— Алекс, а чем это ты занимаешься?
— Бреюсь, неужели не видно? — ответил я и помянул демонов, потому что острый кинжал оставил на моем подбородке глубокую царапину.
— А разве ты не знаешь плетения для бритья? — недоуменно осведомился адепт.
— А разве ты сам еще этого не понял? — ехидно парировал я, останавливая кровь простейшим плетением, показанным Велиссой.
— Откуда же ты упал, Алекс? — поинтересовался парень со смешком, поддержанным остальными, а потом махнул рукой и добавил: — Ладно, пользуйся моей добротой, смотри!
Перед ним появилось несложное плетение, которое я быстро запомнил. Вот только ухмылки на лицах остальных, внимательно следивших за нашим разговором, заставили меня усомниться в его надежности, поэтому я переспросил:
— И что, работает?
— Я им каждый день пользуюсь, — ответил адепт и провел рукой по своему гладкому подбородку.
Но я не спешил использовать подсказку, поскольку сейчас многие адепты поснимали свои амулеты, закрывающие эмоции, и я мог отчетливо слышать их нетерпение. Ясно, что это какая-то подлянка, но вот какая… Так и не догадавшись, я сформировал новое плетение и прислушался к себе. Моя интуиция молчала, поэтому я все-таки рискнул его активировать. Оно растеклось на моем лице, будто влажная тряпка, а потом внезапно окутало меня всего и исчезло. Проведя рукой по щекам, я ощутил гладкую кожу, посмотрел на пальцы, украсившиеся мелкими волосками, и признал:
— Довольно неплохо!
После моих слов адепты опять покатились со смеху, а подсказчик, держась за живот, сумел произнести, задыхаясь от хохота:
— Алекс, извини, я совсем забыл тебе сказать про ограждающий контур.
Подозревая неладное, а провел рукой по своей шевелюре и обнаружил, что волосы отделяются от моей головы безо всякого сопротивления.
— Твою ж мать! — воскликнул я, поглядев в зеркало.
Мда, процесс на лице не остановился и охватил всю поверхность моей кожи, так что теперь моя прическа приказала долго жить, уступив место шикарной лысине, как, собственно, и весь остальной мой волосяной покров. Повернувшись к адепту-приколисту, я посмотрел на него с таким выражением, что он сразу счел нужным активировать защитный кокон. Но я использовал хитрое плетение Фаррада и быстро взломал защиту парня, а потом, не давая ему сформировать атакующее плетение, подхватил магическим захватом стоявшую рядом бочку с холодной мыльной водой и опрокинул ее на полуодетого доброжелателя. Тот издал громкий крик и принялся отплевываться, а я вздохнул и пошел мыться заново.
Много времени это не заняло, а когда я снова вернулся в предбанник и поглядел в зеркало, то признал, что в блестящем черепе есть нечто привлекательное. Да и причесываться теперь не нужно, хотя и умываться придется дольше. В общем, тот адепт, который решил надо мной пошутить, соизволил извиниться и все еще улыбаясь, представился Лихошем. Именно он научил меня нескольким плетениям, сильно облегчившим процесс стирки. Первое работало, как активный стиральный порошок, выводя грязь из волокон одежды, второе избавляло ее от лишней воды, работая неким подобием центрифуги, ну а третье обеспечивало практически мгновенную сушку без риска случайного возгорания. Так что зря я захватил второй комплект формы, поскольку после стирки напялил старую. Было еще одно плетение, обеспечивающее глажку, но я решил обойтись без него, как поступали многие, и, кивнув адептам, отправился к себе.
Вернувшись в комнату и бросив на кровать выстиранную одежду, я отправился на занятие. И хотя времени до него еще оставалось много, но я решил перестраховаться, чтобы опять не оказаться в роли ассистента. Выйдя на улицу, я почувствовал странное ощущение, когда ветерок принялся обдувать мою макушку, но быстро с ним свыкся и перестал обращать на него внимание. А по пути к нужному зданию, где мне предстояла встреча с Глодом, я столкнулся с весьма задумчивой Велиссой.
— Здравствуйте, — поприветствовал я ее.
— Алекс? Ты-то мне и нужен! — обрадовалась магистр. — Пойдем со мной!
— Что-то случилось? — поинтересовался я.
— Нет, но я обязательно должна тебя осмотреть. Все-таки испытание карцером иногда внешне может и не проявляться, так что лучше все тщательно проверить. Да и я же еще должна отдать твои деньги.
— Ну, деньги — это замечательно, вот только у меня сейчас должно начаться занятие…
— Не волнуйся, не опоздаешь.
Пожав плечами, я последовал за Велиссой, которая снова привела меня в свой кабинет, где у стены мирно дремала Кия. Сперва декан лекарского факультета осмотрела меня с помощью каких-то амулетов, затем расспросила о самочувствии, аппетите и долго вслушивалась в мои эмоции. Нет, все-таки я допустил серьезный прокол, показав, что карцер нисколько не повлиял на мою психику, но исправлять его уже было поздно. Особенное внимание магистр уделила моей лысой голове, поинтересовавшись, чем была вызвана такая перемена прически. Пришлось честно рассказать, что я стал объектом шутки старшекурсников.
Закончив обследование, Велисса протянула мне мой мешочек с монетами. Я не стал их пересчитывать, а только по весу понял, что увеличил свое состояние примерно на тридцать монет. На этом можно было и распрощаться, но магистр вышла в лабораторию и попросила меня оценить жидкость в одном из больших кувшинов. По цвету и запаху это был лимэль, так что я без опаски нашел какую-то чистую чашку и налил в нее пару глотков. Да, как я и предполагал, действие эльфийского напитка вышло слабым, примерно раза в два слабее того, который изготавливал мой учитель в лесу. Но если сравнивать его с моим концентрированным зельем, то данное пойло было раз в семь менее эффективным.
— Алекс, это именно тот лимэль, который делают эльфы? — спросила Велисса.
— Да, — не стал я ломать свою легенду.
— Странно… По слухам, эта жидкость способна возвращать к жизни даже смертельно раненных, а выходит, что она все равно уступает по скорости воздействия обычным целительским плетениям.
— Ну, вы же прекрасно понимаете, что слухи никогда не отражают всей правды, а данный напиток вполне может залечивать серьезные раны. Я это точно знаю, потому что сам частенько им пользовался.
— Алекс, ты не понял, я не оспариваю его возможности, я просто хочу сказать, что при обширном повреждении тела или при разрыве важной артерии, когда счет идет на мгновения, все равно придется использовать плетения, потому что пока подействует лимэль, пострадавший может погибнуть от потери крови… Я рассчитывала на несколько иной эффект.
Мне осталось только промолчать, потому что показывать свой способ приготовления я не собирался.
— Ладно, эксперимент не оправдал ожиданий, но есть над чем задуматься, — весело сказала магистр. — Сочетание компонентов лимэля и магическое усиление их взаимодействия друг с другом открывают просто поразительные возможности… Да, Алекс, ты же все равно хотел заниматься дополнительно на моем факультете, поэтому я буду ждать тебя сегодня после ужина. Поговорим об эльфийской алхимии, потому что я уверена в том, что рецепт лимэля — не единственный, который открыл тебе твой учитель.
— Я совершенно не против, вот только сегодня после ужина у меня занятие с ректором.
— Тогда давай завтра, — не отчаялась магистр.
— Завтра у меня урок с магистром Массвишем.
— Хорошо, тогда я поговорю с мастером Васлишем, чтобы утром он отпустил тебя со своего занятия, — решительно сказала Велисса.
— В этом нет нужды, мастер сам сказал, что я могу не приходить на тренировки с остальными адептами моей группы.
— Замечательно! В общем, я жду тебя после завтрака.
Простившись с магистром, я вышел на улицу, почесал свой лысый череп и задумчиво пробормотал:
— Да я в этой Академии просто нарасхват! Интересно, что же будет дальше?
Но дальше мне грозило опоздание на встречу с Глодом, потому что с Велиссой я задержался дольше, чем планировал. Вокруг меня сновали адепты, которые спешили на свои занятия и, судя по их редкому потоку, мое вот-вот должно начаться. Вообще странно, что в этом заведении нет никакого приспособления, которое позволяло бы отмечать время начала и окончания уроков. Типа школьного звонка, который был бы весьма кстати. Ведь неудобно же, когда нет часов на руке. Хотя, при мысли об этих водяных склянках на запястье я усмехнулся. Нет, этому миру еще далеко до простейших ходиков!
Я успел вовремя, хотя и подскочил к двери в числе самых последних. При моем появлении в аудитории с удобными столами и табуретками раздались радостные возгласы:
— О, гляди-ка, Алекс вернулся! Да еще и лысый…
— Неужели, это некрохрыч постарался?
— Эй, Алекс, а ты вообще как? Тебя старик в слугу не превратил, часом?
— Ага, а то забрал с занятия и только тебя и видели…
— О, гляди-ка, Алекс вернулся! Да еще и лысый…
— Неужели, это некрохрыч постарался?
— Эй, Алекс, а ты вообще как? Тебя старик в слугу не превратил, часом?
— Ага, а то забрал с занятия и только тебя и видели…
— Как же тебе удалось отделаться от некрохрыча?
Я поглядел на адептов, а потом гаденько ухмыльнулся и, подражая голосу Массвиша, заявил:
— Так вот, что вы обо мне думаете? Некрохрыч, значит? Что ж, полагаю, одного слуги восьмого типа мне будет явно недостаточно, придется завтра основательно потрудиться, хе-хе…
После моих слов в аудитории наступила мертвая тишина. Большинство присутствующих таращились на меня, выпучив от удивления глаза, а некоторые даже приоткрыли рот. Насладившись зрелищем, я хихикнул, а потом уже нормальным голосом заявил:
— Ладно, не нужно падать без чувств. Я это, я. А кто сомневается, взгляните на мою ауру, если, конечно, еще помните, что у нежити её быть не может.
Я подошел к свободному стулу и примостился на него. По рядам адептов прошло шевеление, потом раздалась парочка ругательств, а после сокурсники начали громко выражать свое неодобрение моей выходкой:
— Твою мать к демонам, Алекс! Что за шуточки?!
— У меня чуть сердце не отказало!
— А я едва не родила!
Последнее восклицание вызвало громкий смех, потому что девушка, крикнувшая это, была явно не беременной. Я же только ухмылялся, глядя на них. Кстати, на этом занятии присутствовали только боевики. Видимо, для остальных факультетов данная лекция была либо необязательной, либо проводилась поочередно для каждой из групп. Но меня все это не сильно заботило, просто я отметил, что сейчас здесь собрались только мои сокурсники, рассевшись по аудитории несколькими компактными группами. Похоже, у них за год определились лидеры и сформировались определенные сообщества, так что мне нужно быть осторожным, чтобы наладить с ними контакт, не восстановив никого против себя. А то адепт, почувствовавший во мне угрозу его лидерству, может стать проблемой.
Постепенно все угомонились и на меня посыпались вопросы о причинах столь радикальной смены прически. Таинственно подмигивая, я заговорщицким шепотом принялся рассказывать, как Массвиш привел меня к себе и принялся пытать, медленно выдирая волосы из моей шевелюры для своих амулетов. Все внимательно слушали, не пытаясь перебивать, но когда в моем рассказе появился Вак, который принялся зловеще каркать и своими острыми когтями брить меня, адепты поняли, что я вешаю им лапшу на уши.
От заслуженной порции насмешек и упреков меня спасло только появление мастера Глода. Он вошел в аудиторию и сразу высокомерно и как-то по-хозяйски оглядел всех присутствующих. Моментально наступила тишина, адепты уставились на мастера, да и я смог хорошо его рассмотреть. Внешностью Глод обладал весьма отталкивающей. Худой, но с небольшим пузом, высокого роста, но со впалой грудью и узкими плечами, он на секс-символ явно не тянул. Кроме того на его лице выделялись водянистые слегка выпученные глаза и крючковатый нос с горбинкой, а про оттопыренные уши а-ля Чебурашка можно было и не говорить — и так ясно, почему мастер не пользовался популярностью у девушек.
— Ну-с, бездельники и лодыри, снова вы пришли ко мне, чтобы попытаться своими жалкими умишками осознать потрясающие возможности экстиавальных плетений, — иронично произнес Глод голосом, который был под стать его внешности — высоким и скрипучим. — Такая настойчивость вызывает уважение, вот только оно нисколько не поможет вам сдать экзамен в конце цикла! Для этого нужно иметь мозги, которых я у вас пока не наблюдаю. Но раз вы все-таки решили почтить меня своим присутствием, я, так уж и быть, попытаюсь хоть как-то заполнить бездну вашего невежества. Темой нашего сегодняшнего занятия являются перманентные плетения, но прежде чем я начну рассказывать о них, нужно проверить, как вы, тупоголовые бараны, усвоили предыдущий материал. Ты! — мастер внезапно ткнул пальцем в одного из адептов. — Перечисли типы экстиавальных плетений.
Тот резво вскочил с места и начал неуверенное перечисление, во время которого Глод неспешно прохаживался между столов и бормотал себе под нос, как бы комментируя ответ: "Да неужели?.. Что, серьезно?". Я так и не смог определить, издевается он, или ответ адепта действительно не был правильным. Когда парень замолчал, мастер ткнул пальцем в одну из девушек и сказал:
— Ты! Перечисли их общие характеристики!
Вот здесь начались проблемы. Девушка явно находилась не в материале, поэтому, поднявшись, начала лепетать что-то невнятное, сопровождаемое ехидными комментариями Глода. Когда мастеру это надоело, он подвел итог:
— Чтоб ты так рожала, как сейчас мне ответила! Медленно, неуверенно и не тем местом. Курица безмозглая! Куда села, разве я тебе разрешал садиться?!
Ну и урод! Нет, я понимаю, что в некоторых случаях оскорбления и пренебрежительное отношение к способностям учеников способно ускорить процесс обучения, обеспечив им мотивацию, но не до такой же степени! Глод ведь все желание учиться рубит на корню! Оказывается, сволочью он является не только за пределами Академии, но и непосредственно на своем рабочем месте.
Словно ощутив, что я думаю о нем, мастер повернулся и ткнул в меня пальцем:
— Ты! Быстро расположи типы экстиавальных плетений по их энергозатратности!
— Прошу прощения, мастер, но я не могу этого сделать, — ответил я.
Глод разве что руки от радости не стал потирать. Он быстро подошел ко мне и ехидно осведомился:
— А почему, собственно? Уж не потому ли, что ты осмелился не явиться на мое прошлое занятие?
— У меня была очень уважительная причина — я отбывал наказание в карцере, — попытался оправдаться я, вот только Глоду это было до лампочки.
— Меня это не волнует! Если ты прогулял одно занятие, то должен был не только выучить все то, что следовало, но и явиться ко мне с нижайшей просьбой разрешить тебе присутствовать на следующем. Почему ты этого не сделал?
Я начал закипать, но постарался ответить вежливо и культурно:
— Потому что я не видел в этом смысла. О факте моего пребывания в карцере была осведомлена вся Академия, и я полагаю, что вы также были в курсе. Кроме того, я не знал особенностей вашей методики преподавания и совершенно не предполагал, что, отбывая наказание, неумышленно пропустил ваше занятие. Так что могу лишь заверить вас, что к следующему уроку постараюсь восполнить досадный пробел в своих знаниях.
— Не знал, не предполагал… — передразнил меня Глод. — Меня это совсем не интересует, потому что я не желаю видеть тебя на своем занятии. Мало того, что ты осмелился явиться неподготовленным, так еще и ведешь себя в полной мере оскорбительно и вызывающе. Встать, когда со мной разговариваешь!
Я неторопливо поднялся. Весь мой гнев куда-то испарился, потому что я понял, отчего Глод так себя ведет. Судя по всему, никакого уважения остальные преподаватели к нему не испытывают, поэтому он с лихвой отрывается на адептах, вымещая на них все свое презрение, ненависть к окружающим и жажду признания. Смешно сказать, похоже, что мастер избрал простейший путь и пытается страхом завоевать себе уважение и ужасно злиться от того, что это у него не получается. На такого даже смешно было растрачивать свои эмоции, потому что он вызывал у меня только презрение. Надо же, пытаться самоутвердиться, оскорбляя тех, кто не может ответить! На это много ума не нужно. Наверное, Глод ощутил, что я его совершенно не желаю бояться, поэтому рявкнул:
— Пошел вон! И чтобы на следующее занятие пришел подготовленным!
Но я не собирался так просто сдаваться. Я вообще-то деньги заплатил, чтобы получить необходимые знания, а кроме того не желал терпеть над собой дальнейших издевательств Глода, поэтому решил поставить мастера на место раз и навсегда:
— А вам не кажется это глупым? Ведь если я пропущу и это занятие, то не буду знать, как именно мне готовиться к следующему. А тогда, судя по вашей реакции, мне придется покинуть и его.
— Что?! — взревел Глод. — Глупым? А ты не считаешь, что это откровенное хамство, за которое может последовать наказание? Или тебе так понравилось в карцере, что ты жаждешь в него вернуться?
— Нет, я так не считаю, — твердо ответил я.
— Ого, какие мы смелые! Не беспокойтесь, я найду способ укротить твой бунтарский характер. Одна моя жалоба, и ты будешь весь цикл убирать территорию Академии!
— Жалоба на что? — иронично уточнил я. — На то, что сидел в карцере? Так я очутился там не по своему желанию. Или на то, что не желаю пропускать занятие? Так ведь я пришел сюда учиться и это не мои проблемы, что наши желания в этом не совпадают.
Глод побагровел от гнева, но прошипел:
— Ты хочешь знать, на что? На неуважение к своему преподавателю!