— Что это еще за диковина? — спросил Кейбл.
— Казуар.
— Ну так наподдадим ему, чтоб не торчал на дороге, и пойдем себе.
— Полегче, — предупредил Соренсен. — Если кто кому и наподдаст, так это он нам. Отступаем без паники.
Это была черная, похожая на страуса птица высотой в добрых пять футов, на мощных ногах. Трехпалые лапы заканчивались внушительными кривыми когтями. У птицы были короткие недоразвитые крылья и желтоватая костистая головка; с шеи свешивалась яркая красно-зелено-фиолетовая бородка.
— Он опасный? — спросил Кейбл. Соренсен утвердительно кивнул:
— На Новой Гвинее эти птицы, случалось, насмерть забивали аборигенов.
— Почему мы до сих пор его не видали?
— Обычно они очень робкие, — объяснил Соренсен, — и держатся от людей подальше.
— Этого-то робким не назовешь, — сказал Кейбл, когда казуар шагнул им навстречу. — Мы сможем удрать?
— Они бегают много быстрей, — ответил Соренсен. — Ружья ты с собой, конечно, не взял?
— Конечно нет. Кого тут стрелять?
Пятясь, они выставили перед собой лопаты наподобие копий. В кустах хрустнуло, и появился муравьед. Следом вылезла дикая свинья. Звери втроем надвигались на людей, тесня их к плотной завесе зарослей.
— Они нас гонят, — голос Кейбла сорвался на визг.
— Спокойнее, — сказал Соренсен. — Остерегаться нужно одного казуара.
— А муравьеды опасны?
— Только для муравьев.
— Черта с два, — сказал Кейбл. — Билл, на этом острове все животные тронулись. Помнишь Икинсову мышь?
— Помню, — ответил Соренсен. Они отступили до конца вырубки. Спереди напирали звери во главе с казуаром, за спиной были джунгли и то неизвестное, к которому их оттесняли.
— Придется рискнуть и пойти на прорыв, — сказал Соренсен.
— Проклятая птица загородила дорогу.
— Придется ее сбить, — решил Соренсен. — Берегись лапы. Побежали!
Они бросились на казуара, размахивая лопатами. Казуар замешкался, не в силах выбрать, потом повернулся к Кейблу и выбросил правую ногу. Удар пришелся по касательной. Раздался звук вроде того, какой издает говяжий бок, если по нему треснуть плашмя большим секачом. Кейбл ухнул и повалился, схватившись за грудь.
Соренсен взмахнул лопатой и заточенным ее краем почти снес казуару голову. Тут на него накинулись муравьед и свинья. От них он отбился лопатой. Затем — и откуда только силы взялись? — наклонился, взвалил Кейбла на спину и припустил по тропе.
Через четверть мили он совсем выдохся, пришлось остановиться. Не было слышно ни звука. Судя по всему, свинья с муравьедом отказались от преследования. Соренсен занялся пострадавшим.
Кейбл очнулся и вскоре смог идти, опираясь на Соренсена. Добравшись до лагеря, Соренсен созвал всех участников экспедиции. Пока Икинс перебинтовывал Кейблу грудь эластичным бинтом, он сосчитал пришедших. Одного не хватало.
— Где Дрейк? — спросил Соренсен.
— На той стороне, удит рыбу на северном берегу, — ответил Том Рисетич. — Сбегать позвать? Соренсен подумал, потом сказал:
— Нет. Сперва я объясню, с чем мы столкнулись. Затем раздадим оружие. А уж затем попробуем найти Дрейка.
— Послушай, что у нас тут происходит? — спросил Рисетич.
И Соренсен рассказал им о том, что случилось на четвертом участке.
В рационе кладоискателей рыба занимала большое место, а ловля рыбы была любимым занятием Дрейка. Поначалу он отправился на ловлю с маской и гарпунным ружьем. Но в этом богоспасаемом уголке водилось слишком много голодных и нахальных акул, так что он скрепя сердце отказался от подводной охоты и удил на леску с подветренного берега.
Закрепив лесы, Дрейк улегся в тени пальмы. Он дремал, сложив на груди крупные руки. Его пес Оро рыскал по берегу в поисках раков-отшельников. Оро был добродушным существом неопределенной породы — отчасти эрдель, отчасти терьер, отчасти бог весть что. Вдруг он зарычал.
— Не лезь к крабам, — крикнул Дрейк, — доиграешься: снова клешни отведаешь.
Оро продолжал рычать. Дрейк перекатился на живот и увидел, что пес сделал стойку над большим насекомым, похожим на скорпиона.
— Оро, брось эту гадость-Дрейк не успел и глазом моргнуть, как насекомое прыгнуло, оказалось у Оро на шее и ударило своим членистым хвостом. Оро коротко взлаял. В одну секунду Дрейк был на ногах. Он попытался прихлопнуть тварь, но та соскочила с собаки и удрала в заросли.
— Тихо, старина, — сказал Дрейк. — Смотри, какая скверная ранка. В ней может быть яд. Дай-ка мы ее вскроем.
Он крепко обнял пса — тот часто и быстро дышал — и извлек кортик. Однажды ему уже приходилось оперировать Оро — в Центральной Америке, когда того ужалила змея; а на Адирондаке он, придерживая собаку, щипцами вытягивал у нее из пасти иглы дикообраза. Пес всегда понимал, что ему помогают, и не сопротивлялся.
На этот раз собака вцепилась ему в руку.
— Оро!
Свободной рукой Дрейк сжал псу челюсти у основания, сильно нажал и парализовал мышцы, так что собака разомкнула пасть. Высвободив руку, он отпихнул Оро. Пес поднялся и пошел на хозяина.
— Стоять! — крикнул Дрейк. Пес приближался, заходя сбоку так, чтобы отрезать его от воды.
Обернувшись, Дрейк увидел, что «скорпион» снова вылез из джунглей и ползет в его сторону. Тем временем пес носился кругами, стараясь оттеснить Дрейка прямо на «скорпиона».
Дрейк не понимал, что все это значит, однако почел за благо не задерживаться и не выяснять. Подняв кортик, он запустил им в «скорпиона», но промахнулся. Тварь оказалась в опасной близости и могла прыгнуть в любую секунду.
Дрейк ринулся к океану. Оро попытался ему помешать, но он пинком отбросил пса с дороги, бросился в воду и поплыл вокруг острова к лагерю, уповая, что успеет добраться раньше, чем до него самого доберутся акулы.
III
В лагере спешно вооружались. Насухо протерли винтовки и револьверы. Извлекли и повесили на грудь полевые бинокли. Разделили патроны. Мигом разобрали все имевшиеся ножи, мачете и топоры. Распаковали оба экспедиционных переговорных устройства и собрались идти искать Дрейка, но тут он сам выплыл из-за мыса, неутомимо работая руками.
Он выбрался на берег усталый, но невредимый. Сопоставив все факты, кладоискатели пришли к некоторым малоприятным выводам.
— Уж не хочешь ли ты сказать, — вопросил Кейбл, — что все это вытворяет какая-то букашка?
— Похоже на то, — ответил Соренсен. — Приходится допустить, что насекомое способно управлять чужим сознанием — с помощью там гипноза или, может быть, телепатии.
— Сперва ему нужно ужалить, — добавил Дрейк. — С Оро так и случилось.
— У меня просто в голове не укладывается, что за всем этим стоит скорпион, — сказал Рисетич.
— Это не скорпион, — возразил Дрейк. — Я его видел вблизи. Хвост напоминает скорпионий, но голова раза в четыре больше, да и тельце другое. Присмотреться, так он вообще ни на что не похож, мне такого не доводилось встречать.
— Как ты думаешь, это насекомое с нашего острова? — спросил Монти Бирнс, кладоискатель из Индианаполиса.
— Вряд ли, — ответил Дрейк. — Если это местная тварь, почему она целых три месяца не трогала ни нас, ни животных?
— Верно, — сказал Соренсен. — Все беды начались после прибытия шхуны. Видимо, шхуна и завезла откуда-то эт... Постойте!
— Что такое? — спросил Дрейк. — Помнишь того скорпиона, которого хотел раздавить капитан, он еще выполз из ящика с детектором? Тебе не кажется, что это та самая тварь?
Дрейк пожал плечами:
— Вполне возможно. Но по-моему, для нас сейчас важно не откуда она взялась, а как с ней быть, — Она управляет зверьем, — сказал Бирнс. — Интересно, а человеком она сможет управлять?
Все приумолкли. Они сидели кружком возле сарая для копры и, разговаривая, поглядывали на джунгли, чтобы не прозевать появления зверя или «скорпиона».
Соренсен произнес:
— Имеет смысл попросить по радио о помощи.
— Если попросим, — сказал Рисетич, — кто-нибудь мигом разнюхает про сокровища «Святой Терезы». Нас обставят — чихнуть не успеем.
— Возможно, — ответил Соренсен. — Но и на самый худой конец наши затраты окупились, набегает даже маленькая прибыль.
— А если нам не помогут, — добавил Дрейк, — мы, чего доброго, и вывезти-то отсюда ничего не сумеем.
— Не так уж страшно, — возразил Бирнс. — У нас есть оружие, со зверями как-нибудь да управимся.
— Ты еще этой твари не видел, — заметил Дрейк.
— Мы ее раздавим.
— Это не так-то легко, — сказал Дрейк. — Она дьявольски юркая. И как, интересно, ты будешь ее давить, если в одну прекрасную ночь она заползет к тебе в хижину, пока ты спишь? Выставляй часовых — они ее даже и не заметят.
Бирнс невольно поежился:
— М-да, пожалуй, ты прав. Попросим-ка лучше помощи по радио.
— Ладно, ребята, — сказал, поднимаясь, Икинс, — я так понимаю, что это по моей части. Дай бог, чтоб аккумуляторы на кече не успели сесть.
— Туда идти опасно, — сказал Дрейк. — Будем тянуть жребий.
Предложение развеселило Икинса:
— Значит, тянуть? А кто из вас сможет работать на передатчике? — Я смогу, — заявил Дрейк.
— Ты не обижайся, — сказал Икинс, — но ты не сладишь даже с этой твоей дерьмовой рацией. Ты морзянки и то не знаешь — как ты отстучишь сообщение? А если рация выйдет из строя, ты сумеешь ее наладить?
— Нет, — ответил Дрейк. — Но дело очень рискованное. Пойти должны все.
Икинс покачал головой:
— Как ни крути, а самое безопасное — если вы прикроете меня с берега. До кеча эта тварь, скорее всего, еще не додумалась.
Икинс сунул в карман комплект инструмента и повесил через плечо одно из переговорных устройств. Второе он передал Соренсену. Он быстро спустился к лагуне и, миновав баркас, столкнул в воду маленькую надувную лодку. Кладоискатели разошлись по берегу с винтовками наизготовку. Икинс сел в лодку и опустил весла в безмятежные волны лагуны.
Они видели, как он пришвартовался к кечу, с минуту помедлил, оглядываясь по сторонам, затем взобрался на борт, дернул крышку люка и исчез внизу.
— Все в порядке? — осведомился Соренсен по своему переговорному устройству.
— Пока что да, — ответил Икинс; голос его звучал тонко и резко. — Включаю передатчик. Через пару минут нагреется.
Дрейк толкнул Соренсена:
— Погляди-ка.
На рифе по ту сторону кеча происходило какое-то движение. Соренсен увидел в бинокль, как три большие серые крысы скользнули в воду и поплыли к кечу.
— Стреляйте! — скомандовал Соренсен. — Икинс, выбирайся оттуда!
— У меня заработал передатчик, — ответил Икинс. — Минута-другая — и я отстучу сообщение.
Пули поднимали вокруг крыс белые фонтанчики. Одну удалось подстрелить, но две уцелевшие успели доплыть до кеча и укрыться за ним. Разглядывая риф в бинокль, Соренсен заметил муравьеда. Тот перебрался через риф и плюхнулся в воду, дикая свинья — за ним следом.
В устройстве послышался треск атмосферных помех.
— Икинс, ты отправил сообщение? — спросил Соренсен.
— Нет, Билл, — отозвался Икинс. — И послушай, никаких сообщений не надо\ Этому «скорпиону» нужно...
Звук оборвался.
— Что там у тебя? — крикнул Соренсен. — Что происходит?
Икинс появился на палубе. С переговорным устройством в руках он, пятясь, отступал к корме.
— Раки-отшельники, — объяснил он, — взобрались по якорному канату. Я думаю возвращаться вплавь.
— Не стоит, — сказал Соренсен.
— Придется, — возразил Икинс. — По-моему, они припустят за мной. А вы все плывите сюда и заберите передатчик. Доставьте его на остров.
В бинокль Соренсен разглядел раков-отшельников — серый шевелящийся ковер покрывал всю палубу. Икинс нырнул и поплыл к берегу, яростно рассекая воду. Соренсен заметил, что крысы изменили курс и повернули за Икинсом. С кеча лавиной посыпались раки-отшельники. Свинья с муравьедом тоже последовали за Икинсом, пытаясь первыми добраться до берега.
— Живей, — бросил Соренсен. — Не знаю, что там выяснил Икинс, но пока есть возможность, надо захватить передатчик.
Они подбежали к воде и столкнули баркас. За две сотни ярдов от них, на дальнем конце пляжа, Икинс выбрался на сушу. Звери почти что настигли его. Он кинулся в джунгли, по-прежнему прижимая к себе аппарат.
— Икинс, — позвал Соренсен.
— У меня все в порядке, — ответил тот, с трудом переводя дыхание. — Забирайте передатчик и не забудьте аккумуляторы!
Кладоискатели поднялись на кеч, поспешно отодрали передатчик от переборки и по трапу выволокли на палубу. Последним поднялся Дрейк с двенадцативольтовым аккумулятором. Он снова спустился и вынес второй аккумулятор. Подумал — и спустился еще раз.
— Дрейк! — заорал Соренсен. — Хватит, ты всех задерживаешь!
Дрейк появился с компасом и двумя радиопеленгаторами. Передав их на баркас, он прыгнул следом.
— Порядок, — сказал он. — Отчаливай. Они налегли на весла, торопясь в лагерь. Соренсен пытался восстановить связь с Икинсом, однако в наушниках раздавался только треск помех. Но когда баркас выполз на песок, Соренсен услышал Икинса.
— Меня окружили, — сообщил тот вполголоса. — Похоже, мне-таки доведется узнать, что нужно мистеру «скорпиону». Правда, может, я первый его припечатаю.
Наступило продолжительное молчание, затем Икинс произнес:
— Вот он ко мне подползает. Дрейк правду сказал. Я-то уж точно в жизни не видал ничего похожего. Сейчас попробую раздавить его к чер...
Они услышали, как он вскрикнул — скорее от удивления, чем от боли.
Соренсен спросил:
— Икинс, ты меня слышишь? Ты где? Мы тебе можем помочь?
— Он и вправду верткий, — отозвался Икинс своим обычным голосом. — Такой верткой твари я в жизни не видывал. Вскочил мне на шею, ужалил и был таков...
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Соренсен.
— Хорошо. Было почти не больно.
— Где «скорпион»?
— Удрал в заросли.
— А звери?
— Ушли. Знаешь, — сказал Икинс, — может, людей эта тварь не берет. Может...
— Что? — спросил Соренсен. — Что с тобой происходит?
Наступило долгое молчание, потом раздался негромкий, спокойный голос Икинса:
— Мы поговорим позднее. А сейчас нам нужно посовещаться и решить, что с вами делать.
— Икинс!
Ответа не последовало.
IV
В лагере царило глубокое уныние. Они не могли взять в толк, что именно произошло с Икинсом, а размышлять на эту тему никому не хотелось. С неба било злое послеполуденное солнце, отражаясь от белого песка волнами зноя. Сырые джунгли дымились; казалось, они, как огромный сонный зеленый дракон, исподволь подбираются к людям, тесня их к равнодушному океану. Стволы у винтовок так накалились, что к ним невозможно было притронуться; вода во флягах стала теплой, как кровь. Вверху понемногу скапливались, громоздились друг на друга плотные серые кучевые облака. Начинался сезон муссонов.
Дрейк сидел в тени сарая для копры. Он стряхнул с себя сонную одурь ровно настолько, чтобы прикинуть, как им оборонять лагерь. Джунгли вокруг он рассматривал как вражескую территорию. Перед джунглями они расчистили полосу шириной в полсотни ярдов. Эту ничейную землю, возможно, какое-то время еще удастся отстаивать.
Затем наступит черед последней линии обороны — хижин и сарая для копры. Далее — берег и океан.
Три с половиной месяца они были на острове полновластными хозяевами, теперь же оказались прижатыми к узкой ненадежной полоске берега.
Через плечо Дрейк бросил взгляд на лагуну и вспомнил, что у них еще остается путь к отступлению. Если эта тварь слишком уж насядет со своим проклятым зверинцем, они смогут удрать на кече. Если повезет.
Подошел Соренсен и присел рядом.
— Что поделываешь? — спросил он. Дрейк кисло усмехнулся:
— Разрабатываю генеральный стратегический план.
— Ну и как?
— Думаю, сможем продержаться. У нас полно боеприпасов. Если понадобится, зальем расчищенный участок бензином. Мы, конечно, не дадим этой твари выставить нас с острова. — Дрейк на минуту задумался:
— Но искать сокровище станет безумно сложно.
Соренсен кивнул.
— Хотел бы я узнать, что ей нужно.
— Может, узнаем от Икинса, — заметил Дрейк. Пришлось подождать еще полчаса, прежде чем переговорное устройство заговорило. Голос Икинса звучал пронзительно-резко:
— Соренсен? Дрейк?
— Слушаем, — отозвался Дрейк. — Что тебе сделала эта проклятая тварь?
— Ничего, — ответил Икинс. — Вы сейчас разговариваете с этой тварью. Я называюсь Квидак.
— Господи, — обратился Дрейк к Соренсену, — видно, «скорпион» его загипнотизировал!
— Нет. Вы говорите не с Икинсом под гипнозом. И не с другим существом, которое всего лишь пользуется Икинсом как передатчиком. И не с прежним Икинсом — его больше не существует. Вы говорите со многими особями, которые суть одно.
— Я что-то не пойму, — сказал Дрейк.
— Это очень просто, — ответил голос Икинса. — Я Квидак, совокупность. Но моя совокупность складывается из отдельных составляющих, таких как Икинс, несколько крыс, пес по кличке Оро, свинья, муравьед, казуар...
— Погоди, — перебил Соренсен, — я хочу разобраться. Значит, я сейчас разговариваю не с Икинсом. Я разговариваю — как это — с Квидаком?
— Правильно.
— И вы — это Икинс и все другие? Вы говорите устами Икинса?
— Тоже правильно. Но это не означает, что прочие индивидуальности стираются. Совсем наоборот. Квидак — это такое состояние, такая совокупность, в которой разные составляющие сохраняют свойственные им черты характера, личные потребности и желания. Они отдают свои силы, знания и неповторимое мироощущение Квидаку как целому. Квидак — координирующий и управляющий центр, но знания, постижение, специфические навыки — все это обеспечивают индивидуальные составляющие. А все вместе мы образуем Великое Сообщество.