Я читал рукопись, а Димка в это время простукивал стены и пол, чуть не рыл землю носом, при этом яростно ругаясь. Хотел я почитать ему вслух, но он лишь спросил, нет ли там указания на сокровища. Узнав, что нет, потерял к рукописи всякий интерес.
Вечером, когда мы вернулись к своим палаткам, все уже спали. Димка тоже сразу завалился спать, я спрятал находки в свой рюкзак, а сам все сидел у входа, смотрел на звезды и думал, есть ли в наше время человек, способный расшифровать загадочную рукопись. Ведь если старец Ириней перевел все правильно, то это будет большим открытием для науки, впишет новые страницы в историю… Я представлял, как обрадуется наше научное руководство такому артефакту… И вдруг…
Профессор задумался, нахмурился. Воцарилась мертвая тишина.
И в этой тишине все четко услышали, как тихо и вкрадчиво скрипнула дверь. Входная.
Оторопь длилась несколько мгновений. Потом Маринка завизжала, и все, словно по сигналу, повскакивали со своих мест, опрокидывая стулья, гурьбой выбежали в коридор и бросились к входу.
Старая перекосившаяся входная дверь была чуть приоткрыта, и с легким скрипом открывалась дальше под порывом ветра.
– Кто здесь? – стал оглядываться Боря, в ужасе ожидая встречи с жуткой старухой. Однако тщательный обыск показал – посторонних в доме нет. Саша и Степа, взяв фонарики, обошли дом вокруг, но тоже не встретили ничего подозрительного.
И тогда Таня задала мудрый вопрос:
– А ее кто-нибудь запирал?
Тут и выяснилось, что, когда привели Ольгу, каждый понадеялся на других, и в итоге дверь осталась открытой.
– Ну вы даете! – возмутился Лешка. – Тут такая чертовщина творится, а они дверь не закрывают!
– Ты, между прочим, ее тоже не закрыл, – ответила Фишка.
Дверь заперли, после чего вся компания вернулась на кухню. Несмотря на то что паника оказалась ложной, всем было неуютно.
– Так что дальше-то было? – спросил Боря у профессора и напомнил: – Сидели вы, значит, у палатки, смотрели на звезды…
– Ах, ну да. И вдруг подходит ко мне женщина. Непонятно, откуда взялась, худощавая, с красивым, словно точеным лицом. Подходит, называет меня по имени и поздравляет с находкой. Я отвечаю:
– Здравствуйте… А откуда вы знаете, что я что-то нашел? Откуда вы вообще меня знаете?
Она отвечает:
– Ну как же мне не знать? Ведь то, что вы с другом нашли, принадлежит мне. Правда, я не могла это взять сама, поэтому мне пришлось немного помочь вам, подтолкнуть на правильный путь в ваших поисках.
– Как подтолкнуть? – удивился я. – Мы вас не видели, все нашли сами. Или вы что-то сказали Димке?
– Твоему жадному приятелю? Нет. Я дала знак тебе, но так, чтоб ты не догадался о моем присутствии. Если же ты считаешь, что вы все нашли сами, попробуй завтра, чисто из интереса, найти этот колодец и этот ход, посмотрим, как у тебя самостоятельно получится! Но довольно праздной болтовни. Мне нужна моя вещь! Нет-нет, я вовсе не собираюсь отнимать у тебя то, что ты, по твоему мнению, сам нашел. Думаю, мы сможем договориться.
Она предложила мне сумму, за которую я смог бы купить недорогую квартиру, а не ютиться в общежитии. Просто вынула из сумочки деньги и протянула мне. Почему-то от ее приближения мне стало не по себе, словно повеяло холодом.
– И вы согласились на ее предложение? – спросила Таня.
– Думаю, сейчас меня некоторые не поймут. Это был конец восьмидесятых годов, еще советские времена. Тогда эгоизм не называли здоровым, а продажность не считалась нормальным источником дохода… Нет, не так! – вдруг рассердился Иван Евгеньевич. – В любые времена были люди продажные, а были и честные, и сейчас тоже! Какое я имел право распоряжаться тем, что принадлежит науке, ради своих крохоборских интересов?! После такой сделки я бы себя перестал уважать навсегда, так ей и ответил. Она улыбнулась, как мне показалось, одобрительно, и сказала:
– Хорошо, Ваня, хорошо! В таком случае буду откровенна. В этой рукописи содержится ключ к великим древним тайнам и столь же великому могуществу. Ты, я вижу, с переводом уже ознакомился? Так вот, переведено отнюдь не все, и ты об этом догадываешься. Ириней дар имел редкостный, но оказался глупым. Ведь это он добыл манускрипт, благодаря которому мог получить власть и богатство, а предпочел убогую келью. И какая ему от того польза, спрашивается? Говорила ему, объясняла – все впустую. Спрятался в свой монастырь и манускрипт спрятал в освященном месте, не достать было…
– Кому вы объясняли – Иринею? – я решил было, что имею дело с сумасшедшей. Но тут она так посмотрела мне в глаза, словно пронзала насквозь, словно читала все мысли. И я, на те времена атеист и комсомолец, запросто поверил, что передо мной не просто ненормальная дамочка, а… В общем, ее общение с Иринеем меня уже не удивляло, а факт получения могущества не вызывал сомнения.
– Да. Иринею, – улыбнулась она. – Он оказался трусом, побоялся потерять то, что принято звать душой, не глупость ли? Да ведь можно получить вечную жизнь, бессмертие, а он о какой-то душе беспокоится! Он даже переводить полностью не стал, чтобы кто-то другой не воспользовался, – ни себе, ни людям. Но Ириней умер, и теперь только я смогу прочесть манускрипт. Ты тут сидел и думал, кто сможет это сделать, – так вот, только одна я. Больше никто. И если ты пойдешь со мной, то мы разделим и власть, и богатство, и бессмертие. Решайся! Не каждому такое предлагают, а ты мне кажешься достойным. Уж твоему жадному дружку я бы такое не предложила.
Скажу честно, мелькнула такая гнусная мысль – принять ее предложение. Но, к счастью, хватило ума отказаться. Может, из-за запаха? На незнакомке были элегантный костюм, красивые туфли, и это все просто обязано дополняться ароматом дорогих духов. И он имелся, причем довольно резкий. Но когда она приблизилась, сквозь этот аромат… словно болотной тиной потянуло.
– Мадам, – говорю, – все бы хорошо, но вы совсем не в моем вкусе. К тому же эта разница в возрасте, – учитывая ваше знакомство со старцем Иринеем… Так что сделайте вы лучше такое предложение психиатру, а я – спешу откланяться!
Ребята засмеялись, а профессор немного смутился:
– Честное слово, никогда не хамил женщинам, но от этой особы надо было как-то отвязаться. И я понадеялся, что она обидится и уйдет. Она и в самом деле не сказала мне больше ни слова, а я забрался в палатку и уснул. Сквозь сон слышал какую-то возню, тихий разговор, но проснуться никак не мог. А наутро в палатке не оказалось ни Димки, ни рукописей.
Долго мы искали Димку, но так и не нашли. Не нашел я и колодца с ходом, хоть и искал. Места знакомые, а колодца нет!
Потом вернулись домой, в институте начались занятия. Димка так и не появился, и вскоре вышел приказ о его отчислении. С деньгами был напряг, и я устроился по вечерам разгружать вагоны. Работать приходилось до поздней ночи, на сон оставалось совсем мало времени. Однажды я присел в подсобке отдохнуть и задремал. И вижу – сижу я вроде бы в какой-то комнате без окон, красиво отделанной синим блестящим камнем. А напротив меня сидит девушка в необычном длинном одеянии, высоком головном уборе с синими камнями, на шее ожерелье из того же синего камня. Я еще подумал: а эта из какого века? Однозначно не из нашего. И что им всем не спится?
А девушка смотрит на меня и говорит:
– Нет мне покоя, потревожено древнее зло. Когда-то мы загнали его под землю, и я осталась охранять…
Она говорила с трудом, словно каждое слово давалось ей через силу.
– Какое зло, – спрашиваю, – о чем вы?
– Ты читал… Ты знаешь… Я долго охраняла это место, но теперь уже слишком слаба. А сменить некому, нет больше нас… Но надо противостоять… Настоящее зло несут в себе люди, и оно скоро пробудится. Скоро… Мне нужна будет твоя помощь.
Я начал понимать, о чем она говорит, сразу вспомнилась Иринеева рукопись. Ведь приходившая ко мне дама все же заполучила ее и начала действовать. И хоть я ничего плохого не сделал, моя вина в этом тоже имелась…
– С радостью, – отвечаю. – Помогу чем смогу. Что я должен делать?
– Пока ничего, – произнесла девушка. – Старуха уже получила то, что хотела, но еще не проявила себя… Но когда придет время… Ты должен быть рядом и помешать. Хотя сам ты не сможешь… Найди того, кто сможет. Найди…
– Но как? Кто это?
– Я помогу. Подскажу твоей душе… У него должен быть знак… Но скажи мне: согласен или нет?
– Согласен! – выпалил я. Мне было почти ничего не понятно, но ведь если не я, то кто?
– Спасибо! – Она впервые улыбнулась. – А я буду тебе помогать в твоей работе. И чтобы ты поверил мне, вот, возьми на память!
Девушка отстегнула от своего платья золотую брошь с изображением лошади и протянула мне. Я взял и сразу же спросил:
– Постой, а что за старуха? Та дама, что ко мне приходила? Но она совсем не выглядела старой…
Она, казалось, не слушала. Оторвала от своего ожерелья одну круглую подвеску и бросила мне:
– Но как? Кто это?
– Я помогу. Подскажу твоей душе… У него должен быть знак… Но скажи мне: согласен или нет?
– Согласен! – выпалил я. Мне было почти ничего не понятно, но ведь если не я, то кто?
– Спасибо! – Она впервые улыбнулась. – А я буду тебе помогать в твоей работе. И чтобы ты поверил мне, вот, возьми на память!
Девушка отстегнула от своего платья золотую брошь с изображением лошади и протянула мне. Я взял и сразу же спросил:
– Постой, а что за старуха? Та дама, что ко мне приходила? Но она совсем не выглядела старой…
Она, казалось, не слушала. Оторвала от своего ожерелья одну круглую подвеску и бросила мне:
– Возьми… Против старухи не поможет, но от ее слуг убережет. Что же касается броши – она не для защиты. У нее другое предназначение…
Смотрю, а девушки уже нет, и нахожусь я снова в своей подсобке. В руках, разумеется, тоже ничего нет. Думаю, приснится же!
В этот вечер мы разгружали мешки с углем. Один из мешков разорвался, и мне пришлось собирать высыпавшийся уголь. Смотрю, что-то синенькое среди угля промелькнуло. Я поднял, вижу – овальный синий камешек, в точности такой, как во сне. Сунул я его в карман и стал тщательно уголь перебирать, может, еще такой найду. Вдруг вижу – среди угля та самая брошь лежит!
С тех пор я постоянно ношу ее с собой, и синий камешек тоже. Показывал только знакомому специалисту-эксперту, который занимается оценкой находок черных археологов. Личность криминальная, но как эксперту ему нет равных. Он-то и определил возраст этой штуки – семь тысяч лет. И настойчиво посоветовал никому ее не показывать.
И во время раскопок мне всегда везет. Иногда кажется: надо копать вот здесь, и в таких местах действительно обнаруживались интересные находки. Да и вообще, в плане работы я неожиданно сам для себя постоянно оказываюсь в нужное время в нужном месте.
Даже не знаю, просто ли так мы оказались два года назад на берегу этой реки. Недалеко от берега мы раскопали городище, но какое! Добротные каменные жилища были полностью занесены многовековым илом, они очень долго находились на дне реки, и, несмотря на это, стены почти не пострадали. До недавнего времени о поселении на дне реки никто и понятия не имел. Но буквально в последние годы река немного изменила русло, из-за чего древнее поселение стало доступно археологам. Мы просто диву давались, раскапывая эти жилища. Они были небольшими, но под каждым имелся подвал. Мы расчистили от ила три подвала. То, что было там найдено, меньше всего напоминало соленья-варенья…
– А что там было? – спросил Боря.
– Все три подвала служили либо алтарями какого-то гнусного культа, либо лабораториями для сатанинских опытов. А скорее всего, то и другое, вместе взятое, судя по найденным там инструментам, – профессор поморщился, – и человеческим костям со следами расчленения, имевшимся там во множестве. Они были свалены кучей в каменных углублениях вдоль стен…
– А-а!!! – раздался короткий пронзительный вопль из глубины дома.
И снова все вскочили, но на сей раз девушки оказались проворнее. Мигом определив источник крика, они вбежали в свою комнату, закрыв дверь перед носом парней.
– Кошмар Ольге приснился, – пояснила Марина, выходя спустя несколько минут из комнаты. – И я ее понимаю – такого натерпеться! Идемте, нечего пялиться.
Компания вернулась на кухню, и профессор продолжил рассказ:
– В общем, жуткое городище было. Тогда же я побывал в ближайшей деревне и имел там разговор с одной занятной старушкой. Она мне рассказала много интересного об этом месте. А также о неких язычниках, которых из века в век словно магнитом сюда тянет. К сожалению, я не сумел тогда сделать правильный вывод из полученной информации и не смог предотвратить несчастья, случившегося с Эдиком Левченко… и с семьей Сычевых.
– А что случилось с Сычевыми? Вы знаете? – стали спрашивать все сразу.
– А разве вы не видели оторванных задвижек на дверях? И не узнали тех, кто пытался увести Ольгу?
– Мы их толком не разглядели, – ответил Степа. – Скорченные фигуры, руки…
– Вот-вот, именно руки! Покрытые мерзким налетом, напоминающим то ли мох, то ли плесень. Именно это и подсказало мне, с кем я имею дело. Похоже, древнюю дрянь все же растревожили.
– Я видел старуху, – заявил Боря. – Слишком хорошо видел. Но я-то видел ее впервые.
– А если б не впервые, то наверняка узнал бы Лизу Сычеву. Я не знаю, что конкретно здесь произошло, но результат всем очевиден. Видимо, старухе – не Лизе Сычевой, а старухе! – понадобились новые слуги, а поскольку молодежи здесь почти не осталось, сошли те, кто ближе жил. Но слушайте дальше. В тот раз нам пришлось срочно уехать, спешно свернув раскопки. А на следующий год мы, набравшись смелости, вернулись и продолжили расчищать городище. Оно оказалось куда больше, чем можно было ожидать от столь древнего поселения.
– А каков его возраст? – поинтересовалась Фишка.
– Примерно третье-четвертое тысячелетие до нашей эры. Жилые дома в нем стояли кругами, и в центре мы нашли капище с алтарем, – мы его только в прошлом году расчистили. На нем был высечен зловещий символ – огромная полуоткрытая пасть, поглощающая солнце. Правда, символ изрядно попортила вода, и кому принадлежала эта пасть, разобрать было нельзя. А под алтарной плитой обнаружилась глубокая яма, полная черепов. Странно, что все это сохранилось в течение столь долгого времени. В общем, поставили мы тогда плиту на место и с гадким настроением отправились отдыхать в наши палатки. Ночью мне не спалось, мысли одна другой хуже лезли в голову, и я не сразу обратил внимание на поспешные шаги снаружи. Среди палаток кто-то ходил, причем довольно долго. А когда я наконец вышел, то никого уже не было. И тут я услышал тихий короткий вскрик откуда-то со стороны раскопа. Долго прислушивался, но крик не повторился. Тогда я проверил палатки – вся группа была на месте, и я успокоился, решив, что послышалось.
А когда мы наутро пришли на раскоп, на алтарной плите была лужа запекшейся крови и около десятка кровавых оттисков ладоней. С ужасом заглянули мы под плиту, но там ничего нового не обнаружили. Видимо, у преступников хватило ума спрятать тело получше. Я в тот день обратился в местную милицию. Мне ответили: нет трупа, нет и преступления. И по-дружески посоветовали не мешаться не в свое дело.
Тогда мы это капище не только закопали, но еще и камнями завалили, чтобы больше ни у кого не было желания использовать его по прямому назначению. Камней, как вы видели, там больше нет, и Ольгу мы сегодня обнаружили именно в этом месте, так что выводы делайте сами.
Вот и все, гаврики. Теперь вы знаете столько же, сколько и я, так что будем вместе разбираться с тем, что здесь творится. Вы ведь, собственно, за этим сюда и приехали, не так ли, господа студенты?
Студенты молчанием выразили согласие, а Фишка заявила:
– Мы с Борькой ничего такого не знали. Но, разумеется, тоже хотим во всем разобраться и как-то помешать этим негодяям. Потому что, судя по всему, если их не остановить, то серьезные неприятности ожидают всех.
Глава VI «В гостях» у ведьмы
Иван Евгеньевич поднялся со своего стула и подошел к окну. За окном светало.
– Ну что, гаврики, будем делать? Ложимся спать и устраиваем себе несанкционированный выходной или идем работать после бессонной ночи?
Боря с удивлением отметил полное отсутствие усталости.
– А знаете, я бы поработал, – сказал Леша.
– Я сегодня уже спать не буду. Может, они снова придут… – протянул Степа.
– Не думаю, что они пожалуют днем, – возразила ему Марина. – Они же дневного света боятся.
– Ты о ком?
– А ты о ком?
– Я о девочках этих – Анюте и Маше…
Все заулыбались, а Лешка сказал:
– А что, могут и прийти. Поэтому ты иди скорее, собирайся, наряжайся, шнурки накрахмалить не забудь, манжеты отутюжить…
Остальные тоже спать не захотели, и вся компания отправилась приводить себя в порядок после ночного переполоха. Вскоре вышла и Ольга, которая, судя по виду, хорошо отдохнула и полностью успокоилась. Она ни словом не упомянула о произошедшем, вела себя как обычно.
А Машка с Анютой и в самом деле пришли. На этот раз они принесли большой формовой хлеб и несколько сладких булок.
– Сегодня там у них снова какое-то архиважное собрание, и мы можем выкроить для себя пару часиков, – пояснила Машка.
Сладкие булочки пришлись очень кстати к утреннему кофе, а потом Леша по своему обыкновению принялся травить байки. Фишка же завязала разговор с Машей. Болтали на самые разные интересующие девчонок темы – о моде, музыке, фильмах. Машка с жадностью выспрашивала, что же нового сняли и спели за эти полтора года, которые ей пришлось провести в изоляции от внешнего мира. Натка довольно долго рассказывала, а потом сама задала вопрос:
– Слышь, Машка, а правда ли, что у этого вашего Дуремара есть какая-то очень важная книга?