошло).
We had run up the trades to get the wind of the island we were after (мы плыли против пассатов, чтобы поймать ветер острова = выйти на ветер к нашему острову; to be after — преследовать что-то, стараться получить; the trades — пассаты /пассатные ветры, которые дуют постоянно в одном направлении в определенные времена года/) — I am not allowed to be more plain (мне не позволено быть более ясным) — and now we were running down for it with a bright look-out day and night (и теперь мы плыли к нему по ветру, внимательно высматривая /его/ днем и ночью). It was about the last day of our outward voyage (это было примерно последним днем нашего плавания = нам оставалось плыть около суток; outward — наружный, внешний, outward voyage — рейс за границу), by the largest computation (по самым большим расчетам); some time that night, or, at latest, before noon of the morrow (где-то ночью, или, самое позднее, завтра до полудня), we should sight the Treasure Island (мы должны увидеть Остров Сокровищ). We were heading S.S.W. (мы держали курс на юго-юго-запад), and had a steady breeze abeam and a quiet sea (имели = дул спокойный бриз на траверсе и /было/ тихое море; траверс — направление, перпендикулярное курсу судна). The Hispaniola rolled steadily (Испаньола покачивалась размеренно; to roll — идти покачиваясь, катиться, давать крен), dipping her bowsprit nod (окуная /в воду/ свой бушприт; nod — кивок; бушприт — брус, выступающий перед носом корабля) and then with a whiff of spray (поднимая брызни; whiff — клуб дыма, струя; spray — водяная пыль, мелкие брызги). All was drawing alow and aloft (все /паруса/ были натянуты вверху и внизу; to draw — тянуть, волочить, бросать) everyone was in the bravest spirits (каждый был в прекраснейшем расположении духа; spirit — дух, душа, воодушевление), because we were now so near an end of the first part of our adventure (потому что мы теперь были так близко окончанию первой части нашего путешествия).
This was how it came about (вот как это произошло).
We had run up the trades to get the wind of the island we were after (мы плыли против пассатов, чтобы поймать ветер острова = выйти на ветер к нашему острову; to be after — преследовать что-то, стараться получить; the trades — пассаты /пассатные ветры, которые дуют постоянно в одном направлении в определенные времена года/) — I am not allowed to be more plain (мне не позволено быть более ясным) — and now we were running down for it with a bright look-out day and night (и теперь мы плыли к нему по ветру, внимательно высматривая /его/ днем и ночью). It was about the last day of our outward voyage (это было примерно последним днем нашего плавания = нам оставалось плыть около суток; outward — наружный, внешний, outward voyage — рейс за границу), by the largest computation (по самым большим расчетам); some time that night, or, at latest, before noon of the morrow (где-то ночью, или, самое позднее, завтра до полудня), we should sight the Treasure Island (мы должны увидеть Остров Сокровищ). We were heading S.S.W. (мы держали курс на юго-юго-запад), and had a steady breeze abeam and a quiet sea (имели = дул спокойный бриз на траверсе и /было/ тихое море; траверс — направление, перпендикулярное курсу судна). The Hispaniola rolled steadily (Испаньола покачивалась размеренно; to roll — идти покачиваясь, катиться, давать крен), dipping her bowsprit nod (окуная /в воду/ свой бушприт; nod — кивок; бушприт — брус, выступающий перед носом корабля) and then with a whiff of spray (поднимая брызни; whiff — клуб дыма, струя; spray — водяная пыль, мелкие брызги). All was drawing alow and aloft (все /паруса/ были натянуты вверху и внизу; to draw — тянуть, волочить, бросать) everyone was in the bravest spirits (каждый был в прекраснейшем расположении духа; spirit — дух, душа, воодушевление), because we were now so near an end of the first part of our adventure (потому что мы теперь были так близко окончанию первой части нашего путешествия).
barrel [`bærəl] warning [`wɔ:nɪŋ] treachery [`tretʃərɪ] bowsprit [`bəusprɪt]
“Never knew good come of it yet,” the captain said to Dr. Livesey. “Spoil foc’s’le hands, make devils. That’s my belief.”
But good did come of the apple barrel, as you shall hear, for if it had not been for that, we should have had no note of warning, and might all have perished by the hand of treachery.
This was how it came about.
We had run up the trades to get the wind of the island we were after — I am not allowed to be more plain — and now we were running down for it with a bright look-out day and night. It was about the last day of our outward voyage, by the largest computation; some time that night, or, at latest, before noon of the morrow, we should sight the Treasure Island. We were heading S.S.W., and had a steady breeze abeam and a quiet sea. The Hispaniola rolled steadily, dipping her bowsprit nod and then with a whiff of spray. All was drawing alow and aloft everyone was in the bravest spirits, because we were now so near an end of the first part of our adventure.
Now, just after sundown (и вот, сразу после захода солнца), when all my work was over (когда вся моя работа окончилась), and I was on my way to my berth (и я был на пути = шел к своей койке), it occurred to me that I should like an apple (мне пришло в голову, что мне хотелось = неплохо бы отведать яблоко). I ran on deck (я пробежал на палубу). The watch was all forward looking out for the island (вахтенные все смотрели вперед, высматривая остров; watch — наблюдение, вахта, дозор). The man at the helm was watching the luff of the sail (рулевой: «человек у штурвала» наблюдал за наветренным углом парусов /наветренная сторона — подверженная действию ветра, подветренная — противоположная той, на которую дует ветер/), and whistling away gently to himself (и насвистывал тихонько себе); and that was the only sound excepting the swish of the sea against the bow (это был единственный звук, исключая = кроме плеска моря о нос /корабля/; swish — свист, всплеск, шуршание), and around the sides of the ship (и о бока корабля = за бортом; around — всюду, кругом, около).
luff [lʌf] whistling [`wɪslɪŋ] gently [`ʤentlɪ] excepting [ɪk`septɪŋ]
Now, just after sundown, when all my work was over, and I was on my way to my berth, it occurred to me that I should like an apple. I ran on deck. The watch was all forward looking out for the island. The man at the helm was watching the luff of the sail, and whistling away gently to himself; and that was the only sound excepting the swish of the sea against the bow, and around the sides of the ship.
In I got bodily into the apple barrel (я залез полностью внутрь яблочной бочки; bodily — целиком, лично, сам; body — тело), and found there was scarce an apple left (и обнаружил, что там осталось разве что одно яблоко; scarce — недостаточный, скудный, едва); but, sitting down there in the dark (но, сидя там в темноте), what with the sound of the waters and the rocking movement of the ship (из-за звука вод = плеска воды и качки корабля: «качающегося движения»), I had either fallen asleep, or was on the point of doing so (я или заснул, или был близок к этому; to be on the point of doing something — собираться сделать что-либо немедленно), when a heavy man sat down with rather a clash close by (когда тяжелый человек сел рядом с /некоторым/ шумом; rather — довольно, несколько; clash — шум, стук, громыхание). The barrel shook as he leaned his shoulders against it (бочка покачнулась, словно /от того/, что он прислонился к ней плечами), and I was just about to jump up when the man began to speak (и я уже собирался выпрыгнуть /из бочки/, когда человек начал говорить). It was Silver’s voice, and, before I had heard a dozen words (это был голос Сильвера, и, прежде чем я услышал дюжину слов), I would not have shown myself for all the world (я бы не показался ни за что на свете), but lay there, trembling and listening (а лежал там, дрожа и слушая), in the extreme of fear and curiosity (/находясь/ в высшей степени страха и любопытства); for from these dozen words I understood that the lives of all the honest men aboard depended upon me alone (так как из той дюжины = с первых же слов я понял, что жизни всех честных людей на борту зависели только от меня одного).
scarce [skeəs] heavy [`hevɪ] jump [ʤʌmp] dozen [dʌzn] curiosity [kju:ərɪ`ɔsɪtɪ]
In I got bodily into the apple barrel, and found there was scarce an apple left; but, sitting down there in the dark, what with the sound of the waters and the rocking movement of the ship, I had either fallen asleep, or was on the point of doing so, when a heavy man sat down with rather a clash close by. The barrel shook as he leaned his shoulders against it, and I was just about to jump up when the man began to speak. It was Silver’s voice, and, before I had heard a dozen words, I would not have shown myself for all the world, but lay there, trembling and listening, in the extreme of fear and curiosity; for from these dozen words I understood that the lives of all the honest men aboard depended upon me alone.
Chapter XI (глава 11) What I Heard in the Apple Barrel (что я услышал, /сидя/ в яблочной бочке)
“NO, not I (нет, не я),” said Silver. “Flint was cap’n (Флинт был капитаном); I was quartermaster, along of my timber leg (я был квартирмейстером, из-за моей деревянной ноги; quartermaster — квартирмейстер; начальник /хозяйственного/ снабжения; заведующий продовольствием). The same broadside I lost my leg (на том же самом борту = в том же самом деле я потерял ногу), old Pew lost his deadlights (/в котором/ старый Пью потерял свои иллюминаторы = глаза). It was a master surgeon, him that ampytated me (это был ученый хирург, тот, что ампутировал мне /ногу/; master — магистр, кандидат) — out of college and all (из колледжа и тому подобное) — Latin by the bucket (знал всю латынь: «/черпал/ латынь ведрами»), and what not (и все остальное); but he was hanged like a dog (но он был вздернут как собака), and sun-dried like the rest, at Corso Castle (и высушен на солнце, как и остальные, в Корсо-Касле). That was Roberts’ men (то были люди Робертса), that was, and comed of changing names to their ships (и /они/ пришли /на плаху/ = погибли из-за изменения названий своих кораблей) — Royal Fortune and so on (Королевское счастье и так далее). Now, what a ship was christened, so let her stay, I says (а я говорю, как судно окрестили, так оно и должно называться: «так позвольте ему оставаться»). So it was with the Cassandra as brought us all safe home from Malabar (так было с Кассандрой, что доставила нас всех целыми домой с Малабара), after England took the Viceroy of the Indies (после того, как Ингленд захватил вице-короля Индии); so it was with the old Walrus, Flint’s old ship (так же было со Моржом = не менял также названия и Морж, старый корабль Флинта), as I’ve seen amuck with the red blood and fit to sink with gold (/который/, как я видел, пропитался весь кровью и чуть не потонул от золота /на борту/; amuck — безудержно, бешено; fit to do something — готовый сделать что-либо).”
quartermaster [`kwɔ:təmɑ:stə] surgeon [`sə:ʤn] christened [`krɪsnd] amuck [ə`mʌk]
“NO, not I,” said Silver. “Flint was cap’n; I was quartermaster, along of my timber leg. The same broadside I lost my leg, old Pew lost his deadlights. It was a master surgeon, him that ampytated me — out of college and all — Latin by the bucket, and what not; but he was hanged like a dog, and sun-dried like the rest, at Corso Castle. That was Roberts’ men, that was, and comed of changing names to their ships — Royal Fortune and so on. Now, what a ship was christened, so let her stay, I says. So it was with the Cassandra as brought us all safe home from Malabar, after England took the Viceroy of the Indies; so it was with the old Walrus, Flint’s old ship, as I’ve seen amuck with the red blood and fit to sink with gold.”
“Ah!” cried another voice (воскликнул другой голос), that of the youngest hand on board (самого молодого матроса на борту), and evidently full of admiration (и явно полный восхищения), “he was the flower of the flock, was Flint (он был украшением семьи = пиратского семейства, этот Флинт = что за молодец этот Флинт; flower — цветок, лучшая часть; flock — стадо, стая, семейство)!”