Гарри Гаррисон Квитзеленция
– Осторожнее со шлюпкой, идиоты, – прошипел адмирал. – Второй у нас нет.
Он не сводил глаз с взмокших от пота матросов, спускающих шлюпку с палубы субмарины на воду. Луны не было, но небо над Средиземным морем сияло множеством ярких звезд.
– Это берег, адмирал? – спросил пассажир. Зубы его постукивали, скорее всего от страха, потому что ночь выдалась теплой.
– Капитан, – поправил его адмирал. – Я – капитан этой субмарины, и вы должны звать меня капитаном. Нет, это полоса тумана. Берег там. Вы готовы?
Джулио раскрыл рот, но, почувствовав, как дрожит челюсть, просто кивнул. В этом древнем берете, заношенных парусиновых брюках и старом пиджаке он чувствовал себя оборванцем. Особенно рядом в адмиралом, одетым в чистенькую, отутюженную форме: в темноте он не мог видеть ни штопку, ни даже заплаты. Джулио вновь кивнул, как только понял, что первого кивка адмирал не заметил.
– Хорошо. Инструкции вы знаете?
– Разумеется, инструкций я не знаю, – раздраженно бросил Джулио, стараясь не глотать окончания слов. – Я знаю только о том, что в кармане у меня лежит листок. Я должен прочитать, что на нем написано, после чего съесть листок. На рассвете.
– Это и есть инструкции, о которых я говорю, идиот, – адмирал зарычал, как пробуждающийся вулкан.
– Вы не имеете права говорить со мной в таком тоне, – заверещал Джулио, понял, что верещит, понизил голос. – Вы знаете, кто я та..?
И замолчал на полуслове. Конечно же, адмирал не знал, а если бы он сказал, ЦРУ убило бы их обоих. Ему это твердо пообещали. Никто не мог знать, кто он.
– Я знаю, что вы – чертов пассажир, и от вас одни хлопоты, и чем быстрее вы покинете борт этого судна, тем будет лучше. У меня есть дела поважнее.
– Какие? – Джулио удалось придать голосу насмешливые интонации. – Приколачивать парус к столу? С какой стати адмирал командует этой жалкой консервной банкой? Во флоте слишком много адмиралов, так?
– Нет, слишком мало кораблей. Это единственная субмарина, оставшаяся на плаву, – в уголке глаза адмирала заблестела скупая слеза, в последнее время он слишком часто прикладывался к водочной бутылке. – Моя последняя миссия. Потом – отставка. И я еще должен почитать себя счастливчиком, – он шумно сглотнул слюну и мотнул головой, отгоняя мысли, которые мучили его день и ночь. – Вот ваши вещи. Удачи вам, уж не знаю, что вы должны сделать. Распишитесь вот здесь, это для отчета.
Джулио расписался в указанном месте, взялся за ручку потрепанного, но удивительно большого и тяжелого чемодана и с помощью матросов перебрался в подпрыгивающую на волне шлюпку. Тут же четверо матросов яростно заработали веслами. Офицер, согнувшийся в три погибели на носу, неотрывно смотрел на компас и тихим голосом отдавал команды. Фасоль и соленая рыба, которые Джулио с жадностью съел часом раньше, боролись друг с другом за право первым ринуться в обратный путь. Шлюпку немилосердно бросало из стороны в сторону, Джулио громко застонал и чуть не вывалился за борт, когда шлюпка внезапно ткнулась дном в песок. Грубые руки подхватили его, перенесли через борт, опустили в холодную воду, доходившую до колен, тут же взялись за весла и погнали шлюпку в море.
– Удачи, приятель, – прошептал офицер, растворяясь в темноте. Волна вымочила Джулио промежность. Он ахнул от неожиданности, повернулся и потащился на песчаный берег, прижимая к себе тяжелый чемодан, словно дорогого друга. Выбравшись из воды, поставил чемодан на песок, сел на него. Подавил рвущийся из груди стон. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным. Он даже не знал, где находится. Впрочем, в неведении ему оставалось пребывать недолго. Волоча за собой чемодан, он потащился к смутно виднеющемуся впереди темному строению.
Тишину нарушало лишь шипение волн, наползавших на берег. Темное строение оказалось рядом пляжных кабинок, к тому же незапертых, как он выяснил, дернув за дверь крайней. Его это более чем устраивало. Затащив чемодан, он захлопнул за собой дверь и криво улыбнулся. К черту инструкции. Он хотел знать, здесь и сейчас, где находится и что его ждет. Пусть маленький, но шажок к личной свободе. Для того он и скрал коробок спичек. Чтобы восстать против инструкций и логики. Он выудил из кармана спички, листок бумаги, чиркнул одной. Она ярко вспыхнула, он всмотрелся в листок. По закону подлости первая строчка оказалась нижней. Перевернул листок, вчитался... резко дернул рукой: спичка обожгла пальцы. Он облизал обожженное место и чуть не повторил вслух слова, накрепко впечатавшиеся в память:
"ВЫ НА БЕРЕГУ МАРИНА ПИККОЛА НА ОСТРОВЕ КАПРИ. УЖЕ РАССВЕЛО, ТАК ЧТО ИДИТЕ ПО ДОРОГЕ В ГОРОД КАПРИ. НА ПЛОЩАДИ ПОДОЙДИТЕ К АПТЕКЕ ПО ПРАВУЮ РУКУ ОТ ВАС. МУЖЧИНА С СЕДОЙ БОРОДОЙ ОТВЕТИТ "BUCCA[1]", КОГДА ВЫ НАЗОВЕТЕ ЕМУ ПАРОЛЬ – "STUZZICADENTI[2]«. СЪЕШЬТЕ ЛИСТОК».
Он сжевал и листок, и слова. Капри, остров радости в Неаполитанском заливе, так о нем говорили. Он не бывал ни на острове, ни в Италии. Земля отцов. Задумался над тем, какая она, и впервые забыл о страхе. Что ж, скоро он все выяснит. И насчет того, что уже рассвело автор записки ошибся. Джулио этому порадовался: пусть маленькая, но победа. Удар, нанесенный им по системе. А ждать до зари он не будет. Чем дальше он уйдет в глубину острова, тем меньше подозрений возникнет в том, что он высадился на берег. Логичность такого умозаключения вызывала вопросы, но он чувствовал свою правоту.
Наспотыкавшись о почти невидимые преграды, он нашел каменные ступени лестницы, которая вела к проходу в стене. По другую ее сторону проходила дорога, вдоль которой стояли редкие дома. Плотно закрытые ставни оберегали их обитателей от опасностей теплой ночи. Мимо домов Джулио проходил на цыпочках. Чемодан словно набили свинцом, и ему приходилось то и дело перекладывать его из руки в руку. После второго поворота дороги, когда все дома исчезли из виду, он поставил чемодан на землю и сел на него. Тяжело дыша, мокрый от пота. Оставалось только гадать, как далеко находится город.
Джулио все еще тащился вверх по дороге, когда на востоке небо начало светлеть. Потом оно окрасилось красным, как при пожаре, за горами на той стороне залива, и разом рассвело. Под открытым небом Джулио почувствовал себя крайне неуютно и прибавил шагу. Но вскоре ему пришлось остановиться и поставить чемодан на землю, чтобы перевести дух. В этот самый момент из-за поворота появился мужчина, который нес на голове большую охапку травы. Бросив на Джулио подозрительный взгляд, еще более подозрительный из-за того, что мужчина был косоглазым, проследовал мимо.
– Buon giorno[3], – поздоровался Джулио, выдавив из себя улыбку.
Мужчина что-то буркнул, и у Джулио вдруг скрутило живот. В Италии он? На Капри? Но потом, уже отойдя на несколько шагов, мужчина с неохотой ответил: «Buon giorno».
Эта первая встреча напугала его больше всего. Далее по пути попадались и другие крестьяне. Кто-то молча проходил мимо, другие желали ему доброго утро, и постепенно он начал чувствовать себя поувереннее. Господи, выглядел он, как крестьянин, его родители были крестьянами, он мог говорить на итальянском. Затеплилась надежда, что все будет хорошо.
Шатаясь от усталости, он преодолел последний подъем, и узкая дорога вывела его на площадь. Несмотря на ранний час большинство магазинов уже работали. На дальней стороне площади, по правую руку, сразу бросилась в глаза вывеска "Farmacia[4]". Под вывеской он увидел толстые стальные прутья решетки: аптека еще не открылась.
По спине Джулио пробежал холодок. Он понял, слишком поздно, почему ему приказали пробыть на берегу до рассвета и лишь потом прочесть записку. Он пришел рано и, тем самым, мог вызвать подозрения. Уж не полицейский ли смотрит на него, жуя зубочистку? Небось, гадает, кто он такой? От страха зубы вновь начали выбивать дробь. Он нырнул в ближайшую улицу, темную и прохладную. Не заметил ступеней, едва не упал. Свернул за угол в более узкий переулок. Прислушался, не идет ли кто следом. Увидел перед собой дверь магазинчика, ступил в полную темноту.
– Si[5]? – прорычали у него над ухом. Смуглый мужчина с двухдневной щетиной на подбородке и щеках вопросительно смотрел на него.
– Аспирин, – промямлил Джулио. – Мне нужен аспирин.
– Pazzo[6], – он мужчины разило перегаром. – Вон отсюда.
Джулио всмотрелся в темноту, увидел несколько картофелин, ящик с помидорами.
– Я думал, это аптека, – врал он неубедительно, сам бы себе не поверил. – В котором часу открывается аптека?
– Вон, – повторил владелец овощной лавки и вскинул над головой сжатую в кулак правую руку.
Джулио поспешно ретировался. Направился к площади. Полицейского на улице не встретил. Но страх остался. Выйдя на солнечный свет, увидел, как мужчина убирает решетку, которая закрывала витрину и дверь аптеки. С гулко бьющимся сердцем поволок чемодан через вымощенную булыжником площадь. Когда мужчина повернулся к нему, выдохнул: «Stuzzicadenti».
Только тут понял, что мужчина молод и чисто выбрит, а во взгляде читалась та же подозрительность, что и у зеленщика. Ответа на пароль мужчина, естественно, не знал и лишь указал на бакалейную лавку.
– Аспирин? – с надеждой спросил Джулио, попытавшись улыбнуться. Молодой мужчина оглядел его с головы до ног, словно оценивая кредитоспособность потенциального клиента. Вероятно, счел, что у Джулио должно хватить денег на пару таблеток аспирина. Открыл дверь и первым молча вошел в аптеку.
Седобородый толстяк, стоявший за мраморным прилавком, открывал какую-то коробку. Коротко взглянул на Джулио и продолжил распутывать веревку. Страх в сердце Джулио вытеснила радость. Он поспешил к толстяку, наклонился, прошептал ему на ухо: «Stuzzicadenti».
– Марко, кто-нибудь видел, как он вошел? – спросил толстяк, через голову Джулио обращаясь к молодому мужчине.
– Только полгорода, – ответил тот.
– Stuzzicadenti, – с надеждой повторил Джулио.
– Вот так всегда, они посылают черт знает кого.
– Stuzzicadenti... – не слово – стон.
– Зубочистки? – спросил Седая Борода, наконец-то удостоив Джулио взгляда. – О, да, этот глупый пароль. Дерево? Нос? Зуб? Нет. Да! Ну, конечно! Bucca!
– Долго же вы его вспоминали, – пробормотал Джулио, такого приема он никак не ожидал.
– Заткнись и следуй за мной. Держись на расстоянии, чтобы никто не подумал, что ты идешь за мной. Когда тебя начнут искать, я хочу, чтобы все знали, что ты ушел из моей аптеки.
Он надел пижонистый пиджак в узкую полоску, взял прислоненную к стене малаккскую трость, вышел из аптеки и неспешно двинулся через площадь. Джулио рванулся за ним, но его остановил молодой мужчина.
– Не так быстро. Смотри, куда он пошел.
Только после того, как Седая Борода повернул с площади на узкую улицу, молодой мужчина отпустил Джулио и тот припустил следом. Тяжело дыша, чемодан не становился легче, стараясь не показывать виду, что куда-то спешит. Держался в отдалении и после нескольких поворотов облегченно вздохнул, увидел что Седая Борода вошел в какой-то дом. Замедлил шаг, около дома остановился, огляделся. Никого. Шагнул в темный холл и услышал, как за его спиной защелкнулся замок. Открылась другая дверь и вслед за седобородым он прошел в залитую солнцем, просторную комнату, из открытых окон которой открывался прекрасный вид на Неаполитанский залив. Толстяк указал ему на стул у окна, сквозь бороду золотом блеснули в улыбке зубы. Взял с комода бутылку вина.
– Добро пожаловать в Италию, Джулио. Можешь звать меня Пепино. Как прошло путешествие? Выпей вина, оно местное, тебе понравится.
– Откуда вы знаете мое имя?
Улыбка на мгновение исчезла, тут же вернулась.
– Послушай, я же все устраиваю. У меня твой паспорт, другие бумаги, с твоей фотографией. И билеты. Я все это сделал и, доложу тебе, за большие деньги, – он посмотрел на чемодан, улыбка стала шире. – Поэтому я рад, что у тебя есть чем расплатиться. Могу я взять чемодан?
Джулио крепче сжал ручку.
– Сначала я должен услышать от вас некое слово.
– Твое ЦРУ насмотрелось старых шпионских фильмов! Кто еще, кроме меня... – ярость Пепино мгновенно угасла, на лице заиграла улыбка. – Но, разумеется, это не твоя вина. Это слово... merda[7]... приходится запоминать столько глупых слов. Это слово... simulacro[8]. Точно, оно.
Он бесцеремонно пододвинул к себе чемодан, положил на пол, попытался открыть замки. Не получилось. Что-то пробормотал себе под нос, с удивительным для такого толстяка проворством вытащил большой складной нож, раскрыл. Несколькими поворотами лезвия разделался с замками, убрал нож так же быстро, как и доставал. Отбросил крышку и Джулио наклонился вперед, чтобы посмотреть, что же он тащил на себе.
В чемодане лежали упакованные в связки колготки. Посмеиваясь от удовольствия, Пепино вытащил из чемодана одну связку, выдернул из нее пару колготок. Помахал ими в воздухе.
– Я богат, я богат, – прошептал он себе. – Они же дороже золота.
Джулио согласно кивнул. Действительно, в чемодане лежало целое состояние. Окончательное истощение запасов нефти привело к коллапсу не только автостроительной отрасли, но и нефтехимических заводов. Остатки нефти использовались на нужды фармакологии и для производства некоторых жизненно важных химических продуктов, но не волокна. В итоге нейлон, когда-то самый распространенный материал, перешел в разряд редчайшего из дефицитов. Разумеется, существовал черный рынок, который только помогал вздувать цены таких пустячков, как колготки.
– Это тебе, – Пепино протянул Джулио потертый бумажник, засунутый между связок. Джулио раскрыл его, увидел, что бумажник набит банкнотами. Достал один, всмотрелся в него. С банкнота на него смотрел мужчина, по уши закутанный в мантию. Странный язык, странный шрифт. Словно писали на ломаном английском. «БАНКЫВСКЫЙ БЫЛЕТ. АДЫН ФУНД».
– Убери их, – приказал Пепино. – Пригодятся на взятки и расходы, когда попадешь туда, – содержимое чемодана он переложил на полку гардероба, запер его на ключ. Из нижнего ящика того же гардероба достал нижнее белье, носки, рубашки, все старые, вылинявшие, заштопанные, бросил в чемодан. Закрыл крышку, обмотал чемодан веревкой, завязал ее узлом, протянул чемодан Джулио.
– Пора идти, – объявил он. – С северной стороны площади лестница ведет к Марина Гранде. Спустишься не очень быстро, но и не очень медленно. В гавани найдешь паром, который доставит тебя в Неаполь. Вот билет, положи его в нагрудный карман. В этом конверте твой паспорт и остальные бумаги, которые тебе понадобятся. Корабль ты найдешь без труда. Сегодня ты можешь подняться на борт в любое время, но я предлагаю тебе сделать это сразу. Если задержишься в городе, можешь нарваться на неприятности. Удачи тебе, допивай вино и удаче тебе в твоей миссии, уж не знаю, в чем она состоит. Если сумеешь вернуться, расскажи ЦРУ о том, как хорошо я все сделал. Они – мой самый лучший заказчик.
С тем Джулио и выпроводили за дверь. С заметно полегчавшим чемоданом он вернулся на площадь, по, казалось, бесконечной лестнице спустился в гавань. Увидел, что на пароме поднимают паруса. Решил, что он может отвались от пирса без него. Чуть ли не скатился с последних ступеней, затем, уже взмокнув от пота, замедлил шаг, увидев, что посадка продолжается. Но успел он вовремя, потому что не прошло и нескольких минут после того, как он поставил на палубу чемодан и уселся на него, паром, под громкие крики отвалил от пирса. Попутный ветер легко понес его к видневшемуся вдали порту Неаполя.
Порт пустовал, Джулио увидел лишь несколько рыбацких баркасов, да торговых судов, обслуживающих побережье Италии. Мир только приспосабливался к переходу на паруса. Паром миновал ржавый корпус авианосца «Арк роял». Взлетная палуба поднялась едва ли не на девяносто градусов, когда авианосец кормой лег на дно, то ли в результате диверсии, то ли из за прохудившегося корпуса. На фоне этих крохотных суденышек и ржавого чудовища «Святая Коломба» смотрелась на удивление величественно.
Высоченная, длиннющая, сверкающая свежей краской и начищенным металлом. Казалось, она сошла со страниц учебника по истории. На мачте развевался оранжево-бело-зеленый флаг, над трубой вился коричневый дымок. В схлопнувшемся мире корабль этот являл собой памятник человеческому могуществу, и внезапно Джулио охватила радость. Он поднимется на борт «Святой Коломбы», ощутит работу ее могучего двигателя. Дитя закатных лет индустриального мира, он видел лишь прикованные к земле самолеты, разграбленные автомобили, застывшие станки. Несмотря на опасность своей миссии, он с нетерпением ждал предстоящего ему путешествия.
Собственно, с детских лет он мечтал о том, чтобы увидеть работающую технику. До желанной цели оставался последний шаг: подняться на борт корабля. Востроглазые солдаты, с оружием наизготовку, охраняли пристань от непрошеных гостей. Затянутый в форму офицер проверил бумаги Джулио, какие-то проштамповал, какие-то забрал, махнул рукой, показывая, что путь свободен. Другой офицер мельком ознакомился с содержимым чемодана, и Джулио поднялся по трапу. С ощущением, что вошел в ворота рая.
Румяный, улыбающийся боцман занес его фамилию в список и определил ему койку. Он знал лишь несколько итальянских слов, зато арсенал жестов был у него куда богаче. Джулио с трудом удавалось скрывать знание английского.
– Тебе сюда, мой дорогой, каюта 144. Uno, quatro, quatro[9], ты это понял? Отоспись, приятель, это в самом низу, sotto[10], знаешь ли. Понял меня? Великолепно. Кивни, вот и все, охлаждает мозги. Вот тебе мелочишка, потом вычтут из твоего месячного жалования. Soldi[11], дошло? Нельзя допустить, чтобы человек умер от жажды. Ну и отлично, шевелись, двигай, avante[12]. Иди на шум веселья и сможешь пропустить несколько кружек со своими попутчиками, чтобы отметить вояж в землю обетованную. Следующий.