Вечером 13 октября 2008 года, в понедельник, в городе Чехове Московской области, на 18 минуте третьего, заключительного периода хоккейного матча между местным «Витязем» и омским «Авангардом», перестало биться сердце одного из самых перспективных молодых хоккеистов России – 19-летнего форварда омичей Алексея Черепанова.
Вот просто перестало, и все.
Так бывает, увы.
И в большом, профессиональном спорте – намного чаще, к сожалению, чем нам всем бы этого хотелось.
Спасти парня врачам так и не удалось.
Впрочем, история с врачами там довольно мутная.
По некоторым данным, бригада медиков умудрилась приехать на вызов с диагнозом «остановка сердца» с разряженным дефибриллятором, так что если это правда и если правда то, что их потом действительно за это довольно жестко поколотили местные любители хоккея, – то я этих парней очень даже хорошо понимаю.
Не медиков, разумеется.
Мне эти вечные сказки про «нам платят мало» от в задницу пьяного врача скорой помощи и самому слышать приходилось, причем в довольно печальных обстоятельствах. После того как самому лично пришлось «внесудебными расправами» заниматься, хоть, по правде говоря, и не люблю я в последнее время этого дела.
Тут уж просто деваться некуда было.
Когда этому в слюни пьяному дебилу нужно было рваную рану бедра знакомому парню-рыбаку зашивать и кровь останавливать, а он все норовил в кафе на базе смотаться, песенку в караоке спеть.
Душа у него, понимаешь, музыке радовалась.
Просила, можно сказать, ага.
Ну, мы с приятелями, врать не буду, тогда тоже…
Того.
Не выдержали.
А товарища помог заштопать знакомый рыбак из Питера, по совместительству известный нейрохирург, который, по счастью, отдыхал с нами в тот злополучный раз на одной и той же рыбацкой базе в благословенных угодьях знаменитой волжской дельты.
Ну да бог с ними, с этими веселыми отечественными медикусами.
Они – тема для отдельного разговора и отдельного разбирательства, возможно и уголовного.
Нет, не все, разумеется.
И даже не большинство.
Но и этого меньшинства людей в белых халатах уже вполне достаточно для того, чтобы народ в настоящее время относился у нас к медицинским работникам едва ли намного лучше, чем он у нас же относится к тем же милиционерам.
А это уже обо многом говорит, не правда ли, дамы и господа?
Вот и я тоже так думаю.
Но речь сегодня пойдет, увы, не о них.
А о самих спортсменах.
Ведь случай с Алексеем Черепановым, увы, никакое не исключение, а, как это ни неприятно говорить, одно из тех жестких, хоть и не сильно афишируемых, правил, по которым и живет яркий, красочный и бескомпромиссный мир большого профессионального спорта.
И примеров тут, к сожалению, более чем достаточно.
Хотите?
Да пожалуйста!
Пять лет назад прямо перед объективами телекамер во время матча полуфинала Кубка конфедераций рухнул на газон молодой африканский футболист Марк-Вивьен Фоэ. В себя он уже так и не пришел.
Примерно через год во время матча «Витория» – «Бенфика» в Португалии также рухнул на газон только-только отдавший голевой пас и получивший желтую карточку венгр Миклош Фехер. А в августе 2007-го в матче первого тура чемпионата Испании случилась, наверное, самая громкая за последние годы трагедия, унесшая жизнь одного из самых перспективных футболистов этой страны, буквально менее чем через год ставшей наконец-то – и вполне заслуженно – чемпионом Европы.
Матч был «вынесенным», и трагедию Антонио Пуэрты имели честь наблюдать в прямом эфире миллионы телезрителей во всех странах мира, где транслируются игры этого одного из самых интереснейших европейских футбольных чемпионатов.
Да и вообще, как рассказывает мой добрый приятель (и по совместительству один из лучших спортивных журналистов России) Андрей Семьянинов, не проходит и недели, чтобы в новостных лентах ведущих мировых информагентств не появлялось сообщения о трагической гибели какого-либо спортсмена прямо во время состязаний.
Недели, понимаете?!
И тут, увы, все понятно и, к сожалению, объяснимо.
Мир большого спорта жесток.
Большие победы, хотим мы этого или не хотим, требуют и большой платы.
Даже если отставить в сторону повсеместно ругаемую (и почти всеми втихаря используемую) «фармацевтику», сами по себе постоянные и регулярные сверхнормативные физические нагрузки имеют свойство вызывать необратимые изменения в организме спортсмена, даже и не достигшего больших высот. Я это, простите, на своей собственной шкуре вполне себе конкретно прочувствовал.
Дело в том, что в молодости я довольно активно занимался одним, так сказать, весьма энергозатратным видом спорта. Дозанимался до мастера, считался, так сказать, перспективным и, наверное, эту самую «перспективность» вполне себе бы и оправдал, если бы не травма, абсолютно несовместимая с будущей спортивной карьерой.
Ну, это она со спортивной карьерой оказалась несовместимой, а с нормальной жизнью – вполне, так что я, честно говоря, не могу сказать, что очень сильно расстроился. Нормально закончил институт, нормально отслужил в армии.
А к 30 годам неожиданно начал совершенно нереальными темпами толстеть. То, что называется, «разнесло, как больную жабу». Ближе к сорока при метре семидесяти четырех сантиметрах роста я уже весил почти 120 килограммов и спокойно – на спор! – размещал на своем необъятном брюхе две литровые кружки пива. При этом, разумеется, ну никак не могу сказать, что меня это положение уж очень сильно радовало.
Перепробовал все.
Голодал, сидел на диете, пил всеразличные восточные чаи и пилюли.
Ни фи-га!
Уже, было дело, начал от отчаяния об операции задумываться: а вы бы сами не задумались, если бы шнурки с огромным трудом завязывали, ежесекундно испарину со лба вытирая?
На счастье, нашелся один знакомый врач, в этих вопросах вполне даже понимающий.
– Ты же бывший профессиональный спортсмен, – говорит. – А значит, у тебя принципиально изменен обмен веществ. Так что забудь про диеты, и милости просим в зал. Или если не хочешь, то сразу на кладбище…
…40 килограммов в фитнесе мне удалось «скачать» буквально в течение полутора лет. Сейчас вешу около восьмидесяти, прекрасно себя чувствую, в очередях в супермаркетах снова стали называть молодым человеком.
Но знали бы вы, чего мне это тогда стоило!
Да и до сих пор, стоит пару-тройку недель не помучить себя в фитнесе и бассейне, сразу набегают кг. И, увы, не один. А так 5–6. Которые приходится снова и снова «выгонять» потом и дикими для нормального человека нагрузками. А я ведь сломался, когда мне еще и семнадцати лет не было. Но вот только, как выяснилось, организму до этого нет ровным счетом никакого дела, он уже перестроился.
Такие дела…
…Но это все так, исключительно в качестве иллюстрации.
Не более того.
Потому как жесток, увы, не только большой профессиональный спорт, но и весь этот далеко, согласитесь, не лучший из возможных подлунных миров. Хотя бы потому, что смертью в нем, хотим мы этого или не хотим, заканчивается, к сожалению, любая жизнь, любое физическое существование.
И это, увы, опять-таки вполне нормально.
Так в нем, к сожалению, заведено.
И поэтому меня совершенно дико выбешивают чисто умозрительные философствования на тему «Зачем такая бессмысленная смерть молодого парня?».
Это у него-то, любимца миллионов людей, смерть бессмысленная?!
А у сдохшего под забором от передоза алкоголя бомжа она что, выходит, наполнена прям, сцуко, каким-то невероятным смыслом и, можно сказать, небесным сиянием, так, что ли, получается?
Скажите диджею, что я фигею…
Парень красиво жил и красиво умер – не «от водки и простуд», а по-честному, в самый разгар красивого мужского противостояния, среди друзей и партнеров, которые его будут продолжать помнить и любить, – и вы смеете мне говорить, что это бессмысленно?!
Да ее, этой смерти, которая всегда отвратительна, смысл хотя бы в том и заключается, чтобы напомнить вам, трущим под бутылочку пивка перед телевизором красные от офисного компьютера глаза и жизнерадостно чешущим расплывшиеся от офисных кресел задницы, что есть и другая жизнь: яростная и честная, в которой есть друзья и враги, победы и поражения, жизнь и смерть.
И если за эту жизнь приходится жестко платить по счетам – что ж, мужчины это делают не задумываясь.
Если они, разумеется, хотят оставаться мужчинами.
И в этом как раз и есть смысл жизни и смерти молодого талантливого парня Алексея Черепанова.
Далеко не единственный, разумеется.
Но реализовать остальные он, к сожалению, увы, не успел.
Вечная память тебе, парень.
Мы вместе с твоими близкими помним и скорбим.
Но ни о чем не жалеем.
Ни о чем.
И – никогда.
Жизнь продолжается…
…Я, помню, было дело, из Австрии вернулся.
Да-да, как раз с того самого чемпионата Европы.
Жизнь продолжается…
…Я, помню, было дело, из Австрии вернулся.
Да-да, как раз с того самого чемпионата Европы.
Где мы получили бронзу.
И о роли которого сейчас вовсю рассуждают даже те, кто мячик от шайбы может отличить только тогда, когда отрывается от созерцания женских задниц в стриптизе.
И то, если его в этот момент на что-то более серьезное не отвлекут, типа стакана односолодового вискаря минимум 15-летней выдержки.
Да что там говорить.
Сам лично слышал в Инсбруке от юной нимфетки, двигающейся в сторону випа перед нашим матчем со шведами, вопрос, потрясший меня прям-таки до глубины души: «А Дима Билан сегодня играть будет?».
Спутник нимфетки, дядя с невероятно огромным животом и абсолютно мутными от перегруза спиртным глазами, ответить ей так ничего и не смог: то ли и сам прифигел от такой постановки вопроса, то ли призадумался: а может, и вправду выпустят?
Ну хотя бы минут на 15.
И че б, спрашивается, девушку не порадовать?!
Подумаешь…
Ну, а если серьезно, то, ребят, футбол – это далеко не светское мероприятие.
Это – даже не игра.
А нечто гораздо большее.
Я уже не раз приводил этот пример: посмотрите на ломаные-переломаные ноги футболистов, посмотрите на безжалостные «стыки», посмотрите на ковыляющих с палочками ветеранов – ради «просто игры» такого никто не выдаст.
Просто – в качестве примера – когда один из героев матча с голландцами Дима Торбинский еще играл в московском «Спартаке», один из моих приятелей-фанатов поинтересовался, откуда у него, такого щуплого и инфантильного с виду, такая спортивная злость и такое бесстрашие в единоборствах.
– А чего мне теперь-то бояться? – удивился Торби. – У меня уже давно все мениски вырезали…
Игра, говорите?!
Впрочем, речь сейчас – отнюдь не об этом…
Праздники, какими бы они яркими ни были, имеют свойство заканчиваться.
И футболисты, и болельщики, в общем-то, рано или поздно, как ни крути, вынуждены будут вернуться на родину.
К родным, так сказать, осинам.
К родным «болотистым» полям, «странным» временами судьям и никогда не моющимся из каких-то, видимо, принципиальных корпоративных соображений, креслам главного стадиона страны в Лужниках.
Я их, кстати, за все свои 30 лет фанатского стажа мытыми видел всего один раз: на состоявшемся там финале Лиги чемпионов.
Ну, видимо, перед англичанами все-таки неудобно стало.
Свои-то – хрен с ними, и так потерпят.
Народ – он ведь все одно уже без газетки на трибуну не идет, это уже рефлекс, как у собаки Павлова.
И – не потому, что у нас самая читающая страна в мире.
Просто штаны жалко…
…Да что там Лужники, первые «радости» ждут фанатов сразу по возвращении на горячо, так сказать, любимую родину.
Лично довелось по прилете в «Домодедово» веселую сцену наблюдать, прямо на паспортном контроле.
Мы только-только из Мюнхена прилетели, стыком через Цюрих.
Устали – как собаки, сами все понимаете.
А девочки с паспортного контроля как раз именно в этот момент решили себе устроить небольшой, так сказать, перекур с чаепитием.
Оставили два работающих прохода на всю вывалившуюся из нехилого по размерам аэробуса толпу, и прямо на глазах у народа, неспешно доставая сигаретки, почапали, не сильно так торопясь, в сторону служебного помещения.
Но больше всего один юнец в форме поразил, когда народ стал не совсем по-доброму ворчать, роптать и возмущаться.
– А будете орать, – говорит, – вообще сейчас все закроем, будете до утра тут сидеть.
Сказано, кстати, было с таким апломбом и уверенностью, что если б не один мужик, откровенно начальственного вида, властно поинтересовавшийся, не жмут ли щенку погоны, – мог бы, пожалуй, и вправду какую-нибудь гадость учинить.
Влегкую.
А так – просто испарился.
Не от осознанья, конечно, и просветленья.
Видимо, просто доперло, что рейсами из Цюриха не всегда самые простые люди летают.
…И главным лично для меня становится сейчас вопрос: а что, собственно, произошло и почему оно именно так получилось?
Почему, к примеру, поколение футболистов, считающееся у нас в стране откровенно «потерянным», выдает такую феерию на европейском форуме?
Почему произведший настоящий фурор Роман Павлюченко, совершенно справедливо полагающийся одним из сильнейших в Старом Свете нападающих, сидит после этого в «Спартаке» на «бенче», и вместо него по полю носится молодой и, врать не буду, мало кому известный бразилец?!
Почему Денис Колодин не может выдавать такую же сумасшедшую игру, как с теми же голландцами, в своем клубе, под руководством очень, кстати, симпатичного молодого тренера Андрея Кобелева?!
Почему люди, только что искренне гордившиеся своей страной, сразу же затыкаются при виде первого попавшегося им на пути щенка, нацепившего форму погранца-контрактника с сержантскими лычками, наконец?!
Но вот что откровенно лично меня радует – затыкаются уже не все.
Мужика того, кстати, многие вполне по-взрослому поддержали.
Значит – есть шанс, что рано или поздно, может, и распрямимся.
Потому как именно в этом – в гордости за себя и страну и в уверенности в своих собственных силах – и есть лично для меня, к примеру, главный «австрийский урок Гуса нашего, Хиддинка».
Такие дела.
Такая непростая история
Меня тогда, разумеется, предупредили, что он не переносит «новомодной расхлябанности» в одежде. Никакого, типа, моего любимого «кежуал», только строгий костюм. Можно и без галстука, но пиджак – обязателен. Я и подготовился соответственно, вот только извечные московские пробки подвели, пришлось ехать, в чем был. Вот и получил при рукопожатии ехидное: «Молодой человек, а ничего, что я в костюме и галстуке?»
Врать не буду, чуть сквозь пол легендарного спартаковского «Подвала» тех лет со стыда не провалился…
…Я не люблю кладбища.
Даже к маме, которую помню и люблю, не могу себя заставить поехать.
Просто – не могу, и все.
Не поеду и к нему, несмотря на то, что именно он подарил мне одну из самых больших «любовей» моей жизни.
Может, потому, что просто не хочу верить, что этот человек умер.
Не хочу.
Понимаете?
Так – тоже бывает…
Нет, умом я понимаю все: что «Спартак» – детище великого патриарха Николая Петровича Старостина, что были великие тренеры и до него, что после него команду тренировал не менее великий человек, главный мизантроп отечественного футбола Олег Иванович Романцев.
Все понимаю.
Но в футбол и в «Спартак» меня, одиннадцатилетнего мальчишку, влюбил именно он: великий, невозможный, невыносимый, ехидный, щегольски-артистичный Константин Иванович Бесков.
Вчера, 17 ноября, ему могло бы исполниться восемьдесят восемь лет.
Увы.
…Что в нем еще больше поражало – он всегда говорил то, что думал, а не то, что от него хотели услышать. Даже на той встрече в «Подвале» с болельщиками московского «Спартака» на вопрос, кто из ныне действующих футболистов нравится ему больше всего, назвал не фамилию феерившего в тот сезон кумира спартаковской торсиды Егора Титова, а ненавистного этой самой торсиде Владислава Радимова.
Вот, типа, – как хотите, так и принимайте.
Я такой.
Я – так думаю.
И ведь, что самое интересное, – принимали…
Потому что Бесков – имел право так говорить.
А мы – только слушать.
Он это, извините, – всей своей жизнью доказал. Видимо, судьба у него такая была, – доказывать в принципе невозможное.
А как вы хотели?
У меня двое приятелей, не разлей вода, чуть не передрались, споря, кем был Константин Иванович «по жизни» – «спартаковцем» или «динамовцем».
И ведь каждый из них по-своему прав, что самое интересное…
Вот интересно, как они вообще с Николаем Петровичем Старостиным, ненавидящим, и не только по «спортивному признаку», но и в качестве энкавэдэшного «сидельца», все, что связано с самим понятием «Динамо», могли в одном пространстве существовать?
Николай Петрович, согласно легенде, даже мух газетой лупил со словами «у, “Динама” проклятая».
Всеми фибрами души ненавидел.
И – Бесков: щеголь, динамовская легенда, по некоторым слухам, – любимец самого Берии. Участник того самого, предельно мифологизированного динамовского турне по Англии, которое у нас преподносилось (да и преподносится) чуть ли не как первая «крутая» победа советского футбола, как разгром «хваленых профессионалов», разгром Англии.
И – не беда, что сама Англия, вообще-то, этого самого «разгрома» как-то и не заметила.
Подумаешь, приехала какая-то русская командочка, сгоняла несколько товарищеских игр с середняками чемпионата.
Что-то выиграла, что-то – проиграла.
Подумаешь…
Но у нас-то – все равно легенда.
И вот – с одной стороны этот щеголь и артист, эта «динамовская легенда», а с другой – лагерный сиделец, всю эту систему с ее хвалеными «легендами» совершенно искренне ненавидящий.