— Такаар, я слышал твои слова, а теперь и ты выслушай меня. Возвращайся в Верендии-Туал. Как никто другой, ты знаешь, как можно спрятаться там. Возьми с собой своих адептов и продолжи их обучение искусству Иль-Арин. Отправляйся туда с благословения и ТайГетен, и всех, кто следует по пути Инисса. Ты можешь рассчитывать на наше покровительство. Я же постараюсь защитить Катуру и лично приведу к тебе твоих учеников. Я гарантирую их безопасность.
— Я не доверю выполнение этой задачи никому, — отрезал Такаар.
Ауум обратился к толпе.
— Неужели вы действительно верите ему? Или вы не понимаете, к чему приведут его поступки? Тысячи умрут ради того, чтобы в живых остались несколько десятков. Как вы можете поддерживать его, зная, что он совершает преступление?
По толпе прокатился глухой ропот, и кто-то возвысил свой голос, который перекрыл остальные.
— Он не совершает никакого преступления. Это люди — преступники. Такаар же стремится лишь спасти эльфов.
— Но ведь он… — начал было Ауум, но толпа грозно зашумела, выражая свое одобрение говорившему, и его слова лишь потонули бы в поднявшемся ропоте. Он обвел взглядом собравшихся эльфов и покачал головой, словно отказываясь поверить своим глазам.
Затем он скосил глаза сначала в одну сторону, а потом в другую, и его Тай согласно кивнули, показывая, что они с ним.
— Такаар, не знаю, как тебе удалось убедить их в своей правоте, но я не буду стоять в стороне, позволяя тебе вонзить человеческую сталь в горло эльфов. — Ауум двинулся вперед, пока не оказался в пяти шагах от Такаара. Достаточно близко, чтобы тот не пытался ударить заклинанием. — Я вынужден арестовать тебя и взять под стражу. Тебя будут содержать там, где ты никому не причинишь вреда и откуда, если люди и дальше последуют за тобой, ты уведешь их далеко в сторону от тех, кого я поклялся защищать. А если ты или кто-либо из твоих сторонников Иль-Арин попытаются достичь Катуры, то ТайГетен придется убить тебя для защиты нашего народа.
Хотя его слова не могли стать сюрпризом ни для кого из той сотни с лишним собравшихся, что слушали его, толпа дружно ахнула, а потом вновь глухо и недовольно зароптала. Такаар же блаженно улыбнулся и раскинул руки, словно собираясь обнять их всех.
— А этих людей вы убьете тоже? Этих iads и ulas, которые посвятили себя служению Иниссу и увидели путь к спасению?
Ауум повысил голос, чтобы его было слышно во всех концах деревни.
— Те, кто последуют за тобой в Катуру, заблуждаются, представляя собой угрозу для всех эльфов. Никто из них не сможет устоять против ТайГетен. А если попробуют, то провозгласят себя врагами всех эльфов, и да, мы убьем их.
— Вот этого я и боялся, друзья мои, — провозгласил Такаар в манере древних ораторов Хаусолиса. — Те, кто поклялся защищать нас, напротив, уже готовы поднять на нас руку. Но, к счастью, я нашел истинных защитников эльфийской веры.
И он хлопнул в ладоши. Ауум оцепенел. Именно ТайГетен были истинными защитниками веры — неужели Такаар уговорил какое-то звено присоединиться к нему? Двери четырех домов в самом сердце деревни отворились, и Ауум уже приготовился схватиться с предателями-ТайГетен, хотя каждая клеточка в его душе кричала, что только в кошмарном сне Такаару мог удаться его замысел.
Из домов вышли пятнадцать фигур. Они были одеты в серые накидки, лица их закрывали тряпичные маски, а вооружены они были копьями с длинными лезвиями — ikari. Они выстроились в ряд между Такааром и ТайГетен, образовав барьер, и Ауум сразу же понял, что его ему не преодолеть.
— Сенсерии, — выдохнул он. — Этот ублюдок где-то разыскал Сенсерии.
Элисс, стоявшая за его спиной, приготовилась к бою. Пятнадцать ikari перед ними дружно качнулись вперед и вверх; Сенсерии готовы были броситься в атаку. Ауум поднял руку.
— Элисс, нет. Они убьют тебя, — сказал он.
— Наконец-то он заговорил как здравомыслящий человек, — провозгласил Такаар и захихикал, как мальчишка. — Ты плохо учила историю, Элисс, любовь моя. Кто преподаст ей урок, Ауум, ты или я?
Ауум ощутил, как в душе у него поднимается волна гнева, и с трудом взял себя в руки. Он ткнул пальцем в Такаара и шагнул вперед, намереваясь пройти между двух Сенсерии. Клинки ikari с лязгом скрестились у него перед лицом.
— Ауум! — прошипел Улисан. — Элисс, оставайся на месте. Я видел их в действии. Все, что ты читала о них, — правда.
Ауум не двинулся с места. Не поднял он и головы, чтобы взглянуть на двух Сенсерии перед ним.
— Я знаю тебя, Гильдерон, — негромко сказал он. — Я знаю всех вас и уважаю ваши умения. Вы знаете меня. Не нужно доводить дело до смертельной схватки между элитными воинами эльфийской расы. Вы нужны нам, чтобы вместе сражаться против людей. Вы слышали, что Такаар не должен попасть в Катуру. Дайте мне пройти, и я не причиню ему зла.
Они не обронили ни слова, на их лицах не дрогнул ни один мускул, они вообще ничем не показали, что слышали его, поняли или согласятся на его просьбу. Ауум задумчиво потер рукой подбородок. Ему отчаянно хотелось крикнуть им в лицо, что они заблуждаются и что Такаар одурачил их всех, но при этом он понимал, что это было бы напрасной тратой времени. Такаар собирался обрушить лавину человеческой стали и магии на Катуру, и Аууму предстояло рискнуть жизнями всех ТайГетен, чтобы не допустить этого.
— Да будет так, — прошептал он.
Ауум сделал шаг назад, развернулся спиной к Сенсерии и знаком показал своим Тай следовать за ним. Обогнув угол храма, он вбежал в лес. У первого же ручья он остановился, чтобы умыться и сполоснуть руки.
— Как только Такаар направится к Катуре, туда же двинутся и наши враги. Мы должны быть готовы.
Улисан согласно кивнул, но Элисс мотнула головой в сторону Аринденета.
— Почему ты не вышел через храм? Мы должны были помолиться. Я очень хотела вознести там молитву.
Но Ауум покачал головой.
— Инисс больше не слышит молитв, что звучат там. До тех пор, пока Аринденет не пройдет обряд повторного освящения, он перестал быть нашим храмом.
Глава 16
На бескрайних просторах леса спрятаться было негде. Ауум бежал, как никогда раньше, мысленно пытаясь выработать стратегию поведения и отчаянно цепляясь хотя бы за тень надежды. И то, и другое оказалось одинаково сложным. Зов прозвучал, ТайГетен собрались вместе. Для некоторых из них этот раз должен был стать последним.
Через два дня после недолгой заминки у храма, армия, вставшая лагерем по берегам Икс, вновь пришла в движение, и Ауум понял, что Такаар отправился в путь.
ТайГетен разделились. Пятнадцать звеньев, включая тройку Ауума, будут продолжать терзать мелкими нападениями войско, идущее вдоль Икс, а две оставшиеся тройки под командованием Корсаара должны будут препятствовать армии, вышедшей из Денет-Барина, которая, согласно полученным данным, двигалась вдоль реки Шорт.
Ауум старался не думать об огромных силах, отправленных Истормуном в лес, и малочисленности рядов обороняющихся. Разумеется, Улисан был прав, когда говорил, что эльфы должны воспользоваться преимуществами родной земли. Но пока что единственной хорошей новостью, которую он услышал от Онеллы, стало известие о том, что Обращенные продолжают атаковать людей в попытке освободить рабов. Ауум предпочел бы разработать с ними стратегию совместных действий, но подобная перспектива представлялась маловероятной.
Враг прошел через Олбек-Райз пешим порядком. Двенадцать барж отставали на полдня. Солдаты и маги не покидали палубы, а на ночь суда вставали на якорь посередине реки.
Сумерки уже сгущались, когда Ауум, наконец, догнал звенья Меррат и Графирра примерно в миле к северу от передовых частей противника. Зарядил нудный мелкий дождь, который наверняка будет идти всю ночь, отчего разбивка лагеря должна была превратиться для армии вторжения в долгое и неблагодарное дело. Девять ТайГетен взобрались на нижние ветви огромного баньяна, укрывшись под его широкими листьями, и устроили военный совет.
— Каков у них процент естественной убыли? — поинтересовался Улисан.
— Бытовые условия у них отвратительные, — сказала Меррат. — Многие спят прямо на земле, и мы видели множественные укусы паразитами, заражения и инфекции. Проблема в том, что маги, очевидно, способны справиться с большинством напастей, поэтому я не думаю, что мы можем надеяться на то, что мелкие творения Туала сильно нам помогут.
— Хорошо, давайте подумаем, как нанести им наибольший урон во время отдыха. Я не хочу рисковать и устраивать открытое нападение прямо сейчас. Лучше предпринять скрытную диверсию, которая поддержала бы усилия Обращенных. Мы можем устроить массовое отравление, например? Что-нибудь такого масштаба, что свело бы на нет усилия магов. Передаваемая через воду зараза представляется наиболее очевидной, но мы не можем позволить себе отравить водную артерию.
— Они кипятят всю воду для питья и даже бурдюки и меха наполняют ею. Они учатся на собственном горьком опыте и стараются соблюдать максимальную осторожность, — сказала Меррат. — Так что и здесь на особый успех рассчитывать не приходится.
— Как насчет запасов провианта? — осведомилась Элисс.
— Они питаются преимущественно рыбой, — сказал Нианн, который вместе с Иссет составлял звено Меррат. Нианн был молодым ТайГетен, одним из новичков, которым еще предстояло стать полноправными воинами. — Самые храбрые ходили на охоту. Во всяком случае, так было до последнего времени. Но прошлой ночью Обращенные вернули охотников к периметру лагеря по частям. Правда, они несут с собой большое количество сушеных продуктов. Все это добро погружено на баржи в бочках и ящиках. Что представляется вполне разумным, на мой взгляд.
Ауум ненадолго задумался.
— Хорошо. Вот что мы сделаем: выбранный маршрут должен неизбежно привести их в долину Халиат-Вейл, то есть прямо мимо аппосийцев вглубь материка и дальше к Катуре. Я хочу, чтобы здесь собрались все оставшиеся звенья, включая твое, Граф. Назначаю тебя ответственным за подготовку местности и лесного покрова к обороне. Используй все, что только возможно. Ты знаешь, как аппосийцы любят подраться, а Шрам — превосходное место для засады.
Графирр согласно кивнул.
— Ну, а мы…
Ауум улыбнулся.
— Идем «купаться».
— Никто не порезался? — спросил Ауум.
— Скоро узнаем, — отозвалась Меррат. — Здесь полно крокодилов и пираний, которые с радостью примчатся на запах. А вообще, Ауум, ты выбрал такой участок Икс, который буквально кишит ими.
Стояла глухая полночь. Дождь немного ослабел. Ауум, Элисс и Улисан сидели на берегу вместе с Меррат, Нианном и Иссет, щедро покрывая свои тела толстым слоем снадобья, сваренного из вербены, листьев винограда и толченых клубней. Оно должно было отбить в воде их запах и скрыть порезы. Для того чтобы проплыть вниз по течению, эта мера предосторожности вполне годилась, а вот для возвращения на берег выглядела уже далеко не столь надежной.
— Биит оказался не слишком любезен, — заметила Элисс. — Эта гадость чешется, как личинка мухи под кожей.
— Но, по крайней мере, ты знаешь, что она прилипла, — жизнерадостно откликнулся Улисан.
— А что она делает еще? — поинтересовалась Элисс, лучшая пловчиха из всех.
— Портит цвет лица, — сказала Иссет. — Потом тебе понадобится крепкая настойка померанцевой травы и мирциарии[7], чтобы избавиться от красных пятен на коже.
— Утешила, нечего сказать, — проворчала Элисс. — Немного найдется в мире вещей, которые я ненавижу сильнее померанцевой травы. Пожалуй, я все-таки предпочту походить с пятнами.
Ауум не возражал против их болтовни. После того, как он изложил им свой план, воцарилось недолгое молчание, за которым последовали бурные возгласы одобрения и истовые молитвы. И вот сейчас они находились не далее чем в двухстах футах от носа первой баржи. Все двенадцать из них стояли на якоре кормой по центру судоходного фарватера.
Огни барж и свет от многочисленных костров во вражеском лагере на берегу раскрашивали ночь в диковинные мерцающие цвета. Яркие точечки огоньков на мгновение гасли, когда их заслоняли фигуры людей, проходивших перед фонарями и факелами. Звуки армии, располагающейся на отдых, плыли над рекой вместе с ароматами готовящейся еды и нечистыми запахами людей. Визг оружия о точильные камни напоминал крик лесной ящерицы, заглушая треск и шипение сырого дерева и разговоры людей.
Ауум осторожно нанес слой вербеновой мази на лоб Элисс, покрыв ею корни ее коротко стриженных волос, после чего принялся за нос и щеки, не оставляя нетронутым ни клочка кожи.
— Закрой глаза, — попросил он. Намазав веки, он принялся втирать снадобье в уголки глаз. Она поморщилась. — Извини. Все, готово.
Элисс открыла глаза и улыбнулась.
— Теперь твоя очередь.
— Жду не дождусь, — проворчал Ауум, покорно зажмуриваясь и подаваясь вперед.
Выбранный ими яд лежал у их ног: грибы-черноголовки, аккуратно срезанные и высушенные на скрытом огне, а потом и измельченные, чтобы легче рассыпать получившийся порошок. Ауум понятия не имел, способна ли человеческая магия победить действие их страшных токсинов, но сама идея вызвать обширные желудочные колики, резкую боль, сходную с той, что бывает при вспарывании живота, в сочетании со рвотой, кровавым поносом и отказом почек, пусть даже и временным, должна была дать Обращенным лишнюю возможность нанести удар и выиграть для ТайГетен еще немного драгоценного времени.
Когда Элисс закончила, Улисан пересыпал ядовитый грибной порошок в два кожаных мешочка. Один он швырнул Меррат, а второй протянул Аууму.
— Плыви, держа руку над водой.
— У меня есть идея получше, — отказался Ауум.
Они плыли медленно и осторожно, без всплесков, спрятавшись среди речного мусора, который река безостановочно выносила от водопадов Сератон-Фоллз, расположенных в нескольких сотнях миль к югу. Ауум и Меррат водрузили свои мешочки поверх кучи спутанных виноградных лоз и веток.
Приблизившись к первой барже, Улисан и Элисс затаились в тени ее корпуса. Звено Меррат направлялось к восьмой и двенадцатой баржам.
Ауум со своим импровизированным плотом поравнялся с четвертой баржей. Огни мерцали на леерах вдоль планшира, собираясь в лужи тусклого света на открытой носовой палубе, на которой вповалку лежали солдаты, пытающиеся заснуть. Вдоль леера расхаживали часовые, поглядывая на берег, находившийся от них в ста пятидесяти ярдах по обоим бортам. Они знали, что таится в темной воде. Никто из людей не рисковал бездумно опустить в нее руку и поболтать ею.
Зажав мешочек большим и указательным пальцами, Ауум взялся рукой за борт. Он медленно сместился к корме. В этой части судна располагались грузовые тали, при помощи которых на палубу были подняты десятки бочек, мешков и ящиков. Груз размещался под защищающим его от дождя деревянным навесом. Далее три ступеньки вели на ют[8], обнесенный высокими поручнями. Здесь стояли и разговаривали четверо мужчин, поглядывая на палубу баржи, которая была видна до самого носа, и груз под собой.
Ауум подбросил мешочек к ближайшим ящикам и затаился, глядя вверх по течению. Он уже различал голову Улисана у носа головной баржи. Элисс нигде не было видно, но вот она вынырнула на поверхность, и Тай вдвоем стали аккуратно продвигаться вдоль борта к корме.
Очень медленно и незаметно, словно повинуясь легчайшему дуновению ветерка, баржа начала разворачиваться носом к берегу, удерживаемая на середине кормовым якорем. Но вот тишину нарушил чей-то тревожный крик, и на палубе раздался топот ног. Прозвучала команда поднять парус, и Ауум увидел, как солдаты ухватились за канат носового якоря, чтобы выбрать его, но он оказался обрезан. Когда баржа встала к остальным под углом в почти девяносто градусов, Элисс перерезала канат и кормового якоря.
Палуба над головой Ауума ожила. Солдаты толпой ринулись на нос. Ют опустел, хмурые матросы ушли вперед, и там остался лишь один из них, подозрительно поглядывая на якорный канат, исчезающий в темной воде. До слуха Ауума донесся хриплый смех и несколько насмешливых выкриков, которые, впрочем, тут же заглушили гневные вопли и яростные команды.
Ауум бесшумно подобрался к краю юта. Часовой все так же внимательно смотрел вниз, словно гипнотизируя якорь взглядом. Архонт вдруг заметил в воде темную тень, на глубине примерно трех футов, скользившую к канату, и улыбнулся.
Темный силуэт взлетел наверх по якорному канату, используя его в качестве опоры. Элисс выпрыгнула из воды и врезалась в часового, кинжалом в мгновение ока перехватив ему горло. Он сдавленно забулькал, захрипел и повалился на палубу. Ауум перевел взгляд на пятую баржу, стоявшую на якоре ярдах в пятнадцати от них. Там пока было темно и тихо. Элисс никто не заметил.
Ауум бесшумно перебрался через борт, старательно пригибаясь. Элисс стояла на коленях над трупом, и руки ее были скользкими от крови.
— Извини, — сказала она. — Но у меня не было другого выхода. Но ведь они увидят его, правильно?
— Не беспокойся об этом. Пока я наблюдал за людьми, мне пришла в голову идея получше, чем это скрытное проникновение. Жди, пока я не подам знак.