— Такаар выступил в путь, — сообщил Хунд. — И нам лишь остается следовать за ним.
— Но сколько еще это будет продолжаться? Десять дней? Сорок? — Хунд пожал плечами, и Джерал шумно выдохнул. — Оглянись вокруг, Хунд. Здесь полно насмерть перепуганных людей. А мы даже не знаем, сколько еще будем забираться в глубину этого проклятого зеленого ада, и только что, в довершение ко всему, мы лишились изрядной части припасов. Как, кстати, поживают твои волдыри?
Хунд улыбнулся.
— В профессии мага есть свои преимущества.
— А мои, значит, вылечить жалко? А ведь я — не самый больной из всех. Кое у кого началась гангрена или образовались такие глубокие трещины, что можно подумать, будто их нанесли ножом. Что нам нужно, простым солдатам, я имею в виду, так это немного общения. Так дальше продолжаться не может.
— Скажи об этом Киллиту, — резко бросил Хунд. — Это — не моего ума дело. В конце концов, я знаю не больше тебя.
— Правда?
— Правда. План тебе известен. Мы идем вслед за эльфом в Катуру, а потом убиваем всех, кого найдем там.
— И надеемся при этом, что он не станет ходить кругами, водя нас за собой.
— Истормун так не думает.
Джерал сплюнул.
— Видишь ли, Истормуна здесь нет. А мы только что получили наглядное доказательство того, что эти эльфы — ушлые и скрытные ребята. Хотел бы я знать, сколько у нас останется людей, когда дело дойдет до настоящей драки?
— У тебя слишком богатое воображение.
— Нуин сказал то же самое как раз перед тем, как пантера вырвала ему глотку, — сообщил Джерал, почесывая свои шрамы. — Я имею в виду, неужели твоим хозяевам не пришло в голову, что Такаар может специально увести нас черт знает куда, чтобы предоставить ТайГетен лишнюю возможность напугать нас до смерти?
— Он идет почти прямо на юг, — возразил Хунд, — а не водит нас кругами. При каждом удобном случае мы посылаем вперед разведчиков, но наши силы не безграничны.
— Как и кожа у меня на ногах. И так думает вся армия, особенно после сегодняшней ночи, можешь мне поверить. Мы идем в никуда, причем каждый шаг приближает нас к врагу, до которого мы даже не можем дотянуться. И не имеет значения, что их должно быть очень мало, при условии, разумеется, что наши сведения верны. До тех пор, пока мы не доберемся до этого города, им необязательно навязывать нам открытый бой, не так ли?
Хунд с силой потер руками лицо.
— Ну, ладно. Я пойду и поговорю с Локешем. Только обещай, что перестанешь ныть.
Джерал коротко рассмеялся.
— Я могу пообещать тебе что угодно, только не это. В конце концов, что тогда мне останется?
— Дружелюбное молчание.
* * *— Я — единственный, кто сохраняет веру среди неверующих. Я — истина во лжи. Я — слово среди дикарей. Я иду по истории, и за мной — будущее. Я — первый вздох новорожденного. Я — последний и смертельный удар для мертвых. Я — архонт новых бессмертных.
— Я совершенен.
Последний мазок краски лег на подбородок. Такаар стоя встречал сырой рассвет нового дня, и его ноздри жадно втягивали восхитительные запахи Икс и ее силы.
И кто же ты сегодня?
— Я — Такаар. Первый среди Иль-Арин.
А камуфляж…
— Сегодня мы соединяем магию с воинским искусством. И кто может быть лучшим учителем, чем тот, кто равен богам?
Спаси и сохрани нас Инисс, зрелище обещает быть забавным!
— Ты полагаешь, что я лишился рассудка?
Ну, ты же до сих пор разговариваешь со мной.
— Хотя ты неизменно остаешься рядом, ты упустил момент, когда я вышел на свет, пока мы спали.
Продолжай, прошу тебя.
— Путь открыт. Обучение будет быстрым, а рост числа Иль-Арин — несомненным и неизбежным.
Что, как я полагаю, означает, что ты бросаешь своих бедных растерянных последователей на произвол судьбы.
— Ты ошибаешься. Они верят в меня.
Они верят в Онеллу. А от тебя они устали. Они тебя боятся. И этот маленький акт лишь переполнит чашу их терпения.
— Я — единственный, кто может научить их. Единственный, кто способен их спасти.
Спасти от чего?
Такаар улыбнулся и зашагал обратно к лагерю, разбитому на берегах реки Шорт.
— Спасти их от Иль-Арин, силы, которая сожжет их, если они не смогут принять ее.
О чем ты говоришь?
— Слушай и учись.
Ненавижу, когда ты начинаешь вести себя так.
— Значит, сегодня я по-настоящему велик.
Сенсерии переносили багаж в лодки и раздавали на завтрак простой овощной суп из корнеплодов, гуараны и приятно пахнущих трав. Ученики уже проснулись. Многие выбрались из своих гамаков и собрались у костра. Тот, кто увидел его первым, явственно вздрогнул и попробовал спрятаться за спинами своих товарищей, прежде чем потянуть ближайшего за рубашку. Бессвязный разговор стих, и у костра воцарилась атмосфера тревоги и предчувствия беды.
Какая прелесть. Теперь они готовы внимать твоим речам.
Такаар зашипел, а потом улыбнулся, чтобы скрыть неловкость.
— Если мое появление удивило вас, то вы должны внутренне собраться и подготовиться к еще большим потрясениям. Сегодня я пробудился, и знание, которым вы должны овладеть, сосредоточено во мне. И я передам его вам. Но ваш путь не будет легким. Кое-кто из вас может споткнуться и потерпеть неудачу. Но имена тех, кто пройдет его до конца, навеки останутся в памяти.
Такаар подошел к ним, раскрыв объятия. Но они не ответили ему блаженными улыбками, как он того ожидал. Ничего страшного. Вместо этого они лишь плотнее сбились в кучку, поглядывая на своего вожака. Тот вышел вперед. Такаар приветствовал его одобрительным кивком. Талантливый молодой ula с таким странным именем… Как же его зовут? Ага, Дреч. Да.
— Милорд Такаар, я… в растерянности. Мы все растеряны.
— Все прояснится в самое ближайшее время, мой ученик.
По губам Дреча скользнула неуверенная улыбка.
— Да, конечно. Но мы что же, будем овладевать навыками ТайГетен? Ваша маскировочная раскраска…
— Ха! Да. — Такаар хлопнул в ладоши. — Вы имеете полное право так думать, поскольку, по сути своей, понимание магии — оружие столь же острое, как и клинок ТайГетен.
— Но мы уже поняли, что…
— Вы ничего не поняли! — презрительно бросил Такаар, ощутивший их страх и растерянность, словно неприятную тяжесть в животе. — Вы же не знаете, почему рухнула защита в Аринденете, а я знаю. Вы не знаете, почему наша магия и в подметки не годится человеческой. Я, конечно, могу научить вас, но для этого вам предстоит бороться. Я тоже боролся и победил, — Такаар улыбнулся с видом превосходства, — но ведь я — ТайГетен.
Дреч оглянулся на старших, но те пребывали в точно такой же растерянности, как и он, не понимая, о чем говорит Такаар. А тот недовольно фыркнул, чувствуя, как растет его разочарование. Его мучитель мелко захихикал. Такаар попытался не обращать на него внимания.
— Но ведь все мы отправились в путь для того, чтобы, как вы объяснили, стать учителями новой Иль-Арин, — сказал Дреч. — Мы уже можем помочь им осознать дремлющие в них способности, научить их различать форму и поддерживать запас жизненных сил. Но при чем здесь боевые навыки?
— Вы открыли дверь, но пока не в состоянии сдержать поток, хлынувший в нее, — пояснил Такаар. — Сила, текущая через вас, уничтожит вас, если вы не научитесь управлять ею.
— Но мы уже управляем ею, — возразил Дреч. — Мы обуздали и направляем ее туда, куда нужно.
— В самом деле? — Такаар поскреб подбородок. — Тогда позвольте мне продемонстрировать вам ваши слабости в этой области.
Глаза Дреча расширились. Такаар подошел к молодому адепту и остановился в каком-нибудь шаге от него, раскинув руки в стороны.
— Что я должен сделать? — спросил Дреч.
— Атакуй меня, — ответил Такаар. — Воспользуйся самым мощным и быстрым своим заклинанием. Ты ведь уже умеешь создавать огонь на ладонях, не так ли? Направь его прямо мне в лицо. Растопи мой камуфляж, сожги мою кожу.
— Я не могу…
— Бей или возвращайся в Аринденет и оставайся там, пряча свой позор. Я не потерплю непослушания и трусости.
Дреч взглянул Такаару в глаза, и Такаар прочел в его взгляде мужество и ярость. Прекрасно. На мгновение глаза Дреча затуманились, и руки его метнулись вперед. На ладонях у него вспыхнуло пламя, окутало их огненным облаком и рванулось к нему. Такаар открыл рот и вдохнул его, чувствуя, как сила, его породившая, заструилась у него по жилам. Он изменил ее природу, воспользовавшись сущностью собственного тела, и выдохнул уже ураган.
Сильный ветер подхватил полы накидок, бросив их в лицо ученикам, мелкий сор поднялся в воздух, а котелок с супом опасно закачался на импровизированной треноге, и кто-то из Сенсерии остановил его в самый последний момент. Дреча отбросило к его товарищам, и все они кучей повалились на мокрую землю.
Такаар скрестил руки на груди и стал ждать, пока ученики поднимутся на ноги, отряхнутся и приведут себя в божеский вид. Он видел, что Дреч пребывает в ярости.
— Никто из вас не потерпит унижения над собой, — сказал Такаар. — С ним нельзя мириться и допустить его повторения. Но вот что вы должны усвоить накрепко. Эльф, который видит дерево, еще не стал плотником. А вы лишь попробовали магию на вкус, и все, что вы способны сделать с нею — строить бумажные домики. До тех пор, пока энергия Икс не станет частью вашей души, не врастет в ваши кости и не растворится в вашей крови, вы не сможете управлять ею.
— Вы будете не просто слабыми, вы подвергнете себя опасности того, что любой поток энергии разорвет ваш разум на части. Поэтому вы должны научиться впитывать эту энергию, стать с нею единым целым, позволить ей превратиться в неотъемлемую часть вашего тела и разума. Она должна стать вашим «я». Иначе она поглотит и сожжет вас.
Он видел, как в них борются противоречивые чувства и они не знают, верить ему или нет. А вот Дреч, судя по всему, уже стряхнул с себя унижение и теперь смотрел на Такаара с неприкрытым благоговейным трепетом и обожанием, которое, впрочем, относилось не к нему лично, а к тому знанию, которым он обладал. Именно это Такаар и рассчитывал увидеть в своих учениках.
— Я хочу чувствовать то же, что и вы, — заявил Дреч.
Но Такаар видел, что остальных ему убедить пока не удалось, а они нужны были ему все.
— Мне не нужны те, кто не верит в меня. Я не стану мешать вам вернуться в Аринденет и припасть к груди Онеллы. Уж она-то, в отличие от вас, сумела слиться с Иль-Арин в единое целое. И она, в отличие от вас, не умрет однажды с криком ужаса на губах, потому что сумела обуздать поток магии у себя в голове. А без меня вы не добьетесь того же.
— Собственно говоря, выбор за вами. Идемте со мной, учитесь у меня и сами станете наставниками для новых поколений. Или возвращайтесь домой и ждите смерти.
А ведь ты — настоящий ублюдок, не так ли?
— Спасибо. Большое тебе спасибо.
Глава 18
Тушеное мясо не пошло Хунду впрок. Или, пожалуй, все дело было в том, что Локеш наорал на него за то, что он осмелился предположить, будто рядовые солдаты получают лишь жалкие крохи жизненно важных сведений, например, о том, сколько еще будет продолжаться эта пытка. Ему понадобился целый день, проведенный на марше, чтобы набраться мужества и испросить аудиенции, вот только ранний привал заставил его сердце ухнуть куда-то в пятки.
Сначала Джерал заставил его поесть, скорее всего, для того, чтобы потом помучить в свое удовольствие. И довести до белого каления бесконечными причитаниями и жалобами, которыми и не подумал побеспокоить собственных командиров. Но Хунд не вслушивался в его болтовню, наблюдая за ремонтом барж.
Когда его, наконец, позвали, желудок у него взбунтовался, словно он всю ночь напролет пил самое отвратительное пойло, которое эльфы варили из своих любимых корнеплодов. Заданная ему взбучка ненадолго отвлекла его от мыслей об этом, но сейчас, возвращаясь к Джералу мимо расставленных постов, «чтобы выкинуть из головы всякие глупости, проверив каждое заклинание вдоль периметра», он вновь ощутил колики, которые списал на порывы холодного ветра.
Первый по-настоящему сильный приступ настиг его, когда он переделывал наспех установленное заклинание, которое наверняка сработало бы, если бы в зону его действия попало любое животное крупнее зайца. При этом он сидел на корточках, так что когда резкая боль заставила его потерять равновесие, падать ему было невысоко.
Хунд застонал и обеими руками схватился за живот. Колики продолжались, боль жадно вгрызалась ему во внутренности, к горлу подступила желчь, а лоб покрылся холодным потом. Несмотря на боль, маг попытался встать. В нескольких шагах от него, у костра, дозорные пытались облегчить мучения своего товарища, корчившегося на земле.
Хунд упал на четвереньки, и его вырвало. Коричневато-зеленая жижа растеклась по опавшим листьям, и он едва не лишился чувств. Собрав все силы, он перевернулся на спину и откатился подальше от лужи рвоты, жадно вдыхая сырой, спертый воздух. Он услышал, как кто-то окликнул его, но ему показалось, будто голос доносится издалека.
Хунд попытался сосредоточиться, вспоминая формулу лечебного заклинания. Но все его усилия оказались тщетными. Оно не желало складываться. Его охватил липкий страх, который лишь усилился, когда на плечо ему легла чья-то рука. Открыв глаза, он увидел, что над ним склонился один из дозорных.
— Живот? — спросил часовой.
Хунд коротко кивнул, задохнувшись от нового приступа острой боли. В голове разлилась жуткая боль, а в висках застучало так сильно, что он едва разобрал последующие слова часового.
— …хорадка. Хунд… ноги.
Дозорный протянул руку, чтобы помочь ему встать. Хунд кивнул и отмахнулся, показывая, что ему нужно еще пару минут, чтобы прийти в себя. Боль чуточку утихла, пока ему не стало казаться, будто он проглотил пригоршню толченого стекла или двуручный меч. Острием вперед. Он протянул руку часовому, но тот уже не смотрел на него.
— Ты собираешься мне…
Земля под ним вздрогнула, листья взметнулись кверху, словно подхваченные ураганом, и сработало охранное заклинание, залив окружающую местность ослепительным светом и оглушительным ревом, который вонзился Хунду в уши. В часового врезалась пантера и сбила его с ног, так что маг потерял из виду обоих.
На мгновение позабыв о боли, Хунд вскочил на ноги, чтобы бежать обратно к реке. Но его подкосил новый приступ колик, прежде чем он успел сделать хотя бы пару шагов, и ему пришлось привалиться к дереву, чтобы не упасть. Сквозь шум в ушах он услышал утробное рычание и, открыв глаза, увидел, что перед ним сидит пантера, изготовившись к прыжку. Зверь прыгнул ему на грудь, сбил с ног и прижал к земле. Кошка наклонила голову, готовясь вцепиться клыками ему в горло, но вдруг замерла, подняла морду и обнюхала его губы.
Хунд замер, боясь не то что пошевелиться, а даже дышать. Он не знал, чего ждет. Жизнь его подошла к концу, но, по крайней мере, он избавится от дикой боли, сжигающей ему внутренности. Пантера вновь утробно зарычала, отдернула морду и спрыгнула с него, негодующе рыкнув на прощание.
Хунд перекатился на живот и с трудом поднялся на ноги. Мимо тенями скользили эльфы. Свет охранного заклинания потускнел, освещая теперь лишь несколько неподвижных трупов да единственного живого человека, который все еще корчился на земле, совсем как он сам. Мага снова вырвало, причем мышцы живота свело такой судорогой, что он не представлял, как они смогут расслабиться снова. Но вот боль отпустила, и, хватаясь за низко нависающие ветки и упираясь руками в стволы деревьев, он заковылял к реке, вдруг заметив, что плачет от облегчения и кричит что-то бессвязное, радуясь тому, что остался жив.
Мимо него к пикету никто не пробежал, и это было неправильно. Хунд слышал крики людей, но они доносились откуда-то справа, и, вывалившись из лесу, он стал свидетелем сцены, более уместной в инфекционной больнице, а не на армейском привале. Повсюду, куда ни глянь, люди катались по земле или стояли на коленях, обхватив головы руками или прижимая их к животу. В воздухе висела одуряющая вонь рвоты и экскрементов, а крики пострадавших заглушили его собственные.
Хунд стал искать Джерала и нашел его на берегу. Тот стоял, согнувшись пополам, и вытирал рвоту с губ, тяжело дыша. Маг упал на колени рядом со своим другом.
— Джерал, — выдавил он.
— Нас отравили, — сказал Джерал. — Проклятье, как же мне больно!
— Знаю, — прохрипел Хунд. — Но это нас и спасает.
Джерал взглянул на него. Белки его глаз покраснели от лопнувших сосудов, а на лбу выступил пот. Потеряв равновесие, он вынужден был с размаха опустить ладонь в грязь, чтобы не упасть.
— О чем… ты говоришь?
— О пантере. Она не стала меня трогать. Просто понюхала и убежала.
Несмотря на терзавшую его боль, Джерал сумел выдавить улыбку, и на мгновение глаза его насмешливо блеснули.
— Не думаю, что это был яд, Хунд. — Он поперхнулся, и его вновь вырвало зеленой желчью. — Помощь уже идет. Пострадали далеко не все.
Хунд заскулил, когда у него начались очередные колики. Он попытался сосчитать, сколько времени длится приступ, но не мог сосредоточиться. Рядом раздался топот бегущих ног, и чей-то голос с сильным акцентом прервал его жалостливые размышления.
— Позвольте нам облегчить вашу боль.
Джерал с трудом принял вертикальное положение, покачнулся и положил ладонь на рукоять меча.