Вытерев лицо, я подошла к кровати, разделась и, натянув на себя мягкую теплую ночнушку, забралась в кровать.
Все это время я лихорадочно соображала, как бы получше сформулировать крутившиеся у меня в голове отрывочные мысли.
— Ты ведь знаешь, что одно время я скрывала свои видения от Неферет?
— Знаю, — кивнула я. — И из-за этого гибли люди.
— Вот именно, — спокойно ответила Афродита. — Гибли. Но Неферет это было по фигу. Я это чувствовала. И благодаря этому и начала подозревать, что с ней что-то не так. Тогда-то и начались все эти странности. Мне казалось, что прежняя жизнь рассыпается у меня на глазах. Я этого не хотела. Я хотела и дальше оставаться главной стервой школы, стать Верховной жрицей и рулить всем миром. Тогда я смогла бы послать свою маман к чертовой матери… А может, стала бы такой могущественной, что смогла бы припугнуть ее так, как она того заслуживает. — Афродита покачала головой и тяжело вздохнула. — Но все это заманчивое будущее пошло прахом.
— Потому что ты решила слушать голос Никс, — негромко подсказала я.
— Это произошло не сразу и не просто. Я не хотела сдаваться так легко. И во что бы то ни стало пыталась остаться королевой своего стервозного королевства. А к этой роли, хочешь не хочешь, прилагался спутник в виде самого классного мальчика школы. Даже если этот мальчик — ревнивый придурок и эгоист, каких свет не видел.
— Кажется, я тебя понимаю, — пробормотала я.
Афродита помолчала, а потом негромко вздохнула.
— Сейчас мне противно об этом даже вспоминать.
— О сексе с Эриком? — ляпнула я.
Розовые губы Афродиты изогнулись в едва заметной ухмылке, и она медленно покачала головой.
— Великая Богиня, вы только посмотрите на нашу скромницу! Нет, подруга, это как раз было совсем неплохо. Мне противно вспоминать о том, как я скрывала свои видения и плевала на волю Никс!
— Ну, это ведь уже в прошлом! — горячо заверила я. — Ты уже давным-давно убрала за собой всю грязь и зашагала по чистой дороге Никс. И кстати, я вовсе не скромница.
Афродита презрительно фыркнула.
— Знаешь, ты становишься ужасно некрасивой, когда так делаешь, — заметила я.
— Я никогда не становлюсь некрасивой, тем более, ужасно, — отрезала Афродита. — Ну что, я ответила на твой вопрос?
— Думаю, да.
— Отлично. Теперь моя очередь спрашивать. Ты поговорила со Стиви Рей? С глазу на глаз?
— Вообще-то… Еще нет.
— Но собираешься?
— Ну да…
— Когда?
— Афродита, ты что-то узнала?
— Она что-то от тебя скрывает.
— Красных недолеток? Ты мне уже говорила об этом, — вздохнула я, но Афродита промолчала, и у меня упало сердце. — Что? — пролепетала я. — В чем дело?
— Я чувствую, что Стиви Рей скрывает от тебя не только красных недолеток.
Мне не хотелось ей верить, но моя интуиция и здравый смысл безжалостно подтверждали, что Афродита говорит правду. Она была Запечатлена со Стиви Рей, а значит, гораздо лучше всех нас чувствовала, что происходит в душе моей лучшей подруги. Значит, к ее словам нужно было отнесись со всей серьезностью. Кроме того, я не могла не видеть, что со Стиви Рей творится что-то странное. Мне не хотелось признавать этого, но я не могла вечно прятать голову в песок.
— А поконкретнее? — спросила я.
— Ничего не могу сказать, — вздохнула Афродита. — Она заткнулась.
— Заткнулась? В смысле?
— В прямом смысле. Тебе ли не знать, как обычно себя ведет твоя деревенская простушка! Ни дать ни взять, вампирский посол доброй воли: «Эй, ребята и девчонки! Смотрите, какая я милая, добрая и простодушная! Вся на ладошке, как пшеничная лепешка! Ля-ля-ля!»
Афродита так похоже передразнила оклахомский говорок моей лучшей подруги, что я возмущенно насупилась и буркнула:
— Если ты хотела сказать, что Стиви Рей открытая и искренняя, то я с тобой полностью согласна.
— Ну так вот, она больше не открытая и не искренняя. Надеюсь, Богиня знает, как я мечтаю поскорее избавиться от этого чертового Запечатления, но поскольку оно до сих пор не исчезло, могу тебе точно сказать — совсем недавно у Стиви Рей появилась новая тайна, куда более важная и опасная, чем кучка необузданных красных недолеток!
— Фигово, — прошептала я.
— Не то слово, — подтвердила Афродита. — Но поскольку сейчас ты все равно ничего не можешь с этим сделать, давай спать. Завтра нам снова придется спасать этот погрязший в дерьме мир.
— Спасибо, что напомнила.
— Всегда пожалуйста. Кстати, как твой парень?
— Который? — хмуро уточнила я.
— Мистер Стрела в Заднице!
— Кажется, ему лучше.
— Надеюсь, ты не дала ему напиться твоей кровушки?
— Нет, — вздохнула я.
— Умница. Знаешь, Дарий совершенно прав. Как бы нас ни раздражал необъяснимый выбор Богини, и какой бы дурехой ты ни была, но ты теперь Верховная жрица, и с этим придется считаться.
— Мне от этого не легче.
— А кому сейчас легко? Короче, ты нужна нам всем бодрой и здоровой, а не выжатой, как лимон, и не высохшей, как сухой мартини, который подают к бранчу в мамочкином загородном клубе.
— Твоя мама пьет сухой мартини на бранчах?
— Разумеется, — ответила Афродита и, скривившись, покачала головой. — Не пытайся выглядеть глупее, чем ты есть, Зои. Я отлично помню, о чем мы говорили, и не дам тебе сменить тему. Короче, мой тебе совет — постарайся сохранить голову на плечах и не наделать глупостей из-за Очередной Великой Любви всей твоей жизни.
— Давай закроем эту тему, а? Я не собираюсь делать никаких глупостей! — раздраженно ответила я и, наклонившись, задула свечу, стоявшую на столике между нашими кроватями.
Комната погрузилась в уютную темноту, и я уже начала засыпать, когда голос Афродиты безжалостно вырвал меня из сладкой дремы:
— Завтра мы вернемся в Дом Ночи?
— Думаю, да, — сонно ответила я. — Как бы там ни было, это наш дом, и там наш народ. Мы должны вернуться.
— Тогда тебе лучше хорошенько выспаться. Что-то мне подсказывает, что завтра тебя ожидает колоссальная катастрофа на всех фронтах, — жизнерадостно закончила Афродита.
К моему великому раздражению и еще более жуткому сожалению, она, как всегда, оказалась права.
ГЛАВА 12
ЗоиЯ не думала, что смогу уснуть после такого кошмарного пророчества, но усталость взяла свое. Стоило мне закрыть глаза, как я провалилась в благословенное небытие. К сожалению, в моей жизни все хорошее длится недолго. Закон подлости.
Мне приснился волшебный голубой остров. Я стояла где-то высоко… на крыше дворца! Да-да, это был самый настоящий старинный, сложенный из огромных каменных глыб, дворец.
Его крыша была особенно хороша. По всему периметру ее окружали огромные, похожие на огромные зубы, каменные выступы. И еще там были деревья и цветы в кадках. Ветви лимонных и апельсиновых деревьев сгибались под тяжестью спелых плодов. Но прекраснее всего был бивший в центре крыши фонтан в виде фигуры прекрасной обнаженной женщины с поднятыми над головой руками, из раскрытых ладоней которой падали струи воды.
Что-то в этой женщине показалось мне знакомым, но я не успела ее как следует рассмотреть, поскольку мой взгляд, обежав роскошный сад, устремился к расстилавшемуся под дворцом пейзажу.
Затаив дыхание, я подошла к краю крыши и посмотрела вниз — на ослепительно синее море. Никогда в жизни я не видела такой сказочной красоты. Передо мной расстилалась вода цвета сна, счастливого смеха и безоблачного летнего неба. Сам остров был окружен горами, поросшими необычными пиниями, напоминавшими гигантские китайские зонтики. Дворец стоял на вершине самой высокой горы, и с его крыши мне были видны раскинувшиеся вокруг прекрасные виллы и маленький город на побережье.
Все здесь купалось в морской синеве, все было наполнено магией красоты. Я дышала полной грудью, наслаждаясь ароматами ветра, соли и апельсиновых деревьев. С безоблачного неба светило солнце, но в этом сне яркий дневной свет совсем не раздражал мои глаза. Напротив, я им наслаждалась! День выдался прохладный и ветреный, но это тоже было прекрасно.
Ветер приятно холодил мою кожу. Остров нежился в голубом сиянии, и я с восторгом представила, как прекрасен он должен быть в сумерках, когда солнце спускается за край моря. Наверное, синева становится еще глубже, еще гуще, приобретая глубокий оттенок сапфира.
Я улыбнулась во сне. Сапфир… Да-да, вечером этот остров приобретет оттенок моих татуировок! Я запрокинула голову и широко раскинула руки, обнимая красоту этого сказочного уголка, созданного моим воображением.
— Похоже, мне не избежать встречи с тобой, как я ни стараюсь держаться от тебя подальше, — сказал Калона.
Он стоял у меня за спиной. Его голос мурашками пробежал по моей спине, холодком пополз по плечам и обернулся вокруг всего тела. Я медленно опустила руки. Но не повернулась.
— Похоже, мне не избежать встречи с тобой, как я ни стараюсь держаться от тебя подальше, — сказал Калона.
Он стоял у меня за спиной. Его голос мурашками пробежал по моей спине, холодком пополз по плечам и обернулся вокруг всего тела. Я медленно опустила руки. Но не повернулась.
— Это ты прокрадываешься в чужие сны, а не я, — ответила я, радуясь, что мой голос звучит спокойно и уверенно.
— Все еще не хочешь признать, что тебя ко мне тянет? — вкрадчиво спросил Калона.
— Начнем с того, что я тебя не искала. Я просто хотела хорошенько выспаться, — не задумываясь, отрезала я, проигнорировав его вопрос и стараясь заглушить недавние эмоции, пробужденные во мне воспоминанием о соблазнительном голосе и объятиях падшего ангела.
— Но ты спишь одна. Если бы ты легла с кем-нибудь из своих кавалеров, мне было бы сложнее до тебя добраться.
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить сладкую истому, разлившуюся по моему телу при звуках этого чарующего голоса, и сосредоточиться на главном — если я буду спать с кем-нибудь, Калона оставит меня в покое. Значит, Старк был прав, когда предупреждал меня об этом!
— Это тебя не касается, — огрызнулась я.
— Ты абсолютно права. Меня совершенно не касаются все эти жалкие человеческие отпрыски, которые бегают за тобой как привязанные, греясь в лучах твоей благосклонности.
Мне было не до споров, поэтому я не стала говорить Калоне, что он перевернул мои слова с ног на голову. Все мои силы уходили на то, чтобы оставаясь спокойной, заставить себя поскорее проснуться.
— Наяву ты прогнала меня прочь, но во сне разыскала даже на краю света. Ты ведь понимаешь, что это значит, милая А-я?
— Это не мое имя! Не в этой жизни!
— Не в этой жизни? Значит, ты все-таки смирилась с правдой, любовь моя? Ты знаешь, что в твоей душе возродилась прекрасная девушка, созданная народом ани-юн-вийя , чтобы любить меня. Теперь я понимаю, почему ты преследуешь меня в своих сновидениях! Твой разум сопротивляется правде, но твоя душа, самая глубинная и сокровенная часть тебя, стремится ко мне.
Калона произнес слово ани-юн-вийя — древнее самоназвание народа чероки — предков моей бабушки и моих собственных. Я знала старинную легенду об А-е . Прекрасный крылатый ангел спустился на землю, чтобы жить среди народа чероки, но в отличие от добрых земных богов, он был зол, жесток и ненасытен. Он насиловал женщин и издевался над мужчинами. В конце концов, гигуйи, мудрейшие женщины племени собрались на совет и слепили из глины прекрасную девушку. Они вдохнули в нее жизнь, наделили особыми дарами и назвали А-ей . Девушка эта должна была разжечь в падшем ангеле похоть и завлечь его под землю, откуда он не смог бы выбраться.
Замысел гигуй удался. Калона не устоял перед чарами А-и и провел под землей долгие сотни лет, пока его не освободила Неферет.
Теперь, когда во мне пробудились воспоминания А-и, я хорошо знала, что эта легенда была чистой правдой.
«Правда! — напомнила я себе. — Используй силу правды, чтобы противостоять ему!»
— Да, — вслух признала я. — Я знаю, что во мне воплотилась А-я. — Собравшись с силами, я сделала глубокий вдох и повернулась к Калоне лицом. — Но не забывай, что я — ее современное воплощение. Я свободна и могу принимать решения сама. И я не хочу быть с тобой.
— Неужели? И поэтому ты продолжаешь приходить ко мне во сне?
Я хотела ответить, что никогда к нему не приходила. Хотела бросить ему в лицо что-нибудь резкое и властное, как подобает настоящей Верховной жрице. Но вместо этого стояла и смотрела на Калону, как завороженная.
Если бы вы только знали, как он был прекрасен! И как всегда, полураздет. Вернее, полуодет. Короче, в одних джинсах. Его гладкая кожа, сияющая, словно полированная бронза, нежнейшим шелком обтягивала бугры мышц. Мне мучительно захотелось протянуть руку и дотронуться до нее. Янтарные глаза Калоны сверкали, как звезды, а в обращенном на меня взгляде было столько тепла и доброты, что я невольно затаила дыхание.
На вид ему было не больше восемнадцати лет, но от улыбки лицо его становилось еще моложе, еще беззаботнее, еще счастливее. Весь его вид словно кричал: «Да, я супермачо, и отлично понимаю, что все кругом от меня без ума!»
Но это была ложь. На самом деле Калона был суперопасным суперзлодеем, и я ни на миг не могла об этом забыть — каким бы чудесным он ни казался, и каким бы ни хотела видеть его моя душа, обремененная древними воспоминаниями.
— Неужели ты все-таки удостоила меня взглядом?
— Поскольку ты не догадался уйти и оставить меня в покое, я решила проявить элементарную вежливость, — с деланной беспечностью ответила я.
Калона запрокинул голову и расхохотался. Смех его был искренним, заразительным и очень-очень соблазнительным. Мне вдруг ужасно захотелось забыть о сопротивлении и рассмеяться вместе с ним.
Это желание было настолько сильным, что я уже готова была шагнуть вперед, но тут крылья Калоны вдруг всколыхнулись и слегка приоткрылись, так что солнечный свет упал в их темную глубину, и черные перья заиграли всеми оттенками синего и пурпурного.
Этого мгновения было достаточно, чтобы я очнулась, словно врезавшись лбом в невидимую стену. Я вспомнила, кто он такой — злой падший бессмертный, который хочет отнять у меня свободу воли, да и саму душу.
— Не понимаю, что тебя так развеселило, — быстро сказала я. — Это правда, и ничего кроме правды. Я повернулась к тебе только из вежливости, хотя мне очень хочется, чтобы ты убрался куда-нибудь подальше и дал мне спокойно поспать.
— Ах, А-я, малышка А-я, — вздохнул падший ангел, посерьезнев. — Я никогда не оставлю тебя в покое. Мы с тобой крепко связаны. Нам суждено стать друг для друга спасением или гибелью. — Он сделал шаг ко мне — я синхронно отступила назад. — Что скажешь, моя А-я? Чем будет наша связь? Спасением или гибелью?
— Я могу отвечать только за себя! — Я заставила себя говорить спокойно и даже слегка насмешливо. Холодная балюстрада крыши за спиной вдруг показалась мне стеной тюремной камеры. — По мне так и то и другое звучит отвратительно. Спасение? Это слово из лексикона Людей Веры. Обратись к ним, падшие ангелы — их специальность. Гибель? И это слово напоминает мне о Людях Веры. С каких это пор ты стал таким скучным и религиозным?
В два широких шага Калона преодолел разделявшее нас расстояние. Его руки превратились в прутья клетки, и я вправду оказалась заперта между ним и балюстрадой.
С тихим шелестом Калона распахнул крылья, и их черное сияние затмило солнце. Я вновь почувствовала исходящий от его тела жуткий и восхитительный холод. Он должен был отпугнуть меня — но этого не произошло. Напротив, этот холод притягивал меня. Мне хотелось раствориться в приносимой им сладкой боли.
— Скучным? Ах, моя маленькая А-я, какие только имена не давали мне смертные на протяжении долгих столетий, но скучным меня еще никто и никогда не называл!
Калона возвышался надо мной. Его было так много! Столько блестящей, обнаженной кожи… Я с усилием оторвала взгляд от груди этого ослепительного демона-искусителя и взглянула ему в глаза.
Калона улыбался спокойной, уверенной и безмятежной улыбкой. Он был так прекрасен, что у меня перехватило дыхание. Понимаете, Старк, Хит и Эрик были очень симпатичными парнями — можно сказать, на редкость симпатичными. Но разве они могли соперничать с бессмертной красотой падшего ангела? Калона был шедевром, ожившей статуей бога физического совершенства, еще более прекрасной от того, что был живым и близким, совсем близким — стоило только руку протянуть.
— Я… Я хочу, чтобы ты отошел от меня, — попросила я, безуспешно пытаясь справиться с дрожью в голосе.
— Разве ты этого сейчас хочешь, Зои?
Звучание моего имени сладким эхом отозвалось у меня в груди, и меня потянуло к Калоне еще сильнее, чем когда он называл меня А-ей.
До боли вцепившись пальцами в каменную балюстраду, я отчаянно пыталась сопротивляться его чарам. Сделав глубокий вдох, я приготовилась солгать, ответив «да» потому что на самом деле мне не хотелось ни шаг отпускать Калону от себя.
«Используй силу правды», — еле слышно прошелестело у меня в мозгу.
Какой правды? В чем она? В том, что я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься в его объятия? В том, что я постоянно думаю о том, как А-я отдавалась ему? Или в том, что я хочу быть обычной девчонкой, проблемы которой исчерпываются несделанными уроками и ссорами с подругами?
«Говори правду».
Я зажмурилась.
«Хорошо, я скажу правду».
— Прямо сейчас я хочу спать. Хочу быть обычной семнадцатилетней девушкой. Хочу переживать по поводу уроков, стоимости страховки на машину и неприлично высоких цен на бензин. Честное слово, я была бы счастлива, если бы ты мог дать мне из этого хоть что-то. — Я решительно посмотрела Калоне в глаза, чувствуя, как даже такой крошечный кусочек правды придал мне сил.