Отступать ему было некуда, разве что в лес, где его ждала одинокая и бесславная смерть. Пара Обращенных гигантскими прыжками неслась к нему. Слева от него один из магов ударил заклинанием. Невидимый конус маны подхватил двух эльфов, оторвал их от земли и зашвырнул обратно в лес. В следующий миг пантера зарычала, словно в агонии. Она прыгнула прямо на мага, и ее когти пробороздили глубокие раны у него на груди, а челюсти сомкнулись у него на плече, разрывая плоть.
Пара Обращенных оказалась перед ним. Джерал выставил перед собой меч, твердо решив, что не станет умирать хнычущим трусом. Но они не стали его атаковать. Вместо этого эльф и пантера разошлись в стороны, тесня его назад. Эльф, словно одичавшая собака, пролаял какую-то команду, и остальные Обращенные тут же вышли из боя, образуя полукольцо, в середине которого оказались освобожденные из рабства шарпы.
— Заклинания! — заорал Джерал. — Бейте закли…
Эльф, наступавший на него, стремительно шагнул вперед и нанес ему сокрушительный удар в подбородок. Джерал понял, что произошло, только оказавшись на земле. Вокруг него послышался топот ног. Затем в воздухе провыло запоздалое заклинание, и он услышал полный боли крик кого-то из эльфов и разъяренный рык пантер.
Джерал попытался встать. Голова у него кружилась. Чьи-то грубые руки подняли его на ноги и всунули ему в руки меч. В пылу погони люди забежали в лес, и Джерал последовал за ними, поначалу неуверенно и пошатываясь, но потом все с большей целеустремленностью. Он бежал на свет дозорных костров, но остановился рядом с Хундом и стал кричать своим людям, чтобы те прекратили погоню. Они уже и так гонялись за тенями.
— Хунд, — сказал он.
Хунд стоял рядом с раненым магом, который так и застыл в одной позе, глядя на лес. Мимо них поспешно проскакивали вышедшие из боя мужчины. Кое-кто бросал взгляды на мага и тут же испуганно отворачивался. Хунд поманил к себе Джерала.
Кровь Джерал заметил раньше, чем увидел раны, и, глядя на несчастного мага, не чувствовал к нему ничего, кроме жалости. У костра лежали погибшие в первые же минуты нападения солдаты и маги, но они, к счастью, уже ничего не могли видеть. Джерал вполне отдавал себе отчет в том, что смерть их была ужасной, но при этом не мог уразуметь жестокости, с которой Обращенные обошлись с единственным уцелевшим человеком.
Джералу показалось, что он узнал в нем Пириана, но ошибиться было очень легко. Порезы, нанесенные когтями пантеры и рукой эльфа, начинались у него на лбу. Длинный разрез тянулся от виска до виска, нанесенный с хирургической точностью. Кровь заливала его лицо, капая с бровей. Нос был отрезан по всей длине, и порез тянулся ниже, рассекая напополам верхнюю губу.
На щеках у Пириана красовались по четыре продольные борозды, тянувшиеся от носа к ушам, которые были наполовину откушены. И, наконец, шея была вспорота от подбородка до воротника рубахи. Ни одна из ран не выглядела достаточно глубокой, чтобы стать смертельной, но они были нанесены с таким расчетом, чтобы оставить шрамы. Джерал машинально потрогал рукой собственное горло и возблагодарил свое относительное везение.
Пириан же пребывал в глубоком шоке. Глаза у него закатились, чтобы не видеть произошедшего кошмара, а лицо заливала кровь. Но пострадали только его смертельно бледное лицо и разум, тогда как в остальном он не получил ни царапины.
— Его можно увести отсюда? — спросил Джерал. — Ты не пробовал?
— Он застыл, как изваяние. Думаю, нам придется нести его, — негромко ответил Хунд. — Почему они так обошлись с ним? Почему бы просто не убить его?
Джерал вздохнул, и для него приоткрылась еще одна маленькая дверца, позволявшая заглянуть в психику эльфов. Его страх и уважение к ним возросли в равной мере, причем очень значительно.
— Это — послание, — медленно проговорил он. — К утру вся армия будет знать о том, что с ним случилось. Рано или поздно, но его увидят все. Эльфы знают, что мы не можем убить его, так что он каждый день будет с нами, как жуткое напоминание о том, что ждет нас в лесу.
— И они проделали такой путь только ради этого? Чтобы доставить нам послание?
— О нет, — ответил Джерал. — Это — всего лишь интермедия. Они только что освободили семьдесят шарпов. При этом не стали убивать всех подряд, без разбору, что с легкостью могло случиться. Но, тем не менее, они нас изрядно ослабили.
— И что нам теперь делать?
— Строить. Больше. Барж.
Глава 14
Только на следующее утро Ауум заметил то, на что ему следовало бы обратить внимание давно. Он разыскал Онеллу, и они вместе помолились у статуи Инисса, после чего двинулись к Чертогам Возвращения, расположенным сразу за деревней.
— Здесь был Такаар, да? — спросил Ауум.
Онелла кивнула.
— Я сама хотела поговорить с тобой об этом, но ведь известия, которые принесла Лизаэль, оказались важнее? А прошлой ночью тебе обязательно надо было отдохнуть. Прости меня. Не ты должен был первым поднять эту тему.
— Тебе не за что просить прощения. Он увел с собой всех твоих учеников, ведь так?
Онелла обхватила голову руками.
— Ауум, он выглядел так, словно окончательно сошел с ума. Он был небрит, от него разило так, словно он пробежал весь путь от Исанденета без остановки, и еще он очень ослабел от голода и жажды. Любой другой на его месте свалился бы без чувств от переутомления, но в нем есть нечто такое, что поддерживает его и заставляет идти дальше. Он собрал вместе всех учеников Иль-Арин и обратился к ним с крайне необычной речью. Она длилась около часа, может, даже больше. И мы все сидели и слушали его, хотя большая часть того, что он говорил, напоминала бред сумасшедшего. Просто бессмысленное бормотание. Иногда я не понимала, к кому он обращается — к нам или своему второму «я». Я никогда не видела его в таком состоянии.
Ауум молча кивнул. Похоже, это было всего лишь продолжением той горячки, что охватила Такаара неподалеку от города несколько дней назад.
— Он опять разговаривал с Гараном, — пояснил Ауум. — И что-то из сказанного настолько сильно поразило его, что он не может избавиться от этого. Он стремительно катится под откос, ты не находишь?
— В самом деле? Не знаю, Ауум.
— Надеюсь, ты сумеешь объяснить мне, что имеешь в виду, — сказал Ауум. — Потому что с моей точки зрения он представляет собой угрозу, реальную и серьезную.
Онелла вздохнула.
— Я знаю, что вы с ним недолюбливаете друг друга, но я часто виделась с ним за годы, прошедшие после его возвращения. Мы учились вместе, работали вместе и вели бесконечные разговоры об Иль-Арин и том, как лучше овладеть ею и применять на благо всех нас.
— Он буквально одержим этой мыслью, иногда склонен к причудам и полету фантазии, но при этом он — гений. Не фыркай так презрительно, Ауум, потому что ты не понимаешь этого и не видишь. Он верит в то, что Икс — восходящая богиня в нашем пантеоне и что Иль-Арин — краеугольный камень нашего будущего.
Сердце замерло у Ауума в груди.
— Понятно. Значит, дни иниссулов остались в прошлом?
Онелла остановилась, и Ауум с удивлением увидел на ее лице выражение разочарования.
— Нет, Ауум, ты опять упускаешь из виду самое главное. Инисс навеки останется отцом всех нас, но мы должны развиваться и эволюционировать. Сюда пришли люди со своей магией, и мы должны огнем бороться с огнем, иначе погибнем. В нас проснулась магия. В одних кланах она останется в зачаточном состоянии, в других расцветет пышным цветом. Мы обязаны приручить ее, овладеть ею. Невозможно отрицать, что Икс начала восхождение к славе, и ты должен смириться с этим. Принять это всем сердцем. Магия станет спасением эльфийской расы.
— Вот, значит, как, — Ауум выразительно поднял брови и кивнул на реку Икс. — Вон там, в лесу, сейчас находятся тысячи людей. И магия не спасет нас от них. От Такаара было бы куда больше пользы, если бы он вспомнил свои забытые боевые навыки и присоединился к ТайГетен. А вот когда мы разобьем их и прогоним с нашей земли, тогда можно будет поговорить и о нашем будущем.
— Ты не можешь остановить то, что происходит уже сейчас, — возразила Онелла. — Почему ты не желаешь признать очевидного?
— Да, не могу. Зато это могут наши враги. В данный момент у нас нет магии, следовательно, мы должны сражаться тем оружием, к которому привыкли. — Ауум прошел еще несколько шагов. — Я хочу быть уверен, что он больше не доставит нам хлопот. Иниссулы пребывают в безопасности, в надежном месте, и это уже кое-что. Но Такаар собрал все те невеликие магические силы, что у нас есть, и увел их с собой. Что задумал этот полоумный гений? И почему ты не пошла вместе с ним?
— Да, не могу. Зато это могут наши враги. В данный момент у нас нет магии, следовательно, мы должны сражаться тем оружием, к которому привыкли. — Ауум прошел еще несколько шагов. — Я хочу быть уверен, что он больше не доставит нам хлопот. Иниссулы пребывают в безопасности, в надежном месте, и это уже кое-что. Но Такаар собрал все те невеликие магические силы, что у нас есть, и увел их с собой. Что задумал этот полоумный гений? И почему ты не пошла вместе с ним?
Онелла неуверенно улыбнулась.
— Ты прекрасно знаешь, что времена, когда я странствовала по миру, давно миновали. Я больше никогда не уйду из этого храма.
Она остановилась, и Ауум заметил, что женщина нервничает, не зная, что еще сказать.
— Ты начала с того, что описала мне безумца, а закончила портретом непризнанного гения. Я ценю твою лояльность, но мне представляется, что ты растеряна и никак не можешь решить, то ли идти с ним, то ли забрать у него своих учеников. Поэтому расскажи мне о том, что он говорил.
Онелла вытерла ладони о кожаные штаны. В ее прекрасных удлиненных глазах заблестела влага, и ей пришлось дважды откашляться, прежде чем она смогла заговорить.
— Я люблю Такаара. Я люблю то, что он принес нам, хотя и часто возражаю против его методов. Когда он прибежал сюда, то у него хватило времени только на то, чтобы собрать и увести с собой всех адептов Иль-Арин. Он назвал их учителями и заявил, что они не будут первопроходцами. Он сказал, что мы двигались не в том направлении и что другие дадут то, чего недоставало нам самим. Он сказал, что Икс посмеялась над ним, но теперь он нашел ответы на все вопросы.
— После этого он принялся разговаривать сам с собой. Я расслышала что-то насчет дара, что только время расставит все по своим местам и прочее в том же духе. Должна признаться, что я почти ничего не поняла из его слов.
— А именно?
— Он разговаривал со своим вторым «я». Я догадалась об этом, потому что он все время смотрел направо, а не на нас. И еще он злился. Он сказал, что его преследуют, но он не дастся им в руки. А потом рассмеялся и добавил, что даже Шорт недостаточно быстр для этого.
— Как, по-твоему, о ком он говорил?
Онелла пожала плечами.
— Я думала, что о вас, о ТайГетен.
— Он льстит себе. — Ауум не видел смысла углубляться в рассуждения на эту тему. — Но почему, ради всего святого, ученики пошли с ним? На их месте я бы бежал от него без оглядки.
Онелла нахмурилась, давая понять, что полагает ответ очевидным.
— Потому что он попросил их об этом.
— Неужели они не видят, что он собой представляет? Куда он их повел и что собирается с ними делать? В конце концов, по лесу бродит как минимум одна армия людей.
— Он ищет другие кланы, помимо иниссулов, в которых живет активный потенциал Иль-Арин. Насколько мне известно, он собирался вплотную заняться иксийцами, хотя ни у одного из них до сих пор не обнаружилось даже зачатков магических способностей. Он не сказал, куда направится отсюда, но, на самом деле, выбор у него невелик, не так ли? Скорее всего, он пойдет в Катуру.
После первых же слов Онеллы Ауум почувствовал, как его одолевают дурные предчувствия. И стоило ей упомянуть прибежище свободных эльфов, как он вдруг осознал всю тяжесть надвигающейся катастрофы.
— Ничего удивительного, что они не стали наносить удар по храму, — прошептал он. — В том не было необходимости.
— Ауум?
— Его предали, — пояснил Ауум. — Он приведет их прямиком в Катуру. Мы должны остановить его, иначе он погубит всех нас.
Он полагал, что проследить путь Такаара будет несложно. Или, точнее, найти следы тех, кто ушел с ним, поскольку опытному глазу это сделать столь же легко, как и услышать стаю обезьян-ревунов в поисках самки.
В поисках принимали участие пятнадцать звеньев, но прошло два дня, а они ничего не обнаружили. Совершенно ничего. Ни случайного отпечатка сапога, наполненного дождевой водой, ни оборванной лозы или оцарапанного ствола дерева. Ни золы от костра, ни нитки одежды, ни даже следов испражнений. Такаар должен был вести учеников на юг, но даже если он переправился с ними через Икс или направился к двум другим великим рекам, Орре и Шорту, то Тай должны были обнаружить их следы на земле.
Создавалось впечатление, что Такаар и его ученики растворились в воздухе.
Ауум понимал, что его поступок вызван отчаянием и безысходностью, но не смог удержаться, чтобы не влезть на вершину дерева в последней надежде обнаружить дым от костра. Раскинувшийся перед ним пейзаж пологими волнами уходил на север, к Аринденету и Исанденету, и многочисленные столбы дыма пятнали горизонт. Больше всего их было в районе Икс, где армия людей двигалась вдоль русла реки, скорее всего, идя по следу эльфа, которого он никак не мог отыскать.
В небе, среди парящих огромных орлов, украшающих своим присутствием владения Гиал, крошечными точками виднелись маги. Тяжелые тучи собирались на востоке, среди дымов, означающих, что и другие армии людей углубились в лес. Корсаар, несомненно, доложит ему об их численности, когда вернется.
А вот на юге, там, где рука Инисса погладила землю, образовав долины, горы, кряжи и утесы, не было вообще ничего. Красота тамошних мест оставалась девственно нетронутой и чистой.
— Где же ты, Такаар?
Ауум напряг слух, ловя знакомые звуки, раздающиеся позади и слева. Он слушал, как они приближаются, не поворачивая головы. Вместо этого Ауум выпрямился во весь рост и замер в неподвижности на самой высокой ветке, без усилий сохраняя равновесие и не обращая внимания на ветер, который трепал и рвал его одежду. Раскинув руки в стороны, он сделал глубокий вдох.
Едва слышимый шелест воздуха превратился в хлопанье невидимых крыльев, становившееся все громче по мере приближения. Ауум стремительно присел, и над самой его головой пронесся маг. Архонт увидел, как человек на сотканных из теней крыльях завис и стал парить в воздухе примерно в двадцати ярдах от него.
— Ты уже никогда не научишься летать, остроухий, — невыразительно и монотонно проговорил маг, как всегда получалось у людей, когда они переходили на эльфийский. — Это дарит такое ощущение свободы, что, готов держать пари, ты отдал бы за него все на свете.
— Я предпочитаю великолепие травяного покрова, — ответил Ауум, вновь выпрямляясь и опустив руки вдоль тела. — А ты вторгаешься туда, где имеет право ступать только Гиал.
— Что ж, когда я увижу Гиал, то принесу свои извинения.
Ауум улыбнулся.
— Бога могут увидеть только мертвые.
— В таком случае ему придется немного подождать.
— Ей, — поправил его Ауум. — Но я отправлю тебя к ней.
Стремительным движением он выхватил метательный полумесяц из мешочка на поясе и отправил его в полет. С протяжным стоном рассекая воздух, сюрикэн угодил магу в живот чуть ниже пояса. Тот закашлялся, схватился за рану и согнулся пополам, когда его крылья вдруг растаяли, словно туман на заре. Он дико закричал и рухнул вниз, ломая ветки.
Ауум стал быстро спускаться, подозвав Улисана и отправив его на поиски тела мага. Последние тридцать футов, отделявшие его от земли, он пролетел, спрыгнув с нижней ветки, и помчался к своему Тай, который обозначил свое местонахождение криком дроздовой мухоловки. Маг переломал себе все кости, лицо его заливала кровь, но он упорно цеплялся за жизнь.
— Все-таки лучше твердо стоять на земле, — обратился к нему Ауум. — Не так высоко падать.
Маг закашлялся, и на губах у него выступила кровавая пена. Ауум видел, что грудная клетка у него буквально вдавлена, а одежду прорвали обломки ребер. Руки его по-прежнему сжимали метательный полумесяц. В конце концов приступ миновал.
— В следующий раз я буду иметь это в виду, — прохрипел маг, захлебываясь кровью.
— Что ты искал? — спросил Ауум. — Говори, и я помогу тебе перейти в мир иной, чтобы ты мог попросить прощения у Гиал, если Шорт дарует тебе такую милость.
Маг лежал на земле изломанной кучей костей, в окружении ТайГетен, которые не сделали попытки облегчить его участь. Улисан стоял рядом с Элисс. Посмотреть на добычу Ауума подошла и Фалин со своей тройкой. Глаза мага затуманились; ему уже было трудно дышать.
— Мой конец и так уже близок. Я ничего тебе не скажу. А вот добрый совет дам.
Ауум подождал, пока маг справится с очередным жестоким приступом кашля. Когда он миновал, стало ясно, что нового ему уже не пережить.
— Ваш лес бесконечно красив. Поздравляю вас, вы сделали правильный выбор дома. Но теперь он принадлежит нам. Забирай своих людей и уходи отсюда, иначе Истормун попросту сотрет вас с лица земли. Ничто не сможет его остановить.
Ауум присел рядом с магом на корточки.
— Мы знаем, что вы ищете Такаара, и знаем, куда, по-вашему, он вас приведет. — Ауум заметил, как глаза мага округлились от удивления. — Но мы найдем его первыми, а ваши армии будут ходить кругами до тех пор, пока мы не убьем всех, до последнего солдата. Вам никогда не отыскать Катуру; во всяком случае, до тех пор, пока в лесу остается хотя бы один эльф.