Нет, я, конечно, тоже смогу все это заметить, наблюдательность у меня натренирована о-го-го как! Но в том-то и дело, что мне мои результаты давались путем длительных, кропотливых и неустанных тренировок, а у Наташки все получалось само собой! Она даже не напрягалась, не закрывала глаза, пытаясь запечатлеть в памяти увиденную картину. Она просто бросала короткий, мимолетный взгляд, а потом с непробиваемым спокойствием выдавала все наши ухищрения, даже с какой-то снисходительной усмешкой, словно хотела сказать: «Ну, прямо как дети, ей-богу!»
И мы, потратившие несколько минут на бурное обсуждение того, как похитрее запутать Наташку, отчаянно срезавшие пуговицы с одежды, менявшие шнурки с черных на серые, закручивавшие локоны на объекте в другую сторону и злорадно потиравшие руки в уверенности, что уж длины ленточки в косичке, укороченной на сантиметр, Наташка точно не заметит, оставались снова как будто в дураках. Ибо от Наташкиной наблюдательности не укрывались не только подрезанные ленточки, но и пара седых волосков, искусственно добавленных в прическу «объекта».
«Фотографическая память!» – с обреченным восхищением в голосе разводил руками руководитель группы подполковник Бородин. А я была уверена, что память памятью, но без Божьего дара тут не обошлось.
Так что своей способностью моментально перевоплощаться в совершенно другого человека я гордилась, ценила ее и старалась применять везде, где она была уместной. А таких случаев находилось предостаточно.
Вот и сейчас, спустя буквально несколько минут, на меня из зеркала смотрел высокий, симпатичный парень в фирменной джинсовой рубашке, с уверенным и даже несколько нахальным взглядом пронзительно-синих глаз (контактные линзы), с модной, приподнятой с помощью геля челкой и выражением лица, говорящим об убежденности в том, что весь мир сотворен для него одного.
Когда я предстала в таком виде перед Ксенией, у нее отпала нижняя челюсть, отчего лицо приобрело еще более глупое выражение, чем я хотела добиться.
– Ну что, – небрежно спросила я, галантно протягивая ей согнутую в локте руку, – на выход?
– Женя, неужели это вы?
– Постарайтесь поверить мне на слово, ибо, чтобы убедить вас в том, что это я, мне придется разрушить весь образ, а потом создать вновь, а я не люблю бесполезно тратить время, – проговорила я, но Ксения не требовала никаких доказательств.
Она улыбнулась, одобрительно тряхнула головой и положила свою длинную ладонь на мой локоть. Так, под ручку мы и вышли из моей комнаты в прихожую, где столкнулись с тетей Милой, которая сразу же отпрянула в сторону.
– Не стоит волноваться, мадам! – произнесла я приятным тенорком. – Это всего лишь я, ваша оригинальная племянница!
Последнюю фразу я произнесла уже своим обычным голосом. Тетя Мила оторопело уставилась на меня и прислонилась к стене.
– Господи, Женя! – простонала она. – Ты меня в гроб вгонишь!
– От души надеюсь, что нет, – чмокая тетю Милу в щечку, сказала я. – Как я тебе в таком виде?
– Ужасно! – расстроенным голосом призналась тетя.
Другого я и не ждала. Тут весь вопрос в том, что мы с тетей вкладывали совершенно разный смысл в вопрос о том, как я выгляжу. И я была убеждена, что на все сто, поскольку даже родная тетя меня сразу не узнала. И если бы я продолжала говорить мужским голосом, она бы так и не сообразила, кто перед ней. Так что, вполне удовлетворенная, я попрощалась с тетей и повела Ксению к лифту.
У дверей я пропустила девушку вперед, затем снова подхватила ее под руку. Под любопытные взгляды старушек, казалось, вечно восседавших на скамейке, мы чинно прошествовали до конца двора и повернули за угол. Я была уверена, что за нами никто не последовал. Еще в лифте я дала Ксении указание осторожно посмотреть, не заметит ли она своего преследователя где-то поблизости. За углом Ксения сказала, что не видела никого похожего. Это, конечно, могло ни о чем не говорить. И дабы убедиться в отсутствии слежки окончательно, я поймала такси.
Ксения назвала водителю адрес, и мы поехали на улицу Липовую.
– Можно снять этот ужасный парик? – шепотом спросила меня девушка, склонившись к уху.
– Нет, – не разжимая губ, ответила я.
– Но почему, его же нет? У меня уже голова чешется, и жарко ужасно! – пожаловалась она.
– Придется потерпеть, – невозмутимо сказала я. – Вполне вероятно, наш шпион ошивается сейчас возле вашего дома, ожидая, когда вы вернетесь.
Ксения вздохнула и попыталась запустить пальцы под искусственную шевелюру, но специальные липучки надежно фиксировали парик, и Ксении удалось лишь чуть поскрести кожу у лба.
Ничего страшного, пусть терпит. В конце концов, это для ее же блага. Я, между прочим, тоже в парике, но не демонстрирую всем своим видом, как я страдаю по вине собственной клиентки!
Всю дорогу я посматривала в зеркало заднего вида и в окно. К концу пути у меня была твердая уверенность в том, что «хвоста» за нами нет. Осталось дождаться приезда.
Когда такси остановилось возле кирпичной девятиэтажки на тихой улице Липовой, мы, расплатившись с водителем, вышли из машины и направились к подъезду. Все это время я старалась говорить громко и беспечно, так что Ксении оставалось только улыбаться.
Во дворе в радиусе ближайших ста метров никого не наблюдалось. По дороге к подъезду я успела боковым зрением осмотреть окрестности и никого подозрительного не заметила. Кажется, наш номер с маскировкой удался, и не зря нам пришлось париться под накладными волосами.
Мы поднялись на пятый этаж, где я убедилась, что там никто не притаился, хотя уже готова была к тому, что предется прикинуться влюбленной парой, обнимающейся на лестничной клетке. После чего мы спустились на четвертый, где, собственно, и жила Ксения.
Глава вторая
Квартирка, которую снимала моя клиентка, была миленькой и уютной. Две квадратные комнатки, одна попросторнее, другая поменьше, стандартный набор мебели, персональный компьютер на столе, ванная, совмещенная с туалетом, удобная кухонька…
Но прелести интерьера мало меня интересовали. В первую очередь я обследовала помещение на предмет присутствия в нем подслушивающих устройств и камер наблюдения. Не обнаружив ничего подобного, принялась за телефонный аппарат. Убедившись, что «жучка» в нем нет, я переключилась на сотовый Ксении. Она с некоторой опаской спросила, не повредит ли ее дорогой «раскладушке» подобная процедура, и мне пришлось заверить ее, что ничего с ее драгоценной игрушкой не случится.
– Просто там список контактов плюс даты, дни рождения и некоторые интересные снимки, – словно извиняясь, пояснила девушка.
– Все сохраним в лучшем виде, – пообещала я, берясь за миниатюрную отвертку, и через несколько минут вернула Ксении ее аппарат в первозданном виде.
– Это было лишнее, я никогда не оставляю телефон без присмотра, – прокомментировала девушка, убирая его в сумку.
– Ну, мне лучше знать, что лишнее, а что нет, – пробурчала я, поскольку очень не люблю, когда клиенты пытаются учить меня моему ремеслу. – Идите ставьте чайник.
Успокоившись, что в квартиру никто не проникал в отсутствие хозяйки, я на всякий случай плотно задернула шторы, после чего с облегчением стянула парик и прошла в ванную комнату принять душ, предварительно испросив разрешения Ксении. Та тут же снабдила меня полотенцем и необходимыми средствами гигиены, а сама отправилась на кухню готовиться к вечернему чаепитию.
Тетя Мила не удержалась и перед уходом сунула мне в сумку сверток с домашней едой, который я сейчас, сидя за белым в голубой цветочек кухонным столиком, распаковывала. В нем оказались вкуснейшие пирожки с грибами, половинка жареной курицы, банка деревенской сметаны, а также кусок моего любимого французского сыра, который я купила вчера. Тетя же почему-то не испытывала к нему особой привязанности и ела малюсенькими кусочками чисто из вежливости, чтобы поддержать мои вкусы.
Выложив все это на тарелки, я потерла руки, поскольку мне-то дома даже чайку не довелось попить, не то что поужинать, и ела я последний раз сегодня еще утром, когда отправлялась на пляж, а с тех пор минуло предостаточно времени, чтобы желудок откровенно выразил свое возмущение таким пренебрежением к себе. Ксения также не осталась в долгу и быстро нарезала салат из помидоров, ветчину и достала из пакета мягкий лаваш, так что ужин у нас получился просто царский.
– Во сколько вы уходите в академию? – спросила я, пережевывая сыр и наворачивая ложкой салат прямо из миски.
– В половине девятого, – ответила Ксения.
– Отлично, я выйду сразу следом за вами, – кивнула я. – И до которого часа у вас занятия?
– Последняя пара заканчивается в три часа.
– И какие у вас дальнейшие планы на завтра?
– Да, собственно, никаких, – пожала плечами девушка. – Я могу сразу возвратиться домой.
– Последняя пара заканчивается в три часа.
– И какие у вас дальнейшие планы на завтра?
– Да, собственно, никаких, – пожала плечами девушка. – Я могу сразу возвратиться домой.
– Можете особо не торопиться, прогуляйтесь и не беспокойтесь, я буду рядом, – сказала я.
– Так мне не брать машину?
– Не стоит, это усложнит нашу задачу, – сказала я, потому что преследователю Ксении гораздо легче засечь мой автомобиль, а менять машины в течение маршрута у меня нет возможности. Можно было, конечно, этого добиться, но для этого необходима соответствующая подготовка, для которой как минимум нужно временно разжиться этими самыми машинами, а я пока не видела в этом смысла. Так что пусть пройдется пешком, оно и для фигуры полезнее, и для здоровья в целом.
Ксения как гостеприимная хозяйка определила меня в более просторную комнату, в которой находился компьютер. Это было удобно еще и тем, что меньшая использовалась девушкой как ее собственная спальня, так что я одобрительно отнеслась к подобному варианту. Но так как Интернет был нужен нам обеим, я одолжила Ксении свой ноутбук.
Спалось мне спокойно, и встала я ровно в шесть – это мое обычное время пробуждения. Стараясь не шуметь, сделала зарядку и приняла душ, после чего проскользнула на кухню выпить утреннюю чашечку кофе. Дверь в комнату Ксении была закрыта, и так как она не просила меня разбудить ее в определенное время, я и не заморачивалась этим. Сделав пару тостов с сыром, я позавтракала, допила вторую чашку кофе и, чуть приоткрыв штору, выглянула в окно.
Двор был практически пуст. Жильцы еще либо спали, либо только собирались на работу: время едва приблизилось к семи. Я зевнула и задернула штору. Для преследователя рановато. Поглядим, появится ли он, когда Ксения выйдет из дома и отправится на занятия.
Признаться, вчера вечером, лежа в постели и раздумывая над ситуацией, я крепко усомнилась в том, что Ксению реально кто-то преследует. И если даже за нее действительно заступился какой-то парень – а у меня пока не было оснований считать, что это не так, – то он вполне может оказаться совсем другим человеком, а не ее преследователем. Симпатичный парень стандартной внешности – да таких сколько угодно! А держится он, как я поняла, на значительном от нее расстоянии, вот она и могла собрать всех в одну корзину, обобщить и создать собирательный образ из случайно встреченных молодых людей. М-да…
Что ж, даже если так, то мне волноваться не о чем. Работу свою я выполняю, а без изначального риска она и вовсе становится безопасной. Не так, конечно, интересно, как ежеминутная готовность к выстрелам и погоням, но здесь есть свои плюсы. Неплохо получить дополнительный заработок, пусть даже всего за пару дней, в течение которых Ксения убедится, что тревожиться не о чем, и вежливо попрощается со мной. Ибо сколько бы у тебя ни было денег, лишних никогда не бывает, и тратить их попусту неохота.
Но пока еще ничего не разъяснилось, и к восьми я была полностью готова сопровождать Ксению. Причем чутье и опыт мне подсказывали, что не стоит делать этого открыто. Не стоит светить свою персону, пока мы не поняли, какого лешего нужно от девушки неведомому преследователю. Нужно выяснить, кто он, зачем он ходит за Ксенией и почему. Только после этого можно будет принимать решения.
Так как я разгромила дурацкую идею Ксении по отвлечению внимания этого непонятного мальчика и доказала, что дела так не делаются, предстояло выработать другой план, и я его уже придумала. План, собственно, был прост как черный хлеб: парень, если он существует, следит за Ксенией, а я слежу за ней и за ним самим. В ходе слежки я анализирую его действия и делаю выводы. Таким образом, и Ксения находится под охраной, и сведения я получаю, как говорится, из первых рук, становясь сама участницей событий.
Работа, конечно, больше не для телохранителя, а для детектива, но что поделаешь, если обстоятельства сложились так, а не иначе. К тому же моя профессия зачастую перекликается с работой сыщика, такая уж у нее специфика. Почти во всех делах, участницей которых я была, присутствовал криминал. Но те действия, которые я запланировала, мне было вполне по силам осуществить, так что душа моя была спокойна, оставалось дождаться пробуждения Ксении и ее похода в академию.
Девушка не заставила себя ждать: она появилась на кухне в половине восьмого, уже успев принять душ и облачиться в симпатичное платье под джинсу чуть ниже колен. Макияжа почти не было, но Ксения, от природы обладавшая яркой внешностью, выглядела очень привлекательно. Она улыбнулась мне, приветствуя, и нажала пальцем с длинным ногтем, накрашенным прозрачным лаком, кнопку электрического чайника.
Пока она завтракала, мы еще раз обсудили детали.
– Значит, выходите из дома и спокойно, не торопясь, идете в академию. Идете как ни в чем не бывало, не стреляя глазами по сторонам и не выдавая ни своего волнения, ни моего присутствия. Я все время буду рядом, так что волноваться не о чем, – повторяла я, боясь, как бы Ксения не разнервничалась и не сорвала весь план. Но вроде бы она производила впечатление уравновешенной особы.
Ксения отщипывала кусочки лаваша, макала их в сметану и отправляла в рот, кивая мне.
– Я выйду первой, – продолжала я. – Вы ждете до половины девятого и тоже выдвигаетесь. Не пытайтесь искать меня глазами.
– Да я все помню, Женя, не беспокойтесь! – махнула рукой Ксения, и я подумала, что спокойная ночь, а также мое присутствие пошли ей на пользу: в ее глазах уже не было испуга.
– Ну хорошо, – сказала я. – Тогда я пойду собираться. Не провожайте меня, в прихожую не выходите и с балкона не машите платочком!
– Я понимаю, – улыбнулась девушка.
Я быстро оделась, подправила кое-какие штрихи и вышла в подъезд. Спустилась по лестнице и оказалась во дворе. Из дверей выходили жильцы, садились в припаркованные прямо под окнами машины и уезжали. Некоторые шли на остановку. Я двигалась не спеша, не забывая отслеживать обстановку.
Через несколько минут, покидая двор, я поспорила сама с собой на мороженое, что никакой слежки нет, но расслабляться не стала.
Ксения снимала квартиру в старом районе города, в его историческом центре, где, помимо выстроенных в семидесятые годы девятиэтажек, в одной из которых и жила моя клиентка, сохранились домики, обшарпанные как снаружи, так и внутри. Люди, их населявшие, запросто переговаривались друг с другом сквозь раскрытые окна и порой склонны были забывать, что живут они в большом городе, а двадцать первый век уже одиннадцать лет как наступил и вполне заслуженно справил первый юбилей.
Я заняла позицию через квартал от дома и набралась терпения. Судя по профилю работы, сегодня мне его понадобится очень много.
Выглядела я простенько и неприметно: волосы собраны в хвост, легкий серенький костюмчик и старые босоножки. Косметику я использовала так, что ее практически не было заметно, но черты моего лица претерпели существенные изменения. Маскироваться под самовлюбленного мачо я сегодня не стала.
Ксения вышла из дома ровно в половине девятого, как мы и договорились, и неторопливой походкой направилась к троллейбусной остановке. Все ее сегодняшние маршруты я знала наизусть. Да их и было-то с гулькин нос: в академию да обратно.
Идя по тротуару, Ксения все-таки оглянулась и, не увидев меня, едва заметно повела плечами и повернула за угол. Отщелкнув окурок сигареты в урну и профессионально попав точно в ее распахнутую черную пасть, я пошла следом за ней, разглядывая витрины попадавшихся магазинчиков.
Повернув за угол, я увидела Ксению, прижавшуюся к лотку с мороженым. Судя по всему, она мне что-то захотела сказать. Заметив ее маневр, я случайно остановилась рядом и, не разжимая губ, спросила:
– Что случилось?
– Я его не вижу, Женя, – ответила мне Ксения тихо.
Я вздохнула и, проговорив, что еще не вечер, купила себе два эскимо на палочке и побрела дальше.
Куда пойдет Ксения, я и так знала, поэтому слишком сильно пялиться на нее смысла не было: мне нужна была не она, а та рыба, которая на нее упорно клевала.
Ксения не спеша направлялась по улице Горной в сторону центра.
Я шла по другой стороне, ела мороженое и рассеянно поглядывала на прохожих.
Половина девятого утра – самое благодатное время для прогулок. Конечно, если гуляешь с конкретной целью вести двойную слежку: людей на тротуарах прорва, машин на дорогах – почти столько же. Остаться незаметным в этой массе – задачка по силам даже для детей. Причем зачастую они с ней справляются как раз тогда, когда их никто об этом не просит, заставляя своих пап и мам метаться со взъерошенными волосами и вытаращенными глазами в поисках своего чада. Слава богу, что чаще всего чада все-таки благополучно находятся…
Примерно через полчаса, когда мороженое уже давно успело закончиться и я закурила, я должна была признаться, что слежка за Ксенией на самом деле существует, и я проспорила самой себе мороженое. Отложив его покупку на неопределенное время, так как только что съела две порции, я пристроилась к ее преследователю и принялась его изучать.