К моему глубочайшему облегчению Блондинка не погналась за стрелком и не кинулась на Серегу, а вполне мирно уселась на задницу по первому же хрипатому окрику Мутабора. "Браво, Киса, браво, вот что значит — школа!.
Наши уже на дороге, обыскивают захваченных пленных, как-то все так быстро закончилось, даже не успев начаться толком. В кино такой эпизод бы освистали.
Выбираюсь поближе к подопечным, попутно отметив, что часовой шевелится, а на его каске длинная блестящая вмятина — рикошетнула пулька не пробив. Ремер за шкирку подхватывает приходящего в себя часового, стаскивает быстро его с дороги. Я почему-то ожидал, что пленных соберут вместе, но как раз наоборот — развели по одному. Мутабор, крепко держащий цепь со своей Блондинкой не спеша подходит к куче тел у дороги. Я в курсе, что обоих покормили максимально вкусно, потому с одной стороны они безопаснее, с другой — немного медлительны, вот от голодной Блондинки человек не смог бы удрать. А от сытой — вишь, получается. Мертвяки никак не впечатляют парочку, Блондинка старательно обнюхивает буксирный крюк — не, точно нюхает, как живая. Значит и этот способ у них задействован. А еще поговаривают, что находящихся рядом живых мертвяки улавливают каким-то сверхестественным способом. То ли что-то у них на манер тепловизора появилось, то ли что живые за собой не знают. В конце концов присутствие другого человека в темной комнате многие ощущают. Я и сам так могу…
Краем уха слушаю разговор сидящего неподалеку от меня на земле водилы ЗИЛа с Серегой. Серега же его и усадил довольно ловко, теперь охраняет. Пленному дали наконец закурить и внешне он выглядит спокойным, только глаза выдают, затравленный у него взгляд, лихорадочный.
— Откуда вы такие ловкие? — спрашивает водила.
— Из Кронштадта — простодушно отвечает Серега.
— Опять разведка? — хмыкает как-то обреченно пленный.
— Нет, решили что пора кончать с людоедством, больно вы оборзели — по-прежнему нарушая правила допроса поясняет пулеметчик.
— Ну да, следовало ожидать — соглашается покладисто сосредоточенно дымящий водила, и, пыхнув дымком спрашивает:
— Тоже смотрю мертвяков дрессируете? — показывает глазами на парочку за грузовиком пленный.
— Не, от ваших не то наследство, не то трофей — поддерживает беседу Серега.
— А силенок хватит с людоедством-то кончить?
— Хватит — успокаивает пленного подошедший к нам Ильяс.
— Это хорошо, если хватит — неожиданно соглашается водила.
— Конечно, хорошо — кротко успокаивает его Серега.
— К слову — твой приятель, тот, что в каске, согласился нам всемерно помогать. Сообразил, что выгоднее… — заявляет подошедший к нам Ильяс.
Водила смотрит как-то странно. Сигаретку он уже докурил до фильтра в две судорожные затяжки. Нет, определенно странно смотрит. Словно что-то взвешивает в уме, причем очень важное, самое важное в жизни. И так думает при этом, что не сразу до него доходит, что курит он уже мундштук из синтетики. Кашляет, сплевывает в сторону окурок. Поднимает глаза определенно решившись на что-то. Я на всякий случай делаю как бы невзначай пару шагов в сторонку.
Откуда-то очень издалека доносится треск выстрелов. Переглядываюсь с Ильясом, он кивает головой многозначительно.
— Ваши? — спрашивает слишком уж спокойно пленный.
— А ты как считаешь? — улыбается Ильяс.
— Как вы собираетесь Ропшу от людоедов чистить? — с неуместной для его положения напористостью спрашивает пленный.
— Не до хрена ли вопросов, дружище? — ласково вопрошает Ильяс.
— У меня там семья. Мне надо знать — твердо глядя Ильясу в глаза поясняет водила.
— Людоедил?
— Причащали. А что за мясо было и чье — не знаю.
— Танк привели в порядок? Который КВ? — задает животрепещущий вопрос снайпер.
— Что с жителями делать будете? — пропускает его вопрос мимо ушей пленный. По-моему делает это нарочито, демонстративно.
— Ты вопрос мой слышал? — мягко напоминает Ильяс.
— Слышал. Но пока не знаю, что с жителями будет — отвечать не стану.
— А ну ты наглый — удивляется картинно снайпер.
— А смысл мне вам отвечать, если вы например всех под корень?
— А смысл нам всех под корень? Вот вашу верхушку закопать — это да. Собираемся.
— Только верхушку? А причащенных?
— Если б хотели всех зачистить — накрыли бы "Градами".
— Шутишь… Нет у вас «Градов». И корабельной артиллерии нет.
— Тогда у тебя будет возможность сильно удивиться. От СССР много чего интересного осталось и нашим деятелям все даже за 20 лет расхреначить не получилось. На небольшой поселок в избытке хватит. Но дело в том, что нам поселок долбать нет резона. Это вы Кипень просто так замогилили, ублюдки. Нам вокруг живые анклавы нужны. Но без людоедов. И проезжие дороги. Тоже без людоедов.
Высказав все это, Ильяс кидает на меня недовольный взгляд, дергает подбородком. Ну понятно, намекает, чтобы я не отвлекался и наблюдал за своими поднадзорными. Так я и не отвлекаюсь, приглядываю, тем более, что оба морфа основательно устроились на солнышке, греются.
— Так что не надо выеживаться, дружище. Не расскажешь по-хорошему, расскажешь по-дурному, тут есть кому тебя допросить в неприятном стиле.
— Не сомневаюсь. Только вот время потеряете много. И зря. И не факт, что правду узнаете. Оборону-то в поселке три месяца плотно готовили — как — то лихорадочно выговаривает пленный…
— Ну вот. Уже лучше — удовлетворенно замечает Ильяс.
— Что лучше-то? Он ведь упирается — удивленно вставляет реплику Сергей.
— Не, это он уже торгуется. И это правильно. Итак — что тебе нужно? — заинтересованно интересуется почувствовавший себя в своей стихии снайпер. Ну да, поторговаться-то он любит — хлебом не корми.
* * *Работа показалась Ирке не то чтоб сложной, но какой-то туповатой, что ли… После второй ночевки не пропало ничего, хотя чему пропадать — автомат все равно убрали в чулан под названием "оружейная комната", а пистолет она и не подумала снимать. Утром познакомилась с теми, с кем придется работать, но знакомство прошло весьма прохладно, одна из девчонок скупо обмолвилась, что "там видно будет". Правда, завтрак был неплох. Ирка была рада горячей пище, да впридачу состряпанной умело — со специями, вкусным мясом, достойным соусом и настоящими макаронами из добротной "твердой муки", как говаривал Виктор, путавший муку и твердые сорта пшеницы. И чай — сладкий, настоящий, крепкий и душистый, порадовал. Печенье и конфеты на столах тоже были не в ограниченном количестве и Ирина плотно натрескалась, наелась бы и еще плотнее, но сосед слева покосился на такое старательное поедание сладостей, хмыкнул и посоветовал не нажираться как удаву перед выездом, работать будет сложнее. Работать действительно было сложно — хотелось спать. Ничего не происходило, грузчики набивали грузовик за грузовиком разными ящиками с какого-то склада на окраине, грело солнце и ничего не беспокоило — посты стрелков были скорее для проформы, ни одного зомби за весь первый день своей работы Ирина так и не увидела. Вечером пришлось чистить автомат и Ирка получила строгое внушение от того самого соседа, что рекомендовал утром поберечь пузо, за нечищеное после стрельбы оружие. Впрочем то, что Ирка рассказала о своей затее поехать рожать в Питер или там в Кронштадт скорее ухудшило к ней отношение — соберись она работать в этой команде и дальше, пожалуй, к ней отнеслись бы с большим интересом. А так — ну что есть, что нет, сама она не рвалась рассказывать о себе и муже, ограничилась информацией, что отсиделись де в деревне. Вечером все же проверили — как умеет стрелять. Немного волнуясь, Ирина отстрелялась, весьма средне прямо сказать.
— Для бабы, то есть для женщины — сносно — вынес свое решение десятник, которым оказался как раз сосед. Патроны ей выдали, но немного — полсотни, да десяток она спалила пока стреляла. Жуткие лапти китайского производства, хлюпавшие на ноге тоже поменяли, но без какого-либо старания. Никакого сравнения с украденными родными и близко не было. Намяла ноги, хотя вроде и не ходила особо. Впрочем, Ирина не шибко заморачивалась — не собиралась она тут задерживаться надолго. Ни друзей, ни знакомых… да и с детства она хотела жить именно в Петербурге, а не каком-то там Ржеве. Ничего она про этот город не знала, да и знать не хотела. А еще эти анекдоты про поручика Ржевского… Конечно Питер вымер по большей своей части, но все-таки места знакомые…
Как оказалось команда, куда записали Ирку, как раз перед ее прибытием жестоко пострадала, потеряв за один раз сразу несколько человек, причем несмотря на то, что туда бросили оперативно бронегруппу — двоих из пропавших бойцов так и не нашли вообще. Теперь потрепанная команда должна была получить пополнение и немного придти в себя, настрой у уцелевших был просто похоронный. Ирина совершенно случайно узнала, как это произошло, сами сослуживцы рассказывать не рвались, а вот знакомый пацан на КПП от скуки изложил, что дело вышло гадостное и аналитики в штабе пришли к выводу, что столкнулись с ранее незнакомым — судя по всему работала стая морфов не меньше трех особей, причем сначала они согнали с близлежащей территории мало не сотню обычных рядовых зомбаков и ухитрились этим отвлечь внимание стрелков, которые слишком увлеклись отражением атаки такой толпы и не заметили, что с крыши соседнего складского посещения им в тыл вышли морфы.
— Для бабы, то есть для женщины — сносно — вынес свое решение десятник, которым оказался как раз сосед. Патроны ей выдали, но немного — полсотни, да десяток она спалила пока стреляла. Жуткие лапти китайского производства, хлюпавшие на ноге тоже поменяли, но без какого-либо старания. Никакого сравнения с украденными родными и близко не было. Намяла ноги, хотя вроде и не ходила особо. Впрочем, Ирина не шибко заморачивалась — не собиралась она тут задерживаться надолго. Ни друзей, ни знакомых… да и с детства она хотела жить именно в Петербурге, а не каком-то там Ржеве. Ничего она про этот город не знала, да и знать не хотела. А еще эти анекдоты про поручика Ржевского… Конечно Питер вымер по большей своей части, но все-таки места знакомые…
Как оказалось команда, куда записали Ирку, как раз перед ее прибытием жестоко пострадала, потеряв за один раз сразу несколько человек, причем несмотря на то, что туда бросили оперативно бронегруппу — двоих из пропавших бойцов так и не нашли вообще. Теперь потрепанная команда должна была получить пополнение и немного придти в себя, настрой у уцелевших был просто похоронный. Ирина совершенно случайно узнала, как это произошло, сами сослуживцы рассказывать не рвались, а вот знакомый пацан на КПП от скуки изложил, что дело вышло гадостное и аналитики в штабе пришли к выводу, что столкнулись с ранее незнакомым — судя по всему работала стая морфов не меньше трех особей, причем сначала они согнали с близлежащей территории мало не сотню обычных рядовых зомбаков и ухитрились этим отвлечь внимание стрелков, которые слишком увлеклись отражением атаки такой толпы и не заметили, что с крыши соседнего складского посещения им в тыл вышли морфы.
— Тут такие толпы и раньше бывали. Они ж на шум бредут, на выстрелы, так что не впервой, но вот чтоб зомбаки отвлекали, а морфы этим пользовались — такого не было… — закончил пацан свой рассказ. Ирина поблагодарила, а сама подумала, что вполне вероятно, что и ранее случалось, только вот рассказать было некому, морфы-то успешные и эффективные не от плесени завелись, отожрались же на ком-то. Желание уехать только усилилось от такого рассказа и от таких морфов. Правда неясно, что там в Питере или этом Кронштадте. Тоже тот еще сахар может быть. Тут вон кормят неплохо и даже что-то платить обещали. Когда выезды пойдут не в пример сегодняшнему безопасные, а в зазомбяченные еще зоны. Там где стаи сообразительных морфов. Нет, надо все-таки не нарываться. Подвиги это хорошо, но только для тех кто жив остался, а рвать пуп не пойми за кого — не стоит. В этом Ирка была с мужем своим согласна.
* * *Муженек же надо заметить не раз вспомнил пропавшую Ирку. Автомеханик Валентин, протрезвев, стал теперь бояться Витьку и вроде как все устаканилось. Витя все же не терял бдительности. Мало ли что Валику в проспиртованную башку придет. Потому Виктор себя держал в полной боевой готовности и спиной старался не поворачиваться. Трактор уже можно сказать — починили. Теперь надо все починенные и перебранные узлы собрать в единый агрегат, обшить трактор листами железа, сделать амбразуры и можно провести разведку. Совершенно не к месту вдруг вспомнился виденный в Новгороде маленький аккуратный древний танк Т-70. Вот его бы Витя с удовольствием бы поменял на трактор для разведки. В кабину трактора вдвоем влезть было трудновато, а ехать в одиночку очень не хотелось.
Вот легкий, верткий маленький танк с автомобильным мотором, лопающий любой бензин, сейчас рисовался Виктору как идеал. Во всяком случае для разведки отлично бы подошел. Оно конечно, доводилось читать и смотреть видео про всякие современные БТРы, но так уж сложилось, что Вите повезло своими глазами видеть как ловко и шустро самоходом тот самый танчик ехал на свое место, где он должен был стать памятником. Отметилось в памяти. Может быть даже и не очень осознанно, так же неосознанно, как ощущение стальной хватки лапы упокоенного Фиолетового монстра. И после этого ощущения почему-то защита трактора жестяными листами не казалась очень уж внушительной. Для туповатых зомби — вполне годилась, а вот для другого — такого как Фиолетовый — никак не внушало доверия. Прикидывали так и эдак — не получалось из старенького трактора мощной боевой единицы. Решили дополнительно из железяк наварить этакий горб. Для второго человека. И как-то постараться состряпать что-то навроде решетки, потому что если оторвется лист жести, то ручонками бывшие сограждане дотянутся в момент. Как всегда бывает при ремонтах, все время всплывали вроде пустяковые незапланированные мелочи. Но на них приходилось отвлекаться и терять время. Витька был зол, грязен и замаслен, словно распоследний деревенский сильно пьющий тракторист колхоза 40 лет без урожая", вонял солярой и на глаза ему лишний раз старались не попадаться. Тем не менее остов трактора постепенно стал обрастать снятыми для чистки и ремонта узлами и агрегатами и постепенно уже напоминал не груду металлического хлама, а вполне себе самодвижную повозку. Валентин предложил назвать возрождающегося из металлолома "Антилопой Гну", но Вите название не понравилось, показалось неуместным. С его легкой руки старенький трактор поименовали Зомбокиллером.
* * *— В общем не для того я своих домашних в этой хреномути спасал, чтоб их вы угробили, мне нужны гарантии, что вы их не тронете — говорит пленный водила нашему снайперу.
— А раньше о чем думал? — добродушно вопрошает Ильяс. Вид у него благостный, словно не на боевом задании, а на пикничке лениво так беседует с малознакомым человеком. Из вежливости. Просто прямо сытый кот на солнышке.
— Некогда было думать, выживать надо было. Сначала зомбаки поперли. Потом эти святые навалились — твердо говорит пленный.
— Сейчас у тебя время как раз есть подумать, раз раньше не собрался. Так вот гражданских нам мочить без смысла, нет у нас такого приказа. Потому твоих никто не тронет, когда Ропшу возьмем.
— Это если возьмете…
— Не зарывайся, а? Возьмем, не волнуйся — осаживает собеседника Ильяс.
— Это я так. Извиняй… — сдает тот назад.
— Вот уже лучше. Вот будет артподготовка — так что если прилетит по твоим — сам же и будешь виноват. Так что либо говоришь, что спросим. Что знаешь полностью. Либо — ну сам понимаешь, не девочка ясельная. Вот для начала толкуй, что у вас там за мутеж с танком старым…
Водила молчит. Молчит так долго, что уже хочется пнуть его сапогом в бок, но в самый последний момент начинает говорить. Как прорвало…
А у меня отложилось однако, что был этот гусь в составе ГБР, что работал как ни крути на наших заклятых друзей, что про разведку погибшую что-то ляпнул. Мне не вполне понятно, с чего это Ильяс так с ним миндальничает. Но пленных я не допрашивал никогда, опыта у меня тут — даже не то, что кот наплакал, потому мое дело — помалкивать. Буду загадочно молчать. За умного сойду. Хотя у пациента анамнез болезни собрать иной раз посложнее, чем пленного разговорить. И не помнит ничего и не знает и стукнуть его нельзя. Пациента-то. Особенно когда оказывается, что он себя уже лечил по своему разумению и потому теперь сначала надо устранить последствия его самолечения, а уж потом с болезнью разбираться…
Впрочем, подошедший к нам немного погодя Ремер судя по всему тоже удивился. Они кололи того пленного, что был в каске, поодаль за кустами и капитан по-моему несколько раз взглядывал явно неодобрительно на то, что у нас тут творилось. Может мне и показалось, но вот как-то именно так показалось, а не иначе.
Ильяс тем временем спрашивает и спрашивает, а водила отвечает и отвечает, убедительно и с уточняющими пояснениями. Уже и план-карту посмотрели, пальцами в нее тычут. Карандашиком почеркали. Черт, долго как они этим занимаются, наверное, уже пропавший грузовик в Ропше ищут. Хорошо еще мои подопечные устроились комфортно и лежат не шевелятся. Ильяс с почерканной карандашиком схемой встает с корточек и двигает туда, где судя по доносящимся голосам, находится майор. Тут же появляется Рукокрыл, машет мне приглашающее рукой. Киваю Сереге на морфов. Он понимающе подмигивает — собственно он и раньше стоял так, чтобы и они были в секторе обстрела. Так что ничего не поменялось.
Меня подзывает майор — они как раз сверяют полученные от пленных данные.
— Танк водила указал здесь, поставлен как БОТ, мотор проржавел, менять не на что, пушку заменили на 23 мм., вполне боеспособен, расчет выделен и подготовлен, постоянно стоит часовой рядом, сектора пристреляны, замаскирован под сарайчик и защищен от гранат из РПГ натянутой якобы как забор сеткой — показывает пальцем на карте у майора Ильяс.
— Каска сказал, что танк в ремонте. Находится здесь в этом ангаре. Так-с — со своей стороны говорит майор.
— Еще в башне в заднее гнездо установили пулемет. Какой — водила не знает — дополняет Ильяс.