– Конечно, – скуксилась та, – как хотите. Но фидхтинг обязательна. Без нее брак развалится! И ваш жених с этим согласен! Фидхтинг будет!
– Хорошо, – смирилась я и вернула сотовый в сумку. Значит, Феликс выяснил, что такое фидхтинг.
– Что-то случилось? – спросила Лоретта. – У вас лицо озабоченное сделалось.
– У меня скоро свадьба, – вздохнула я, – а платья нет.
– Я помогу вам! – воскликнула Лоретта, схватила телефон и затараторила со скоростью обезумевшей сороки: – Фред! К тебе сейчас придет моя знакомая, Даша! Срочно нужно платье. Сегодня! О-ля-ля! Да, мой ангел, поняла, она уже бежит. Не забудь про десять процентов скидки!
Завершив разговор, хозяйка магазина впала в еще больший ажиотаж:
– Свадьба! Прекрасно! Чудесно! Восхитительно! Лучший день в жизни! Не переживайте, вы будете прекрасны. Знаете улицу Фур?
– Конечно, – улыбнулась я, – до нее отсюда тихим шагом пять минут хода.
– Там есть магазин, на вывеске у него ящерица.
– Верно, один раз я покупала в нем для своего приятеля футболки, – кивнула я.
– Заворачиваете за бутик и видите салон свадебных платьев. Его хозяева Фред и Густав, я знаю их с юности, мы…
– Учились в одном классе, – не выдержала я.
– Как вы догадались? – поразилась Лоретта. – Ну не совсем так, просто в одной школе, они старше меня. Бегите туда. Фред вас ждет. Лучшие платья Парижа у него. Весь шестой округ выходит замуж в нарядах от Фреда и Густава, это супер! Это шик! И по разумной цене. Вы же не собираетесь поехать на авеню Монтень? Или пойти на улицу Сент-Онорэ? Вам там всучат платье с ярлыком знаменитого дома, но оно окажется сшитым в Азии, развалится на второй день. И заплатите за него столько, что стошнит. А у Фреда и Густи швеи – парижанки, да они зубами каждый шов проходят, создают произведения искусства!
– Спасибо, прямо сейчас воспользуюсь вашим советом, – остановила я Лоретту.
– Провожу вас до двери, – обрадовалась хозяйка.
На пороге магазинчика мадам Эвиар осторожно тронула меня за плечо.
– Даша! Фред вам сделает десятипроцентную скидку. Я его об этом попросила.
– Спасибо, – от души поблагодарила я Лоретту.
– Вы же никому из соседей не расскажете про любовницу Поля? – прошептала она.
– Я умею держать язык за зубами, – в очередной раз заверила я ее. – К тому же завтра я совершенно точно улечу в Москву.
– Оооо! Спасибо! – расцвела в улыбке мадам Эвиар.
Я помахала Лоретте на прощание рукой, дошла до бульвара Сен-Жермен, пересекла его, купила у метро Одеон в небольшом кафетерии при ресторане «Комптуар» блинчик из гречневой муки и, наслаждаясь им, двинулась по улице Сен-Сюльпис к собору с тем же названием, одному из старейших зданий Парижа. Менее пяти минут понадобилось, чтобы добраться от него до лавочки, в витрине которой стоял манекен в пышном белом платье.
– Бонжур! – улыбнулся тощий черноволосый продавец в узких коротких брюках и сильно обтягивающей рубашке. Французские мужчины любят одежду на размер меньше, что отличает их от наших парней, обожающих натягивать на себя шмотки, которые явно им велики. А еще французы никогда не носят носки, надевают даже зимой ботинки на босу ногу.
– Бонжур, месье, – отозвалась я, – позовите, пожалуйста, Фреди или Густава.
– Густи – это я, – расплылся в улыбке торговец. – А вы от Лоретты? Я угадал?
Я кивнула.
– Я молодец, – засмеялся владелец бутика. – Как увидел вас на пороге, сразу понял – невеста! У вас просто на лице написано: «У меня скоро свадьба!» Фреди!
– Слушаю, дорогой, – послышалось из глубины бутика.
Потом раздался шорох, и предо мной предстал необычайно полный для парижанина брюнет.
– Фреди! – закатил глаза Густав. – Посмотри на мадам и скажи, что ты думаешь?
Тот сложил руки на груди, чуть склонил голову и загудел:
– Тридцать шестой размер, верх «а», фигура шик! Мадам, вы прекрасны. Когда свадьба?
– Платье нужно сегодня, – ответила я, – прямо сейчас.
– О! – воскликнул Фред. – О!
– О! – повторил Густав. – О!
– Лоретта пообещала, что вы мне поможете, – продолжала я.
– Лоретта! – скривился, уходя, Фред. – Вот уж странная женщина.
– Мадам, садитесь, – засуетился Густав. – Кофе? Минеральной воды? Конфетку? Фреди гениален! Вы получите самое лучшее платье!
– Почему Фред назвал Лоретту «странной женщиной»? – проявила я неуместное любопытство.
Густав закатил глаза:
– Салон достался нам от отца Фреди, золотой был человек, добрейшей души. А уж какой модельер! К нему клиенты приезжали со всей Франции. Мы учились вместе с Лореттой и Полем в одной школе. У них была такая любовь! Ромео и Джульетта! Родители с обеих сторон пытались им помешать, но возлюбленные решительно сказали: «Мы обвенчаемся». Алан Жан-Жак Эвиар, упокой Господь его душу, и Клер, его жена, Элен, тетка Лоретты, ее мать Анна, – все заявили: «Женитесь? Отлично. Но мы вам помогать не собираемся. Если думаете, что в восемнадцать лет созрели для брака – пожалуйста. Но сами будете отвечать за свое решение». А откуда у молодых деньги? Отец Фреда позвал к себе Лоретту и сказал: «Девочка, я хочу подарить тебе подвенечное платье. Давай сниму мерки. Сделаю все бесплатно, ты будешь самой прекрасной невестой». Знаете, что она ответила?
– Зарыдала от восторга? – предположила я. – Бросилась целовать отца Фреда?
– Не угадали! Скорчила мерзкую рожу и заявила: «Я не нищенка, не нуждаюсь в подачках. Под венец пойду только в Шанель, а не в какой-то тряпке!» Фреди до сих пор передергивает, когда он Лоретту видит.
– Мы с ней не подруги, – сказала я, – только сегодня познакомились.
– Конечно, мадам, – хмыкнул Густав, – с Лореттой никто не дружит. Она себя ведет как королева, ходит, задрав нос. Поль таким же стал. Муж и жена, если долго вместе живут, делаются похожими. Но лучше б было наоборот, Поль очень добрый, приветливый человек. Лоретте надо было измениться под влиянием супруга, да получилось иначе.
– Есть три модели! – загромыхал Фред, возвращаясь в зал. – Вуаля! Первое золотое, длина в пол, рукава до запястья, футляр. Декольте нет, но матери невесты неприлично оголяться. Второе цвета…
– Фреди, – зашептал Густав, – дорогой, остановись! Мадам не мать невесты!
– О! – округлил глаза тот. – Прошу прощения! Для матери жениха отлично подойдет фиолетовое, и…
– Фреди, дорогой, – перебил Густав, – мадам сама невеста!
Компаньон замер, постоял молча, затем прислонился к прилавку с кассой и прошептал:
– Мадам невеста?
– Да, дорогой, – подтвердил Густав, – именно так!
Глава 9
Фред схватился руками за голову:
– Я совершил ужасную, трагическую, неповторимую ошибку! Катастрофа!
– Ничего страшного, – улыбнулась я. – Женщины моего возраста редко выходят замуж. Они, как правило, гуляют на свадьбах своих детей.
Фред прижал руки к груди:
– Мадам очень добра ко мне! Боже! Я остолоп! О каком возрасте вы говорите? Вы девочка! Юная! Прелестная! Невинная!
– Это мой пятый брак, – быстренько уточнила я.
– Все невесты девственны, – живо отреагировал Густав. – Старые замужества аннулируются с появлением очередного жениха. Никого не волнует, что у вас раньше было, главное, что сегодня. А у нас белое платье и фата!
– Не буду ли я выглядеть смешно в таком одеянии? – засомневалась я.
– Что я натворил, – запричитал, стуча себя по лбу кулаком, Фред, – ляпнул глупость, и теперь юная красавица считает себя старухой! Нет мне прощения!
– О мадам! – закатил глаза Густав. – Месяц назад мы сшили платье для баронессы Клар. Она выходит в двенадцатый раз замуж и всегда заказывает наряд у нас. Первое одеяние ей шил отец Фреди в… э… шестьдесят первом году прошлого века, потом мы перехватили эстафетную палочку. Вот баронесса Клар зрелая дама, поэтому на двенадцатую свадьбу мы деликатно посоветовали ей костюм цвета экрю и вуаль. Но она пронзила меня взглядом, словно змею шпагой, и заявила: «Густи! Придурок! Нельзя невесте надевать платье цвета скисшего шампанского. Только белое!»
– Нет мне прощения! – зарыдал Фред.
– Не надо так расстраиваться, – забормотала я. – Золотой «футляр» смотрится прекрасно.
Фред выдернул из коробки на столе бумажную салфетку и приложил к глазам.
– Я раздавлен! Растоптан! Убит! Лучше умереть! Обидел девочку-невесту. Кто я после этого? Имею ли вообще право шить свадебные платья? Правильно говорила покойная мама: «Фреди, ты бестактен, как нога-хамон с черным копытом». Лучше умереть! Пойду утоплюсь в Сене!
Последние слова владелец магазина произнес на пороге, потом толкнул дверь и выскочил на улицу.
– Надо его остановить, – всполошилась я.
– О мадам! – вздохнул Густав. – Фред, как все уникально талантливые люди, излишне эмоционален. Но он брезглив и до смерти не любит пеших прогулок. До реки идти минут пятнадцать, Фреди быстро устанет и вернется. Да и вода в Сене очень грязная, ее изгадили туристические кораблики и баржи. Даже если Фред и доберется до набережной, в чем лично я сомневаюсь, он не прыгнет с моста. Патологический чистюля не решится утопиться в мутной реке. Не волнуйтесь…
Дверь распахнулась, в бутик, шумно сопя, ввалился Фред. Не говоря ни слова, он плюхнулся в кресло и запричитал:
– Права была покойная мама! Я ни на что не годен! Не дошел до Сены. Прости, Густи, я не смыл позор кровью. Отец сейчас в своем склепе зубами скрипит, он-то бы сразу сделал харакири!
– Папенька Фреди был японец, – пояснил Густав, – а мама итальянка.
Фред закрыл лицо руками и зарыдал. Приятель бросился к нему, обнял и прижал к себе.
– О, мадам! Мы с Фреди всю жизнь вместе! Я его понимаю, как никто другой.
– Ходили в одну школу, – кивнула я.
– Дорогой, – засюсюкал Густав, – солнце мое! Мой король! Ты просто устал! Шил всю ночь, не выспался, вот нервы и сдали. Сделаем мадам не десяти-, а пятнадцатипроцентную скидку, это мигом ее утешит, правда?
– Дорогой Фред, за такое снижение цены вы можете смело назвать меня старой обезьяной, – хихикнула я. – Поверьте, я не обижусь!
Владелец бутика опустил руки:
– Правда? Ооо! Вы так милы! Густи, может скостим двадцать процентов?!
– Дорогой, пятнадцать – это предел, – твердо возразил Густав. – Но ты можешь подарить мадам одну из своих чудесных сумочек с секретом.
Фреди вскочил и кинулся к шкафу:
– Точно! Гениально! Супер! Мои аксессуары на пике моды! Вот, мадам, гляньте!
Он взял с полки небольшой клатч на цепочке.
– Цвет перламутр, подойдет на любой случай.
– Спасибо, вещь прекрасная, потрясающая, великолепная, – рассыпалась я в похвалах, не желая, чтобы портной опять впал в истерику.
– Густи, подсчитай сумму, – велел Фреди, – а я пока упакую платье.
– Стойте, я еще не выбрала! – воскликнула я. – Вы же хотели показать мне другие наряды для невесты.
Густав вскинул брови:
– Фреди?
– Я кретино первоклассо, – завопил его компаньон, – идиото супериссимо! Права была покойная мама, называя сына дубиной. О небо! О святой Иосиф! О боже! Платье!
Толстяк исчез в служебном помещении.
– Покойная мадам Анжу слишком сурово обращалась с сыном, – неодобрительно заметил Густав. – Каждый раз, когда мы приезжаем на кладбище, я опасаюсь, что она выползет из склепа и отвесит Фреду оплеуху за то, что он непочтительно возложил букет цветов к надгробию. Пусть Господь простит меня за некорректные, но правдивые слова: мадам Анжу была сколопендра. Вот моя мамочка иная! Она нас с Фреди обожает.
– Принес все! – возвестил Фред. – Давайте определим стиль. Классика? Авангард?
– Хочется нечто красивое, элегантное, торжественное, но не пафосное, – озвучила я свои желания.
Фред схватил одну вешалку и потряс ею передо мной:
– Оригинально. Невинно. Супер.
Я оглядела кожаное боди белого цвета на золотой шнуровке, к которому внизу прикреплялась совершенно прозрачная юбка.
– Ну… очень короткое! Напоминает купальник.
– Длина в пол, – возразил Густав.
– Низ платья просвечивает, – смутилась я.
– Наденете колготки, – оживился Фреди, – и вот обувь.
На ковер шлепнулись два длинных ботфорта на устрашающе тонких, головокружительно высоких шпильках.
– М-м-м, – протянула я, – нет ли наряда в стиле королевы Марии-Антуанетты?
– Мадам, этой королеве отрубили голову, – всполошился Густав, – ее свадебное платье никто не заказывает. Плохая примета. Неудачная карма.
Я потупилась. Думаю, Маргарита и Эвелина нашли бы общий язык с Фреди и Густи.
– Вот мадам Помпадур – другое дело! – провозгласил Фреди, хватая другую вешалку. – Она столько лет управляла Францией!
– Мадам Помпадур никогда не была женой короля, – напомнила я. – Она являлась супругой Шарля Гийома Этьоля.
– Ооо! Даша! – подпрыгнул Густав. – Отсутствие официального статуса совершенно не мешало фаворитке вертеть Людовиком Пятнадцатым, как кисточкой для румян. И мадам Помпадур с Людовиком тайно оформили брак! Сей факт публике неизвестен, но мы с Фреди в курсе, нам один историк рассказал и продемонстрировал фото венчания!
Я засмеялась и тут же закашлялась. Не стоит говорить Густи, что мадам Помпадур никогда не шла к венцу с Людовиком Пятнадцатым. И вообще она умерла в тысяча семьсот шестьдесят четвертом, а фотография появилась на свет позднее.
– Шикарно! Достойно! Элегантно! – завопил Фред, тряся передо мной белым платьем, щедро украшенным со всех сторон разноцветными стразами. – Вот оно, свадебное платье мадам Помпадур, то самое, со снимка тайного венчания, который нам историк показал. То есть не оно само, а реплика. Самый любимый невестами шестого округа вариант. К нему прилагаются фата на диадеме и простые лаконичные туфли. Осмелюсь предложить прическу а ля «Сама невинность» и легкий макияж, без смоки айз и бордовой помады. Нежность! Счастье! Любовь! Ооо! Как это прекрасно!
– Ну… – протянула я, – очень уж блестит.
– Мадам должна сиять. Померяйте, – слаженным хором пропели хозяева магазина.
– Лучше без камней, – закапризничала я.
Фред закрыл глаза:
– Вы все еще на меня сердитесь! Поэтому не желаете даже прикинуть божественное одеяние. Я растоптан! Убит! Пойду утоплюсь в Сене!
– Где кабинка? – сдалась я.
– Следуйте за мной, – торжественно заявил Фред, – извольте сюда зайти. Ооо! Пардон! Здесь висит платье. Сейчас его уберу.
– Нет, пусть останется, – возразила я, глядя на элегантный наряд цвета пыльной розы, – он мне не мешает.
– Даша! Вы разрешите мне застегнуть крючки на корсете? – крикнул минут через пять Густав. – Я зажмурюсь, не стану вас разглядывать. И для вашего полнейшего спокойствия сообщу, мы с Фреди много лет счастливы вместе, я абсолютно не опасен для женщин. Очень люблю прекрасных дам, но только как модельер.
Дверь кабинки приоткрылась.
– Вы сами не справитесь с застежками.
– Верно, – вздохнула я.
– Невесту всегда одевают, – болтал Густи, затягивая на мне корсет. – О! У вас талия, как шея у нашего пуделя.
– Такая же волосатая? – съязвила я.
Густав расхохотался:
– Нет. Очень тонкая. Вы прелестны, вы супериссимо, вы принцесса! Надо выйти в зал, там оглядите себя со всех сторон.
Увидев меня, Фреди схватился за сердце:
– От такой красоты дыхание останавливается.
Я остановилась перед зеркалом и не сдержалась:
– Ну и ну! Я похожа на копию яйца Фаберже.
– Да, да, – не понял Густи, – вы так же прекрасны, как ювелирный шедевр. Ах! Мы же забыли самое главное! Нащупайте на поясе кнопочку и нажмите на нее.
Я собиралась пойти в кабину и стащить с себя сверкающее безумие, но все же выполнила просьбу портного. Послышался тихий щелчок, юбка вздулась и натянулась на невесть откуда появившийся каркас.
– Гениально, – захлопал в ладоши Густав, – одеяние широкое, можно застрять в дверях и в машину не сесть. У мадам Помпадур не было таких проблем, ей подавали специальную карету размера кинг-сайз. Но Фреди потрясающе решил задачу. Эффект зонтика. В юбку вшита конструкция из суперпрочного пластика. Когда надо, нажимаем на кнопочку. Раз, два, три! Вуаля! Хотим сесть в автомобиль? Четыре, пять, шесть! И можем всунуться даже в картонную коробку.
– Грудь… – задумчиво протянул Фреди. – Мадам, я приношу вам свои глубочайшие извинения, пардон за откровенность, но кутюрье, как врач, обязан говорить правду. Мадам, корсету нужен бюст!
– У меня его нет, – хмыкнула я. – Вот и хорошо, это платье не подходит. В примерочной кабинке висит очень симпатичное…
– Даша, – не дал мне договорить Густав, – почти все наши клиентки вашего размера, не надо сразу сдаваться. У любой проблемы есть решение. То, с чем мы столкнулись сейчас, чепуха. Вуаля!
Густи подал мне довольно тяжелый бархатный мешочек.
– Силиконовые вкладки. Четвертый размер. В лифе есть кармашки, всовываете в них ваш маленький секрет, и… жених слепнет от восторга. Для этого платья четвертый номер – самый лучший. Правда, кое-кто просит пятый, но это фуу!
– Ваш муж лишится дара речи от восторга, – зажурчал Фреди. – Такая грудь! Глаз не оторвать!
– То-то сюрприз ему будет, когда новобрачная в спальне разденется, – захихикала я. – Феликс знает, что у меня первый номер, мы давно живем вместе. Жаль, но платье не подошло, дайте померить другое, розовое из кабинки.
– Ооо! Мадам, – заломил руки Фред, – это очень скромно, очень дешево, было сделано для одной бедной дамы, прямо скажу, нищей. Сидело, правда, прекрасно, но бедняжка увидела себя в зеркале и заплакала от расстройства. На своей свадьбе хочется быть самой красивой, а не несчастной Козеттой[10]. Мы с Густи разрыдались вместе с клиенткой и подарили ей одеяние Помпадур. Конечно, понесли убытки, но сколько счастья доставили невесте! И я ей еще свою сумочку с секретом вручил.
– Плюс туфли на серебряных каблуках, – заговорщически подмигнул Густав, показывая мне ужасающе прекрасные, все оклеенные разноцветными стекляшками лодочки на сверкающей шпильке. – У вас, Даша, какой размер?
– Тридцать восемь, – ответила я.