У Светланы Степановны сегодня даже к Игорю Дудинову не было претензий. Он невольно тянулся за партнершей, забывая о себе, и тогда ребята видели вместо него Алексея Берестова. Молодого дворянина, влюбленного в крепостную крестьянку и еще не сознающего этого.
***
Ира сидела на скамейке в чужом дворе. Не могла заставить себя зайти в подъезд и подняться на второй этаж. Ей было страшно. Страшно именно сейчас, когда до цели осталось всего два шага.
Девочка сидела и радовалась, что сегодня репетиция закончилась пораньше, и до пяти часов у нее есть время.
Ира погрустнела, вспоминая больную Аленку. Прямо из школы позвонила ей, чтобы сообщить — Петюнчика все же берут на роль легавой. И завтра у Аленкиного пса дебют. Настоящий. Пусть и не на сцене пока.
Но поговорить с Аленкой не удалось. Трубку взяла Наташа и грустно сказала — Аленка недавно уснула.
Всю ночь бедная Аленка кашляла. Наташа трижды пижаму ей меняла и постельное белье, так Аленка потела. Только-только температура упала, а то все под сорок держалась. Наташа едва с ума не сошла!
Спасибо, Софья Павловна у них ночевала. Пришла в час ночи и убежала лишь утром. Ей на работу к восьми.
Ира растерянно молчала, слушая измученную за страшную ночь Наташу. И думала, что Наташе самой бы неплохо прилечь на часик-другой. Иначе ей вечером в институте делать нечего.
А секундой позже…
Ира едва не выронила свой сотовый, когда Наташа вдруг спросила — о какой волшебной краске Аленка всю ночь толковала? И какие такие сокровенные желания чудесная краска должна исполнить? Что за секрет страшный, которым Аленка наотрез отказалась делиться с матерью? Мол, чтобы не расстраивать. И не сглазить.
Ира не нашлась что сказать. Ненавидела себя, но трусливо прервала разговор. Еще и соврала — якобы у нее батарейка садится.
А что ей оставалось?
Не выдавать же Аленку.
И потом — Наташа в самом деле расстроится, если узнает правду. Ведь больше всего на свете Аленка мечтает увидеть папу. Помочь Наташа не в силах. Зачем зря болтать?
Ира смотрела на чужой дом и пыталась вычислить окна Аленкиного отца. Ей очень хотелось застать его дома.
Ира села поудобнее и, успокаивая себя, подумала — сегодня суббота. Школы работают, институты тоже, а вот почти все предприятия и учреждения нет, там выходной. А раз так, почему бы Аленкиному отцу не сидеть сейчас в собственной квартире у телевизора?
Нет, лучше у компьютера. Или за книгой. Он же не может быть пустышкой, этот Игорь, иначе бы Наташа в него не влюбилась!
Двор по-прежнему пустовал, из подъездов никто не показывался, и девочка настроилась на долгое ожидание.
Она ни за что не уйдет отсюда!
Пока не поговорит с Сорокиным.
Время тянулось медленно. Ира вспоминала свою маму. Сравнивала с Наташей и удивлялась родительской слепоте.
Взрослые такие странные! Видят лишь то, что хотят.
Ира снисходительно фыркнула: мама, например, до сих пор не подозревает, что единственная дочь работает. Верит всему! Порой и обманывать ее неловко, просто выхода другого у Иры нет.
Как-то вечером мама позвонила Тане, поблагодарила за помощь. Мол, Таня время свое тратит, чтоб как следует подготовить Иру к экзаменам.
За помощь, подумать только!
Бедная Мишина крутилась у телефона, как уж на горячей сковородке. Спасибо, не выдала.
Правда, вчера… Вчера мама шутливо заметила за ужином — Иришка потихоньку взрослеет. В последнее время совсем не пристает с глупыми просьбами и не жалуется, что кто-то одет или обут получше. И в магазины не тянет, денег не просит — прямо-таки настоящее чудо.
Не узнает она Иришку!
Мама говорила, а папа смотрел на дочь с нескрываемым интересом. По счастью, молча.
Ира не нашлась, что ответить. В открытую врать не хотелось, а признаться во всем… Но как?!
А если ей запретят работать? Запретят ходить к Аленке? Именно сейчас, когда малышка так больна!
Запросто скажут — до конца учебного года осталось совсем чуть-чуть, на носу экзамены. Ей нужно заниматься, заниматься и заниматься…
Ира заранее знала, что ей скажут!
Ира помрачнела и мысленно возразила родителям — напрасно они не доверяют ей. Сами твердят — повзрослела… И девочка ахнула, только сейчас осознав мамины слова.
Мама права! Ира действительно за последние три недели и не вспоминала о новых тряпках.
Когда? Ведь ни минуты свободной. И мысли крутятся совсем не о том, какие уж тут походы в магазины!
Странно, но Ира и о Сергее теперь реже думала. К Тане Мишиной совсем не ревновала, пусть они и проводили вместе почти все перемены. Склонялись голова к голове над Сережиной тетрадью и обсуждали сценарий. Работали над диалогами. Упрощали сцены, что-то меняли, переругивались и смеялись.
Светлана Степановна всерьез хвалила их. Сказала — Тане с Сергеем нужно обязательно поступать в Литературный институт. Якобы такие способности необходимо развивать!
А Таньке со Стрепетовым хоть бы что: переглянулись и расхохотались. Мишина потом заявила Ире — писательству научить невозможно. Ремеслу — да, но не больше.
Забавно!
Вот и Наташа совсем не видит Аленкиных акварелей. Наверняка считает их детской мазней. Краски Аленке купила, бумагу хорошую, а в рисунки не всматривается. Иначе давно бы поняла, о чем Аленка мечтает. И почему верит в волшебство.
Ира грустно улыбнулась: а может, к лучшему, что родители слепые? Иначе бы заперли ее дома, как только она заикнулась о работе. Никакое вранье бы не спасло. И с Аленкой она бы не познакомилась. И с Наташей.
Папа сказал бы — у тебя все есть. В твоем возрасте нужно учиться, а не в няньки идти. И напомнил бы про тройки по контрольным работам.
А встревоженная мама начала бы объяснять — ломать себе детство из-за алого платья глупо. Пусть оставит заботы взрослым. Всему свое время.
Ира удивленно хмыкнула: она так давно не вспоминала о красном платье! И не бегала к магазину посмотреть на него. Или проверить — не купили бы.
Ей как-то не до этого.
И про деньги Ира не думала.
Совсем.
Вот странно! Она же и работать-то пошла из-за платья. Если бы не алое шелковое платье без плеч и с разрезами…
Ничего бы не случилось!
Даже не верится.
Правда, была и еще причина: Ире очень хотелось доказать папе, что она взрослая. Способна на настоящий поступок, а значит — и относиться к ней нужно всерьез. Не как к глупому капризному ребенку.
Было-было!
И все равно — толчком послужило платье, что себе врать.
Темно-вишневая иномарка мягко скользнула мимо, и Ира вздрогнула от неожиданности — как тень. Ни шума, ни шороха.
Девочка посмотрела на часы и ужаснулась — почти половина пятого. Это сколько ж она тут просидела?
Вот трусиха так трусиха. Таня Мишина давно бы познакомилась с Сорокиным, Ира просто уверена. Да и с дочерью уговорила бы его встретиться. А не растекалась бы мыслями по древу, сидя на этой дурацкой скамейке.
«Кстати, что за выражение странное? Нужно папу спросить, откуда оно пошло. МЫСЛЯМИ ПО ДРЕВУ — надо же. Это Аленка как-то сказала так. И засмеялась. Потом подумала и заявила, что ее древо — береза. Та, что в парке, недалеко от детской площадки. Старая, четырехствольная. Стволы как пальцы из земли торчат, и тени от березы, как от целой рощи. Смешная Аленка!»
Чтобы не дать себе возможности передумать, Ира вскочила с места и почти бегом рванула к нужному подъезду: она ничуть не хуже Таньки. И прямо с этой минуты начнет действовать. Хватит скамью протирать!
Ира ни по сторонам не смотрела, ни под ноги. И зря. Потому что наступила на брошенную кем-то банановую кожуру и со всего размаха шлепнулась на асфальт.
Она упала так неудачно, что долгие несколько секунд не рисковала шевельнуться. Лежала, тупо рассматривая горелую спичку под самым носом, и прикидывала, что же сломала.
Как сквозь вату Ира услышала чей-то вскрик, но даже не обернулась. Лишь когда ее крепким рывком подняли на ноги и почти понесли к только что оставленной скамье, Ира немного пришла в себя. И тут же тоненько заскулила — заныли правая коленка и ободранные в кровь ладони.
Ира почти не сопротивлялась, когда какой-то молодой мужчина заставил ее поднять голову и вытер заплаканное лицо своим носовым платком. А потом этим же платком перетянул разбитую коленку. Внимательно осмотрел Ирины несчастные ладони и глуховато рассмеялся — «будешь жить».
Ее спаситель подтянул к скамье красивую темно-синюю в серебристых звездочках детскую коляску. Заглянул в нее и хмыкнул — ребенок спокойно спал.
Ира застонала и подула на кровоточащие пальцы. Новый знакомый обернулся и обеспокоено спросил:
—Может «скорую» вызвать? Они в травматологию подбросят, там все твои ранки, как положено, обработают. — И с добродушным смешком добавил: — Еще и укол влепят, за ними не заржавеет. От столбняка.
—Может «скорую» вызвать? Они в травматологию подбросят, там все твои ранки, как положено, обработают. — И с добродушным смешком добавил: — Еще и укол влепят, за ними не заржавеет. От столбняка.
Не в силах отвести глаз от пострадавших ладоней, Ира отрицательно помотала головой.
—Хочешь ко мне забежать? У меня мать дома, она поможет. Седьмая квартира на втором этаже, рядом совсем, ну?
Услышав про седьмую квартиру — ТУ САМУЮ — Ира оторвала взгляд от своих бедных рук и потрясенно моргнула — вот это да! Неужели…
Она осторожно покосилась на незнакомца и мысленно ахнула — ОН. Или его близнец, если у Игоря Сорокина есть брат.
Ира зажмурилась на секунду, припоминая давний рассказ Наташи. И повторила про себя: высокий, смуглый, с темными, немного вьющимися волосами, кареглазый.
Она в упор посмотрела на сидящего рядом мужчину — все сходилось. До мелочи. Неужели…
Незнакомец поймал ее напряженный взгляд и мягко улыбнулся:
—Пришла в себя?
Ира кивнула, не зная, что же ей делать. У девочки даже голова закружилась: столько вариантов!
…Сразу выкладывать про больную Аленку? Пойти познакомиться с его матерью, Аленкиной бабушкой, не подозревающей о наличии внучки, благо и повод есть? Осторожно расспросить — помнит ли Игорь далекий февральский день на чужой даче и худенькую рыжую девушку, с которой провел ночь?
Да нет, последнее не очень-то удобно!
Ни на что решиться Ира не успела. В коляске жалобно захныкал ребенок, и до нее только сейчас дошло: Игорь, — если это действительно Сорокин! — не один. У него малыш. А значит — Игорь женат!
У Иры от горького разочарования перехватило дыхание. Она почти упала на деревянную покатую спинку скамьи.
Девочку затошнило от обиды. Коленку и ладони засаднило сильнее. В голове билась единственная мысль: как ей не повезло! Как Аленке не повезло! И бедная Наташа никогда уже не обретет своего принца!
Ира громко всхлипнула. Сидящий рядом мужчина наклонился к ней и встревоженно воскликнул:
—Так больно?
—Нет, колготки жалко, – с трудом выдавила Ира. – Дорогие. Только сегодня надела.
Она почти с ненавистью посмотрела на коляску и подумала: «Это Аленку четыре года назад ты должен был так нежно покачивать! С Аленкой нянчиться!»
В коляске закряхтели, завозились. Ира гулко сглотнула и с отчаянной надеждой — а вдруг у Игоря и правда есть брат-близнец?! — спросила:
—А кто в коляске? Девочка?
—Парень, — с нескрываемой гордостью ответил новый знакомый. — Крепкий, паршивец. В честь меня назвали. — Он обернулся к Ирине. — Кстати, забыл представиться — Игорь Сорокин.
Сердце девочки куда-то ухнуло. Она еле слышно прошелестела:
—Очень приятно, Ирина.
И беспомощно, жалко улыбнулась: все кончено. Пора уходить. Она прекрасно понимала — в этом дворе теперь делать нечего.
Ира сползла со скамьи и невольно поморщилась — ее словно через мясорубку пропустили. Все тело ломило, а на бедную коленку как кипятком плеснули.
Стараясь не гримасничать, она вяло попрощалась с новым знакомым и едва не застонала от горя, получив в ответ ослепительную белозубую улыбку.
Аленкин отец в самом деле красив!
Ира сурово поправила себя: БЫЛ БЫ красив.
Ведь у Аленки нет отца. И уже не будет. Нет смысла говорить о ней женатому мужчине, обожающему маленького сына. А о Наташе?!
Ира печально покачала головой: к чему портить жизнь другим? Вряд ли супруге Игоря понравится, что у мужа на стороне есть дочь. И что какая-то рыжая девушка до сих пор любит его.
Нет, как глупо!
И как обидно.
Прихрамывая, Ира брела к Аленкиному дому и угрюмо радовалась, что она так удачно упала. Теперь никто не будет приставать с расспросами, почему Ира сегодня грустит, и что с ней случилось.
Понятно — упала. И очень ноют все ссадины. Особенно та, невидимая, на сердце!
Ира шла и вспоминала Аленкину акварель. Напряженно вглядывающуюся в дверной проем рыжую девочку и высокого темноволосого мужчину на пороге.
Никогда им не встретиться!
Бедная Аленка скоро поймет — волшебных красок на свете не существует, и не все даже самые сильные желания сбываются.
Ира сморгнула невольные слезы: как объяснить Аленке, что и любовь иногда бывает беспомощной? Вот она, Ира, никому в жизни не хотела так помочь, как Аленке, но не смогла.
Не смогла!
Внезапно Ира остановилась посреди тротуара. Последняя мысль поразила ее. Девочка только сейчас поняла — она ВПЕРВЫЕ думала не только о себе.
ГЛАВА 12
НОВЫЙ АРТИСТ
Аленка проснулась, когда мама хлопнула дверью, она ушла в институт. Девочка еще не открыла глаза, а к постели уже подскочил Петюнчик. Огромный черный пес осторожно пристроил лохматую голову на подушку и нежно лизнул маленькую хозяйку в щеку.
Аленка улыбнулась: и как только Петюнчик угадывает, что она проснулась? Еще ни разу не ошибся, не разбудил ее. Тихо-тихо лежит у дивана, дремлет и ждет. Но стоило ей, Аленке, проснуться, он тут как тут.
Аленка посмотрела на пса, и сердце ее растаяло от жалости: выразительные светло-карие глаза Петюнчика показались до того встревоженными…
Может, пес понимает, что она сильно больна?
Аленка покраснела, до того рассердилась на себя: конечно, понимает! Он очень умный, Петюнчик. Очень!
Девочка нежно дотронулась тонкими пальчиками до вислого черного уха и виновато пробормотала:
—Не бойся, не умру. У меня мама есть, ее нельзя бросать. И папу я еще не видела…
Петюнчик шумно вздохнул, его глаза затуманились. Аленка задумчиво протянула:
—Если уйду, он расстроится, как думаешь?
Но Петюнчик не ответил. Зато сидящая у стола Ира укоризненно воскликнула:
—Он никогда тебя не простит, уверена! — И, ненавидя себя, сердито добавила: — Он вас с мамой ищет столько лет, а ты… Не ожидала от тебя!
Аленка глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Лишь обняла Петюнчика за шею, и пес замер, боясь пошевелиться и потревожить ее.
Ира смотрела на свою подопечную и едва не плакала, до того худенькой и бледной выглядела Аленка. Рядом с мощным псом девочка казалась особенно хрупкой и маленькой. Дуги рыжих ресниц смотрелись неподъемными, тени от них ложились на впалые щечки, и нежная кожа матово светилась.
Стараясь не думать о только что услышанной беседе Аленки с собакой, Ира налила из термоса лечебный отвар и заставила девочку выпить.
И вновь кротость Аленки заставила ее сердце сжаться. Ира знала: Аленка ненавидела лекарства. Девочка сама ей об этом не раз говорила. А тут пьет, даже не пытаясь протестовать. Видно, малышке совсем плохо. Хорошо, хоть не кашляет сейчас.
Ира помогла девочке лечь удобнее. Вытерла полотенцем выступившую на Аленкином лбу испарину и осторожно проверила пижаму: слава богу, та пока сухая. Как и истощенное худенькое тельце.
Прогнать Петюнчика Ира не решилась. Не потому что боялась. Просто вдруг подумала: собака успокаивающе действует на малышку. Иначе бы Аленка в забытье не прижималась к ней, как к большой грелке или любимой игрушке.
К тому же пес вел себя удивительно деликатно. Занимая своей головой большую часть Аленкиной подушки, Петюнчик все-таки в постель не лез. Понимал — нельзя.
—Ой, что это у тебя с руками? — испуганно прошептала Аленка.
—Заметила наконец, — фыркнула Ира.
Девочка смотрела вопросительно. Петюнчик — настороженно. Ира неохотно пояснила:
—Упала.
—Когда?
—Да только что, — смущенно хохотнула Ира. — Растянулась на асфальте лягушка лягушкой. Думала — не встану, так хорошо приложилась. А вышло — пустяк. Пара царапин и все.
—Ничего себе — пара царапин, — пролепетала Аленка, круглыми глазами рассматривая ободранные ладони старшей подруги. — Ты же всю кожу счесала!
—Подумаешь, — хмыкнула Ира. — На мне все моментом затягивается! Через неделю и следа не останется, увидишь сама.
—А… а как же Лизонька Муромская?
—А что Лизонька? — удивилась Ира. — Она и сама вполне могла шлепнуться. Вот когда на свидание бежала…
—Значит, у тебя роль не отберут?
—Не-а, не отберут.
И тут Ира в голос ахнула: как она могла забыть?! Это все из-за Игоря Сорокина. Расстроил ее, вот и вылетело из головы.
Ира всплеснула руками и воскликнула:
—Чуть не забыла! У меня же такая новость, ТАКАЯ… Нет-нет, ты лежи!
Аленка замерла, личико ее раскраснелось от волнения. Петюнчик обернулся и внимательно уставился на девушку. Его левое ухо приподнялось и нервно подрагивало.
Ира торжественно объявила:
—Петюнчик становится артистом! Да-да, его берут! Он будет Сбогаром. Дурацкая кличка, правда?
—Ага. Петюнчик куда лучше, — счастливо улыбнулась Аленка.
Она села, и Ира поспешно укутала девочку одеялом. Аленка погрозила псу пальчиком и строго сказала: