А Санчес уже с утра засядет с несколькими своими помощниками за предварительный отбор самых лучших сценариев, по которым после утверждения начнут немедленно сниматься фильмы. Тогда как господин Таричелли вообще заявил, что он человек непубличный и сугубо деловой, поэтому неотложно приступает к намеченной скупке кинотеатров.
Глянуть со стороны на всё это – сказка! Образец высочайшей деловой активности, духовного единения, товарищеского чувства локтя и чуть ли не фанатизм в достижении поставленных перед собой высоких целей. О таких отношениях уже хоть с листа начинай снимать мелодраму, душевную, жизнеутверждающую, подающую пример яркой жизнедеятельности лучших представителей человечества. Можно бы и снять…
Если бы не участие во всём этом обладателя Семёна Тюрюпова.
Конечно, Иван Загралов сомневался, и с большим на то основанием:
– Люди меняются, несмотря даже на свой возраст. Поэтому мог и Семён измениться, причём в лучшую сторону. К тому же он мог и в самом деле загореться идеей содействовать росту и рекламе некоего предприятия, связанного с кино. Ведь кино, по сути, это до сих пор волшебство, сказка из детства, в которую тянет людей независимо от возраста и общественного статуса. Вот Тюрюпов и устроил для себя моральную отдушину, решил поразвлечься, получить истинное удовольствие от полного процесса создания фильма. Начиная от сотворения сценария и кончая получением прибыли после проката фильма. Могло такое случиться?
От имени своих коллег отвечал Лучезар Апостол:
– Конечно, может! Да и никто не утверждал, что Тюрюпов ну совсем уж кровавый маньяк и законченный моральный урод. Но вот ещё ни разу не было у него начинания без скандала, ссоры, драки и в итоге кровавой поножовщины, в которой сталкивались лбами представители самых разных политических и ведомственных группировок. То есть этот хитрый белорусский партизан умеет и умудряется устроить гражданскую войну в течение нескольких дней. И устраивал же гад, и не раз! Мы не говорим, что в России устраивал, но в иных банановых республиках такого наворочал, что самому оттуда сбегать потом приходилось без порток.
– А кто страдал в результате тех войн? – неожиданно поинтересовался Иван.
– Да какая разница кто? От войны в любом случае в первую очередь страдают невинные люди, народ. Да и неинтересно нам было вести статистику и заниматься аналитикой. Главное известно: виноват Тюрюпов, а остальное нас не касалось.
– Ну, раз он в России не слишком хулиганит, то, может, и сейчас всё обойдётся?
– Слишком много нехороших совпадений, – стал рассуждать Леон Свифт. – И появился он в Москве, когда от тебя сумел сбежать Большой Бонза. Кстати, которого мы никак не отыщем! И с тёщей он твоей чуть ли не в полюбовных отношениях…
– Может, он и не знает, кто у неё зять?
– Вань, да не будь ты настолько наивным! Он заранее всё знал, ещё до приезда в Москву, и всё давно продумал-просчитал. Недаром спонтанная встреча с твоей тёщей состоялась как раз перед прилётом в Москву Джека и Скунса. Только мы пока не можем понять, когда и как ударит по тебе явно многоходовая комбинация. Да и по нам наверняка…
Загралов с досадой развёл руками:
– Ну и где? В чём там следует искать коварство и обман? Структура новой организации ясна и прозрачна, как стекло. Никак не пойму, о каком ударе вы всё время талдычите? Ведь нет никакой опасности! Не существует попросту!
– Да не расстраивайся ты так сильно! – с присущей ему радостной улыбкой на круглом лице вмешался в диспут Гон Джу. – Опыт приходит с годами, осторожность – с шишками. Только к мёртвым ничего не приходит, им уже на всё плевать. Хотя нет, вру! С нашими возможностями порой и мёртвые оживают и становятся фантомами с полноценным сознанием. Но в любом случае перестраховка не помешает. Поэтому ни в коей мере не прекращаем тотальную слежку за всеми нашими оппонентами, продолжаем анализировать каждое действие вокруг них и готовим превентивные меры на любые случаи жизни. Начиная от неожиданной смены погоды и кончая трагическим смещением президента с его поста.
Опять Загралов не поверил:
– Неужели и до такого может дойти?
– Если это будет выгодно Тюрюпову, то он кого угодно уберёт, невзирая на любые последствия. Как ты понимаешь, смерть президента – это страшные последствия любого толка и скорей всего совершенно неуправляемые народные массы. А в таком случае обладатели гибнут, как бы они там ни тужили и как бы себя фантомами не ограждали. Ибо в экстремальных условиях никто не застрахован от смерти. Так, к примеру, мой сигвигатор находился до революции в руках видного, можно сказать, знаменитого артиста. Но голодные пролетарии и пьяные матросы не заметили, как походя уничтожили практически бессмертного человека. После того момента иномирское устройство успело побывать в руках более чем двадцати владельцев за неполные двадцать лет, пока не оказалось у меня. Вот где чехарда была! Вот когда люди многие умирали и даже не знали, за что и от чьих рук. Так что слишком рисковать нельзя…
– То вы говорите, что Семён – рисковый придурок, то утверждаете, что президента он убивать не станет, – недоумевал Иван. – Определитесь наконец!
– И говорили, и утверждаем! – проворчал Апостол. – А тебя просто убедить пытаемся, что лучше предусмотреть самое худшее, и просто приводим примеры…
– Понял. Тогда надо начинать слежку и в окружении президента, и в Государственной думе, и среди московских олигархов. Ну и про силовые структуры не забывать. Если они начнут творить нечто неадекватное, уж точно всем не поздоровится.
Уже собрались расходиться, как Леон Свифт опять поднял тему передачи сигвигатора избранному кандидату:
– Отыскал себе ученика?
– Как сказать… в принципе решу окончательно завтра, потому что кандидатур несколько. Но у меня попутный вопрос: имелись ли случаи, чтобы сигвигатор передавался тому, с кого уже имеется действующий фантом?
Все три полусотника скривились одинаково, словно после зубной боли. Но объяснять стал Лучезар Апостол:
– Тебе уже говорили, что нельзя такое творить? Странно… Хотя это описывается уже в той, последней части инструкции для нас, но вроде тебе намекали. Так вот, главная опасность таится в том, что если мы своего кандидата выбираем из числа уже имеющих копию и эта копия в нашем распоряжении, то может случиться «избавление от нашей воли». Иначе говоря, фантом иного обладателя станет нам полностью неподвластен, совершенно самостоятелен в выборе действий и предпочтений. Нонсенс заключается в том, что тогда мы его сможем только развеять, а в виде духа он всё равно останется существовать там. Понимаешь всю абсурдность ситуации?
Действительно, некий парадокс получался. Да и антагонизм в отношениях мог возникнуть. Обладатель имеет числящегося у него фантома, и тот становится ему совершенно неподвластен. Опасно ли это? Вроде как нет, если новеньким обладателем станет генерал Тратов, Евгений Кравитц, да и хотя бы тот же майор Лидкин. Но ведь ничто не вечно под луной и возможны разногласия в будущем по любому вопросу. Тот же силовик Тратов потребует мобилизации всех сил без исключения на уничтожение преступников, например. А Загралову в этот момент необходимо срочно решать научные проблемы с лекарством «Яплес Хоча». И как быть?
К тому же просто будет несколько неприятно, когда другой обладатель будет знать все твои самые интимные секреты, а ты в противовес такими возможностями обладать не сможешь. Фантом-то полностью независим! Это если не принимать во внимание и более масштабные проблемы мирового значения. Поневоле задумаешься.
Загралов обратил внимание на одну оговорку и указал на неё Лучезару:
– Ты сказал: «…может случиться «избавление от нашей воли»? Может?
– Ну да, там так и написано. То есть «может» и не случиться. Тут ты прав… Но! Никто не проверял, да и проверять не захочет эту часть инструкции. Да и сам ты неужели станешь рисковать? Тем более что кандидатур достойных хватает в любом случае.
– Ну да, кандидатур хватает, – вынужден был признать Иван. – Но, честно говоря, вы меня с этим предупреждением расстроили… Так хотелось попробовать, а в результате и постоянную связь приобрести с союзником на любом расстоянии…
Полусотники руками развели. Словно утверждали: «Мы тебя предупредили, а дальше уже выбор за тобой! Право победителя твоё никто не оспаривает, и ты вправе сам распоряжаться трофеем».
Да и усталость стала сказываться. Леон первым, как самый старый и немощный, предложил отдохнуть от треволнений насыщенного дня.
На том и порешили, закончив прения примерно до полуночи. Запасное тело Ивана тут же было переброшено из «гаража» Москва-Сити в родную «Империю Хоча», и сам обладатель твёрдо вознамерился заняться тренировкой своего четвёртого потока сознания. Правда, для этого пришлось отказаться от секса, завершающего сутки, солидно поругаться (пожалуй, впервые в совместной жизни) с супругой по той же причине отказа и выместить своё раздражение на младших жёнах, которые с неуместным энтузиазмом попытались помирить Ольгу с Иваном. Только после этого все оставили обладателя в покое, и он, улёгшись в гостевой спальне в гордом одиночестве, приступил к экспериментам.
Полусотники руками развели. Словно утверждали: «Мы тебя предупредили, а дальше уже выбор за тобой! Право победителя твоё никто не оспаривает, и ты вправе сам распоряжаться трофеем».
Да и усталость стала сказываться. Леон первым, как самый старый и немощный, предложил отдохнуть от треволнений насыщенного дня.
На том и порешили, закончив прения примерно до полуночи. Запасное тело Ивана тут же было переброшено из «гаража» Москва-Сити в родную «Империю Хоча», и сам обладатель твёрдо вознамерился заняться тренировкой своего четвёртого потока сознания. Правда, для этого пришлось отказаться от секса, завершающего сутки, солидно поругаться (пожалуй, впервые в совместной жизни) с супругой по той же причине отказа и выместить своё раздражение на младших жёнах, которые с неуместным энтузиазмом попытались помирить Ольгу с Иваном. Только после этого все оставили обладателя в покое, и он, улёгшись в гостевой спальне в гордом одиночестве, приступил к экспериментам.
Первое запасное тело помогало учёным в лаборатории. Причём весьма и весьма осторожно, с оглядкой, так сказать. Второе участвовало в беседе между целителем Хочем, ведданой Заришей и новым колдуном в команде, Яковом Шереметьевым. Там было тоже интересно, как и весьма безопасно в плане головокружения или неверно сказанного слова.
Ну а основное тело контролировало резервуары с накопленной энергией третьим потоком сознания. Тогда как созданный четвёртый поток попытался проникнуть Дальней Сферой Визуального Контакта в ту самую гостиницу «Метрополь», где проживал наиболее интересовавший его субъект. То есть Иван решил попробовать с помощью своего ноу-хау проникнуть в покои Рио-Валдеса и раскрыть хоть некоторые секреты. Ведь смог же он однажды с помощью «Глаза» раздвинуть игольчатую сферу вокруг Апостола и Свифта! Там ведь тоже имелись препятствия в виде «слепой зоны», и только слишком яркий и упругий свет помешал ему тогда подсмотреть за наставниками.
Помнилось, что с помощью Визуального Контакта удавалось рассмотреть тайники Туза Пик и Большого Бонзы, то самое место, где они хранили Кулон-регвигатор. А ведь там тоже имелась «слепая зона», непроходимая для фантомов. Иной вопрос, что в таком пространстве Иван ни материализовать фантома не мог, ни его дух туда протолкнуть. Ну, в данный момент этого и не требовалось.
Другое дело, когда он использовал «Глаз» в боевой обстановке. Тогда у него на прицепе висела высшая ведьма, а во втором случае и ещё несколько ведьм в единой связке. Тогда прорываться приходилось с боем, попросту грубо взламывая оборону противника, давая ему тем самым о себе знать и готовиться к бою.
Но сейчас-то воевать не надо. Следовательно, и ведьмы в помощь не нужны. Только и стоит, что попробовать незаметно проникнуть в чужую сферу отторжения и осмотреться внутри. Заодно получится отличное освоение, тренировка и развитие четвёртого потока сознания.
К большому сожалению, первый час, как Загралов ни старался, ничего у него не получилось. То сознание раздваивалось, и контроль над Дальней Сферой рассеивался, то банально голова сразу у всех тел кружилась, и запасные старались опереться спиной в угол да, открыв рот, отдышаться. Хорошо, что свидетелей таких припадков ничего не смущало: все в курсе, все из одной команды.
Но на втором часу тренировка принесла плоды. «Глаз» сформировался довольно стойкий, и уже с его структурой удалось приблизиться в буферной зоне к той самой колючей сфере, которая окружала ближайшее жизненное пространство агрессивного, коварного и непредсказуемого Семёна Тюрюпова. Как и в первый раз, удалось мягко раздвинуть торчащие шипы-колючки, и лишь затем по сознанию ударил яркий, отталкивающий непонятный свет. Видимо, так всегда реагировали некие силы личного резервуара обладателя. Но теперь Иван к этому оказался готов и практически вслепую продолжил двигаться вперёд, преодолевая непонятное сопротивление словно сгустившегося воздуха. Потом давление резко спало, слепящий свет исчез, и лазутчик оказался в личной зоне вокруг Санчеса, которую можно было отметить радиусом в восемь-девять метров. Расход личной энергии из Цепи при этом действии уходил сродни сразу пяти потокам к фантомам, но кажется, такие траты того стоили. «Видимость и слышимость» оказались идеальными.
Кстати, «слепую зону», к тому же слишком мудрёную, сценарист установил не только в своих апартаментах, но и у соседей. И сам к моменту подсмотра находился в номере Джека. Потому удалось к этим друзьям-киношникам подобраться вплотную, незаметно. Как выяснилось, они только что заявились в номера и довольно бурно обсуждали женские достоинства самых шикарных русских девушек. Оба изрядно навеселе, раскрасневшиеся и ведущие себя как порядочно поддатые страдальцы по женской ласке. Точнее, большим страдальцем выглядел актёр, что, в общем, в его далеко за семидесятилетнем возрасте казалось вполне оправданным.
– Какие цыпочки! Какие бомбончики! – восклицал он с пьяным восторгом. – А ты видел, как они все на меня смотрели? Неужели каждая из них согласилась бы пойти со мной?
– Легко! Я ведь тебе объяснял… – Санчес панибратски похлопывал приятеля по плечу. – Здешние гёрлы с такой знаменитостью, как ты, с визгом побегут. Ещё и сами доплатят за удовольствие. Вон две ко мне сейчас подвалят…
– Ну… в твоём возрасте всё можно! А вот в моём…
– Не ной! Ты ведь уже прочувствовал, что состояние твоё стало улучшаться?
– О-о! Ещё как! – Джек расплылся в счастливой улыбке. – Ты заметил, сколько я сегодня выпил и как отплясывал?
– А то! Омолодить тебя не удастся, слишком всё запущено… А вот до крепенького мужика под шестьдесят… Ха-ха!
– Скорей бы! Тогда бы уж я этих девиц!..
Теперь уже хохотали оба, непонятно с какой стати так радуясь. Ведь даже в случае возвращения половой активности старого ловеласа и дамского угодника этому надо радоваться, а не высмеивать с сарказмом. Хотя, возможно, что это у них именно так выражался восторг по поводу будущих вакханалий. А может, они вместе собирались устраивать вечеринки, полные разврата.
Тюрюпов долго смеяться не стал. Резко затих, напрягся и стал с недоумением оглядываться по сторонам. Затем мотнул головой, словно прогоняя из неё хмель, и вообще стал чуть ли не принюхиваться.
– Ты чего? – обратил внимание на его действия приятель.
– Да вот, кажется, нас подслушивают… – пробормотал тот, стараясь то ли ухом, то ли носом определить в комнате наличие постороннего.
– Установили устройства или видеокамеры?
– Хм! Да нет!.. Моя… так сказать система безопасности сразу бы сработала… А так уверен, сюда никто не входил… Но вот посторонний взгляд на себе чувствую… и словно ощущаю, как нас слышат…
– Экий ты параноик! – воскликнул актёр, снова заливаясь смехом, и, пошатываясь, направился в ванную комнату.
Тогда как Загралов старался не замирать на месте, а двигаться вокруг опасного противника по кругу. Тем самым он его как бы сбивал с толку, тому никак не удавалось отыскать направление опасности и сосредоточиться на том месте. Но тот факт, что он явно ощутил чужое присутствие, вызывал огромный интерес и опасение одновременно. Естественно, следовало бы ещё поэкспериментировать с иными обладателями, в том числе и дружественными. Возможно, все они довольно быстро заметят соглядатая, но в любом случае это надо будет учесть. Раз заметил, то может и удар некий нанести, причём смертельный для чужака.
Иван ещё хорошо помнил, какими силами заморозки пользовались Адам и уже покойный Волох, когда приходилось прорываться к ним вплотную для физической атаки. Правда, тогда он был не один, и его с ведьмами замечали издалека. А вот чтобы второй раз опробовать своё тайное оружие, следует его усовершенствовать. Наверное…
Пока же стало понятно, ничего лишнего Санчес больше не сболтнёт, скорей всего, вообще удалится в свою «слепую зону». Поэтому Иван сделал ещё пару кругов, пронзил несколько раз все стенки по периметру, отметив себе, что после таких проникновений его словно теряют из виду на некоторое время, да подался прочь.
Во время рассеивания «Глаза» и создания его в ином месте размышлял:
«Когда я за физической, невидимой преградой, Тюрюпов меня перестаёт ощущать. Значит что? Нужен некий, особенный щит? Или достаточно будет обычного стекла? Жаль, не попробовал затаиться за аквариумом или за экраном телевизора… Да и к нему в «слепую зону» пока проскальзывать не стоит. Пусть преждевременно не настораживается. К тому же что там подслушивать? Наверняка со своими фантомами по внутренней связи общается… Ну да ладно, ещё и стекло испытаем. У того же Печенега сейчас попробую… Спит он или нет?»
Где находился Ричард Кюден, Иван знал, потому что лично делегировал туда фантом одного из своих десантников. Тот барражировал вокруг «слепой зоны» потенциального неприятеля и отслеживал по возможности любые контакты на официальном уровне. Пока ничего предосудительного за Печенегом не замечалось и считалось, что он в данный час преспокойно почивает в номере гостиницы «Рэдиссон Ройал» (бывшая «Украина»). По сути, не так и далеко от «Метрополя».