- Полегчало? Вот и славно! Теперь послушайте, что скажу я. Я действительно Жехорский Михаил Макарович. Документ вы выправили на мое настоящее имя. Вот только Войновским я никогда не был. Впрочем, его вы тоже видели, и даже хлопотали о его похоронах. Вот только не надо скрипеть зубами, я, право, не собирался никого убивать. Однако судите сами, что остается делать, когда на тебя прут с обнаженным стилетом? Ну а вам представился чужим именем по причине полной безысходности. Я ведь в квартиру эту попал чуть раньше Войновского...
- Вот тут вы врете! - перебил меня Львов. - За квартирой начали следить незадолго до прихода Войновского и уже по приходу сняли наблюдение.
- И как же я тут оказался? - сладким голосом поинтересовался я.
- Теперь и не знаю, - честно признался полковник.
- Понимаю, - кивнул я, - вы не успели еще об этом подумать после того, как узнали что я это не он. Кстати, как вы про это узнали? Молчите? Давайте, я сам догадаюсь. Что, из Ростова прислали-таки агентурное дело Войновского с отпечатками пальцев, а то и фотографией, угадал? Ну, молчите, молчите, сам вижу, что угадал! Так вот, насчет моего прихода. А пришел я в квартиру через зеркало, то самое с коим пручили вы мне разобраться и которое стоит сейчас за моей спиной закрытое покрывалом. Что вы смотрите на меня, как на сумасшедшего? Вам ведь радоваться надо. Зеркало-то ваше настоящим чудом оказалось, с его помощью действительно можно перемещаться во времени! Правда, вынужден тут же оговориться: можно было перемещаться во времени. Ибо теперь оно ни что уже не годно. Смотрите сами. - Я подошел к зеркалу и сдернул покрывало. Полковник не удержался от восклицания. - И случилось это после того, как через зеркало прошла Ольга. Поэтому-то вам и не доложили об ее появлении в квартире.
- Не доложили потому, что и не могли доложить, - буркнул полковник. - За квартирой никто не следил.
Я старался не смотреть на Ольгу, но ее уничижительный взгляд жег мою левую щеку.
- Хотел я установить за вами наблюдение, хотел, - стал для чего-то оправдываться полковник, - да людей мне на это выделить отказались.
Мою щеку тут же перестало жечь.
- То-то вы как-то вяло отреагировали на ее присутствие, за что, впрочем, и поплатились.
- Чем это она меня? - спросил, кивая в сторону Ольги, полковник.
- Так вы считаете, что Ольга ударила вас по голове? - сообразил я. - Так ощупайте голову и убедитесь, что с ней все в порядке! Освободи ему правую руку, - обратился я к Ольге.
Ольга развязала одну из веревок, и полковник тут же принялся ощупывать голову. Вот теперь выражение его лица стало мне нравиться: на нем появилось сомнение. Но и из голоса оно пока тоже не исчезло.
- Так откуда вы к нам изволили прибыть? - спросил Львов. - Полагаю, из будущего?
- Правильно полагаете, - согласился я. - И замете из довольно далекого будущего, из 2010 года!
После этих слов полковник стал сомневаться уже во всем. Он критически осмотрел меня, потом перевел взгляд на Ольгу, которая вновь закрепила его руку на подлокотнике и теперь скромно стояла в сторонке.
- Вы намекаете на одежду? - спросил я. - Так должен вас огорчить. Из будущего в прошлое нельзя пронести ничего, что могло бы выдать... - Тут я замялся. Чуть ведь не сказал 'проходимца' пытаясь найти синоним слову 'попаданец'. - ... Того, кто пришел, совершенно коряво закончил я фразу, за что был удостоен от Ольги неодобрительного взгляда. Но полковник, казалось, не обратил на это внимания.
- Чем же вы тогда докажете, что прибыли из будущего? - почти весело спросил он.
- А Ольга вам что, не доказательство? - нахмурился я. - Где вы видели женщин с такими бойцовскими навыками? Или хотите, чтобы она продемонстрировала на вас что-нибудь еще?
- Нет, нет, увольте, - поспешил отказаться полковник. Тут его лицо озарилось догадкой. - Если вы те, за кого себя выдаете, то, верно, вы можете предсказать будущее?
Это была уже почти победа! Мне пришлось очень постараться, чтобы мой голос звучал ровно.
- Только ближайшее. Нас ведь сюда за тем и вызвали, чтобы мы будущее изменили.
Я всерьез опасался, что полковник полезет в дебри, но тот, видимо, был далек от праздного любопытства.
- Ближайшее даже лучше, - заявил Львов. - Легче проверить. Что, например, произойдет завтра?
- Завтра возле Петровского моста будет поднят из полыньи завернутый в холстину труп Распутина!
Полковник так дернулся, что только реакция Ольги не позволила ему наделать много шума. Пришлось вновь надеть на него намордник из полотенца. Но и после этого он пытался дергаться, выкрикивал приглушенные угрозы и бешено вращал глазами. И откуда у него такая любовь к Старцу? Или все гораздо проще: Львов и Распутин оба близки к царю, к тому же Распутин покровительствует Львову. Так или иначе, но пришлось мне полковника вразумлять.
- И чего вы, Петр Евгеньевич, так всполошились? Дайте угадаю! Вы, верно, думаете, что Григория Ефимовича собираются порешить революционеры, и я из их числа, а вам тут просто зубы заговариваю?
По глазам полковника было видно, что я угадал.
- Так нет же. Революционеры тут не причем. Распутина убьют самые преданные государю люди. Произойдет это во дворце князя Юсупова. Помимо хозяина в злодействе примут участие Пуришкевич и ... великий князь Дмитрий Павлович. Ну, что, может опять вернемся к данному вами слову?
Полковник угрюмо кивнул. Я подал знак, и Ольга сняла полотенце.
- Когда это должно произойти? - хриплым голосом спросил полковник. - Может можно все еще предотвратить?
- Бросьте, полковник! Вы же умный человек и должны понимать, что останавливать колесо истории - себе дороже. Ну, спасете вы Старца сегодня, так его порешат завтра, а вам сие благодеяние боком выйдет!
- А вы-то сами здесь зачем? - зло спросил полковник.
Хороший вопросик! И не хотел бы я на него сейчас отвечать, но, деваться некуда.
- Мы - другое дело! - со значением ответил я. - Да и кто вам сказал, что мы собираемся лезть под колесо. Так подтолкнем чуток, оно, глядишь, и покатится по другой колее.
- А до вашего времени оно, значит, не ту колею проложило? - уже сдаваясь, проворчал полковник.
- А вот об этом я с вами говорить не намерен! - твердо заявил я. - По крайней мере, сейчас. Давайте я вам лучше расскажу, как будут убивать Распутина. - Заметив, что Львов страдальчески поморщился, я поспешил добавить: - Уверяю вас, мне самому это претит, но должны же вы потом убедиться, что все так и было. Сначала его отравят. Когда яд не подействует, начнут стрелять. Всадят в него с десяток пуль. Потом тело завернут в холстину и сбросят в прорубь. А теперь вот что. Мы вас тут все равно до утра продержим, для вашего же, поверьте, блага. Поэтому, если вы дадите слово, то мы вас развяжем, потом спустимся вниз, позовем ваше сопровождение, и вы отпустите их домой, приказав заехать за вами утром. Договорились?
Полковник крепко задумался, потом сказал:
- Даю слово!
В прихожей мы образовали живописную группу: Ольга встала у дверей, полковник расположился чуть подальше, я встал у него за спиной, уткнув ему в спину дуло браунинга.
- Запомните, полковник, - предупредил я. - Начнете шутить - станете трупом, как и ваши люди, а мы все равно уйдем.
Львов только кивнул.
- Оля, давай, - сказал я негромко.
Ольга распахнула дверь и обратилась к стоящим за ней жандармам:
- Господин полковник просят вас зайти!
**
Когда жандармы удалились, мы вновь вернулись наверх, заняли те же места, только связывать полковника больше не стали. Разговор не клеился, больше молчали. В начале двенадцатого я произнес:
- Началось!
Львов вздрогнул и побледнел. Потом закрыл глаза и сделал вид, что собирается уснуть. Не знаю, как он, а мы с Ольгой в эту ночь практически не спали. Утром за полковником приехала машина, и мы его отпустили. В тот день арестовывать нас так никто и не приехал. Вечером мы с Ольгой отправились гулять. Город гудел. Об убийстве Распутина шептались, говорили и, даже, кричали, казалось, на каждом углу.
**
ОЛЬГА
- Миш, а ты не помнишь, кто и когда изобрел джинсы?
Мишка посмотрел на меня с видимым интересом.
- Если не ошибаюсь, то Леви Страусс в 185... не припомню каком году. А что?
- А то, что достали меня уже эти сиротские тряпки!
И это была чистая правда. Постоянно носить одно и то же серое до полу платье, для улицы надевать поношенное, с чужого плеча пальто, мне, такой красивой, а теперь еще и такой молодой? И так мне тут стало обидно, что я поспешно отвернула лицо, чтобы Мишка не увидел моих набухших слезами глаз. Но он таки допер, даром что мужик, и я услышала за спиной его сочувственное сопение.
- Ну, джинсы, по правде говоря, тебе бы мало помогли, - произнес он, стараясь быть участливым. - В моду они войдут лет этак через сорок, а в их теперешнем виде ты бы их не надела.
- Ну, джинсы, по правде говоря, тебе бы мало помогли, - произнес он, стараясь быть участливым. - В моду они войдут лет этак через сорок, а в их теперешнем виде ты бы их не надела.
Спасибо - утешил!
- Но у меня есть для тебя другое предложение! - Что-то в его голосе заставило меня повернуться к нему лицом. - А не совершить ли нам набег на магазин модной женской одежды? Нет, право, деньги у нас есть - дед Юзек побеспокоился, прошвырнемся вдоль канала до Невского. Собирайся!
Глаза мгновенно высохли, но некоторые сомнения еще остались.
- А как же Львов?
- А что Львов?
- Ты же сам сказал, что на улицу мы будем выходить только вечером, а днем будем ждать сообщений от Львова.
- Да пошел он в задницу, чистоплюй хренов! Сколько он там еще будет созревать? К тому же, знаешь что? Если он заглотит наживку, то за пару-тройку часов не сорвется, я тебе гарантирую. Так что - собирайся!
В пару-тройку часов мы, конечно, не уложились, но через пять были уже возле дома. Подкатили на извозчике - столько свертков и коробок мы бы вдвоем не унесли. Мишка подрядил дворника и тот перетаскал поклажу в дом.
**
- Ну, как я тебе?
В новом платье да с новой прической - а вы думаете, что мы пять часов только по магазинам ходили? - я была неотразима. И Мишка не устоял. Крякнул и заявил, что этим вечером мы ужинаем в ресторане. Вот как? А я думала, что мошну деда Юзи я вытрясла основательно. Да, Ведьма, недоработочка вышла...
Вернулись заполночь, навеселе, а под утро нас пришли грабить. Дворник, сволочь, навел, а может извозчик? Сколько было 'гостей', про то мне неведомо, поскольку прошли они черным ходом, на кухню и попали прямехонько на Герцога. Тот с ним разобрался по-свойски и очень быстро. Так что когда я влетела на кухню, наш песик уже гнал кого-то по лестнице. Первым делом я отозвала пса и лишь потом осмотрелась. Ничего страшного. Небольшой раскардаш, пятна крови, да еще кто-то ножичек обронил.
- Не повезло ребятам, - раздался за спиной Мишкин голос. - Хорошо, что ушли, - добавил он, - нам разборки с полицией ни к чему. - И пошел спать.
А я занялась уборкой. Терпеть не могу беспорядок.
**
Шел третий день после убийства Распутина. Я сидела на диване в верхней комнате и занималась рукоделием - купила ради забавы. Вошел Мишка и торжественным тоном сообщил, что только что звонил Львов и сказал, что сейчас приедет. И еще добавил, чтобы я прекратила заниматься глупостями и приготовилась. Чтоб он понимал! Куда ж еще готовиться, когда спицы в руках? Так что ничего я менять не стала, так и встретила Львова за рукоделием. Полковник был при параде, очень сосредоточен и слегка бледен. Поздоровался коротко, но вежливо. А потом Мишка попросил меня удалиться: ему, мол, надо поговорить с полковником с глазу на глаз. Было бы сказано. Я ушла, Герцог вошел - все по-честному, вряд ли у полковника могли возникнуть на этот счет какие-либо претензии. Разговор у них получился долгим, без малого три часа. Потом спустились. Полковник был уже не столь деловит, да и лицо слегка порозовело - похоже ребята мадеру употребили, а Мишка так просто был весел. Потом полковник откланялся и ушел, а Мишка уставился на меня хитрым глазом в ожидании, когда я начну проявлять женское любопытство. Не дождетесь! Я ведь вижу, как его распирает от желания с кем-нибудь поделиться и долго он не продержится. Так оно и вышло.
- А ведь вербанул я таки полковника!
Я оторвалась от рукоделия и подняла глаза.
- Он поначалу жалится начал, что тучки над ним сгущаются, - продолжил одобренный вниманием Мишка, - а потом попросил рассказать, что будет дальше.
- И ты рассказал?
- Все как есть! И про революцию, и про Гражданскую войну, и про убийство царской семьи, и про Советскую власть, и про наше время.
- Вот так все-все и рассказал?
- Не все-все, а только в общих чертах: без подробностей и фамилий.
- И правильно, а то кинется большевиков мочить, до кого дотянется.
- Вот и я так подумал.
- А про то, что ты вроде как его коллега тоже рассказал?
- Обижаешь, - Мишкино лицо расплылось в самодовольной улыбке, - и о том, что мы с ним почти в одних чинах, и о милиции в целом. А как же, просветил коллегу!
Бедный, бедный Львов: три часа тет-а-тет с Мишкиным занудством - от такого и помереть не долго.
- И как он твой рассказ воспринял?
- Чуть не сомлел, пришлось его мадерой отпаивать.
Кто бы сомневался. Но вслух я этого не скажу, вслух я ограничусь короткой репликой:
- Я заметила.
- Да ладно тебе, тем более что я почти не пил, больше ему подливал. Пойдем, пропустим за успешное начало? Там еще немного осталось.
Глава десятая
НИКОЛАЙ
Я много читал о том, как в канун нового 1917 года хмурилось над Петроградом небо, как швырял мокрый снег в лицо и за воротник соленый балтийский ветер, как сжимались в нехорошем предчувствии сердца людей. И сейчас, когда я сам нахожусь в том месте и в то время, могу сказать со всей определенностью: и небо хмурое, и ветер соленый, и предчувствие есть - а вот сердца, как мне кажется, не сжимаются. Скоро праздник, лица у людей веселые, и думают они не о грядущих боях, а том, как прибалдеть на Новый год по полной программе.
На связь со мной так пока никто и не вышел. Чует мое сердце, что здесь он, 'товарищ', рядом. А не подходит - видно присмотреться решил. Ну и ладно! Пока он присматривается, я осматриваюсь. В работу я уже втянулся, и, кажется, все у меня неплохо получается. Начальство довольно, того и гляди на повышение пойду. Шучу, конечно, зачем мне это, когда начальство скоро по мордáм бить начнут? Да и чином не вышел. Тут интересно другое: оборудование в мастерских вполне даже приличное. Станочный парк хоть и не с ЧПУ, но очень даже ничего. По моим прикидкам все это вполне применимо для изготовления оружия ближнего боя типа ПП-2000 или чеченских 'Борз'. Тем более что стволов трехлинеечных на Путиловском как грязи, успевай нарезать. Как только свяжусь с товарищами, так сразу эту идею им и подкину.
- Привет тебе, парень, от товарища Матвея.
Вот зараза! Со спины подкрался. Не спеша поворачиваюсь. Вот на кого бы ни подумал. Этот вертлявый тип, постоянно трущийся возле начальства, ничего кроме антипатии во мне не вызывал. Хорошо замаскировался 'товарищ'. Он мне и сейчас неприятен: рот слюнявый, глазки бегают.
- Сегодня после смены приходи... - Назвал адрес, пароль и смылся, так и не подав руки. Оно и к лучшему.
ОЛЬГА
Я уютно устроилась на диванчике, поджав ноги и укрывшись пледом. Мишка мотался по комнате наподобие броуновской частицы - он сам, за каким-то хреном, мне про них однажды рассказывал - держа в правой руке подстаканник. Чай из стакана давно был выпит, и тот позвякивал каждый раз, когда Мишка излишне резко жестикулировал.
- По логике вещей, Львов обязательно начнет контригру, - развивал Мишка недавно начатую тему. - А и пусть себе - мы ему мешать не будем.
Оратор на секунду прервал речь и покосился на меня, желая проверить, не хочу ли я задать какой-нибудь глупый вопрос, на который он тут же даст очень умный ответ. Нет - не хочу. И он, звякнув с досады стаканом, вынужден был продолжить сам:
- В конце концов, в феврале все станет на свои места. А пока Львов обеспечит нам 'крышу', что замечательно само по себе. Я так же надеюсь с его помощью внедриться к эсерам.
Мишка вновь покосился на меня. Какой, право, глупый! Есть ли мне разница, куда он собрался внедряться: к большевикам или к эсерам? Да хоть к кадетам! - был бы толк.
- И, наконец, с его помощью я хочу попытаться отыскать следы наших друзей!
Душа моя встрепенулась, жадно впитывая последнюю сказанную Мишкой фразу. А этот зараза, уж точно нарочно, спросил меня приторно-сладким голоском:
- Ты и теперь ни о чем не хочешь спросить?
- Мишенька, солнышко, какого умного вопроса ждешь ты от боевого робота, волею судьбы втиснутого в женское обличие? Ты продолжай, не останавливайся, а я, если подберу подходящие слова, найду место, куда их вставить.
- Кто б сомневался, - буркнуло 'солнышко' и продолжило дозволенные речи, позвякивая в такт словам стаканом.
- Если я верно запомнил, твой Игнат Степанович предположил, что после взрыва на Центральном рынке вместо останков Николая нам подсунули разорванное тело из прошлого - оно же наше настоящее. Сейчас идет война и проще всего взять такое тело с поля боя. По логике вещей Николая вряд ли стали сильно калечить, скорее всего, ему организовали тяжелую контузию. Тут тебе и головные боли и частичная потеря памяти - короче, полный 'букет' для попаданца: будет болтать что лишнее - спишут на контузию. С этим ясно. Теперь с именем. Было ведь у того, чьи останки мы похоронили на Заельцовском кладбище имя? И что-то мне подсказывает, что имя это должно быть схоже с именем, то бишь фамилией Николая. Ершов, Ершов... Ежов! Николай Ежов! Будущий нарком внутренних дел. А что, очень может быть. По крайней мере, это стоит проверить. Теперь Глеб. Здесь твой Игнат...