Но это была не кровь животного или раненого человека.
С каждым шагом темный след на льду становился все шире и гуще, он уводил Стиви Рей прочь от улицы, в темные заросли рощи.
Стиви Рей даже не заметила, как в ней проснулись инстинкты хищника. Бесшумно и плавно, едва дыша, она кралась по кровавому следу.
Она нашла его под одним из старых деревьев, под огромной, недавно обломившейся веткой, куда он забрался, чтобы умереть в одиночестве.
Дрожь ужаса пробежала по телу Стиви Рей. Перед ней был ворон-пересмешник.
Он был огромен. Гораздо больше, чем она думала, глядя на пересмешников издалека. Он лежал на боку, уткнувшись в землю так, что лица не было видно. Гигантское крыло пересмешника, вероятно, сломанное, торчало под каким-то странным углом. Из-под него выглядывала вывернутая и залитая кровью человеческая рука. Ноги у пересмешника тоже были человеческие, и они были поджаты к груди, словно он умирал в позе эмбриона.
Стиви Рей вспомнила, как слышала звуки выстрелов перед тем, как Зои и ее команда ворвались в аббатство. Выходит, этому пересмешнику не повезло. Пуля Дария сразила его в полете.
— Ой, божечки, — прошептала Стиви Рей. — Наверное, это один из тех, что шлепнулись на землю.
Она приложила сложенные ладони ко рту и приготовилась позвать Далласа и ребят, чтобы они помогли оттащить труп куда-нибудь подальше, но вдруг пересмешник дернулся и открыл глаза.
Стиви Рей замерла. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Расширенные от удивления красные глаза чудовища на его уродливом птичьем лице казались поразительно человеческими. Взгляд пересмешника скользнул по Стиви Рей и пошарил за ее спиной, чтобы убедиться, что она одна. Стиви Рей инстинктивно напряглась и, крепче упершись ногами в землю, выставила вперед руки.
Внезапно пересмешник заговорил.
— Убей меня. Покончи с этим, — прохрипел он, превозмогая боль.
Его человеческий голос прозвучал так неожиданно, что Стиви Рей невольно уронила руки и отпрянула назад.
— Ты умеешь говорить? — растерянно пролепетала она.
И тут пересмешник сделал нечто такое, что потрясло Стиви Рей до глубины души и бесповоротно изменило всю ее жизнь.
Он рассмеялся.
Это был сухой, саркастический смех, закончившийся мучительным стоном. И все-таки это был смех, и он придал словам пересмешника человечность.
— Да, — прохрипел птицечеловек, останавливаясь после каждого слова, чтобы набрать воздуха. — Я разговариваю. Я истекаю кровью. Я умираю. Убей меня и покончи с этим.
Он попытался сесть, словно хотел достойно встретить свою смерть, но тут же вскрикнул от боли и, закатив свои до ужаса человеческие глаза, без памяти рухнул на мерзлую землю.
Не раздумывая, Стиви Рей бросилась вперед. Она больше не колебалась. Пересмешник упал лицом вниз, так что ей не составило труда отвести его крылья в стороны и подхватить раненного под руки. Он был большим, очень большим — как настоящий человек! — и Стиви Рей уже приготовилась к тому, что он окажется очень тяжелым, но она ошиблась.
Птицечеловек был таким легким, что ей было совсем не трудно тащить его, и она потащила. Шаг за шагом Стиви Рей шла вперед, а внутри у нее все кричало: «Какого черта? Какого черта? Да какого, черт возьми, черта?»
Какого черта она это делает?
И что вообще делает?
Стиви Рей не знала ответа. Она знала только то, чего она никогда не сделает.
Она не убьет пересмешника.
ГЛАВА 3
Зои— Все будет в порядке? Я старалась говорить очень тихо, чтобы не разбудить Старка, но, похоже, у меня ничего не вышло, потому что его закрытые веки затрепетали, а губы еле заметно исказила бледная тень привычной язвительной ухмылки.
— Я еще не умер, — прохрипел Старк.
— А я говорила не о тебе! — буркнула я, вложив в свои слова гораздо больше раздражения, чем испытывала.
— Полегче, у-ве-тси-а-ге-я, — мягко упрекнула меня бабушка, входя в маленький монастырский лазарет в сопровождении сестры Мэри Анжелы.
— Бабуля! Ты здесь! — бросившись к двери, я помогла аббатисе усадить бабушку в кресло.
— Не обращайте внимания, — буркнул Старк. — От страха за меня она просто потеряла голову. — Глаза его снова были закрыты, но он улыбался до ушей.
— Я знаю, тси-та-га-ас-ха-я . Но Зои будущая Верховная жрица, а значит, должна учиться контролировать свои чувства.
«Тси-та-га-ас-ха-я!» Да я бы расхохоталась в голос, если бы бабушка не выглядела такой бледной и слабой, и если бы я, действительно, не умирала от страха.
— Прости, бабушка. Я постараюсь держать себя в руках, но это не так-то просто, когда те, кого я люблю больше всего на свете, постоянно пытаются умереть! — выпалила я и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Кстати, почему ты не в постели?
— Сейчас лягу, у-ве-тси-а-ге-я , сейчас.
— Что значат все эти тси-пси? — сквозь стиснутые зубы процедил Старк.
Дарий обрабатывал его ожоги густой пахучей мазью, которая, судя по гримасам Старка, немилосердно щипала. И, тем не менее, в голосе моего воина звучало искренне любопытство.
— Тси-та-га-ас-ха-я, — невозмутимо поправила бабушка. — Это означает «забияка».
Глаза Старка весело сверкнули.
— А вы действительно очень мудрая женщина!
— Кого этим удивишь? Гораздо интереснее, что ты действительно тси-та-га-ас-ха-я, — парировала бабушка.
Старк отрывисто хохотнул и тут же тихонько зашипел от боли.
— Тихо сиди! — прикрикнул на него Дарий.
— Сестра, кажется, вы сказали, что здесь есть врач, — пробормотала я, изо всех сил стараясь скрыть нарастающую панику.
— Доктор людской с этой раной ему не поможет, — сказал Дарий, предупреждая ответ сестры Мэри Анжелы. — Нужен покой и постельный режим, а еще…
— Хватит с меня покоя и постельного режима! — поспешно перебил его Старк. — Говорю же: я пока не умер! — Он посмотрел на Дария, и тот, поколебавшись, пожал плечами и кивнул, давая понять, что уступает молодому вампиру.
Наверное, мне следовало просто проигнорировать их молчаливый диалог, но мое терпение кончилось. Честно говоря, оно кончилось еще несколько часов назад!
— Так, что вы от меня скрываете? — резко спросила я.
Сестра, помогавшая Дарию, бросила на меня долгий колючий взгляд и холодно ответила:
— Мне кажется, раненый юноша заслужил знать, что его жертва была не напрасной.
Застигнутая врасплох суровыми словами монахини, я съежилась под ее неприязненным взглядом и промолчала.
Что я могла ей ответить? Да, Старк, не раздумывая, решил пожертвовать своей жизнью ради спасения моей. Я попыталась сглотнуть, но у меня пересохло в горле.
Чего стоит моя жизнь? Кто я, вообще, такая? Обычная девчонка едва семнадцати лет! Девчонка, которая постоянно совершает ошибки и все портит. И еще… так выходило, что я — реинкарнация девушки, созданной, чтобы любить падшего ангела, а значит, в глубине души я не могла его не любить, хотя не должна, не хочу, не могу…
Нет. Я не стоила жертвы Старка.
— Я знаю, — на этот раз голос Старка не дрогнул, а прозвучал неожиданно сильно и уверенно. Я подняла голову и сквозь застилавшие мои глаза слезы уставилась на него. — Это мой долг. Я — воин. Я поклялся жизнью служить Верховной жрице Зои Редберд и нашей богине Никс. Значит, я просто делал свое дело, и пустяки, если при этом меня сшибли на землю и слега поджарили! Главное, что я помог Зои победить плохих парней.
— Хорошо сказано, тси-та-га-ас-ха-я, — кивнула ему бабушка.
— Сестра Эмили, на остаток ночи я освобождаю вас от работы в лазарете. Прошу вас, пришлите сюда сестру Бьянку. И мне хотелось бы, чтобы вы посвятили некоторое время раздумьям над строками Евангелия от Луки, глава 6, стих 37, -проговорила сестра Мэри Анжела.
— Как скажете, аббатиса, — склонила голову сестра Эмили.
— Евангелие от Луки? — переспросила я. — А о чем говориться в этом месте?
— «Не судите и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте и прощены будете», — процитировала бабушка. Она с улыбкой переглянулась с сестрой Мэри Анжелой, но тут в полуоткрытую дверь робко постучался Дэмьен.
— Можно нам войти? Тут кое-кто очень хочет повидать Старка.
Дэмьен обернулся через плечо на стоявших за его спиной, и негромкое нетерпеливое гавканье подсказало нам, что этот «кое-кто» ходит на четырех лапах и машет хвостом.
— Не пускайте ее! — резко сказал Старк и, сморщившись от боли, отвернулся от двери. — Скажите Джеку, что это теперь его собака.
— Нет! — я жестом остановила попятившегося назад Дэмьена. — Пусть Джек приведет Фанти.
— Зои, я не хочу… — начал Старк, но я, подняв руку, не дала ему закончить.
— Не пускайте ее! — резко сказал Старк и, сморщившись от боли, отвернулся от двери. — Скажите Джеку, что это теперь его собака.
— Нет! — я жестом остановила попятившегося назад Дэмьена. — Пусть Джек приведет Фанти.
— Зои, я не хочу… — начал Старк, но я, подняв руку, не дала ему закончить.
— Приведите ее. Ты мне веришь? — произнесла я решительным голосом, глядя в глаза Старка.
Какое-то время он просто смотрел на меня и молчал. Я видела в его взгляде боль, беззащитность и страх, но он все-таки пересилил себя и коротко кивнул.
— Я тебе верю.
— Давай, Дэмьен, — выдохнула я.
Дэмьен повернулся, что-то негромко сказал кому-то, стоявшему сзади, и посторонился.
Первым в комнату вбежал Джек, сладкий дружок нашего Дэмьена. Щеки его пылали, покрасневшие глаза подозрительно блестели. Пройдя несколько шагов, Джек остановился и беспомощно повернулся к двери.
— Иди сюда. Все хорошо. Он здесь, — выдохнул он.
Золотистая лабрадориха осторожно вошла в комнату, и я в который раз удивилась тому, как бесшумно передвигается эта огромная собака. Остановившись около Джека, она подняла голову и помахала хвостом.
— Все хорошо, — дрожащими губами произнес Джек. Ободряюще улыбнувшись Инфанте, он смахнул ладонью брызнувшие из глаз слезы. — Он теперь в порядке, — он указал рукой в сторону кровати.
Огромная собака нерешительно повернула голову и бросила взгляд на Старка.
Честное слово, все в комнате затаили дыхание, пока раненый и собака смотрели друг на друга.
— Привет, детка, — робко сказал Старк, и мы все услышали в его голосе слезы.
Инфанта насторожила уши и склонила голову набок.
Тогда Старк протянул руку и поманил ее.
— Ко мне, Фанти!
Казалось, эта команда прорвала в мозгу собаки какую-то плотину. Словно обезумев, Инфанта бросилась вперед, скуля, лая и бешено размахивая хвостом. Она вела себя, как ошалевший от радости щенок, только огромный и весом с хорошего кабанчика.
— Нет! — рявкнул Дарий. — Не на кровать!
Как ни странно, Инфанта моментально послушалась и кротко уселась на полу рядом со Старком, уткнувшись влажным носом ему в подмышку. Она дрожала всем телом, а Старк с пылающим от счастья лицом гладил Фанти по спине и бормотал, как он скучал по ней и какая она замечательная, самая лучшая на свете девочка.
Только когда Дэмьен протянул мне бумажный носовой платок, я заметила, что реву в три ручья.
— Спасибо, — всхлипнула я, вытирая лицо.
Дарий улыбнулся мне, а потом подошел к Джеку, обнял его, похлопал по плечу и тоже вручил платочек. Я слышала, как Дэмьен шепчет:
— Пойдем, нам пора в свою комнату. Сестры отвели нам отличную келью, тебе нужно как следует отдохнуть.
Громко всхлипнув, бедняга Джек высморкался и, опираясь на руку Дэмьена, побрел к двери.
— Постой, Джек! — окликнул его Старк.
Джек обернулся и посмотрел в сторону кровати, где счастливая Фанти прижималась огромной головой к Старку, а тот крепко обнимал ее за косматую шею.
— Ты отлично заботился о Фанти, пока меня не было.
— Ну что ты, мне это было в радость. У меня никогда не было собаки, и я даже не представлял, какие они замечательные, — дрожащим голосом ответил Джек. Тут к его горлу снова подступили слезы, он откашлялся и тихо продолжил: — Я… я рад, что ты больше не злой и не страшный… И что она… Фанти… снова может быть с тобой.
— Я об этом и хотел поговорить, — Старк помолчал и поморщился от боли. — Понимаешь, даже сейчас я не совсем такой, каким был раньше. Но дело не только в этом. Я теперь воин, а значит, не смогу всегда быть рядом с Фанти. Поэтому мне хотелось попросить тебя еще об одном одолжении… Ты не против, если теперь она будет нашей общей собакой?
— Ты серьезно? — пролепетал мгновенно просиявший Джек.
— Ну да, — устало кивнул Старк. — Куда уж серьезнее. Кстати, ты не мог бы прямо сейчас забрать ее в вашу с Дэмьеном комнату? А потом как-нибудь еще раз привести ко мне, ладно?
— Ну конечно! — закивал Джек и, откашлявшись, продолжил: — Я же говорю — мне это только в радость!
— Вот и славно, — ответил Старк. Он приподнял морду Фанти и заглянул собаке в глаза. — Я вернулся, моя девочка. А теперь иди с Джеком, дай мне отдохнуть.
Мы все понимали, что ему может снова стать хуже, но никто не сказал ни слова, когда Старк с трудом усевшись в кровати, наклонился, чтобы поцеловать Фанти в нос и подставить лицо ее шершавому языку.
— Хорошая девочка… моя самая лучшая девочка… — шептал он, снова и снова целуя собаку в мокрый кожаный нос. — А теперь иди с Джеком. Уходи! — он махнул рукой в сторону двери.
Фанти в последний раз лизнула Старка в лицо, а потом, нехотя тявкнув, повернулась спиной к его кровати и потрусила к Джеку. Остановившись рядом, она весело покрутила хвостом и ткнулась носом в ногу второго хозяина, а растроганный Джек принялся ласково гладить ее одной рукой, вытирая глаза другой.
— Я позабочусь о ней, а завтра на закате снова приведу ее к тебе, — пробормотал он, подняв глаза на Старка. — Идет?
Старк с трудом улыбнулся.
— Ага. Спасибо, Джек, — пробормотал он, в изнеможении откидываясь на подушки.
— Дайте больному покой, — строго сказал нам всем Дарий, вновь принимаясь обрабатывать ожоги Старка.
— Зои, ты не могла бы помочь мне отвести бабушку в ее комнату? — спросила сестра Мэри Анжела. — Ей тоже нужен отдых и покой. Это была очень долгая и трудная ночь для всех нас.
Я мгновенно переключила свое волнение со Старка на бабушку и завертела головой, глядя то на одного, то на другого любимого мной человека.
Старк поймал мой взгляд.
— Позаботься о бабушке. Чувствую, солнце скоро встанет. Я сейчас усну, и буду сладко спать до следующей ночи.
— Ладно… Я пошла…
Я подошла к его кровати и остановилась, смущенно переминаясь с ноги на ногу. Что мне теперь нужно сделать? Поцеловать его? Пожать ему руку? Поднять сжатый кулак и глупо улыбнуться? Поймите, он ведь даже не был моим официальным парнем, но при этом мы были гораздо больше, чем просто друзьями. Умирая от смущения, страха и неуверенности, я положила руку ему на плечо и прошептала:
— Спасибо, что спас мое сердце…
Старк посмотрел мне в глаза — и все вокруг вдруг исчезло.
— Знай, я всегда сберегу твое сердце, даже если для этого придется отдать свое собственное, — тихо ответил он.
Тогда я наклонилась, поцеловала его в лоб и еле слышно шепнула:
— Постарайся, чтобы до этого не дошло, ладно?
— Договорились, — шепнул мне он.
— Я зайду к тебе вечером, — пообещала я и поспешно отошла к бабушке.
Вместе с сестрой Мэри Анжелой мы осторожно подняли ее на ноги, вывели из комнаты Старка в коридорчик и проводили в соседнюю комнату. Опиравшаяся на мою руку бабушка вдруг показалась мне такой легкой, маленькой и беззащитной, что внутри у меня все снова похолодело от страха.
— Прекрати дергаться, у-ве-тси-а-ге-я, — прошептала бабушка, когда сестра Мэри Анжела взбила подушки и помогла ей поудобнее устроиться в постели.
— Сейчас я дам вам обезболивающее, — сказала бабушке аббатиса. — Потом схожу проверю, плотно ли закрыты жалюзи в комнате Старка и опущены ли шторы, а вы пока поболтайте пару минуток. Но когда я вернусь, вы немедленно выпьете лекарство и ляжете спать.
— Вижу, вы суровая начальница, сестра, — улыбнулась бабушка.
— Рыбак рыбака видит издалека, — усмехнулась в ответ сестра Мэри Анжела и, прошуршав широким черным одеянием, поспешно вышла из комнаты.
Бабушка улыбнулась и похлопала ладонью по кровати, приглашая меня присесть рядом.
— Иди-ка ко мне, у-ве-тси-а-ге-я .
Я села к ней на постель и осторожно поджала под себя ноги, стараясь не потревожить больную.
Бабушкино лицо все еще было покрыто синяками и ожогами от взорвавшейся подушки безопасности, спасшей ей жизнь во время аварии. На губе и щеке темнели стежки швов. Голова была обмотана бинтами, а правая рука скрывалась в устрашающей гипсовой повязке.
— Знаешь, детка, жизнь полна иронии. Мои травмы выглядят так, что хоть детей пугай, но я страдаю от них гораздо меньше, чем ты от своих невидимых ран, — негромко произнесла бабушка.
Я уже открыла рот, собираясь заверить ее, что со мной все в полном порядке, но следующие ее слова заставили меня забыть обо всем.
— И давно ты знаешь, что в тебе воплотилась А-я ?
ГЛАВА 4
Зои— Я почувствовала влечение к Калоне как только его увидела, — медленно произнесла я. Конечно, я не могла солгать бабушке, но вот чего я даже представить себе не могла, так это того, что говорить правду будет так трудно. — Но ведь все недолетки и даже взрослые вампиры испытали то же самое! Он словно околдовал всех нас…