— Шарлотта. — Он подал ей руку. Оба не обращали внимания на зрителей в окне.
«Огонь с огнем».
— Шарлотта, — донесся из кареты веселый голос Джейн, и очарование момента лопнуло как натянутая нить. — Ты сегодня ослепительна. Правда, Гидеон?
— Да. — Он чуть сильнее сжал ее руку. И, подсадив в карету, добавил: — У меня с собой накидка. — Возможно, следует одолжить ее сегодня вам.
— Это способ сказать, что вы не одобряете мое платье?
— Вовсе нет. Это способ сообщить, что я не собираюсь делиться со всем Лондоном тем, что лично мне стоило так дорого.
Шарлотта стояла неподвижно, пока он надевал накидку на ее голые плечи.
— У меня с собой шаль. Ваша накидка не очень подходит к моему платью.
— Мы тоже друг другу не подходим. — Он снова подал ей руку. — Но все-таки женимся. И на случай если я недостаточно ясно выразился, добавлю: я согласен с Джейн, вы сегодня выглядите фаса вицей.
Глава 16
Ухаживание началось. Как и ожидалось, появление в театре герцога с нареченной в обществе знаменитого маркиза и его жены прекратило разговоры. Все головы повернулись к ним. Всем своим существом Шарлотта испытывала перед Гидеоном такой же благоговейный трепет, как и публика.
Она понятия не имела, какую будут играть пьесу. Ее это не волновало. Она не могла сосредоточиться на сцене, когда рядом сидел Гидеон, такой красивый и элегантный. Он положил ладонь на ее руку, и Шарлотта не знала, то ли это амурный жест, то ли Гидеон демонстративно сделал это для Грейсона.
В любом случае ее радовало прикосновение Гидеона, и она жалела, что не знает способа отплатить ему тем же.
В антракте Грейсон и Джейн отправились в ложу друзей. Шарлотта ждала, что Гидеон уберет руку. Вместо этого он повернулся и обнял ее. Его руки сомкнулись между ее лопатками, прижимая к твердой груди. Его рот опустился к ее губам.
Это был глубокий страстный поцелуй. Суровая насмешка над всеми ее чувствами. Герцог отстранился, лишь когда у нее перехватило дыхание. Внутренний голос предупреждал ее, что, возможно, это игра. Но она-то не играла. Уинфилд зажег в ней тлеющую боль чувственности, которая заставляла Шарлотту сознавать свою уязвимость всякий раз, когда он оказывался рядом.
— Вы оделись, чтобы доставить мне удовольствие? — прошептал Гидеон. Его глаза потемнели.
— Кому же еще?
Он наклонился мимолетно коснуться ее губ. Его рот жег ее как сладкий огонь. Шарлотта закрыла глаза, потерянная, закипавшая от наслаждения.
— Скоро вы будете раздеваться, чтобы доставить мне удовольствие.
— Но не в театральной ложе… — Шарлотта мгновенно открыла глаза.
Подняв голову, Гидеон отпустил ее и небрежно устроился в кресле за миг до того, как вернулись Джейн и Грейсон. «Он слишком опытен», — думала Шарлотта, краем глаза поглядывая на него. В его влекущей элегантной повадке не было и намека на то, что мгновение назад он целовал ее. Он казался отстраненным от своего окружения, если не от всего вообще.
Конечно, невозможно полностью обмануть леди с таким чутьем, как у Джейн. Усевшись, она посмотрела на сцену и спросила:
— Мы много пропустили, пока отсутствовали?
Шарлотте пойти бы по стопам Гидеона с его огромным опытом и дать уклончивый ответ.
Но вместо того чтобы следовать его примеру, она выдала себя, затараторив:
— Нет-нет. Занавес еще закрыт. Мы не слышали сигнала. Наверное, персонал просит молодых людей из публики вернуться в зал, так что не думаю, что вы что-то пропустили.
Джейн повернулась к ней с ангельской улыбкой:
— Я говорю не о сцене, дорогая.
— Ох.
После этого Шарлотта даже притвориться не могла, что сосредоточилась на спектакле. Даже если бы на сцене вместо актеров появились дрессированные обезьянки, она бы не заметила. Она хотела, чтобы этот вечер продолжался вечно. Но наконец занавес опустился. Гидеон поднялся, на миг окутав ее смущающим теплом своей тени.
У ложи стояла небольшая толпа, друзья приветствовали Гидеона и Грейсона, другие оттеснили Джейн к лестнице. Шарлотта почувствовала, как чья-то рука тяжело легла ей на плечо. Мужской голос произнес ее имя. Она повернулась в толчее, запах дегтя, опилок, духов ошеломлял. Помолвлены они или нет, но она посоветовала бы Гидеону приберечь нежные жесты до того времени, когда они останутся наедине.
А он тянул ее к себе с такой решительностью, что Шарлотту так и подмывало как следует стукнуть его веером. Но оказывается, Гидеон в углу фойе увлекся разговором с Грейсоном и тремя джентльменами. Она подняла глаза и увидела улыбающееся лицо, которое в свое время изо всех сил старалась забыть.
— Шарлотта, я тебя едва узнал. — Глаза Филиппа Морленда блестели от волнения. — Мы прибыли в Лондон несколько часов назад, и я умирал от желания увидеть тебя. Я знал, что следовало подождать, пока пьеса кончится, но не мог. И не стал бы. Мы с Калебом приехали вместе.
Она повернулась, сопротивляясь болезненной хватке Филиппа. Рядом стоял Калеб, ее средний брат. Где Гидеон? Куда он ушел? Она оглядывала фойе в поисках герцога или любого, кто пришел бы ей на помощь.
— Шарлотта? — рассмеялся Филипп. — Почему ты молчишь? Я надеялся тебя удивить, а не напугать. Что это за чепуху болтает старая дева в твоей школе про твою помолвку с герцогом?
— Это правда.
— Нет.
— Да. Отпусти мою руку.
— И не подумаю. Я тебя однажды потерял. Этого больше не случится.
— Я еще раз предупреждаю. Отпусти меня.
Филипп сжал ее крепче.
Шарлотта подняла свободную руку. Он проследил за ней взглядом. Веер резко опустился.
— О Господи! — воскликнул Филипп, подняв руку, то ли чтобы защититься от нового удара, то ли проверить, не появилась ли на лбу шишка. — У меня наутро синяк будет. Как я его объясню?
— Возможно, стоило об этом подумать прежде, чем ты напал на меня.
— Напал? — прищурился он. — Лондон изменил тебя, Шарлотта, и не в лучшую сторону. Буду рад забрать тебя обратно, туда, где тебе место.
Шарлотта отпрянула. Где ей место? Она знала, где ее место. Оно здесь, с Гидеоном, а не с этим навязчивым претендентом из ее прошлого. Оказавшись в Лондоне, она, может быть, и тосковала по семье, по своему дому в провинции. Но она не скучала по Филиппу. И не собирается позволить ему забрать ее у герцога.
Сэр Дэниел Мэллори частенько в одиночестве бродил по ночам без всякой цели. Сегодня он направлялся в самый эксклюзивный бордель Лондона. По делу. Стычка с хозяйкой была неизбежна. В прошлом году во время расследования одного дела у них возникла любовная связь. Нынче они встречались нечасто и всякий раз сталкивались, словно грозовые тучи.
Он вздохнул, перебирая в уме разговор с мисс Шарлоттой Боскасл. Она своим признанием выбила его из колеи.
Боскаслы хорошо платят за работу, это дало ему возможность проводить время с племянником и племянницей, которых он взял в дом после того, как убили его сестру.
Найти дневник — это не вершина его профессии, хотя он понимал, почему семья так переполошилась. Но поиски означают, что придется опрашивать свидетельницу, в чьем сердце кипит ненависть к нему.
Гидеон выпрямился. Возможно, ему просто показалось, что какой-то мужчина докучает Шарлотте в углу театрального фойе. Что этот шутник себе думает? Кто смеет лапать леди на публике? Гм, сам он это сделал, но это совсем другое. Женщину, которая бы избегала его внимания, когда он настроился соблазнить ее, еще надо поискать.
— Извините, джентльмены, — на полуслове оборвал он разговор. — Надвигаются неприятности, и я намерен их предотвратить.
Гидеон бесцеремонно протискивался сквозь толпу, не обращая внимания на шепот за спиной, пока не подошел к мужчине, которого Шарлотта только что стукнула веером.
Глава 17
Одри Уотсон сидела одна в гостиной наверху, где обычно принимала избранных гостей.
Она руководила элегантным, но хорошо охраняемым сералем. Любопытных, пробиравшихся в дом в надежде своими глазами увидеть знаменитое падение нравов, от крыши до погреба поджидали тайные ловушки. Но тем гостям, кто платил за визит, приватность была гарантирована.
Многие студенты университета считали, что риск попасться стоит шанса познакомиться со знаменитой миссис Уотсон. Случалось, она даже приглашала одного-двух отважных нарушителей составить ей компанию.
Естественно, у нее были любимые гости. Боскаслы имели право входа на любой вечер, ее симпатия к этому семейству не имела ничего общего с сексуальными предпочтениями и объяснялась исключительно дружбой.
И все-таки напрасно семья наняла сэра Дэниела Мэллори своим частным агентом и телохранителем.
Было уже далеко за полночь, дом оживал. Ее уже проинформировали, что сэр Дэниел прибыл поговорить с ней. Она ждала, пока слуга проводит к ней нежданного визитера. Ее Немезиду, как насмешливо она называла сэра Дэниела. Он бросал вызов всем аспектам ее необычной жизни всякий раз, когда ему представлялась такая возможность. Со времен их короткой связи он, похоже, взял на себя роль ее персонального полицейского, о чем его никто не просил.
Ее сердце, казалось, билось в такт его шагам по ковру. Одри видела, что он с презрением ждет, пока она заметит его присутствие. С провокационной улыбкой она посмотрела мимо него на своего охранника.
— Можете идти. Не думаю, что наш герой столицы причинит мне какой-нибудь вред. Не так ли, сэр Дэниел?
— Не больше, чем вы его сами себе причиняете, — сухо улыбнулся он и указал на кресло напротив нее: — Позволите?
— Пожалуйста.
Поскольку она не отказывала себе ни в каких удовольствиях, миссис Уотсон открыто разглядывала его. Великолепное лицо. Вовсе не красивое, с упрямым подбородком и выступающими скулами, оно, возможно, вылеплено слезами, оброненными над грехами мира, который сэр Дэниел не мог спасти.
Потом она почувствовала в его глазах осуждение, которое он когда-то маскировал, и, защищаясь, ощетинилась.
— Чего вы от меня хотите?
— Приличной жизни. Но мы оба знаем, что это невозможно.
— Пока будут существовать такие люди, как вы, чтобы выдвигать обвинения. Почему вы не сняли плащ? Как всегда, боитесь искушения?
Сжав губы, сэр Дэниел вертел в руках шляпу.
— Я пришел не для того, чтобы ссориться.
— Ради удовольствия?
— Семья, которую мы оба уважаем, попросила меня помочь в поисках личного дневника, который исчез ночью. Последний раз он был в руках герцога Уинфилда.
Одри уставилась на него:
— Единственное правило, которое я неукоснительно соблюдаю, заключается в том, что все тайны в этом доме в безопасности.
Именно поэтому у нее была верная клиентура, состоявшая из политиков и сановников, обедневших поэтов и процветающих лордов.
Он выругался сквозь зубы.
— Я знаю, что Уинфилд был здесь. Я бы хотел поговорить с женщиной, с которой он встречался. Насколько я знаю, ее зовут Габриэль.
Одри поднялась.
— В таком случае, сэр Дэниел, вам нужно договориться о встрече. Но уверяю вас, что дневника в доме нет.
Он встал и шагнул вперед, преградив ей дорогу.
— Черт побери, я вас сломаю, Одри.
— Ценой, за которую я угождаю всем непристойным желаниям, но такие дела делаются в приватном порядке. Я уверена, вы помните, что у меня работает много охранников. И по малейшему моему знаку вас выпроводят отсюда.
Она с улыбкой отпустила его, когда открылась дверь и появился охранник.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь найти дневник.
— Все охранники в мире не защитят тебя от самой себя.
— Меня ты не спасешь, — сказала Одри с улыбкой. — Лучше спаси себя.
— От чего?
— От своей властной правильности.
— Что заставляет тебя думать, что у меня бескорыстные мотивы?
— Если это деловое предложение, сомневаюсь, что ты можешь позволить себе меня.
Какой-то миг, показавшийся ей восхитительным, сэр Дэниел смотрел на нее с неуверенностью, потом вышел из комнаты. Одри последовала за ним в холл, но пошла по коридору в противоположном направлении, ни разу не оглянувшись.
— Вот колючка, — сказала она достаточно громко, чтобы он мог ее услышать, и услышала его тихий смех.
Точно так, как в ту ночь, когда он был с ней.
Когда он изменил ей?
Она могла спать с ним или не замечать его существования. Но она больше никогда не позволит себе ждать его.
* * *
Гидеон раздраженно повернулся к джентльмену, который пытался привлечь его внимание. Ему еще нужно разделаться с грубияном, который потирал шишку, вспухавшую на покрытом испариной лбу.
— Кто вы такой? Очередной ухажер? Так имейте в виду, я вас спущу с лестницы.
Шарлотта мягко тронула его веером.
— Ваша светлость…
Гидеон не слушал ее. Он только что заметил, как очередной джентльмен пробирается сквозь жидкую толпу к Шарлотте. Да, сегодня она выглядит красавицей, но три настойчивых воздыхателя сразу?
— Назовите ваши имена, — надменно сказал он самому высокому из троицы. — Я вас лично лбами столкну, если кто-нибудь из вас снова обидит эту леди.
Высокий мужчина, чье лицо начинало казаться знакомым, сверкнул нахальной улыбкой.
— А вы кто такой, чтобы выступать ее защитником?
— Я герцог Уинфилд, — фыркнул он.
— Так и есть, — пробормотала Шарлотта, явно довольная этим фактом.
— Да? — Мужчина обратился к Шарлотте с такой фамильярностью, что Гидеон задумался, какие еще секреты скрывает эта леди. — Подумать только! Хит сказал, что ты помолвлена с герцогом, и мы всю дорогу смеялись. Будто ты выходишь за пэра, которого мы никогда не встречали.
Грубиян с шишкой натянуто рассмеялся:
— Как будто она может выйти за кого угодно без разрешения семьи.
Молчавший до сих пор мужчина задумчиво переводил взгляд с Гидеона на Шарлотту. Гидеон подумал, что если не считать разницы в цвете волос, этот задумчивый тип похож… черт побери, он, должно быть, ее брат. Гидеон оценивающе посмотрел на высокого. Его голубые глаза выдавали общую родословную.
Он перевел взгляд на Шарлотту.
— Это ваши…
— …братья, — договорила она. — Невероятно, но правда мы похожи как капли воды? А это мистер Филипп Морленд, мой старый… друг.
Филипп. Смутные воспоминания всплыли в голове Гидеона.
Где он слышал это имя раньше? Определенно не от Шарлотты. Но ее дневник… ода. Гидеон фыркнул. Филипп был предметом ее безумного увлечения в юности. И разбил ей сердце. Стоит ли об этом беспокоиться? Стоит. Если Филипп вернет ее симпатию, ему, Гидеону, не придется стоять у края пропасти под названием «супружество».
И все-таки никто не может безнаказанно вмешиваться в его дела, даже если он потерял контроль над своей судьбой. Гидеон чувствовал себя глупцом, оказавшись в этой ситуации. И чтобы усугубить ее, ему ничья помощь не нужна.
Он угрожающе шагнул вперед. Словно предвкушая стычку, группа проходивших, мимо зрителей остановилась поглазеть.
Герцог в обществе неизвестной леди — уже одного этого достаточно, чтобы возбудить интерес.
Но если герцог вызовет на дуэль человека в театре, это более волнующе, чем та пьеса, которую они только что посмотрели.
— Что дает вам право приближаться к этой леди?
Нахал выпрямился, поравнявшись с его подбородком.
— Вы, безусловно, не знаете, кто я, иначе вы не посмели бы задавать этот вопрос.
Гидеон усмехнулся:
— А вы наверняка не знаете, что я сделаю все, что пожелаю. И не распускайте свои липкие руки.
— Липкие? Липкие?!
Гидеон с энтузиазмом кивнул:
— Именно. Слизняк оставляет липкий след всюду, где ползет.
— О Господи. — Шарлотта резко развернула веер и принялась обмахиваться, словно намереваясь охладить пыл. — Джентльмены, остановитесь, пожалуйста, это зашло слишком далеко.
Гидеон отступил на безопасное расстояние, признавая, что Шарлотта со своим единственным, на вид пустяковым и бесполезным аксессуаром опаснее, чем можно судить по ее деликатной внешности. Фактически все в Шарлотте вводит в заблуждение. Как еще он мог объяснить то, что стоит в театральном фойе, кипя гневом, и готов защищать ее, если даже это будет стоить ему жизни?
Потом Шарлотта улыбнулась ему, и уже не имело значения, обманом она заманила его в брачную ловушку или нет. В каких-то незапятнанных уголках своего сердца Гидеон знал, что ее намерения чистые и страстные, и ему следует охранять ее ради себя самого.
— Прочь от нее, — добавил он. — Или я сам вас отодвину.
По выражению лица Филиппа видно было, что Гидеон говорит серьезно.
— Вы этого не сделаете.
— Думаю, сделает, — раздался из разраставшейся толпы веселый голос. — Сделайте это, ваша светлость!
Не успел Гидеон предпринять дальнейшие действия, чтобы осадить этого прохвоста, как совершенно не вовремя появились Грейсон и Джейн, и все заговорили одновременно. В этой неразберихе два брата Шарлотты ухитрились представиться Гидеону, а он — им. Но ее бывший возлюбленный молча смотрел на Шарлотту с тоской, которая искушала Гидеона довершить кулаками то, что она начала веером.
К несчастью, Грейсон расстроил эту возможность, предложив всем семерым отправиться в одной карете перекусить отбивными.
— Я умираю от голода, — объявил маркиз, забыв о витавшей в воздухе напряженности.
— Я не стану есть отбивные в новом вечернем платье от мадам Дивайн, — с негодованием заявила Джейн. — Повара могли бы приготовить их дома, если бы ты выразил такое желание. Идемте, джентльмены, Шарлотта. На случай если никто из вас не заметил, на лестнице стоит какой-то противный человек и рисует нас, карикатура, вероятно, появится в утренних газетах. Я не намерена обеспечивать его существование, позируя ему.
Глава 18
Шарлотта вздохнула с облегчением, когда ее братья с Филиппом укатили в своей карете. Начался дождь. Она могла только вообразить, каким напряженным окажется возвращение в академию, когда Гидеон в таком настроении. До сих пор Шарлотта считала слухи о его гордости преувеличенными. Однако не могла ошибиться в оценке его поведения сегодня. Он явно принял роль ее жениха близко к сердцу.