– Коричневый карлик, – хмыкнул Дар. – Ну и где же тут инфракрасное излучение? Температура в две тысячи градусов? Бешеная гравитация?
– Прошу прощения, – раздался ниоткуда, такое впечатление – со всех сторон, басовитый мужской голос. – Я не понял вопроса.
– Кто ты? – оглянулся Дар.
– Джил, инк контроля станции «Джей-Джей Шепли».
– Привет, Джил. Кто-нибудь из живых людей есть на борту станции?
– Последний человек умер сто шестнадцать лет назад. Утилизирован. С тех пор никто не посещал станцию, вы первый.
Дар почувствовал озноб. Известие о смерти последнего обитателя сего приюта нельзя было назвать приятным.
– Для чего предназначалась станция?
– Для запуска глубинных зондов в недра «тлеющей» звезды. Станция работала более четырехсот лет, исследователи успели запустить две с половиной тысячи автоматических зондов и десять подземоходов с экипажами. – Инк помолчал и добавил: – Вернулись восемь.
Дар поежился.
– Риск был оправдан?
– Я не рассчитан отвечать на вопросы психологического характера, извините. Известно лишь, что на Шив Кумаре был найден объект, установленный здесь миллионы лет назад орилоунами.
– Кем?!
– Разумными существами с планеты Орилоух. Они были негуманоидами, насколько я знаю. Объект сначала держался на поверхности звезды, затем утонул и теперь находится на глубине восьмисот километров под поверхностью, постепенно приближаясь к ядру.
– Чем он так заинтересовал ученых?
– Внутри него находится некое разумное существо, подающее слабые признаки жизни. Считается, что это один из уцелевших черных людей, жителей планеты Маат.
Дар вспомнил встречу с отеллоидами на болоте, которые тоже походили на черных людей. Неужели это они? Или речь идет о явлениях разного порядка?
– Чем знамениты маатане?
– У меня нет информации по данному вопросу, извините.
– Жаль, я ничего не слышал о маатанах.
– Ничем не могу помочь, извините.
– Хорошо, покажи мне окрестности станции.
Тотчас же кажущиеся твердыми и плотными стены помещения превратились в пленку воды и растаяли. Свет в нем погас. Дар оказался в темноте, которая спустя несколько мгновений сменилась багрово-коричневой мглой, медленно отступавшей в глубину. Стали видны странной формы гладкие барханы, похожие на интерференционную рябь волн на поверхности воды. Вершины барханов были фиолетовыми, а провалы между ними испускали коричневый свет, кое-где увеличивающий яркость до багрового и вишневого.
К горизонту барханная рябь сглаживалась мглой – атмосферой планеты-звезды – и становилась настоящим морем, хотя скорее всего волны этого «моря» были металлическими. Кроме волн, ничего более выдающегося на поверхности коричневого карлика Шив Кумар видно не было. Пейзаж был однообразен и скучен. Люди, построившие здесь исследовательскую станцию, вряд ли любовались однообразными ландшафтами необычной «тлеющей» звезды. Их интересовали ее внутренности, глубины, происходящие внутри процессы, а не красоты сглаженной гравитацией поверхности.
– Как были открыты такие звезды? – поинтересовался Дар; до появления на коричневом карлике он даже не догадывался о существовании подобного рода звездных объектов. – Ведь они практически не видны издали.
– У меня нет достоверной информации по этому вопросу, извините. Могу лишь поделиться сведениями, которые я почерпнул из разговоров моих хозяев. Впервые о коричневых карликах упомянул в своей работе ученый Ефремов [5], назвав их «железными звездами». Затем они были открыты в конце девяностых годов двадцатого века по их гравитационному воздействию на пространство. Это все, что я знаю.
– Благодарю, Джил. Как долго ты способен поддерживать станцию в рабочем состоянии?
– Станция является энергетически независимой самоподдерживающейся системой. Срок ее службы неограничен.
– И тебе не скучно… одному?
– Я не знаю, что такое «скучно». – Инк помолчал. – Я работаю, принимаю информацию от уцелевших зондов и датчиков, анализирую, размышляю. – Он еще немного помолчал. – Хотя никто не интересуется мной и моей работой. Это неправильно.
– Неправильно, – согласился Дар, пожалев обреченный на долгое одиночество автомат. – Прощай.
– Заходите в гости, – вежливо предложил Джил. – Буду рад побеседовать.
Дар активизировал кэнкон, собираясь отправиться домой, в Брянск, но в последнюю секунду передумал.
– Что ты знаешь о Маате? – спросил он оператора сферы.
– В двадцать четвертом веке у звезды 102 Щита класса F0 была открыта планета Маат, имеющая цивилизацию так называемых черных людей. Затем планета упала на центральную звезду системы, в результате чего образовалась сверхновая звезда, а потом черная дыра. Термины понятны?
– Черная дыра – это массивный объект, гравитация которого не выпускает даже свет…
– Совершенно верно.
– Что же там произошло? Цивилизация маатан погибла?
– Точных данных не имею. Запросите информарий Сети.
– Спасибо, чуть позже. Перенеси меня на ближайшую звезду… вернее, к звезде, где имеются поселения людей.
– Я понял. Ближайший терминал находится на астероиде Гудрайк, который вращается вокруг звезды Шелиак – бэты Лиры. Расстояние от данного узла до Шелиака – восемьсот светолет.
– Почему терминал на астероиде?
– Шелиак – двойная звезда, не имеющая планетной системы из-за динамической неустойчивости орбит. Она окружена вихревым поясом астероидов и погружена в газовый диск.
– Отправляй!
Сознание Дара померкло, растворилось в «струне» связи, соединившей станции межзвездного метро. Миг – и он очутился уже в ином мире, преодолев космическую бездну как световой луч, только гораздо быстрее.
Знакомая каморка с белыми гладкими стенами, красный пунктир аварийного освещения, воздух разряжен, но еще годен для дыхания, холодно, сила тяжести – как на Меркурии. Не очень-то здесь комфортно, прямо скажем. Глянем одним глазком на астероид Гудрайк – и домой.
– Оператор?
Нет ответа.
– Кто-нибудь меня слышит?
Ни звука, ни шороха, ни мысленного шепота – полная тишина.
– Откройте выход, пожалуйста.
Молчание. Неподвижность. То ли инк станции не слышит гостя, то ли вообще не фунциклирует. Неужели все так запущено?
Дар включил «третий глаз», определил местонахождение двери, шлепнул по ней ладонью.
– Откройся!
По стенам кабины метнулись бесшумные электрические импульсы, оживили механизм отпирания двери. Она медленно, неохотно свернулась валиком, открывая проход. Дар шагнул в проем, держа наготове сферу.
Не коридор, а нечто вроде приплюснутого стеклянного пузыря. Лифт или какое-то иное транспортное средство для передвижения по станции. Это нам знакомо. Лишь бы не вышвырнуло в космос.
– Оператор?
Никто не ответил, но в толще стекла над головой зажглось желтое окошко.
– Мне надо попасть в зал визинга. Есть здесь такой зал?
Окошко изменило цвет на зеленый.
Воздух в пузыре загустел, сдавил тело. Дар почувствовал движение, хотя мимо не бежали стены тоннеля и на тело не давила инерция. Секунда, другая, третья… Воздух отпустил пассажира, окошко снова стало желтым.
– Приехали? Я могу выйти?
Молчание. Только окошко на мгновение изменило цвет на зеленый. Техника станции не отличалась разговорчивостью. «Ну и ладно, – подумал Дар, – пусть она немая, зато не глухая, все слышит».
Он продавил телом прозрачную стенку пузыря и оказался в небольшом тамбуре с дырой выхода. Шагнул дальше, в темноту. Тотчас же в помещении вспыхнул неяркий лиловый свет, реагируя на появление посетителя.
Стандартный купол из темно-серого материала с бархатным блеском, ромбовидно-выпуклое рифление, круглые белые щиты с алыми огнями. Черный пол с легким налетом пыли. Три яйцевидных кресла, два раскрыты, в третьем, закрытом полупрозрачными лепестками, виднеется темная фигура.
Дар напрягся, не ожидая встретить здесь людей. Потом всмотрелся, и сердце дало сбой: в кресле сидел скелет! Череп с остатками волос, провалы глазниц, оскал челюстей…
Святой наставник! Сколько же лет сидит здесь этот обитатель станции?! Сто, двести, тысячу?..
Дару расхотелось любоваться пейзажами астероида и панорамой космоса вблизи звезды Шелиак. Однако он превозмог брезгливость, отвернулся от скелета в кокон-кресле. Позвал:
– Оператор!
«Немая» автоматика станции не ответила и на сей раз.
– Черт с тобой, молчи, только дай обзор.
В спинке одного из кресел мигнула голубая звездочка. Гостя приглашали сесть в кресло.
– Я вас правильно понял? – Дар осторожно залез внутрь кокона, стараясь не глядеть на скалящегося соседа.
Включилась аппаратура кресла. Его лепестки поднялись, охватили тело чистодея. В голове раздалось шипение, пощелкивание, посвистывание.
– Прошу включить обзор.
– Прошу включить обзор.
Свет в помещении погас. Затем крыло света смахнуло тьму, и Дар оказался висящим над серебристой глыбой камня со множеством кратеров, дыр и трещин. Очевидно, это и был астероид, на котором или внутри которого располагалась станция наблюдения. А над близким горизонтом небольшой – и не круглой – планетки сияло, затмевая звезды Млечного Пути, небывалой красоты двойное светило.
Звезды, одна зеленоватая, другая голубоватая, находились так близко друг от друга, что потеряли привычную для них сферическую форму и стали похожи на две дыни, почти соприкасающиеся острыми концами. Было видно, что они вращаются относительно общего центра тяжести, заметно изменяя положение, и обмениваются вихрями светящейся плазмы.
– Как же красиво!.. – невольно прошептал Дар, прежде никогда не наблюдавший подобного.
Что-то тихо треснуло под ногами.
Картина перед глазами потеряла цвет, потом и вовсе пропала. Проявились стены зала, неровно мигающие светильниками. Станция, очевидно, доживала последние дни, и ее оборудование начинало давать сбои. Надо было бежать отсюда, пока автоматика окончательно не вышла из строя.
Дар с трудом освободился от неподатливых лепестков кресла, достал сферу, сосредоточился на искорках внутри.
– Иригути кэнкон, – отозвался оператор стартового комплекса.
– Домой, – лаконично потребовал чистодей.
– Конкретнее, пожалуйста.
Дар не сразу сообразил, что на Земле не одна станция метро.
– Мне поближе к дому… к хутору Жуковец…
– Малые поселения не входят в сеть функционирующих станций метро.
– А Брянск?
– Брянск входит. Точных данных о количестве работающих терминалов у меня нет…
– Тот же терминал, куда я выходил прошлый раз.
– Запускаю.
– Минуту, ответь на один вопрос… Если станции земной сети метро заблокированы, то как тебе удается подключаться к ним?
– Это вопрос технологии, а не психологии. Существуют способы нейтрализации любого формализуемого запрета.
– Понял, спасибо. Отправляй.
На голову упала темнота. Еще через неощутимо короткий промежуток времени Дар вышел из кабины метро в большом зале, где стояли две дюжины таких же кабин. Здесь же располагался и финиш-створ такси и разного рода летательных аппаратов. С облегчением вздохнув, молодой чистодей выбрал двухместный летак с желтыми шашечками и взлетел. Автоматика здания выпустила аппарат беспрепятственно.
Он поднялся повыше, узнал восточную часть Брянска – Бежицу, где располагались наиболее роскошные жилые комплексы и виллы. Здесь же неподалеку высилось и здание-гриб, в котором произошло знакомство хуторян с Дарьей и Аумой. Где они живут на самом деле? Может быть, совсем близко?
Дар оглядел распахнувшийся горизонт, не увидел ничего и никого, кроме птичьих стай, и направил летак на север, к Дебрянским болотам. Через полчаса он посадил аппарат на окраине хутора, у транспортного лабаза.
Глава 8
Отец все еще пребывал вне дома и хутора, а маме рассказать о своем космическом путешествии Дар не решился. Начались бы переживания, расспросы, пришлось бы рассказывать всю историю встречи с лягуном и нырянием в болото, обманывать же и отмалчиваться не хотелось. Поэтому после возвращения Дар сказался усталым и уединился в спальне. Его так заинтересовало упоминание о маатанах – черных людях, что забыть о нем он не мог. Включил собственный инк, вышел в Сеть, все еще действующую, несмотря на почти полное исчезновение юзеров.
Однако поиск информации о маатанах занял больше времени, чем ожидалось. Доступные научные серверы не хранили сведений о черных людях, равно как и банки данных исследовательских центров. Ничего не нашел Дар и в базах памяти Всемирного исторического герметиума: в ней содержались сведения лишь о событиях двухтысячелетней давности, информация же об эпохе Ветхой Эры почему-то оказалась уничтоженной, стертой. Лишь в архивах давно исчезнувшей Службы общественной безопасности – для проникновения в нее пришлось ломать защиту системы – удалось кое-что выяснить.
Оказалось, что цивилизация маатан была открыта в начале двадцать четвертого века, за полвека до Смуты, с которой и началась ксеносоциореволюция, запустившая процесс упадка культуры. Маатане каким-то образом вышли на Солнечную систему, подключились к тогдашней Сети и начали скачивать информацию, не заботясь о последствиях такого деяния, ведущего к уничтожению банков данных. Их проникновение было замечено, спецслужбы вычислили взломщиков, и маатане ушли из Солнечной системы. Черными людьми их назвали не столько за внешний облик – они походили на карикатурные скульптуры человека с намеками на голову и плечи, – сколько за подчеркнутое нежелание вести диалог и явное пренебрежение к деятельности землян, к их культуре и чувствам.
Это странное состояние «ни войны, ни мира» длилось чуть больше десяти лет. Затем случился некий конфликт – Дар не понял, что произошло, в досье на маатан было полно лакун, – и черные люди стали покидать свою планету на так называемых «проникателях» – космических кораблях, использующих «струнные» технологии.
Потом оказалось, что они – искусственно выращенные существа, обладающие интеллектом, но предназначенные для накопления энергии – преимущественно и информации – в качестве добавочной функции. Тело маатанина представляло собой поликристалл с несоразмерно модулированными структурами и «запрещенной» законами кристаллографии осью пятого порядка. Ученые, изучавшие черных людей, сходились во мнении, что маатане были созданы в мире с нецелочисленным количеством измерений. Что это означало, Дар представить не мог. Зато понял, что случайно наткнулся на артефакт – если верить инку исследовательской станции «Джей-Джей Шепли», утверждавшему, что внутри коричневого карлика Шив Кумар обитает еще подающий признаки жизни черный человек.
«Вот было бы здорово познакомиться с ним! – подумал чистодей. – Он должен знать все, что происходило в те времена, тысячи лет назад. Только вот как это сделать? Разве что нырнуть в «тлеющую» звезду на подземоходе? Если таковой найдется…»
Дар свернул операционный объем инка, посидел немного в позе лотоса, медитируя с открытыми глазами. Потом побежал на кухню, за айраном. Мама отлично умела готовить этот кисломолочный газированный, чуть солоноватый напиток, утоляющий жажду и способствующий пищеварению.
В этот момент пришел Борята, завел разговор о путешествии, горя желанием не только услышать подробности, но и самому испытать то же самое. Дар остудил его азарт, нарисовав жуткую картину опасностей, подстерегающих путешественника по давно забытой современниками системе метро, и Борята немного поостыл.
– Хотя бы расскажи, что видел.
Они уединились в спальне чистодея, Дар красочно расписал увиденные им неземные пейзажи, и молодой целитель снова загорелся желанием немедленно испытать магическую сферу – кэнкон, по сути – стартовый терминал, – на себе. Однако у Дара были другие планы.
– Поможешь мне нырнуть в болото, – сказал он. – Один я не справлюсь.
– Зачем тебе в болото? – не сразу сообразил Борята. – А-а… забрать те штуковины? Конечно, я тебе помогу. Только на этот раз нырну вместе с тобой.
– Если бы ты мог обходиться без воздуха хотя бы полчаса, я бы тебя взял. Но лучше, если ты останешься наверху. Могут появиться отеллоиды, и тогда мне несдобровать. Ты меня предупредишь и прикроешь, хорошо?
Борята, открывший рот, чтобы возразить, тут же его и закрыл. Он любил приключения, мог рискнуть при случае, но если имелась возможность обойтись без этого, на рожон не лез.
– Естественно, я тебя прикрою.
– Тогда беги собирайся, выходим через полчаса.
– На чем полетим?
– Видел новый летак? Я пригнал из Брянска. На нем и рванем.
Борята умчался, обрадованный и возбужденный. Вместе с другом он был готов лететь хоть к черту на кулички, прекрасно зная, что сын князя посвящен в мастера жизни и с ним всегда безопасно.
Дар натянул полноформатный уник – с комплектом инструмента и программой функционального преобразования: такие костюмы назывались когда-то кокосами (компенсационными костюмами спасателя), они превращались в герметичные скафандры и защищали владельца от многих бед. Поколебавшись немного, прицепил к поясу оружие: нож в чехле и грапль, звуковой пистолет, найденный в пустующем жилом блоке Брянска. Отец, уходя из дома, пистолет не взял, а в походе по болоту он мог пригодиться.
Прибежал Борята, в таком же унике. Хуторяне практически все имели подобные костюмы, взятые со складов действующих до сих пор бытовых комбинатов, хотя предпочитали в повседневной жизни носить самошивы, костюмы, изготовленные мастерицами общины.
– Куда это вы, заговорщики? – вышла на крыльцо мать Дара с полотенцем через плечо.
Он смутился, искоса глянув на Боряту.