Неожиданно получив союзника в деле борьбы с курением, Ефимов одобрительно кивнул.
Зудов убрал сигареты в карман бушлата, чертыхнулся и заявил:
— Прямо как на боевой задаче.
После этих слов Игорь Николаевич вопросительно посмотрел на Ефимова.
— На занятиях курение только в перерывах или с разрешения старшего, — пояснил тот.
— Курить надо бросать совсем. Водку пить, матом ругаться нельзя!.. — заявил Игорь Николаевич.
Пока личный состав снимал теплую одежду, он прочитал на эту тему целую лекцию. Сергей с чем-то в ней соглашался, с чем-то нет, но в главном инструктор был прав. У нации, пораженной различными пороками, не уважающей самое себя и свой язык, нет будущего.
Потом в груди Игоря Николаевича словно затрезвонил будильник.
Он внезапно прервал монолог, чуть помолчал и осведомился:
— Все готовы? Поднялись! — подогнал инструктор тех любителей комфорта, которые успели вольготно разместиться на рюкзаках, брошенных на землю. — Пошли! — Уже не глядя, выполнили подопечные его команду или нет, он быстрым шагом направился по тропе, убегающей вверх.
Инструктор задал слишком высокий темп. Ефимов, непривычный к такому вот скоростному передвижению, успел запыхаться, прежде чем приноровился. Когда он окончательно разогрелся, идти стало если и не легко, то и не слишком тяжело, даже появилось желание поглядеть на окружающий ландшафт, оценить местные красоты. Сергей периодически доставал фотоаппарат и делал снимки. Иногда он нарочно приотставал, поджидал и поторапливал бойцов своей группы. Движение продолжалось. Восхождение шло своим чередом. Высота подъема нарастала метр за метром.
— А дедок-то какой шустрый! — догнав Ефимова, прошипел Прошкин, оглянулся и попросил: — Товарищ старший прапорщик, скажите ему, что люди отстают.
Ефимов согласно кивнул, увеличил скорость, легко оказался подле инструктора, бодренько взбирающегося по камням, и сказал:
— Игорь Николаевич, темп слишком высокий, люди не поспевают.
— Пусть догоняют, — равнодушно бросил тот и добавил: — Ничего, подтянутся.
— У нас так не принято, — возразил, скорее даже проинформировал инструктора Ефимов, но тот не обратил на его слова никакого внимания.
Некоторое время после этого разговора Сергей еще пытался сохранить хоть какое-то подобие боевого порядка, но в конце концов бросил это безнадежное занятие и пристроился в «кильватере» инструктора. Ефимов лишь изредка с беспокойством оборачивался и пытался углядеть в цепочке бойцов своей группы.
Больше всего его волновал рекордист-алкоголик рядовой Уткин, пришедший в группу пару месяцев назад и уже несколько раз появлявшийся на службе в подпитии. Были и еще три проблемных персонажа. Федор Боровиков за последние месяцы изрядно набрал вес и не отличался особой выносливостью. Командир группы Михаил Трясогузкин имел такую комплекцию, с которой легче было бы таскать мешки в порту, а не лезть в горы. Да и Горелов совсем недавно окончательно оправился от последствий ранения.
К удивлению и радости Ефимова, худощавый Горелов двигался уверенно. Словно это и не его год назад врачи с таким неимоверным трудом вырвали из лап костлявой старухи с острой косой. Уткин тяжело сопел, но шел, держался на своем месте. А вот Михаил, заливаемый потом, отставал все заметнее.
Впрочем, не успевал не он один. В цепи военнослужащих давно уже началось броуновское движение. Одни откатывались назад, другие постепенно выдвигались на передовые позиции.
«Черт-те что!» — констатировал Ефимов, но понимал, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и больше не делал попыток переубедить инструктора.
— Привал десять минут, — объявил Игорь Николаевич, выбравшись на относительно ровную площадку, заметно вытянутую в длину.
На пути бойцов оказалась грунтовая дорога, некогда проложенная бульдозерами, но давно уже заброшенная. Ее левая обочина круто переходила в почти отвесный скат, а правая так же резко уходила на подъем.
Ефимов остановился и оглянулся, выискивая бойцов своей группы. Он убедился в том, что все они более-менее живы, стянул с плеч рюкзак и тут же почувствовал на спине холод налетающего ветра. После нескольких часов беспрерывного подъема рыжуха — демисезонная одежда, камуфлированная под цвет осенней листвы, — насквозь промокла от пота, напитавшего ткань.
Сергей передернул плечами и в который уже раз мысленно посетовал:
«Когда же у нас начнут делать нормальные вещи? Неужели нельзя совместить малозаметность рыжухи с плотностью все того же горного ветрозащитного костюма — горки?».
— Ни фига себе! Да это же дорога! — выдал Прошкин, догнавший Ефимова. — Товарищ старший прапорщик, как же это ее тут замастрячили-то?
— Элементарно, Ватсон! — Ефимов поглядел вдоль грунтовки, уходящей за склон. — Судя по всему, строители с помощью тяжелой техники просто срезали часть земного пласта.
— А каким образом они убирали с пути скальник? — Виктор швырнул на землю тяжелый рюкзак и опустился на него.
— Не знаю, — сознался Ефимов. — Вариантов несколько, а какой именно был использован, остается только догадываться.
— Понятно. — Прошкин блаженно вытянул ноги и закрыл глаза.
Тем временем инструктор тоже стянул с плеч свой рюкзачок, опустил его на землю и полез в один из кармашков. Как и ожидал Ефимов, рюкзак Игоря Николаевича оказался совершенно пустым, если не считать небольшого термоса. Значит, долгих остановок не предвиделось. Воистину, кто сведущ, тот и в шоколаде. Ведь Игорь Николаевич в отличие от остальных знал, куда, как и на сколько они идут. Но богу — богово, а кесарю — кесарево.
Инструктор присел на небольшой валун, открутил крышку и плеснул в нее содержимое термоса. Запах хорошего кофе приятно защекотал ноздри Сергея. Он вспомнил о съестных припасах, захваченных с собой, подумал, что неплохо было бы перекусить, но тут же отмел эти соблазнительные мысли. Во-первых, сейчас никак не успеть, во‑вторых, с полным желудком идти будет тяжелее.
Игорь Николаевич сделал несколько глотков, протянул импровизированный бокал Ефимову и предложил:
— Хлебни.
— Нет, не хочу, спасибо. — Сергей отрицательно качнул головой. — Как-нибудь до вершины потерплю, а то, боюсь, пить еще сильнее захочется. А вы шоколадку будете?
— Потом, — в свою очередь отказался инструктор.
— Слишком высокий темп, — заметил Ефимов и показал на людей, все еще подтягивавшихся к бивуаку.
— Нормально. Зато сразу всех видно.
— Да какое там нормально! — встрял в разговор вездесущий Прошкин. — Половина сдохнет. Вы-то вон, товарищ инструктор, налегке идете, а у нас вот! — Он пнул ногой свой рюкзак, даже и не подумавший сдвинуться с места. — На кой хрен нам так лететь? И за каким лешим я сюда поехал? — Виктор подхватил свой рюкзак и отошел в сторону, показывая тем самым, что он думает обо всем происходящем.
— Шустер орел! — сказал Игорь Николаевич и осуждающе покачал головой.
Ефимов нахмурился и попробовал довести до инструктора свою точку зрения:
— Мы действительно так не ходим. Во-первых, у нас за плечами немалый вес, как правило за тридцать кило, во‑вторых, для нас вершина — вовсе не самоцель. У нас несколько другие задачи. Куда бы и как бы я ни спешил, как бы ни торопился, мне необходимо сохранить группу в боеготовом состоянии. К тому же по возможности следует соблюдать скрытность. Нам надо увидеть противника прежде, чем он заметит нас. Поэтому темп движения при выполнении боевой задачи совершенно другой, гораздо медленнее.
— А если потребуется прийти куда-то очень быстро?
— Быстро? — переспросил Ефимов и на секунду задумался. — Все зависит от ситуации. Если обстановка будет позволять, то, конечно, двинем самым скорым маршем. Хотя, откровенно говоря, с нашими рюкзаками, каким бы ты Рембо ни был, много не набегаешь. А когда налегке, тогда другое дело. Но если бежать, то нужна уверенность в отсутствии противника на пути. Что толку сломя голову спешить кому бы то ни было на помощь и в результате самим угодить в засаду?
— Воевали? — поинтересовался инструктор.
— Всякое бывало. Смотря что считать войной, — уклончиво ответил Ефимов.
Игорь Николаевич, видимо, вполне удовлетворился таким ответом или, наоборот, не пожелал выказывать своего неудовольствия.
Он кивнул и предался воспоминаниям.
— Я местный, родился в ста километрах отсюда. С детства по горам бегаю. В советское время туристов водил. А последние двадцать лет больше с вояками занимаюсь. Кого только не тренировал! — Инструктор долго перечислял подразделения, обучаемые им в прошлом.
Сергей слушал его и только качал головой. У него не было оснований не верить этому шустрому дедку. Получалось, что за последние пятнадцать лет Игорь Николаевич успел обучить умению выживать в горах — военному альпинизму — чуть ли не большую половину личного состава самых-самых крутых силовых структур.
Потом Ефимов не утерпел и задал-таки вопрос, всерьез интересовавший его:
— У вас колени не болят?
Игорь Николаевич заметно удивился, услышав такое, несколько замешкался, потом ответил:
— Нет.
— Везет! — заметил Ефимов, который так и не присел.
Ему не хотелось, чтобы разогревшиеся мышцы ног остыли. Тогда старшему прапорщику пришлось бы опять втягиваться в нагрузку.
Заявление Игоря Николаевича подтверждало придуманную Сергеем теорию, согласно которой рельеф местности накладывал свой отпечаток на строение хрящей в коленном суставе. У людей, росших в горах, они укреплялись в тех местах, на которые приходилась наибольшая нагрузка при движении вверх-вниз.
Общую физическую выносливость для действий в горах равнинным жителям удавалось нарастить довольно легко. Но вот сколько-нибудь существенно усилить хрящи оказывалось делом практически невозможным. Поэтому после второй, третьей, а то и первой спецкомандировки в горные районы в коленях у многих ребят начинали появляться болевые ощущения.
Сам Ефимов ничуть не являлся исключением из общего правила. Периодически прихрамывать он начал много лет назад. В последние годы боль в коленях стала постоянной, но Сергей свыкся с ней и почти не обращал на нее внимания. Разве что его результаты в беге оказывались несколько ниже, чем могли бы быть.
Время привала заканчивалось.
— Орлы, пора в путь! — заявил Игорь Николаевич, сунул термос обратно в рюкзак и легко поднялся на ноги. — Идем! — Последнее слово он буркнул под нос, скорее самому себе, чем кому бы то ни было еще, закинул рюкзак за плечи и полез вверх по откосу.
Двигался Игорь Николаевич по-прежнему быстро. Его нисколько не заботили проблемы бедолаг, отстающих от колонны. Вереница людей по мере подъема растягивалась все сильнее и сильнее. Вначале и бойцы, и сам Ефимов пытались соблюсти хоть какую-то видимость боевого порядка, но бесполезно. Вскоре все перемешалось. Старший лейтенант Трясогузкин и вовсе потерялся где-то в самом конце длиннющей цепочки.
Глава 9
Вначале Сергей считал, что окончанием их пути станет некая конечная точка, но потом понял, что сильно ошибался. На самом деле Игорь Николаевич не стремился подняться куда-либо конкретно. Он просто шел. Похоже, самым важным для него было непрерывное движение как таковое. Из всех возможных маршрутов подъема инструктор постоянно выбирал самый трудный. Иногда он обходил какую-либо скалу, торчащую над поверхностью, возвращался назад и принимался штурмовать ее.
— Все идем за мной! Не сворачиваем! В точности повторяем мои движения! — покрикивал он, одновременно поглядывая, по каким бы еще буеракам протащить обучаемых.
Ефимов, идущий следом за ним, время от времени оборачивался и удивлялся самому себе, точнее сказать — той легкости, с которой ему удавалось подниматься. Особенно разительно это выглядело на фоне отстающих бойцов, которых становилось все больше. Впрочем, если вдуматься, ничего особенного в этом не было. Прошлые командировки не пропали даром. Мышечная память — штука надежная. Вот она-то и давала о себе знать.
Спецназовцы взбирались все выше и выше. Они приблизились к канатной дороге, по которой поднималась в гору гражданская публика, прибывшая сюда на отдых. При виде вереницы военнослужащих многие не в меру любопытные персоны достали фотоаппараты.
Старший прапорщик приглушенно выругался, обернулся и окликнул Прошкина:
— Витя! Ты предупреди по цепочке: пусть маски наденут или вверх не смотрят.
— А очки подойдут?
— Хотя бы очки. — Ефимов сплюнул и продолжил уже мысленно:
«Нашел ты, дедок, место, где проводить занятие! Как нарочно придумал. Ладно мы, но ведь сюда наверняка и куда более крутые ребята приезжают. Им-то вообще ни под каким соусом нельзя светиться. А как это сделать? Не орать же на каждого гражданского, едущего по канатной дороге, чтобы не фотографировал?!»
Сергей вконец разозлился на организаторов этого форменного безобразия и плюнул во второй раз. Прежде чем начать догонять инструктора, он еще раз посмотрел на растянувшуюся цепь военнослужащих и невольно заулыбался. Никто из отставших бойцов даже и не подумал повторять все петли и зигзаги, нарисованные Игорем Николаевичем. Из всех возможных маршрутов спецназовцы, разумеется, выбрали самый оптимальный.
— Вот и молодцы! — вполголоса произнес Ефимов и вновь поспешил вверх.
— Пришли. Полчаса на отдых. — Игорь Николаевич наконец-то решил прекратить подъем.
Видимо, при этом он руководствовался исключительно тем обстоятельством, что спуститься к подножию горы его подопечным следовало до наступления темноты.
— Привал! — повторил за инструктором Ефимов, а Прошкин, поднявшийся следом за ним, немедленно уточнил:
— Выше подниматься будем?
— Все, конечная остановка. Тридцать минут на отдых, и отправляемся в обратный путь.
— Отлично! — Виктор скинул с себя рюкзак и прошел дальше, выискивая местечко поудобнее, а Ефимов так и стоял в ожидании остальных бойцов.
Как ни странно, но здесь, наверху, было ощутимо теплее. Частично из-за отсутствия ветра, возможно, пригрело солнце, выглянувшее из-за облаков. Сергей скинул рюкзак, но не стал переодеваться или напяливать поверх влажной одежды зимнюю куртку. Он расправил плечи, поглядел вниз, на растянувшуюся цепочку людей, и начал проверять наличие личного состава.
«Так, Прошкин расселся на камнях, Арсанов, Агушин, Дударенков, Боровиков, Жбанов, Горелов. Все на месте, за исключением… Черт! Так и знал! — Сергей выругался, поняв, что потерялись Уткин и Трясогузкин. — С командиром группы все понятно, — продолжал рассуждать Ефимов. — С его массой неудивительно. А Уткин? Алкоголик, конечно, но физически вроде бы развит нормально. Блин!.. Нет, Зудов в лоб точно получит. Вот попадет под горячую руку и огребет по полной программе».
Продолжая глядеть вниз, Сергей вынул из кармана фотоаппарат. Некоторое время он стоял, разглядывая пейзажи, затем пару раз щелкнул горы, окружающие его. К этому моменту почти все бойцы выбрались на площадку, предназначенную для отдыха.
— Федор! — Ефимов подозвал к себе тяжело дышащего Боровикова, и без того оказавшегося рядом. — Доведи до всех, сейчас получасовой перерыв. Если кому надо перекусить, то времени вполне достаточно.
— Хорошо. — Федор смахнул с лица набежавшую каплю соленого пота, а Ефимов обернулся к младшему сержанту Горелову, только что подошедшему к нему:
— Сережка, сфоткай меня вон на том фоне. — Старший прапорщик показал рукой на белоснежную гору, виднеющуюся на горизонте.
Он не чувствовал ни малейшей усталости, отдал Горелову фотоаппарат и с легкостью взбежал на огромный камень-валун.
— Щелкай, — попросил Ефимов.
Младший сержант послушно сделал снимок и замер в ожидании указаний.
— Давай еще пару раз. — Ефимов встал в позу, которая казалась ему весьма эффектной, затем посчитал, что этого недостаточно, сел и распорядился: — Теперь вот так, и довольно.
Фотоаппарат щелкнул и зажужжал, убирая объектив, выдвинутый вперед.
— Все, трындец, батарейка села, — пояснил добровольный фотограф.
— Да и бог с ней! — Ефимов легко смирился с сим фактом, спустился с валуна, забрал у бойца фотоаппарат и поблагодарил его: — Спасибо, Сережа!
— Не за что, — вежливо ответил тот, не снимая со спины рюкзака, опустился на землю, раскинул в стороны руки и закрыл глаза. При этом его лицо осветила блаженная улыбка.
Ефимов чувствовал себя великолепно. Вместо того чтобы передохнуть, он обошел всех бойцов группы. Старший прапорщик поболтал с Федором, выслушал очередную жалобу Прошкина, пообещал настучать по лбу Зудову, если только Уткин окончательно сдохнет и не сможет подняться на гору.
К этому моменту на площадку как раз и выбрался этот самый герой, едва перебиравший ногами.
— Живой? — спросил Ефимов и шагнул ему навстречу.
— Нормально, — недовольно буркнул Вячеслав, качнулся из стороны в сторону, после чего скинул рюкзак и грузно плюхнулся на задницу.
— Давай сюда бухту, — потребовал Ефимов и услышал:
— Я сам.
— Сам он, блин! Давай ее сюда на хрен! — Сергей сделал вид, что начинает злиться. — Еще не хватало и тебя вниз тащить!
Уткин шмыгнул носом, но повиновался требованию старшего прапорщика, запустил руки в рюкзак и вытащил многокилограммовую веревочную бухту.
Сергей взял ее, сперва хотел запустить в сладко посапывающего Зудова, потом почему-то передумал. Вместо того чтобы заставить, как и обещал, Сашку тащить эту тяжесть, Ефимов сунул веревку в свой собственный рюкзак.
«Подумаешь, несколькими килограммами меньше или больше, ерунда какая. Крутизна склона невелика, даже не запыхаюсь», — чересчур уж самоуверенно решил он.